Обсуждение:Янка Лучина

«Советская Белоруссия» как АИ

По поводу источника всё понятно — статья в газете «Советская Белоруссия» не может служить авторитетным источником, так как не относится к области научной литературы.

— Azgar 20:34, 23 марта 2011

PhilAnG 04:47, 6 апреля 2011 (UTC)

• Здесь статья из СБ служит только как довесок, к тому же факты из статьи подтверждаются с противоположного идеологического лагеря - статьёй Орлова. В принципе, статью Рублевской можно вообще убрать. --Azgar 07:20, 6 апреля 2011 (UTC)

Как довесок к стенограмме передачи на радио «Свобода» и статье в католическом журнале. Это, наверное, как я понимаю, и есть авторитетные источники, относящиеся к области научной литературы? PhilAnG 07:27, 6 апреля 2011 (UTC)

Не слишком авторитетные, кроме научной статьи в "Нашей Вере" (это очень солидный журнал, публикующий множество научных статей). Хотя, в принципе, Орлов является профессиональным историком, но для подтверждения спорной информации я бы его не использовал. Вообще статья написана на основе ЛитЭН и БСЭ (см. раннюю версию), статьи Орлова и Рублевской я добавил потом. --Azgar 07:35, 6 апреля 2011 (UTC)

СБ сама по себе ессно не АИ, но Рублевская (be:Людміла Рублеўская) — известный, авторитетный критик и литературовед. --Максим Л. 18:13, 6 апреля 2011 (UTC)

• Волнует меня, собственно, пассаж о запрете белорусской мовы в РИ, из-за которого пришлось печатать книгу на болгарском. Об этом запрете пишут Содаль в НН и Рублевская в СБ. Конечно, для литературоведов, печатающихся в газетах, домыслы о каких-то запретах, наложенных на белорусский язык, еще простительны, но в Википедии информация должна фильтроваться на высоком уровне. Если уж мы рассуждаем о недопустимости газетных публикаций, к примеру в той же статье о Карском (хотя там суть претензий осталась неконкретизированной), то давайте будем соблюдать единую политику в отношении всех статей. В данном случае мы имеем дело с банальным притягиванием за уши фактов в известных целях: книга не прошла цензуру — напечатали на болгарском — значит существовал запрет на белорусский язык. Тиражирование подобных недобросовестных инсинуаций приводит к распространению мифов, препятствующим реалистическому восприятию истории. Подобная ситуация сложилась с широким распространением мифа о «запрете украинского языка» в РИ. При подробном рассмотрении оказывается, что запреты распространялись лишь на ввоз украинской пропаганды из Польши, а также печать антигосударственных воззваний и пр., а печать художественной литературы на малорусском наречии не только не запрещалась, но и поощрялась. С белорусским наречием, правда, почва для мифов поскромнее — один единственный запрет 1859 года на использование польского алфавита для печатания белорусских книг. Заслуженных литературоведов можно понять — им хочется верить, что белорусская литература слабо развивалась потому, что ее запрещали, но в энциклопедии мы не имеем права тиражировать мифологию в угоду каких-либо концепций. PhilAnG 14:57, 10 апреля 2011 (UTC)
  • В РИ не было белорусского языка как такового, было белорусское наречие русского языка. Цензура не пропускала в печать тексты на белорусском наречии, что вполне объяснимо, кроме этнографических и лингвистических исследований, на это было соответствующее высочайшее распоряжение. Думаю, достаточно погуглить, чтобы найти само это распоряжение и снять сомнения. --Максим Л. 17:24, 11 апреля 2011 (UTC)
  • Ввоз украинской пропаганды из Польши? )). "использование польского алфавита для печатания белорусских книг" - с каких это пор белорусская латинка стала польским алфавитом? Вообще-то она более напоминает чешский алфавит, чем польский. А у французов тоже польский алфавит? --Azgar 17:29, 11 апреля 2011 (UTC)

Давайте все же не уходить от темы. Если интересна тема с украинской пропагандой из Польши, можете почитать текст «Валуевского циркуляра». Сейчас речь идет об упоминании мифического запрета на печать книг на белорусском языке/наречии. Предложение «погуглить» можно было бы адресовать авторитетным литературоведам, тиражирующим мифы, а нам нужно лишь признать, что нигде кроме как в газетных публикациях литературоведческого содержания мы не найдем никакого упоминания о «соответствующем высочайшем распоряжении». Единственным указом, повторяюсь, является указ от 1859 года, вышедший по поводу попытки издания Дуниным-Марцинкевичем перевода с Мицкевича, и запрещающий «использование польского алфавита для печатания произведений на белорусском диалекте». Так что все домыслы и литературоведческие вольночтения тут не уместны. PhilAnG 17:59, 11 апреля 2011 (UTC)

Вы меня пожалуйста простите за "погуглить", не мой период, я медиевист, но собственными глазами видел этот запрет на печать на белорусском вообще, очень давно это было. Т.е. поискать стоит, если Вас на самом деле интересует этот вопрос, но мне он практически безразличен. --Максим Л. 19:26, 11 апреля 2011 (UTC)

Что даёт первичный поиск:

• «Куратор Виленского округа, ссылаясь на „несовершенство“ и „бедность“ белорусского языка, настаивал на полной бессмысленности „печатать книги на белорусском диалекте“. Во второй половине XIX века не было издано ни одной книги на белорусском языке» --Максим Л. 19:42, 11 апреля 2011 (UTC)
• «В XX в. белорусский язык получил дальнейшее и значительное развитие. Особенно плодотворным было десятилетие после русской революции 1905 г., когда стали возможными газеты и книги на белорусском языке (но не школы, хотя бы начальные!)…». --Максим Л. 20:01, 11 апреля 2011 (UTC)
• «Чтобы окончательно снять проблему, позже царь-„освободитель“ Александр II запретит использовать в белорусской печати латинский шрифт, а затем наложит запрет на белорусское печатное слово вообще». --Максим Л. 20:05, 11 апреля 2011 (UTC)
• «После поражения восстания одни писатели оказались в ссылке или в эмиграции, другие — под наблюдением полиции. Циркуляром 1867 г. было запрещено издавать белорусские книги латинским шрифтом. Редкие попытки печатать их кириллицей также не имели успеха. В пореформенное сорокалетие белорусские книги выходили преимущественно за границей (в Женеве, Кракове, Тильзите). На развитии литературы отрицательно сказывалось отсутствие белорусской периодической печати. Произведения, созданные в 60—70-х годах, оставались в рукописях и существенного влияния на литературный процесс не оказали. Запрет, наложенный на белорусское печатное слово, будто повернул развитие вспять — к рукописности и анонимности».[1] (Мальдис)