Эта статья входит в число избранных

Уплыть за закат

Материал из Википедии — свободной энциклопедии
Стабильная версия, проверенная 8 ноября 2025.
Перейти к навигации Перейти к поиску
Уплыть за закат
англ. To Sail Beyond the Sunset
Обложка первого американского издания с иллюстрацией Бориса Вальехо
Обложка первого американского издания с иллюстрацией Бориса Вальехо
Жанр фантастика
Автор Роберт Хайнлайн
Язык оригинала английский
Дата первой публикации 7 июля 1987[1]
Издательство G. P. Putnam's Sons[вд]
Цикл История будущего
Предыдущее Кот, проходящий сквозь стены
Логотип Викицитатника Цитаты в Викицитатнике

«Уплы́ть за зака́т: Жизнь и любо́ви Мо́рин Джо́нсон. Мемуа́ры одно́й беспу́тной ле́ди» (англ. To Sail Beyond the Sunset: The Life and Loves of Maureen Johnson (Being the Memoirs of a Somewhat Irregular Lady)[2]) — фантастический роман Роберта Хайнлайна, выпущенный к его 80-летию (7 июля 1987 года), последнее произведение писателя, написанное и опубликованное при жизни[1]. Относится к циклу «Мир как миф» и окончательно закольцовывает «Историю будущего», в романе последовательно сведены и увязаны воедино сюжетные линии всех ранее написанных произведений Хайнлайна[3][4]. Название отсылает к стихотворению «Улисс» Теннисона, откуда взят эпиграф к роману.

Основной сюжет подан как мемуары Морин Джонсон Смит Лонг — матери бессмертного Лазаруса Лонга[англ.]. Она родилась 4 июля 1882 года в Канзас-Сити в одном из Семейств Говарда (впервые описанных в романе «Дети Мафусаила»). Выйдя замуж за такого же говардианца Брайана Смита, она прожила с ним до конца Второй мировой войны, родив 17 детей. Самым ярким событием её жизни стало знакомство и непродолжительный роман с неким Теодором Бронсоном, которого и Брайан, и отец Морин сочли их дальним родственником. Однако Тед признался, что он потомок самой Морин, и дал ей расклад важнейших мировых событий на ближайшее столетие (роман «Достаточно времени для любви»). Брошенная Брайаном и не сумевшая найти общего языка с собственными детьми, Морин получила высшее образование и благодаря умелым инвестициям стала совладелицей концерна Делоса Гарримана, который осуществил первый полёт до Луны и начал её коммерческое освоение (рассказ «Человек, который продал Луну»). Попав в глубокой старости под грузовик, она была извлечена из своей реальности конца XX века героями романа «Число зверя» и перенесена на 2000 лет вперёд на планету Терциус, где её омолодили. Там Морин узнала, что Тед Бронсон — это её сын Лазарус Лонг, создавший огромный полиаморный клан, контролирующий исторические процессы во множестве вселенных. Последней задачей команды Лонгов стало спасение Айры Джонсона — отца Морин, который пропал без вести во время битвы за Британию. Роман кончается фразой: «И жили мы долго и счастливо».

«Уплыть за закат» вызвал противоречивые отзывы критиков, которые отмечали крайне неровное качество текста, отразившего сильные и самые слабые стороны Хайнлайна-писателя. У романа отсутствует сюжет, вместо которого огромное число ярких или бессвязных эпизодов; особо отмечались достоверные картины жизни Среднего Запада рубежа XIX—XX веков. Наибольшее неприятие вызвал нарочитый эпатаж, из-за которого роман переполняли сексуальные сцены самого разного содержания, но невысоких литературных достоинств; а также не всегда оправданные отсылки чуть ли не ко всему корпусу текстов самого Хайнлайна. В 1988 году «Уплыть за закат» номинировался на премию «Локус», а в следующем году — на «Прометей», но не получил ни одной награды[5].

Содержание

[править | править код]

Роман разделён на 28 глав, имеющих собственные названия. Сложный сюжет нанизан на воспоминания главной героини и структурируется событиями её жизни в разных реальностях. Фантастический мир представляет собой переплетение персонажей и коллизий всех ранее созданных произведений Хайнлайна, представленных как пучок взаимосвязанных параллелей времени в «Истории Будущего». Название отсылает к следующим строкам «Улисса» Альфреда Теннисона, вынесенных в качестве эпиграфа к роману:

…Вперёд, друзья,
Открытиям ещё не вышел срок.
Покинув брег и к вёслам сев своим,
<…>
Уплыть за край заката и достичь
Вечерних звёзд, пока ещё я жив[6].

Повествование начинается с того, что героиня просыпается в одной постели с неизвестным ей покойником, обнаруживая, что окружающая ей реальность также совершенно незнакома. Далее она ожидает суда по обвинению в убийстве в тюрьме, занимаясь приведением в порядок воспоминаний. Морин Джонсон родилась в 1882 году в штате Миссури в семье врача Айры Джонсона, и единственным отличием её воспитания было то, что доктор Айра Джонсон настойчиво внушает ей, что человек по природе аморален, и самой Морин предстоит выработать для себя заповеди, по которым будет выстраивать свою уникальную жизнь. К пятнадцати годам она открывает для себя сексуальность и активно общается с юношами, соблюдая главную заповедь — «не попадаться». Главным конфидентом и советчиком при этом является её отец. Девушка при этом понимает, что число её братьев и сестёр и заработки родителя не позволят ей получить высшее образование в колледже, Морин ожидает судьба домохозяйки. Когда ей исполнилось шестнадцать лет, отец рассказал ей о Фонде Говарда (из романа «Дети Мафусаила»), который платит стипендию парам, вступающим в брак: непременное условие такого брака — наличие у каждого родственников-долгожителей по обеим линиям. Морин знакомится и выходит замуж за Брайана Смита, брак у них лёгкий, в общем, приятный; постепенно завязываются и полиаморные отношения с другими парами из Семейств Говарда — говардианцами. Её постоянными партнёрами постепенно становятся Элеонора и Джастин Везерэлы, но, впрочем, Морин очень устаёт от ведения дома и воспитания многочисленных детей — рождение каждого отдельно оплачивается. Впрочем, миссис Смит никогда не видит зарабатываемого ею капитала, а по нормам морали Миссури женщина в принципе не может спрашивать у мужа о деньгах. Далее, когда наступила Великая депрессия, Морин благодаря своему чутью вывела семейные деньги из банка, который вскоре лопнул, и убедила региональное отделение Фонда поменять финансовую политику, чем сохранила общие капиталы[2].

Движение по Уолнат-стрит в Канзас-Сити на почтовой карточке 1918 года

В начале 1918 года Морин познакомилась с неким мистером Бронсоном (из романа «Достаточно времени для любви») и замышляет его соблазнение при полном попустительстве отца и мужа: они считают, что он какой-то родственник семейства Джонсонов. От самого Бронсона Морин узнаёт, что он — её потомок и оказывается в постели и с ним, и с мужем Брайаном (в тринадцатой главе). Когда Тед Бронсон устраивает встречу с попечителями Фонда Говарда, он предсказывает скорое равенство полов и серьёзные финансовые неприятности: в мире Хайнлайна начинаются «Безумные годы». Брайан, однако, продолжает контролировать семейное дело. Мир Морин отличается от нашего: японцы в 1941 году ударили по Сан-Франциско, а после разгрома на Тихом океане император Хирохито умирает и его наследник совершает сэппуку. Брайан и почти все их дети пережили войну, только Ричард погиб на Иводзиме; отец Морин пропал без вести в Англии. В 1946 году вдова Ричарда — Мэриан — переезжает к Смитам и соблазняет своего свёкра — Брайана и даже беременеет от него. Далее они переезжают в Техас, где Морин выдаёт себя за тёщу Брайана и Мэриан, быстро обнаружив, что в новой семье ей нет места. Брайан захотел узаконить отношения со снохой, а при разводе попытался обмануть Морин с долей капитала, который ей положен. Впрочем, все эти годы она читала «Уолл-стрит джорнал», и любые свободные деньги вкладывала в концерн Гарримана («Человек, который продал Луну»). После тяжёлого судебного разбирательства младшие дети Морин решают остаться с отцом и она впервые в жизни осталась одинокой и свободной. Следующие шесть лет Морин провела в иезуитском колледже, где даже получила докторскую степень по истории «для удовольствия», а параллельно окончила магистратуру по медицине и вечернее отделение юриспруденции. В 1952 году Морин Джонсон получила адвокатскую лицензию, изучает японский язык и наблюдает, как в следующие тридцать лет пали все законы, ограничивающие права женщин. Вспомнив пророчества Теда Бронсона, Морин начинает долгую игру по скупке акций концерна Гарримана, чтобы войти в круг его владельцев и руководителей. Она отказалась принять деньги от Джастина Везерэла как дар за предсказания, ибо считала, что сохранение средств Фонда Говарда — это её дар на общее дело. Морин под псевдонимом ведёт колонку в популярной газете, где учит обычных женщин искусству инвестирования, в том числе на проект Гарримана по полёту на Луну. Именно Морин спасла этот проект, убедив вложиться в него руководство говардианцев. Но пережитки патриархальности не отступают: в восемнадцатой главе друг мужа Финеас Морган обращается с ней как со своей служанкой (он приехал на конгресс Демократической партии и никак не ожидал, что Морин активная его участница). Далее этот же персонаж становится членом совета директоров фирмы Skyblast Freight, принадлежащей Морин, но после коррекции внешности, обязательной для всех говардианцев, Морган её не узнаёт и обращается в своей обычной манере, несмотря на все законодательные предписания о равенстве полов[2].

У Морин не сложились отношения с детьми. Старшие давно покинули семейное гнездо и не давали о себе знать. Её самые младшие отпрыски — Дональд и Присцилла — в конце концов поселяются у матери; тут выясняется, что брат и сестра давно занимаются друг с другом любовью, а Присцилла на этом основании полагает себя взрослой самостоятельной личностью и отказывается воспринимать не только родительскую власть Морин, но и её дружеские советы. Морин временно удаётся отлучить Дональда от сестры, зарегистрировать его в Фонде Говарда (где у девиц на выданье весьма свободные нравы) и услать в колледж подальше. Присцилла, оставшись с матерью, ведёт крайне разнузданную жизнь и в конце концов заболевает одновременно сифилисом и гонореей. Получив известия, Дональд немедленно вернулся к матери и сестре, которая оказалась ещё и наркоманкой. В конце концов Морин признаёт своё поражение и с помощью полиции отправляет Дональда и Присциллу обратно к Брайану — их законному опекуну. Сама она продолжает практиковать полиаморию с друзьями (иногда общаясь в интимном смысле и с подругами, но не считая себя лесбиянкой). Тогда же она отвергла предложение руки и сердца от одного из любовников, ибо тогда их отношения равных сменились бы подчинением. Наконец, в 1982 году столетняя Морин попадает под грузовик, и приходит в себя в Доброй пристани на планете Терциус 4276 года: её близкие и далёкие потомки организовали перенос миссис Джонсон в высокоразвитое общество будущего. Омолодившись, Морин узнаёт, что Тед Бронсон — это её собственный сын Лазарус Лонг, и она становится важной частью большого полиаморного семейства. Джубал Харшоу (из романа «Чужак в чужой стране») вербует Морин в Корпус Времени, ибо появляется шанс вытащить из прошлого Айру Джонсона — её отца[2]. «И все мы жили долго и счастливо»[7].

Литературные особенности

[править | править код]

История создания

[править | править код]

Осенью 1985 года роман «Кот, проходящий сквозь стены» попал в список бестселлеров газеты The New York Times и вызвал большое число откликов фанатов, которые требовали продолжения. В январе следующего года состояние здоровья писателя позволило работать с критиком — профессором Леоном Стовером[англ.], — который присылал по главам свою книгу, анализирующую творчество Хайнлайна. Тогда же Роберт постепенно втянулся в работу над черновиком нового романа «Морин Джонсон», начатого чуть ли не сразу после отправки предыдущей вещи в издательство. К началу марта 1986 года рукопись достигла объёма 158 000 слов[8]. В мае Хайнлайн на три недели слёг с гриппом (вирус усугубил эмфизему), и постепенно перечитывал и правил рукопись, выбрав новый эпиграф — из «Улисса» Теннисона, — переименовав книгу в «Уплыть за закат»[9]. С июля по август Роберт был госпитализирован из-за сильного лёгочного кровотечения. Несмотря на это, литературный агент и издательство приняли решение задержать публикацию романа, чтобы новая книга вышла к 80-летию своего автора. Из-за последствий операции Хайнлайн принимал кодеин и часами лежал безучастный. Когда он чувствовал себя активнее, то признавал, что вряд ли сможет вернуться к писательской работе[10]. Гранки американского издания «Уплыть за закат» прислали в апреле 1987 года; макет британского издания был готов в июне. К тому времени Хайнлайн выздоровел настолько, что мог работать без присмотра и даже выезжать в однодневные поездки по Кармелу[11]. Книга вышла свет в 80-й день рождения Роберта Хайнлайна — 7 июля 1987 года: одновременно писателю прислали посылку с воздушным шоколадом от издательства Putnam’s и поздравительное письмо от президента Рейгана и его жены; хорошие новости привёз издатель журнала Locus Чарльз Браун[12].

Профессор Стовер приводил и некоторые собственные суждения Хайнлайна о своём замысле, ибо общался с писателем ещё от времени написания «Кота, который проходил сквозь стены». Хайнлайн однажды заявил, что если Генри Миллер гордился тем, что его книги запрещают в Бостоне, то он сам хочет, чтобы «Необычайная автобиография Морин» была запрещена в Лас-Вегасе. Стовер утверждал, что Хайнлайн кокетничал, когда заявлял, что его роман «полностью лишён какой-либо искупительной социальной ценности», ибо тут же сообщал, что «Морин» не является идеологически приемлемой для американского литературного истеблишмента[13].

Тематика и литературный мир

[править | править код]

Библиотекарь Ратгерского университета Кевин Малкехи, основываясь на эпиграфе из «Улисса», утверждал, что финальный роман Хайнлайна представляется утверждением торжества жизни перед лицом изнурительной болезни и приближающейся смерти, как герой поэмы Теннисона, вместо того, чтобы опочить на лаврах после долгих странствий, вновь пускается за горизонт. По этой причине центральной темой истории жизни Морин является секс во всех его мыслимых проявлениях. Тема сексуальности стала постоянной во всех романах Хайнлайна после «Чужака в чужой стране» и заняла центральное место в «Не убоюсь я зла», приняв форму прославления сексуальности и критики ханжества и подавления здоровых телесных инстинктов социально одобряемыми практиками. В одном из эпизодов Морин заявляет, что единственная «неестественная» сексуальная практика — моногамия. Тем не менее К. Малкехи утверждает, что при всей привлекательности личности Морин трактовка сексуальной проблематики в «Уплыть за закат» едва ли удовлетворительна. В 400-страничном романе слишком много сексуальных сцен. Хайнлайн никогда не писал порнографии и даже не помещал в свои тексты откровенные описания сексуальных сцен, однако частота сексуальных контактов героев утомляет. Главной проблемой является то, что философия секса от Хайнлайна недостаточно сложна, чтобы требовать раскрытия в столь большом объёме. Базовая его идея всегда оставалась неизменной: «физическая сторона любви прекрасна и, возможно, это высшее благо». Любой, кто достаточно созрел для соития, имеет право практиковать с любым партнёром — по обоюдному согласию. Единственные правила (многократно повторяемые на протяжении повествования): необходимость взаимного согласия, хорошей гигиены и абсолютная необходимость заботиться о детях, появляющихся в результате столь приятного занятия[14]. Кевин Малкехи подчёркивал, что сильной стороной Хайнлайна-писателя была социальная критика, в том числе сатира на лицемерие американских социальных норм, в частности в отношении сексуальности. Однако предлагаемая им альтернатива — большой и постоянно расширяющийся полиаморный брак, каким-то чудом лишённый напряжённостей, споров и конфликтов, — выглядит откровенно неубедительной. Ни один из партнёров семейства Лонгов не испытывает ни малейших трудностей в отношениях, а те, что есть, объявлены пережитками устарелого морализма в сознании. При этом самому Хайнлайну было прекрасно известно, что величайшие писатели всегда признавали и охотно использовали мотивы волнительной и мучительной сложности сексуальной стороны любовных отношений, нередко связанной с тёмной стороной одержимости, ревности, манипуляции и предательства, не говоря о многочисленных и изощрённых способах причинения друг другу боли. Хайнлайн всё это отметает, заклеймив как продукт традиционной морали, и никак это не обосновывает[15].

Согласно К. Малкехи, главную ценность повествованию придаёт тщательно разработанный фон — с великой любовью воссоздаваемая жизнь Миссури конца XIX — начала XX века. Все эти описания поданы в пасторально-элегическом ключе: «большая ирония кроется в том, что великий фантаст, научивший целое поколение мечтать о будущем, посвятил лучшую часть своего последнего романа прошлому». Это прошлое воспринимается «нашим» лишь до определённого момента, пока не выясняется, что в 1941 году императорская Япония атаковала Сан-Франциско, а не Перл-Харбор, и именно в этом мире первым астронавтом на Луне является Лесли Лекруа. В данном варианте реальности Франклин Рузвельт не заболел полиомиелитом (в единственном изо всех миров), но скончался во время игры в теннис незадолго до президентских выборов. Президентом вместо него стал сенатор Баркли (в действительности бывший вице-президентом). То есть это фантастическая вселенная, в которой реальна «История будущего». Сочетание предельно детализированной фиктивной автобиографии и параллельной вселенной позволяет Хайнлайну свободно конструировать события XX века, а также высказываться по разным аспектам реальной истории. Например, в мире Морин вместо интернирования японо-американцев начались погромы, унёсшие тысячи жизней. Впрочем, чаще автор устами своей героини позволяет просто указывать на то, что пошло не так: упадок образования, исчезновение хороших манер (что Хайнлайн считал признаком общественной катастрофы), утрату патриотизма и одержимость правами в ущерб обязанностям. Наш собственный мир — «третья параллель» — вызывает комментарий Морин, что она не любит читать исторических книг об этой реальности: «уж очень она страшна»[15][16].

Интертекстуальные переклички

[править | править код]

В романе хватает обычных для Хайнлайна мотивов: ученичества родителя и ребёнка (в данном случае отца и дочери — Айры и Морин), идеальной личности — «хладнокровного обладателя афористического мышления» и любителя шахмат. Особое место занимает любовь персонажей к кошкам: после выхода в свет «Кота, проходящего сквозь стены» писателю пришло много писем от читателей и почитателей с требованием воскресить котёнка Пикселя. Выросший Пиксель активно участвует в сценах, действие которых разворачивается в мире Лазаруса Лонга, и служит для Морин, попавшей в тюрьму в параллельном мире, посланцем и связным. В уста Морин вложен афоризм, гласящий, что обращение с кошками на земле определит место человека на небесах. Согласно Л. Стоверу, образ кошачьих символизирует у Хайнлайна незапятнанное человеческое достоинство и безупречность манер[13][17][18].

В приложении к роману перечислены произведения, чьи сюжетные линии и персонажи активно действуют в мемуарах Морин. В первую очередь, это произведения из цикла «История будущего» — «Человек, который продал Луну», «Неудачник», «Реквием», «Если это будет продолжаться…», «Дети Мафусаила»; а также романы «Космическое семейство Стоун», «Луна — суровая хозяйка», «Достаточно времени для любви» и «Число зверя», «Кот, проходящий сквозь стены», «Чужак в чужой стране»[19]. Джеймс Гиффорд утверждал, что в романе «Уплыть за закат» главная героиня активно ссылается и предлагает альтернативный взгляд ещё и на события рассказов «Дороги должны катиться» и «Взрыв всегда возможен». При этом дату первого полёта на Луну, обозначенную в «Истории будущего» точно (1978 год), в своём финальном романе Хайнлайн существенно передвинул — на 1964 год[3]. Смещения дат имеют место и ранее: Морин утверждает, что родилась всего через год после кончины Айры Говарда, тогда как в «Детях Мафусаила» он скончался в 1873-м[20][21]. Имеются и некоторые расхождения в описании отношений Морин и Теодора, когда излагается сюжет из «Достаточно времени для любви». Их ночь любви произошла 29 июня 1918 года, а не 1917-го, как в предыдущей книге[22]. Исследователь С. В. Голд полагал, что Хайнлайн мог пользоваться своими рукописями, отражающими другую редакцию текста[23]. Закольцовывающей всю «Историю будущего» и всё творчество Хайнлайна является история доктора Пинеро (первый опубликованный рассказ «Линия жизни», не упоминаемый в приложении). В романе «Дети Мафусаила» на приём к Пинеро, предельно точно определяющему время смерти человека, пришёл Лазарус Лонг, которому доктор молча вернул деньги; потом Лазарус — Тед пересказал эту историю Морин[24][25]. В тексте Морин глухо ссылается на историю создания универсальных преобразователей солнечной энергии из рассказа «Да будет свет!»[26]. В одном из эпизодов упоминается, что при работе в Корпусе времени Морин оказалась в мире «Человека в высоком замке» Филипа Дика[27].

В «Уплыть за закат» Хайнлайн широко демонстрировал свою эрудицию. При описании первой личной библиотеки Смитов особый акцент сделан на собрании первоизданий Марка Твена, которые достались Морин от отца, а также экземпляр De figuris Veneris[англ.], используемый для сексуального просвещения юных говардианцев[28]. Несколько раз цитируются стихи Ричарда Лавлейса и Чосера, присутствуют отсылки к романам Луизы Мэй Олкотт и трактатам Мальтуса и Гексли[29], а также «Скромное предложение» декана Свифта[30]. Упоминается и общая семантика Альфреда Коржибского[31]. Впрочем, А. Ермолаев (генетик по образованию) в комментариях к русскому изданию 2003 года выделил несколько случаев, когда Хайнлайн ошибался, и едва ли нарочно. Например, говоря о генетическом эксперименте говардианцев на Земле, а затем их потомков на Терциусе, он использует термин «конвергенция», имея в виду совершенно другое явление: при инбридинге вероятность появления одинаковых признаков в фенотипе предков и потомков существенно возрастает. В генетической клинике 4276 года рассчитывают проценты крови, как делали в XIX веке, до возникновения научной генетики[32]. Говоря о календаре (юлианском и григорианском), Хайнлайн путает его структуру и тип летоисчисления[33]. Описывая начало и ход Первой мировой войны, Морин объявила, что Вильгельм II напал на Россию, возглавляемую его кузеном Николаем II; в 1917 году, большевики, сбросившие правительство Керенского, «сразу же сдались Германии». В своих комментариях А. Ермолаев заявил, что «героиню подводит „взгляд из-за океана“»[34]. Как обычно, Хайнлайн широко использует иносказания и игру словами, а также шутки с историей. Например, один из родственников Морин служил во Франции 1918 года в Радужной дивизии, хотя американские дивизии Первой мировой войны не имели собственных названий; «радужным» именовался мобилизационный план США, разработанный для Второй мировой войны[35]. Используется даже детский фольклор штата Миссури начала XX века, образы которого едва ли поддаются дешифровке[36].

Персонажи

[править | править код]

Неумение Роберта Хайнлайна выписывать психологически достоверные образы героев отмечались уже первыми критиками. Большинство его протагонистов формируются по одному шаблону: это высококвалифицированная компетентная личность (неважно, мужчина, женщина или инопланетянин), чьи навыки позволяют выживать, а затем и процветать во враждебной вселенной. Протагонисты Хайнлайна всегда глубокие индивидуалисты, скептически относятся к любой власти, но ради неких важных для них целей и существ, которых считают «своими», готовые на любые жертвы. Характер складывается из реплик и действий, компетентная личность зачастую сварлива и цинична, но ей бывает свойственна сентиментальность. Герой наделён характерным юмором, который обычно банален или сводится к использованию просторечия в другой языковой среде. Герой-наставник не зануден и умеет даже объяснение самых сложных предметов превратить в увлекательный поиск истины. Самый распространённый тип отношений в творчестве Хайнлайна — мудрец старшего возраста объясняет нечто одарённому молодому человеку, который в силу возраста наивен. Хайнлайн — принципиальный элитарист, поэтому его компетентные герои относятся к элите ума, талантов и мужества; впрочем, в своих поздних произведениях писатель отказался от построения острого сюжета и погрузился в длиннейшие монологи и диалоги обо всём на свете. Это же сказалось на качестве построения второстепенных персонажей и антагонистов. И злодеи, и персонажи второго плана — либо шаблонны, либо отражения главного героя. В романе «Уплыть за закат» Морин и её отец — доктор Джонсон — прописаны очень ярко, их связывает не только родство, но и ученичество. В этом плане их речь и мышление почти неотличимы. Первый муж Морин — Брайан, очень похож на её отца, и, «учитывая её кровосмесительные чувства к отцу, вполне очевидно, что она выбрала именно такого мужчину». Очень бледными оказались образы, заимствованные из других произведений самого Хайнлайна, они теряли собственные отличительные голоса и характеры, изначально делавшие их запоминающимися, за исключением Лазаруса Лонга. По мнению К. Малкехи, больше всего системе образов романа вредит отсутствие у Морин настоящего антагониста: ей не противостоит по-настоящему «другой» ум и голос, с которым она могла бы себя сравнивать и расти над собой[37].

В центре размышлений главной героини оказывается инцест, который для Морин представляет предмет беспокойства из-за генетических, а не социальных последствий. Когда она столкнулась с отношениями между собственными сыном и дочерью, Морин описывает их как проблемные из-за того, что избалованную Присциллу в доме её отца не научили, что она вынуждена будет делить брата с другими женщинами. Подобная широта взглядов была усвоена Морин от отца, тайного вольнодумца Айры Джонсона, который, по определению исследователя Рафика Макгиверона, представляет собой одного их самых интересных представителей типа компетентного родителя в творчестве Хайнлайна. Развенчивая ханжество Библейского пояса, по словам самой Морин, отец, желающий её счастья и осознающий особенности своей дочери, обучил её понимать и справляться с собственной сексуальностью, использовать презервативы и тренировать вагинальные мышцы, а также не попадаться на супружеской измене и организовывать любовь втроём. Хватает намёков и на то, что с двенадцати лет Морин испытывала к Айре совершенно не дочерние чувства (и лишившись девственности, именно к отцу она идёт на гинекологический осмотр), но компенсирует свои фантазии, выйдя замуж за Брайана, напоминающего доктора Джонсона и внешностью, и темпераментом. Впрочем, она далее она сама толкает мужа на физическую близость с их старшей дочерью Нэнси. В финале, когда Морин обнаружила, что её любовник в 1918 году — Теодор — оказывается её собственным сыном Лазарусом Лонгом, она испытывает сильнейшее возбуждение и выходит за него замуж в сорок третьем веке. Стремление отыскать отца в далёком прошлом, вероятно, диктуется точно такими же мотивами. В «Уплыть за закат» впервые в своей карьере писателя Хайнлайн в нескольких случаях отказался от маскировки описаний полового акта за шуточками или медицинской терминологией, и позволил себе максимум натурализма. Впрочем, как полагал Р. Магкиверон, нарочитая эпатажность маскирует собственное двойственное отношение Хайнлайна к инцестуозным отношениям. По мнению писателя, это — следствие недосмотра родителей, неисполнения ими своих основных обязанностей. Критик Рональд Сарти ещё в 1978 году — задолго до написания «Уплыть за закат», — отмечал неправдоподобность описаний сексуальности героев Хайнлайна, с чем соглашался Рафик Макгиверон. В романе «Достаточно времени для любви» Хайнлайн принципиально игнорировал сложность эмоциональных составляющих человеческой сексуальности, и принципиальный отказ от психологического реализма он усугубил в своём последнем романе[38].

Литературовед Джо Сандерс отмечал, что рассмотрение романа «Уплыть за закат» как кульминации всего творчества Хайнлайна — весьма перспективный исследовательский подход. Основаниями для такого подхода является факт, что роман представляет собой последнее произведение писателя, чей выход в свет был приурочен к его восьмидесятому юбилею, а также то, что Хайнлайн сознательно построил повествование на отсылках ко множеству своих произведений, это придавало творимой им Мультивселенной весомость. По мысли Дж. Сандерса, искусственное подкрепление линии Мультивселенной необходимо, ибо лично у него прыжки героини по разным реальностям вызывали раздражение. Сделавшись агентом Корпуса Времени, Морин привыкла путешествовать между мирами, сравнивая вариации реальности и временами порождая хрональные парадоксы. Морин — в высшей степени рациональная личность, которая очень рано осознала, что именно разум, а не социальные условности или биологические инстинкты, должен руководить человеческим поведением. Будучи чрезвычайно чувственной, она умеет совмещать раскованность, практичность и самоконтроль; единственной целью её жизни является удовлетворение всех своих потребностей — и материальных, и духовных, и плотских, — и защита людей, которых она любит. В своей сексуальной жизни Морин сочетает импульсивность и расчёт, напоказ строго следуя общепринятым правилам, и делая всё, что заблагорассудится, за закрытыми дверями. Это ей сходит с рук, пока её партнёры внимательны, чутки и чисты душой. Расчётливость проявляется в том, что Морин выбирает объект влечения. Отцовское воспитание «испортило» её: она не способна заинтересоваться тем, кто не может для начала хотя бы поддерживать интеллектуальную беседу. Брак позволил Морин в полной мере выразить себя как личность, или, по крайней мере, реализовать часть своих личностных устремлений[39]. Сандерс отмечал, однако, что хотя Хайнлайн позволил себе намного больше при описании соитий, но от обычных для него недостатков повествования не избавился. Прежде всего, неясно, чем один половой акт отличается от другого: «каждый оргазм прекрасен, разница лишь в интенсивности, и все участники после этого счастливы». Хотя автор почти назойливо твердит, что половой акт объединяет, из романа этого не следует: персонажи мало затронуты тем, чем должны были делиться друг с другом. Постельные разговоры Брайана и Морин за долгие десятилетия их брака не меняются. Когда Морин узнаёт от отца, в чём заключается стратегия Фонда Говарда, она спрашивает, чем это отличается от проституции, и в дальнейшем они с Брайаном играют в «девку и клиента». Нежности или настоящей приязни между ними не наблюдается, хотя живости и энергии очень много. В конце концов Морин приходит к выводу, что каждый пленник самого себя, все самые близкие люди на самом деле чужие, и лишь семья первична, ибо объединяет людей. Саму Морин поразило, что она так и не поняла, когда изменились отношения между нею и Брайаном, и он захотел развестись. Морин придерживается простого кодекса правил во взаимодействии с ближайшей роднёй, объясняет эти правила спокойно и рационально, но и следует им предельно жёстко. Особенно ярко это проявляется в главах о Морин, Присцилле и Дональде. По мнению Дж. Сандерса, этот сюжет в общей фабуле закольцован так, что читатель должен признать, вслед за Морин, что в сложившейся ситуации она сделала для своих детей всё, что могла и должна была сделать. Явно присутствует и противоречие: в самом финале, в сцене гигантской групповой свадьбы на Терциусе все Джонсоны-Смиты-Лонги собираются вместе, получив давно заслуженное ими счастье. Однако сама Морин вытащила из прошлого своего родного мира и омолодила отца Айру, но даже и не подумала сделать то же самое для Брайана. Точно так же Лазарус Лонг не пытался проделать процедуру возрождения для своей величайшей любви Доры[40].

Леон Стовер, успевший включить главу о романе «Уплыть за закат» в издание своего обобщающего исследования творчества Хайнлайна 1987 года (текст он анализировал по распечатке, предоставленной автором), называл отношения героев романа омнигамией, заимствовав этот термин из трактата социалиста-утописта Шарля Фурье Le Nouveau monde amoureux («Новый мир любви»), опубликованного на английском языке в 1971 году. Омнигамная семья Лонгов также служит зримой метафорой Семейств Говарда, впервые воссоединившихся после гибели земной цивилизации и великого рассеяния человеческой расы по Вселенной. Все члены Общества Уробороса на планете Терциус являются потомками Лазаруса Лонга и, следовательно, самой Морин. Каждый член этого семейства равен целому, то есть человечеству: воссоединение потомков с родоначальниками — Айрой Джонсоном и Морин — означает воссоединение с генетическим источником уникальной и спасительной комбинации генов Лазаруса Лонга. Некогда его мать помогла Делосу Гарриману сделать первый шаг в космос — прочь от Земли; Лазарус вывел всех говардианцев на просторы нового галактического фронтира[41].

«Уплыть за закат» и феминизм

[править | править код]

Фантастовед и литературовед Фара Мендлсон[англ.] характеризовала «Уплыть за закат» как одновременно феминистский и антифеминистский роман, в котором Хайнлайн выстраивал образ идеальной компетентной и целостной личности, которая могла быть только женщиной. Одновременно это весьма рискованный эксперимент, когда немолодой писатель стремился воссоздать женский образ «изнутри» и действительно реконструировать женский взгляд на окружающий мир. Отец Морин воспитывал её, желая, чтобы она сама выработала систему морали, заповеди, по которым будет жить; поначалу совсем юная героиня не ощущает своих отличий от окружающих. Она родилась в 1882 году в консервативном религиозном штате Миссури, который (в терминологии А. Дворкин) «был опасным для женщин местом, где главной добродетелью было послушание»; очень долго Морин пряталась за самыми близкими ей мужчинами — сначала отцом Айрой Джонсоном, затем мужем, используя их как физический и эмоциональный щит от окружающей действительности. Убедиться в своей неправоте ей пришлось намного позже. Открыв свою сексуальность к пятнадцатилетнему возрасту, Морин сразу стала вести себя активно с представителями противоположного пола. Однако она понимает, что из-за множества братьев и сестёр отец не сможет потянуть её высшее образование, вдобавок, она осознаёт себя домохозяйкой, формируясь как личность на пике культа домашнего очага. В селекционном браке с Брайаном Смитом она пыталась играть традиционную социальную роль, но после развода иллюзии рухнули, да и до этого у них были открытые отношения с другими представителями Семей Говарда. Брайан негласно поощрял сексуальное разнообразие для своей жены; наконец, они находят постоянных друзей по играм в лице Элеоноры и Джастина Везерэлов. Счастье Морин описано словами героя «Чужака в чужой стране» Джубала Харшоу — «много работать, делая то, что ты считаешь нужным». Однако в экономическом плане она всё время была несвободна, ибо деньги от фонда Говарда доставались её мужу. Тем не менее её интересуют деньги как фундамент семейного благополучия, а финансовое чутьё позволяет спасти деньги Фонда во время Великой депрессии. Ключевым событием в жизни Морин, как оказалось, была встреча с неким мистером Бронсоном. Судя по внешности, Тед Бронсон может оказаться каким-либо внебрачным родственником самого доктора Джонсона. Отец и муж потихоньку организуют мимолётный роман Теда и Морин. На этом этапе она ещё совершенно не является независимой и охотно перекладывает ответственность на плечи старших. Ей нравится собственная женственность и мужское присутствие, но далеко не сразу она осознаёт, что её тело — точно такая же её собственность, как и доля семейного капитала. В конце концов, именно она «выбивает чеки» — невинно-циничное обозначение премии Фонда за каждого рождённого долгоживущими ребёнка. Тед Бронсон поведал ей о событиях ближайшего и более отдалённого будущего, но вплоть до событий 1946 года (почти три десятилетия) Морин не была свободна в своих финансовых делах. Когда Мэриан — жена погибшего старшего сына Брайана и Морин — ложится в постель к свёкру, это быстро приводит к тому, что миссис Смит оказывается в этом треугольнике лишней. В терминологии Андреа Дворкин, Морин обнаружила, что правила, по которым она прожила почти половину жизни, строились на простой вере в авторитет, а покровитель, которому она полностью доверяла, больше не желает играть по этим правилам[2].

Вынужденно став независимой, Морин начинает игру с акциями концерна Гарримана и борется за свои права. При этом она принципиально отвергает современный ей феминизм за неприятие галантности (Мендлсон сравнивает ей с Бетти Фридан) и даже обвиняет радикальных феминисток в поголовном лесбиянстве. Вполне возможно, что Хайнлайн здесь сознательно сделал Морин личностью, полной самыми разными противоречиями: став свободной, миссис Джонсон иногда экспериментирует в постели со своими подругами, но никогда не считает эти отношения лесбийскими. Когда ей на голову свалились Дональд и Присцилла, в эмоциональном отношении Морин уже рассталась со своей ролью домохозяйки и постоянными заботами, «что будет лучше для семьи». Теперь нет «мамы Морин», а независимая дама рассуждает о том, что будет лучше для неё самой. Когда Присцилла становится совершенно неуправляемой, а Дональд продолжает стремиться к ней, Морин при помощи полиции возвращает своих непутёвых отпрысков к официальному опекуну — Брайану. У неё остаётся горькое чувство неудачи, но нет ни малейших сожалений или терзаний по поводу её ответственности. Исчезновение моральных и юридических барьеров, ограничивающих роль женщины в обществе триадой «дети — кухня — церковь», позволяет Морин полностью реализовать себя в сексуальном плане — в свои семьдесят-восемьдесят лет она выглядит в худшем случае на сорок (при том, что в общественных местах вынуждена состаривать себя с помощью грима и менять документы). Она охотно вступает в связи с почтенными джентльменами, особенно умными, богатыми и не желающими расставаться с холостой жизнью. В известном смысле она благодарна Брайану за урок, ибо без болезненной ломки своей привычной роли никогда не вошла бы в совет директоров концерна Гарримана. Именно по этой причине она отвергла предложение руки и сердца от высокопоставленного любовника: в этой роли они равны; выйдя замуж, Морин стала бы подчинённой, пусть такой, которой позволено почти всё, но подчинённой. Ведя колонку для женщин в популярной газете, Морин учит домохозяек инвестировать свои скромные средства, получив прибыток, который можно потратить по своему разумению, а затем устраивает общенациональную подписку на запуск первой лунной экспедиции[2].

Фара Мендлсон подчёркивала, что для творчества Хайнлайна после 1940-х годов женские образы выстраивались по образцу личности его жены Вирджинии. Однако конструирование женственности как образа не являлось простым воспроизведением миссис Хайнлайн, хотя именно от реального прототипа Морин достались детали внешности (включая рыжие волосы), способности к языкам и талант инвестора и аналитика. Тем не менее любой писатель (как и художник) создаёт только автопортреты, то есть Морин следует трактовать как попытку Хайнлайна понять женщину через себя самого. Сопоставление деталей биографии Морин и самого Хайнлайна позволяет понять механизм художественной инверсии. Например, когда Роберт и Вирджиния стали жить одним домом, он подарил жене котёнка. В романе Морин дарит кошку Брайану, когда у них наконец-то появляется собственный дом. В своём большом семействе в Канзас-Сити — прототипе клана Морин (дед Хайнлайна по материнской линии Альва Лайл являлся прототипом доктора Джонсона) — Роберт был нелюбимым ребёнком. В семье Морин, соответственно, третируют слишком неуправляемого Вудро Вильсона Смита — Лазаруса Лонга. В 24-й главе Хайнлайн оставил «пасхалку»: в размышлениях Морин о своём семействе упоминается одноклассница её дочери Кэрол по имени Хелен Бек, которая потом стала танцовщицей под псевдонимом Салли Рэнд. Это была одноклассница и школьная подруга самого Хайнлайна, выведенная под собственным именем. Она также стала прототипом главной героини в раннем, не публиковавшемся при жизни романе «Нам, живущим»[2].

Политическая философия Морин Джонсон-Смит

[править | править код]

Морин Джонсон-Смит формировалась как личность на стыке двух несхожих мировоззренческих позиций. Фонд Говарда изначально заботился о выведении людей с большой продолжительностью активной жизни и замедленным старением. Долгая жизнь сама по себе большая ценность, ибо позволяет личности расти, пробовать разные профессии и области бытия, убедиться, какие социальные учения срабатывают, а какие нет. Хайнлайн сам отличался отличной памятью и активно жил в весьма насыщенном веке, поэтому максимально старался представлять Морин как интеллектуала, обобщающего долгий и многообразный опыт. Она цитирует Марка Твена (или своего отца), утверждавшего: «Демократия хороша лишь тогда, когда рядовой член общества — аристократ. Но Бог, должно быть, ненавидит рядового человека: уж очень рядовым он его создал! Понимает ли ваш рядовой человек, что такое рыцарство? Или что положение обязывает? Знакомы ли ему правила аристократического поведения? Или личная ответственность за благополучие государства? Да с таким же успехом можно искать шерсть на лягушке»[42][43]. В финале жизни устами своей героини Хайнлайн громко возгласил, что демократия обречена. Людей на планете становится слишком много, они теряют навыки понимания близких людей, а социальные связи становятся поверхностными и ни к чему не обязывающими. Морин пытается с этим бороться по-своему, наивно полагая, что свободная любовь очеловечит безличные столкновения людей-атомов: «Что нужно этому миру — так это побольше любви, потной, дружеской и не знающей стыда»[44][45].

Главным противоречием конструкции Хайнлайна, как обычно в его творчестве, оказалось отношение к войне. Хотя Морин — пусть и со ссылками на Айру Джонсона и Марка Твена — заявляет: «…Единственный смертный грех, единственное преступление против самого себя — это принимать что-либо на веру»[46], но это не касается времён войны. Морин рано отвергла религию, как несовместимую с разумом, но обнаруживает, что её глубоко затронула проповедь, услышанная в начале испано-американской войны, и она испытала небывалый оргазм с совершенно ничем не примечательным молодым человеком, который записался в армию. После этого мудрость мистера Клеменса (Марка Твена) о том, как война влияет на психику американцев, была позабыта; и долгие годы спустя Морин откровенно ругает историков, критикующих правительство, развязавшее эту войну. Это констрастирует с описаниями «Достаточно времени для любви», где Лазарус-Тед прекрасно понимает бессмысленность Первой мировой войны, открывшей Безумные годы и начало конца цивилизации Земли, но всё-таки записался в армию, чтобы не потерять уважения Морин и её отца. Морин вообще питает слабость к героям, то есть людям, способным и готовым отстаивать свои идеалы, даже если они затем оказываются иллюзиями. Борьба является неотъемлемой частью человеческой натуры, когда гремят литавры военного оркестра, всякое рациональное суждение затихает. Но Хайнлайн не стал позволять Морин порассуждать на тему, как люди будут реагировать на навязанную извне власть: Неемия Скаддер пришёл к власти уже после того как миссис Смит умерла и попала на Терциус. Дж. Сандерс отмечал, что компетентные герои Хайнлайна умели различать угнетающее подавление и разумные ограничения со стороны власти любого уровня. Однако уже собственные дети Морин — Дональд и Патриция — на такое различение не способны и воспринимают любые ограничения, даже для их собственного физического здравия, как подавление их личных прав. Результатом будет только бунт под лозунгами «свободы» и полное саморазрушение. Поделать с этим нельзя ничего: такова природа большинства обычных людей. То же справедливо и для общества в целом: любая попытка здравого правительства ввести хотя бы какое-то сдерживание вызывает истерику. Даже когда президент-генерал Паттон после войны ввёл военно-полевые суды для наркоторговцев, это не предотвратило наркотизации Америки. Морин так не смогла понять, что же в стране и обществе пошло не так. Более того, попытка ввести общество в рамки привела к появлению Комитета эстетических устранений — клики убийц, которые уничтожают государственных чиновников. Морин, однако, не пытается философствовать на тему, почему контроль, воспринимаемый как подавление, естественным образом ведёт к бунту; хотя крайние меры весьма и весьма одобряет. Согласно Дж. Сандерсу, Морин так и не пришла к самоосознанию своей личности как инструмента подавления. Отказался Хайнлайн и от прямолинейных выводов, деля персонажей на чёрных и белых (иногда в самом буквальном смысле, как в «Свободном владении Фарнхэма»). Морин также не пытается размышлять, как люди могут и должны уживаться друг с другом, и каковы условия и методы принятия свободным человеком распоряжений законной власти. То ли эта проблема слишком велика для неё, то ли этот вопрос был нерешаемым для самого Хайнлайна[47].

Роман воспитания и мифология Хайнлайна

[править | править код]

Форма романа — автобиография — восходит к классическим английским романам. Впервые в английской литературе такой мотив использовал Дефо в своей «Молль Флендерс» (1722) — также жизнеописании беспутной дамы. Взгляды и Дефо, и Хайнлайна формировались в кальвинистской среде, оба разделяли ценности рационального мышления и оба оказались пионерами в жанрах, не признаваемых высокой культурой. Персонажей Дефо и Хайнлайна роднит радикальный индивидуализм: и Молль, и Морин способны выжить в самых неблагоприятных обстоятельствах и уверены в своих силах, чтобы сколотить состояние. Обе игнорируют общественные устои и традиционную мораль, когда им это выгодно. Впрочем, Дефо, не скрывая низменных сторон жизни и личности Молль, подверг её катарсису в муках совести и опыте окончательного раскаяния и обращения. Хайнлайн откровенно любуется своей героиней, наделяя её новыми чертами: образцом нравственности её делает полное осознание собственной природы и нежелание подчиняться репрессивным социальным нормам. «Напряжение, которое всегда присутствует у Дефо между любителем приключений, интриг и богатства, и верующим, трепещущим перед Богом, у Хайнлайна отсутствует». Хайнлайн, хотя и отказался от методистской церкви в 13-летнем возрасте, но следы этой философии, проявляемые в вопросах свободы воли и детерминизма, и особенно в его вере в избранничество (наделение не Божественной благодатью, а высшими компетенциями, мужеством и решимостью) очень заметны в его мировоззрении. Морин по многим параметрам явно относится к избранным: помимо генетического долголетия, она умнее и успешнее большинства людей[48].

Леон Стовер (как затем и Фара Мендлсон[24]) считал «Уплыть за закат» романом воспитания, основанном на типичном для Хайнлайна мировоззрении — нетеологическом кальвинизме и одновременно мощнейшем антиавторитарном посыле. Однако, в отличие от классического романа воспитания, адресатом «Морин Джонсон» является современный, то есть живущий в 1980-е годы молодой человек, уже просвещённый в сексуальной сфере и не признающий авторитета старших, общества и закона. Вероятно, Хайнлайн считал, что его авторитета хватит, чтобы убедить молодых читателей, что презираемые ими замшелые правила жизни родителей очень «существенны», особенно в том, что касается исключения беспорядочных половых связей и употребления наркотиков, которым следует предпочесть «выполнение домашних заданий». Именно последние помогут научиться справляться с постоянно возрастающей хаосизацией вызовов внешнего мира. С указанной проблемой столкнулась и Морин, уже перейдя в новую для себя социальную роль разведённой матери, вынужденной в одиночку справляться с разнополыми тинейджерами. Здесь Хайнлайн повторяет свою излюбленную формулу, что «Пожалеешь розгу — испортишь ребёнка» не есть бессмысленный садизм, а, напротив, проявление сурового здравого смысла. Невыполнение родительских обязанностей, в число которых входит приучение младшего поколения к дисциплине, — это в первую очередь потворство слабости самих родителей. Хайнлайн повторяет и свои суждения о мужских обязанностях — заботе о беременных женщинах и маленьких детях. Главный сквозной персонаж — Лазарус Лонг, — каким бы он ни был пройдохой и аморальным типом, никогда не бросал своих жён и детей. По мнению Л. Стовера, перегруженность романа темой сексуальности — в медицинском и каком угодно ещё контексте — также проявление морализаторства Хайнлайна. Сексуальность в беллетристике после 1960-х годов подаётся примерно в том же виде, в каком она представала в викторианскую эпоху: либо глорификация, либо демонизация. Хайнлайн рано стал подавать человеческую сексуальность как естественное явление, вызывающее у каждого нормального человека постоянный и живой интерес. Стовер ссылался на Итало Кальвино, сетовавшего, что в литературе, по-видимому, вообще нет места для «прямого, объективного, бесстрастного представления сексуальных отношений как фактов жизни среди всех других фактов жизни». Такая позиция, несомненно, привела бы к отказу от подавления и лицемерия, то есть внутренней цензуре, а равно и сакральным или демоническим спекуляциям на темы Эроса. В этом плане Хайнлайн, по-видимому, отвечает данным предположениям. Однако сексуальность не интересует его ради себя самой, ибо занимает центральное место в его культурной критике деградации Соединённых Штатов второй половины XX века[49].

К числу симптомов упадка Морин (то есть Хайнлайн) относит всевластие юристов — Морин вынуждена изучать право, чтобы не зависеть от «этих стервятников»; распад семейных отношений; высокие налоги; упадок рационального мышления; засилье спортсменов и деятелей шоу-бизнеса в СМИ, которые выдают их за лидеров общественного мнения; вопиющая некомпетентность государственных служащих; снижение грамотности в государственных школах; и — далеко не в последнюю очередь — грязь в общественных туалетах. Последнее — признак отказа среднего человека от элементарной вежливости по отношению к окружающим и обслуживающему персоналу[50].

Морин определяет человеческую историю как абсолютно детерминированную. В ночь любви с Теодором Бронсоном 1918 года она получила обетование своего спасения и всех Семейств Говарда, и далее помогает сохранить деньги Говардианского Фонда и компании Гарримана. Зная ближайшее будущее, сама миссис Джонсон-Смит говорит Гарриману, что его корабль непременно долетит до Луны и станет началом Луна-Сити, ибо ему дано явное предначертание. По Стоверу, более открыто Хайнлайн не выражал свою кальвинистскую мифологию ни в одном из своих произведений. Основная формула истории была им заявлена ещё в рассказе «По пятам», в котором главный герой, обладая свободной волей, из раза в раз повторяет сценарий своей гибели. То есть, согласно Хайнлайну, человеческая воля свободна лишь в пределах единственного Эго, тогда как жизнь человека направляется извне множеством факторов, она механична. Поэтому Земля и её цивилизация обречены. Морин убеждается в этом, вступив в Общество Уробороса, присматривающего за шестью параллельными вселенными: во всех них после 1939 года разворачивается примерно один и тот же сценарий. Параллельные миры различаются по именам первого лунного космонавта; в мире Морин и Гарримана это Лесли Лекруа, а во временной последовательности № 3 — Нил Армстронг (это наш мир — и самого Хайнлайна), но также и в № 6, откуда происходят герои «Числа зверя»[51]. Спасение и обетование — в буквальном смысле на небесах, где в далёком будущем вечный Лазарус Лонг основал Терциус — новую Землю, «прекрасную невесту человечества», населённую говардианцами — бессмертными свободными людьми. Все жители Терциуса — одна счастливая полиаморная семья, Общество Любви, созданное, чтобы заботиться друг о друге и о детях. Всё это стало возможно благодаря Лазарусу — новому Адаму. В приложении к роману совершенно не случайно помещены списки персонажей и генеалогические схемы говардианцев: это своего рода «Каталог кораблей». В финальной свадебной сцене невеста Лазаруса является его матерью — и праматерью всего Нового Человечества. Терциус — единственный Дом человечества, обиталище Избранников Божьих. Лазарус Лонг, засеяв своим семенем многочисленные планеты, привёл тех, кого он породил, в Эдем[52].

Плутовской роман

[править | править код]

Фара Мендлсон утверждала, что повествовательная стратегия в романе «Уплыть за закат» сочетает формальные признаки сентиментального романа, метапрозы и пикарески. Морин — мать главного плута в творчестве Хайнлайна — Лазаруса Лонга, чей образ необходим, чтобы связать воедино все литературные миры, созданные писателем. Как обычно в плутовском жанре, роман написан от первого лица и лишён связного сюжета, который заменён цепью разнообразных эпизодов, повествующих о приключениях героя. Бо́льшая часть жизни Морин подана с бытовой стороны и описывает её юность, когда героиня не отделяет себя от окружающих и двигается в будущее вместе с миром, в котором живёт, не пытаясь существенно его поменять. Только ближе к середине романа она начинает постепенно корректировать жизненные траектории друзей, соседей, в конечном итоге — и крупных компаний, определяющих судьбу всего человечества. В принципе Морин соответствует жанровому шаблону женщины-плутовки, в которой чётко разделены две стороны её жизни: внешняя, вращающаяся в обыденности, скованной массой правил и условностей, и внутренняя её суть — аморальной энергичной дамы. Осмысление истинной природы личности Морин составляет центральное ядро всего повествования. Героиня в молодости — своего рода проекция Молль Флендерс или Фанни Хилл, что подчёркивается стилизацией повествования, когда Морин аттестует себя как «порочную, но праведную деву», а затем «благопристойную, но ещё более порочную замужнюю даму»[53].

С точки зрения Ф. Мендлсон интереснее вторая половина романа, когда Морин из-за развода вынужденно раскрепощается и отвечает за свои действия в полной мере. В известной степени она начинает походить на Хейзел Стоун — пожилую и резкую леди: «Оказывается, она уделяла гораздо большее внимание деньгам, чем думал её муж, и гораздо образованнее, чем кажется, несмотря на отсутствие диплома». Именно здесь в полной мере проявляется жанровая природа плутовского романа, когда Морин — единственное связующее звено множества эпизодов, сюжеты которых заимствованы из ранних научно-фантастических рассказов Хайнлайна об изобретениях. Она постепенно стареет, не даёт забыть читателям, что зрелые дамы также сохраняют половые потребности, а независимость личности может сделать невозможным взаимопонимание с собственными детьми. Наконец, она попадает под грузовик и приходит в себя, глядя в глаза своих многочисленных потомков. Морин Джонсон — едва ли не единственный чистый образец образа плута в творчестве Хайнлайна — счастливая и беззаботная, насколько может это себе позволить в каждый момент жизни. Лазарус всё-таки сохранил рудиментарное представление о чувстве долга, хотя бы перед своими детьми. В романе действуют его плутоватые дочери-клоны — Лорелея Ли и Ляпис Лазулия; и со временем Лазарус всё более становится патриархом выстроенного им полиаморного клана, смыкающегося с тайной организацией Патруля Времени. Морин, после своего развода и катастрофического родительского опыта, просто отбрасывает прочь все сантименты. Весь её столетний путь на Старой Земле посвящён осознанию и завоеванию всё больших степеней свободы; полиамория на Терциусе, очевидно, её тоже нисколько не стесняет. Во многих отношениях Морин точно так же бесчувственна и недружелюбна к окружающим, как классический пикаро, однако Хайнлайн во всех своих фантастических вселенных проводил убеждение, что хороших людей в мире — подавляющее большинство[53].

Критическое восприятие

[править | править код]

Двадцатый век

[править | править код]

Дж. Джонас, К. Стил, С. Хагердон, К. Лейк, Дж. Гилберт

[править | править код]

Рецензент The New York Times Джеральд Джонас отмечал, что Хайнлайну исполнилось 80 лет, когда он опубликовал «Уплыть за закат»; дебютировавший в 1939 году писатель никогда не собирался уходить на покой. Завоевав репутацию мэтра научной фантастики, он смог позволить себе писать книги, которые имеют самое поверхностное отношение и к фантастике, и к традиционному реалистическому роману. Как правило, Хайнлайн использует самый простой сюжет и одного из своих давних персонажей, которые служат приманкой для читателя и рупором авторской идеологии. На сей раз глашатаем стала женщина, но роман рассчитан исключительно на читателей, «уже попавшим под чары мистера Хайнлайна»: не знакомый со всеми его произведениями просто не поймёт этой книги. Недостатки романа обычны для Хайнлайна: персонажей обоих полов невозможно индивидуализировать по манере речи, все они любят шуточки на грани фола, и никогда не испытывают чувства вины, ревности или неуверенности в себе; все — закоренелые эгоцентрики. Политические взгляды писателя не изменились; Хайнлайн — либертарианец, ненавидящий любое правительство, но обожающий армию, проповедующий одновременно честность и лицемерие, телесные наказания и родительские чувства, многожёнство и чистую физическую любовь во всех её проявлениях. В некотором смысле его авторский голос можно сравнить с Марком Твеном, только полностью лишённым юмора[54].

Австралийский журналист Колин Стил (The Canberra Times) отметил, что роман является итогом всего творчества Хайнлайна, связывая воедино события романов «Достаточно времени для любви» и «Число зверя». В тексте содержится «обычная доза» авторских монологов-проповедей об обществе и его пороках, а также обыкновенные для Хайнлайна смягчённые порнографические сцены. Образы прописаны примерно так же, как в его рассказах 1940-х годов, но в те времена это компенсировалось тем, что произведения были короткими, а картина мира — правдоподобной. Неясным остаётся только то, почему длинные, занудные и эгоцентрические романы Хайнлайна пользуются успехом у публики[55]. Продюсер и сценарист Сью Хагедорн не скрывала, что является поклонницей Хайнлайна, подобно Спайдеру Робинсону, и безоговорочно принимает все особенности авторского творчества. «Уплыть за закат» она также оценила положительно. «Принижать Хайнлайна — всё равно что принижать игру Ричарда Бёртона: его худшее в восемь раз совершеннее, чем лучшее, что могут предложить его критики». Поклонники Хайнлайна сразу опознают характерную манеру писателя последних десятилетий: он отказался от сюжета, а романы представляют собой цепочку разных эпизодов, которые связываются образами главных героев. Фабула его романов «Достаточно времени для любви», «Число зверя», «Кот, проходящий сквозь стены» и, наконец, «Уплыть за закат» одинакова — героями являются многочисленные представители семейства Лазаруса Лонга, которые авторской волей скачут от одного приключения к другому, побывав во множестве параллельных вселенных «пока Хайнлайну это не надоест», и, наконец, «все живут долго и счастливо в дымке открытого шампанского и довольно беспорядочных интимных отношений», пользуясь полной свободой. Для С. Хагердон сексуальная раскрепощённость героев «Уплыть за закат» показалась чрезмерной, и консервативно настроенного читателя это может отвратить от увлекательной книги. Едва ли удачным является и мотив воскрешения уже ушедших в мир иной персонажей других книг: каким бы фантастическим ни был сюжет, персонажи обязаны соответствовать литературному стандарту, то есть казаться реальными и проживать жизнь, а не рассказывать о ней. «Убить персонажа в одном романе, а затем протянуть руку с универсальным инструментом через другое измерение и воскресить его в семейной постели Лонгов — означает превратить литературу в комикс». Создаётся ощущение, что Хайнлайну «вздумалось починить игрушки», утрата которых вызывала слёзы его почитателей. Однако в жизни игрушки ломаются и слёзы проливаются, и это часть человеческого опыта, который утеряли герои классика фантастики[56].

Писатель Кен Лейк назвал книгу «отвратительной» и «грязной» и имеющей минимальное отношение к научной фантастике. Поставив целью связать узлы так и заброшенной и не имеющей конца «Истории будущего», Хайнлайн соединил свой рассказ «Человек, который продал Луну» с «Достаточно времени для любви» и «Котом, проходящим сквозь стены». Морин Смит — идеал хайнлайновой женщины, на протяжении повествования бесконечно вспоминает о сексуальных актах с мужем, соседями и друзьями, собственным сыном, и вообще восхваляет инцест как политику Фонда Говарда. По мнению К. Лейка, у Хайнлайна явно проявляются серьёзные психические проблемы: обычный для него образ компетентного человека постепенно превращается в американского шовиниста с акцентуацией «на пенисах и кондомах», что странным образом сочетается со славной смертью на поле боя. Всё это подано в настолько занудливой манере, что Лейк откровенно заявил, что «Уплыть за закат» — первая книга Хайнлайна, которую он пролистывал целыми страницами. «Мне горько об этом говорить, но если читатель хочет понять, как Хайнлайн стал самым влиятельным фантастом в мире, придётся вернуться во времена до 1960 года». Даже Спайдеру Робинсону, который одобрял любые экстравагантности своего кумира, вряд ли бы удалось найти в романе что-то положительное[57]. Сценарист и продюсер Джон Гилберт отмечал, что привык считать Хайнлайна старейшиной научной фантастики, но на обложке его последнего романа значилось «один из самых прославленных канонов научной фантастики». На пике своей славы Хайнлайн выпустил «Чужака в чужой стране», который вызвал почти религиозное поклонение, несмотря на то, что выраженные в этом романе теории в лучшем случае можно назвать «доморощенными». Дальше писатель стал демонстрировать нездоровое увлечение инцестом, бессмертными, «которые могли бы затмить конгрессмена с Юга», а также параллельными вселенными, позволявшими увязать любые несообразности. В романе «Уплыть за закат» такое количество упоминаемых лиц и сюжетов, что в финале дан длиннейший список персонажей и произведений, позволяющих хоть как-то сориентироваться растерянным читателям. Повествование откровенно сумбурное и явно не подходящее для завершения долгой карьеры патриарха американской фантастики[58].

Томас Истон и Даррелл Швейцер

[править | править код]

Критик Томас Истон[англ.] признавался, что ожидал выхода в свет романа «Уплыть за закат» с нетерпением. Первая глава, когда Морин Джонсон просыпается в постели с мужским трупом и живым котёнком, казалось бы, полностью оправдывала ожидания. Однако дальше начались мемуары Морин — преждевременное созревание под надзором отца — врача-либерала, развитие неуёмной жажды секса, «замужество, постель, роды, постель, роды, постель, постель…» Морин — безусловно, обаятельная героиня, но её история быстро наскучивает, вдобавок, она слишком явно отражает представления любого мужчины о Настоящей Женщине — красивой, женственной, сексуальной, и всегда готовой к услугам. Хайнлайн попытался сделать её интеллектуалкой, вероятно, не осознавая, что в описываемых исторических условиях она не сможет оставаться биологически активной матерью семейства, сохраняя здравый ум. Беда в том, что Хайнлайну интеллект Морин нужен только для того, чтобы её голосом рассказать, где именно мир сбился с пути и попал в Безумные Годы. Первоначальный сюжет куда-то пропадает среди биографических исследований, хотя автор иногда снисходит к читателю до такой степени, что даже что-то рассказывает о текущем положении героини, правда, для этого придётся одолеть 350 страниц, повествующих, как Морин спонсировала Делоса Гарримана и помогла ему покорить Луну. Кот Пиксель тоже появляется, играя в сюжете бо́льшую роль, чем в предыдущем романе «Кот, проходящий сквозь стены». Целевой аудиторией книги является фэн Хайнлайна, помнящий весь его канон до последней запятой[59].

Писатель и критик Даррелл Швейцер поставил роману оценку в три звезды из пяти, констатировав, что если бы его написал некто, менее известный, чем Хайнлайн, публикация не состоялась бы. На фоне «Не убоюсь я зла» роман даже неплох, и его главным недостатком является автореферентность. Подобно позднелатинским поэтам, поздний Хайнлайн существует для того, чтобы заставлять читателей вспоминать о классическом Хайнлайне. Впрочем, история Морин Смит, матери Лазаруса Лонга, подаётся гораздо достовернее, чем в финале «Достаточно времени для любви». Швейцер отметил, что ошеломить незнакомого с Хайнлайном читателя могут сексуальным сцены. Писатель, по-видимому, в принципе не способен выписывать сцены любви с флёром лёгкой эротики, взамен его персонажи бесконечно философствуют о теории и практике секса, его механике, моральности, законности, и так далее до бесконечности. Банальные и раздражающие диалоги непременно ведутся в постели, но, к счастью, составляют лишь незначительную часть объёма книги. Зато «Уплыть за закат» страдает тем же самым недостатком, что и «Достаточно времени для любви»: его объём сократился бы минимум на 5 %, если бы редактор смело вырезал все слова «Дорогой» и «Милый» каждый раз, как они попадаются в тексте. К научной фантастике этот роман отношения практически не имеет, это вымышленная автобиография очень умной американской девушки XIX века, выросшей на Среднем Западе. Научно-фантастическое обоснование того, почему Морин обратилась к воспоминаниям, критик назвал глупым. Второй глупостью является попытка связать воедино вообще все произведения, написанные Хайнлайном. Это не проблема лично Роберта Хайнлайна: рано или поздно любой плодовитый жанровый писатель испытывает желание попробовать себя в метапрозе. Данная тенденция заметна у Айзека Азимова, а Джеймс Брэнч Кейбелл в конце жизни предпринял героическую попытку втиснуть абсолютно все написанные им тексты — включая полемические эссе и поэзию, — в «Жизнь Мануэля». Впрочем, в циклах «Я, робот» и «Основание» Азимов довольно остроумно связывает сюжетные узлы, но попытку Хайнлайна Д. Швейцер обозначил как «возмутительную». Например, Морин принимает непосредственное участие в деятельности Гарримана по организации первого полёта на Луну. И драматическая, и идеологическая острота «Уплыть за закат» испаряется, когда мы понимаем, что и Морин живёт во вселенной, альтернативной нашей собственной. Это совершенно обесценивает филиппики и диагнозы, которые Хайнлайн выносит нашей современности, превращая приключенческий роман в трактат. Взгляды автора вообще сложно определить, ибо внешне хайнлайновские герои соблюдают социальные и религиозные нормы, втайне полагая себя единственными судьями, способными точно разделить правильное и неправильное. Отвергая христианство, герои романа «Уплыть за закат» отвергли и христианские нормы сострадания, любви и благотворительности: у них нет времени на слабых, на «неудачников», правда, и они не ожидают, что кто-то будет уделять им время, если они не оправдают ожиданий («самодовольные социопаты»). С точки зрения социологии сообщества говардианцев любопытно сочетание патриотического джингоизма и одновременно проповедь анархического превосходства личности над законом. Когда Морин заявляет, что участие американцев во всех войнах, которые ведёт их страна, — это священный и даже основополагающий долг каждого, а также клеймит «либералов в розовых очках», — это очень правдоподобно для женщины 1882 года рождения. При этом не вполне ясно, разделяет ли такую точку зрения сам Роберт Хайнлайн. Швейцер завершил свой разбор следующей сентенцией[60]:

Если бы это написал Джон Доу — мы бы отвергли роман как скучнейшее пустословие. …Он бы вышел крошечным тиражом в никому не известном издательстве и к ноябрю 1987 года совершенно исчез бы из поля зрения. Но поскольку это написал Хайнлайн, и роман посвящён Истории будущего, а образ Морин Джонсон выражает идеологию и философию Хайнлайна, — это бестселлер. Миллионам читателей до сих пор интересно, что творится в голове величайшего писателя фантастики нашего века. За это ему прощается многое.

Двадцать первый век

[править | править код]

«Уплыть за закат» продолжал вызывать отклики рецензентов и после кончины Хайнлайна. Писатель Стивен Уилсон отмечал, что Хайнлайн любил «дразнить гусей», поэтому в его позднем творчестве много нарочитого эпатажа, явно обращённого к критикам. Хотя последний роман писателя назван цитатой из «Улисса» Теннисона, посвящённого увяданию и смерти, на самом деле «Уплыть за закат» посвящён тому, как прожить жизнь мудро и страстно, бросив вызов смерти и обрести молодость. С точки зрения сюжета — это ремейк «Достаточно времени для любви» и частичный пересказ этого романа с позиции другого персонажа. Главный авторский посыл, вложенный в книгу — относительность любой общепринятой морали и истина высокого благородства: моральный кодекс предназначен для племени, а личное достоинство — для индивида. Более того, герои романа — эгоисты, но их эгоизм проистекает от стремления к совершенству. Персонажей Хайнлайна Уилсон сравнивал с выдающимся скрипачом или хирургом, которые уникальны и способны делать свою работу лучше всех. Поставить на их место кого-то другого — означает обречь всё дело на катастрофу. Хайнлайн терпим к человеческим недостаткам, да и его моральные арбитры — Лазарус Лонг, Джубал Харшоу и Морин Джонсон — несовершенны и не претендуют на возвышенное превосходство, но именно они прокладывают новые пути для всего человечества и дают ему цель[61]. Канадский компьютерный инженер и активист фэндома Кристиан Сове считал, что «Уплыть за закат» плохо соотносился с остальным творчеством Хайнлайна, в первую очередь потому, что автобиография Морин Джонсон полностью посвящена сексу (но при при этом нет ни одной достойной постельной сцены). За историей бесконечных похождений Морин (начиная от осознания ею комплекса Электры) фоном маячит брюзжание автора по адресу упадка американского общества, благотворности войн и вновь избираемых плохих президентов. Впрочем, единственными хорошими людьми во всём романе являются только Морин, её отец Айра Джонсон и сын Лазарус Лонг, все прочие — «идиоты, марионетки или просто ничтожества». По мнению Сове, грамотный редактор мог бы выбросить из книги не менее сотни страниц, но неясно, улучшило бы это роман. «В любом случае, это последний роман Хайнлайна. <…> Больше не будет»[62].

Активист фэндома Ли Киммел заявил, что «Уплыть за закат» демонстрирует болезненность Хайнлайна его преклонных лет. Хотя роман рекламировался как завершение «Истории будущего» и вводная глава как будто бы намекала на остросюжетное произведение, на поверку текст оказался посвящён жизни респектабельного семейства «Позолоченного века». Единственным фантастическим элементом в историческом романе оказались Семейства Говарда (при этом ни в одной другой параллельной Вселенной Хайнлайна нет ни намёка на их существование) с их материальной системой поощрения достижения сверхдолголетия. Память Хайнлайна превосходна, и он живописует затейливые ритуалы благопристойности и вежливости, включая рассадку за столом, или дровяные печи, керосиновые лампы и конные экипажи, — с той же обстоятельностью, как самодвижущиеся дороги в своих журнальных повестях. На этом фоне сексуальные похождения юной и зрелой Морин утомляют, вдобавок, они слишком сильно пересекают границу авторских лекций. Киммел, впрочем, заявил, что Хайнлайн никогда не опускался до «газообразной ерунды», что выходила под фамилией Л. Рона Хаббарда, или «занудных саг» Джона Нормана. Даже когда Морин откровенно озвучивала проповеди своего автора о разных политических и социальных вопросах, она сохраняла обаяние, «искру и живость», и это удерживает читателя[63].

Писатель Крис Хэнгер называл «Уплыть за закат» странной книгой, автор которой явно осознавал, что это будет последнее, что он успеет завершить перед кончиной. Иными словами, это был последний шанс Хайнлайна изложить свою философию, поэтому книга сочетает черты романа и беллетризованного трактата, одновременно «конструкция и деконструкция», уже в силу этого обстоятельства заслуживающая внимания. Однако порог вхождения в романный мир поставлен очень высокий: фактически в романе два смысловых пласта, один из которых можно воспринимать непосредственно, а второй требует прочтения всех книг Хайнлайна, написанных в течение его долгой жизни. Впрочем, иногда даже это не спасает, и сюжет становится бессвязным. Попытка связать все миры «Истории будущего» воедино оказалась не слишком удачной, и Хэнгер счёл, что «Уплыть за закат» обесценивает «Человека, который продал Луну». Но это совершенно неважно, ибо книга относится к жанру философского романа, и монолог Морин фактически посвящён попытке осмыслить жизнь в слишком быстро меняющейся стране, приглашая читателя подвергнуть её мысли сомнению. Большинство читателей и критиков предпочли сосредоточиться на скандальных моментах жизни героини, а не на её размышлениях. Хайнлайну удалось воссоздать мир Америки между 1882—1970 годами, показывая, как формируется человек без привычных нам технологий, и как ему приходится в него встраиваться. Он превосходно разбирается как в мужской, так и в женской психологии, глубоко уважая традиционную женскую долю и понимая, насколько тяжело растить детей и вести хозяйство, что приковывало женщину к дому. Понимая это, профессиональный читатель осознаёт, что наблюдать за развитием личности Морин поистине увлекательно. Множество шокирующих подробностей (у Морин в молодости был тайный роман со своим кузеном — и, не зная об этом, со своим сыном Лазарусом Лонгом, путешествующим во времени; она также не слишком скрывала влюблённость в своего отца) служат для деконструкции всякого рода нетрадиционных отношений, ибо они неизменно приводят к пагубным последствиям через много лет. Морин долгие годы чувствовала себя легко в «полуоткрытом браке» с Брайаном, пока он не пожелал её бросить, при этом не отдав заработанные ею же капиталы. Потом и младшие дети Морин, вступив в кровосмесительную связь, пустили свои жизни под откос; К. Хэнгер на этих примерах опровергал, что Хайнлайн, якобы, одобрял инцест без генетических последствий. Морин жила в эпоху невероятно быстрых общественных изменений и так и не смогла найти своего места между традиционным подавлением и новомодной свободой, но, по крайней мере, ей хватало понимания, что любой, кто не разделял её собственных ценностей, не является абсолютным злом. В целом роман трудно воспринимать как целостное произведение и ему сложно дать оценку. «Местами он очень хорош, местами слаб», последнее относится к сценам разрушения всяческих табу ради их разрушения, поэтому «Уплыть за закат» вообще нельзя воспринимать, ничего не зная ни о жизни Хайнлайна, ни о США, в которых выросла Морин. Финал книги, напротив, оригинален: «Морин… сомневалась в существовании Бога, предпочитая считать религию средством социального контроля, а не путём на небеса. И вот — с помощью сверхсовременных технологий — её собрачники построили свой собственный рай, где они вечно молоды и никто не умирает. И все они жили долго и счастливо»[64].

На сайте Amazon бумажное издание «Уплыть за закат» имеет рейтинг 4,7 из пяти[65]; на платформе Goodreads электронная версия оценена в 3,9 по пятибалльной шкале[66].

Издания

[править | править код]

В картотеке Вирджинии Хайнлайн рукопись «Уплыть за закат» носит обозначение Opus 189[67]. В новом сводном каталоге-библиографии Джеймса Гиффорда роман обозначен как G.201[68]. Роман многократно переиздавался на английском языке, в том числе в электронном и аудиоформате. В составе полного собрания сочинений Хайнлайна (так называемое Virginia Edition) «Уплыть за закат» занимает 28-й том, вышедший в 2010 году. Печатались переводы на французский (1989), итальянский (1989), немецкий (1994) и русский (1994, не менее пяти изданий) языки[69][70].

Примечания

[править | править код]
  1. ↑ 1 2 Gifford, 2000, p. 40.
  2. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Mendlesohn, 2019, Heinlein’s Gendered Self.
  3. ↑ 1 2 Gifford, 2000, p. 13.
  4. ↑ Хайнлайн, 2003, А. Ермолаев. Комментарии, с. 526—527.
  5. ↑ To Sail Beyond The Sunset by Robert A. Heinlein (англ.). jim.antares's personal library. Дата обращения: 23 сентября 2025.
  6. ↑ Хайнлайн, 2022, с. 6.
  7. ↑ Хайнлайн, 2022, с. 468.
  8. ↑ Паттерсон, 2020, с. 533—535.
  9. ↑ Паттерсон, 2020, с. 535—536.
  10. ↑ Паттерсон, 2020, с. 539.
  11. ↑ Паттерсон, 2020, с. 542.
  12. ↑ Паттерсон, 2020, с. 543.
  13. ↑ 1 2 Stover, 1987, p. 123.
  14. ↑ Mulcahy, 1991, pp. 567—568.
  15. ↑ 1 2 Mulcahy, 1991, p. 569.
  16. ↑ Хайнлайн, 2003, А. Ермолаев. Комментарии, с. 535—536.
  17. ↑ Mendlesohn, 2019, Biography.
  18. ↑ Паттерсон, 2020, с. 534.
  19. ↑ Хайнлайн, 2003, Произведения, в которых действуют те же герои, с. 524—525.
  20. ↑ Хайнлайн, 2003, А. Ермолаев. Комментарии, с. 528.
  21. ↑ Хайнлайн, 2022, Примеч. С. В. Голд, с. 25.
  22. ↑ Stover, 1987, p. 121.
  23. ↑ Хайнлайн, 2022, Примеч. С. В. Голд, с. 222.
  24. ↑ 1 2 Mendlesohn, 2019, Heinlein’s Narrative Arc.
  25. ↑ Хайнлайн, 2022, Примеч. С. В. Голд, с. 340—341.
  26. ↑ Хайнлайн, 2003, А. Ермолаев. Комментарии, с. 537.
  27. ↑ Хайнлайн, 2022, Примеч. С. В. Голд, с. 301.
  28. ↑ Хайнлайн, 2022, Примеч. С. В. Голд, с. 138—139.
  29. ↑ Хайнлайн, 2003, А. Ермолаев. Комментарии, с. 527—529, 534.
  30. ↑ Хайнлайн, 2003, А. Ермолаев. Комментарии, с. 533.
  31. ↑ Хайнлайн, 2003, А. Ермолаев. Комментарии, с. 536.
  32. ↑ Хайнлайн, 2003, А. Ермолаев. Комментарии, с. 532, 539.
  33. ↑ Хайнлайн, 2022, Примеч. С. В. Голд, с. 23.
  34. ↑ Хайнлайн, 2003, А. Ермолаев. Комментарии, с. 533—534.
  35. ↑ Хайнлайн, 2003, А. Ермолаев. Комментарии, с. 538—541.
  36. ↑ Хайнлайн, 2022, Примеч. С. В. Голд, с. 9.
  37. ↑ Mulcahy, 1991, pp. 570—571.
  38. ↑ McGiveron.
  39. ↑ Clareson, Sanders, 2014, pp. 191—192.
  40. ↑ Clareson, Sanders, 2014, pp. 192—193.
  41. ↑ Stover, 1987, pp. 122—123.
  42. ↑ Clareson, Sanders, 2014, pp. 193—194.
  43. ↑ Хайнлайн, 2022, с. 95.
  44. ↑ Clareson, Sanders, 2014, p. 194.
  45. ↑ Хайнлайн, 2022, с. 229.
  46. ↑ Хайнлайн, 2022, с. 116.
  47. ↑ Clareson, Sanders, 2014, pp. 194—195.
  48. ↑ Mulcahy, 1991, pp. 571—572.
  49. ↑ Stover, 1987, pp. 123—125.
  50. ↑ Stover, 1987, p. 125.
  51. ↑ Stover, 1987, pp. 125—126.
  52. ↑ Stover, 1987, p. 127.
  53. ↑ 1 2 Mendlesohn, 2019, Rhetoric.
  54. ↑ Gerald Jonas. Science Fiction (англ.). Section 7, Page 36. The New York Times (18 октября 1987). Дата обращения: 22 сентября 2025.
  55. ↑ Colin Steele. Steele Column : [англ.] // SF Commentary : A magazine of short reviews of science fiction and fantasy publications. — 1990. — № 68 (March). — P. 36.
  56. ↑ Sue Hagedorn. Book Reviews: [To Sail Beyond the Sunset by Robert A. Heinlein] : [англ.] // Twilight Zine : Massachusetts Institute of Technology Science Fiction Society. — 1987. — № 39. — P. 10—11.
  57. ↑ Ken Lake. Books: [To Sail Beyond the Sunset by Robert A. Heinlein] : [англ.] // Vector : Tne critical journal ol tne Britisn Science Fiction Associalion. — 1988. — № 142. — P. 21, 23. — ISSN 0505-0448.
  58. ↑ John Gilbert. Off the Shelf : [англ.] // Fear : Fantasy, Horror and Science Fiction. — 1989. — № 4. — P. 42. — ISSN 0954-8017.
  59. ↑ Tom Easton. The Reference Library: [To Sail Beyond the Sunset, Robert A. Heinlein] : [англ.] // Analog Science Fiction/Science Fact. — 1988. — April. — P. 178—179. — ISSN 0161-2328.
  60. ↑ Darrell Schweitzer. Books. Objectivity: [To Sail Beyond the Sunset. By Robert A. Heinlein ] : [англ.] // Aboriginal Science Fiction. — 1987. — № 7. — P. 22—23. — ISSN 0895-3198.
  61. ↑ Steven Howell Wilson. Heinlein’s To Sail Beyond the Sunset — Inventing your own morality (англ.) (21 июня 2018). Дата обращения: 22 сентября 2025.
  62. ↑ To Sail Beyond the Sunset, Robert A. Heinlein (англ.). Christian Sauvé (5 апреля 1997). Дата обращения: 22 сентября 2025.
  63. ↑ Leigh Kimmel. To Sail Beyond the Sunset by Robert A. Heinlein (англ.). The Billion Light-Year Bookshelf (22 декабря 2011). Дата обращения: 22 сентября 2025.
  64. ↑ Retro Review: To Sail Beyond the Sunset (англ.). Chrishanger (3 февраля 2018). Дата обращения: 22 сентября 2025.
  65. ↑ To Sail Beyond the Sunset: The Life and Loves of Maureen Johnson/Being the Memoirs of a Somewhat Irregular Lady by Robert A. Heinlein (англ.). Amazon. Дата обращения: 23 сентября 2025.
  66. ↑ To Sail Beyond the Sunset by Robert A. Heinlein (англ.). Goodreads. Дата обращения: 23 сентября 2025.
  67. ↑ Stover, 1987, p. 122.
  68. ↑ Gifford, 2000, pp. 8, 198.
  69. ↑ Уплыть за закат на сайте «Лаборатория Фантастики»
  70. ↑ Список публикаций произведения «Уплыть за закат» в ISFDB (англ.)

Литература

[править | править код]

Ссылки

[править | править код]
Источник — https://ru.wikipedia.org/w/index.php?title=Уплыть_за_закат&oldid=149657029