Валентин (гностик)

Валентин (II век) — античный философ, представитель раннехристианского гностицизма. Основал свою школу в Риме.

Биография

Биография Валентина практически неизвестна. Те немногочисленные свидетельства о жизни Валентина, которые доступны современным исследователям, позволяют предположить, что он жил во втором веке нашей эры и молодые годы провёл в Александрии. Его деятельность проходила в Риме, где он приобрёл славу как христианский проповедник и теолог. Тертуллиан сообщает, что Валентин отошёл от православия после неудачной попытки занять место епископа. Валентин основал собственную гностическую школу и имел многочисленных последователей (например, упоминается его друг Ираклеон), в результате чего образовалось влиятельное направление в философии, получившее его имя — валентинианство.

Концепция Валентина

Ранее не было известно ни одного сочинения Валентина. Как можно выяснить из сохранившихся фрагментов, Валентин скорее проповедник, чем теолог. Его сочинения написаны чаще всего в форме философского комментария к Ветхому и Новому Завету и посвящены моральным выводам из космологического учения, в центре которого — представление о падении человеческой души как параллели падению мировой души — Софии. Все сохранившиеся высказывания Валентина были известны лишь из сочинений Климента Александрийского.

Лишь в 1945 году была открыта целая библиотека коптских гностических текстов, которую обнаружили в большом глиняном сосуде, закопанном в поле близ Наг-Хаммади в Египте (примерно 40 км к югу от Каира), и среди них был список «Евангелия истины» (именно так называлось одно из сочинений Валентина, однако до сих пор нет единого мнения о том, является ли им найденный коптский текст).

Космогония

Согласно тому, как излагается валентинианское учение, началом всему служит непознаваемый предсуществующий Эон, или Предвечный, Пред-Отец, Хаос. Неизмеримую вечность он остаётся в совершенном покое. С ним сосуществует Эннойя или Мысль, также называемая Милостью и Тишиной. У Хаоса возникает мысль перенести себя в начало всех вещей, и он заронил этот замысел, подобно семени, в лоно Тишины, что была с ним, и она зачала и породила Нус или Разум, который подобен и равен своему прародителю и единственный постигает величие Отца. Он также называется Только-Рождённый, Отец и Начало всех начал. Вместе с ним родилась Алетея или Истина. Эта совокупность получает название первая Тетрада — Хаос, Тишина, Разум и Истина.

Только-Рождённый, осознавший, с каким намерением он был произведён на свет, со своей стороны, замыслил со своей супругой диаду Слово и Жизнь, подражая Отцу. Из них произошли Человек и Церковь, и это была изначальная Огдоада. Эти Эоны, произведённые сиянием Отца, пожелали таже подражать в творчестве своему создателю и произвели дальнейшие эманации. Из Слова и Жизни произошли десять дополнительных Эонов, с Человеком и Церковью — двенадцать, так что из Восьми, Десяти и Двенадцати образовалась Плерома или Полнота из тридцати Эонов в пятнадцати диадах. Последним женственным Эоном в цепочке эманации является София.

Нус получал удовольствие от созерцания Отца и наслаждался его безграничным величием. Теперь он пожелал приобщить к величию Отца и другие Эоны, но Тишина удерживает его волей Отца, который хочет привести их всех к размышлению об их Пред-Отце и к желанию искать Его. Так Эоны тайно стремятся созерцать породившего их Перво-Отца.

София больше других пыталась проникнуть в сущность Хаоса, но поняла, что это невозможно, и приводит только к страданию. Однако, её страсть осталась в качестве бесформенных сущностей. Бесформенная сущность, которую она породила в своём стремлении к невозможному, является воплощением её страсти и отражением её страданий — это печаль, страх, замешательство и потрясение, раскаяние.

Так как неведение и бесформенность появились в пределах Плеромы, глубокое смятение постигает все Эоны, которые больше не чувствовали себя в безопасности, опасаясь, что что-то случится с ними. Также существование бесформенности являлось постоянным укором Софии, которая была полна сожалений о ней и беспокоила Эоны этими переживаниями. Поэтому они объединились в молитве к Отцу и добились от него эманации новой пары Эонов, Христа и Святого Духа, которые были наделены двойной обязанностью: в пределах Плеромы восстанавливать истинную безмятежность; и, как условие этого, позаботиться об оставшейся бесформенности и придать ей форму. Однако, Намерение, или Желание, Софии стало новым личностным бытием: низшей Софией, или Ахамот.

Ахамот выпадает за пределы Плеромы, оставаясь несовершенной. Христос, распятый на Кресте, придаёт ей форму, после чего он ограждает Плерому Пределом, оставив Ахамот с пробудившимся осознанием своего отделения от Плеромы и возникшим желанием попасть обратно.

Она стала жертвой всяческих страданий, в которых она повторяет на своём уровне последовательность эмоций, пережитых её матерью Софией в Плероме, с той лишь разницей, что эти страсти теперь обрели форму определённых положений бытия, и как таковые они смогли стать субстанцией мира.

Материальный мир по Валентину заведомо порочен и обречен на гибель. После спасения праведных душ (их упокоения в Плероме либо низшей Огдоаде в зависимости от меры праведности) мир вместе с грешниками будет уничтожен и очищен великим пожаром, в чем явно прослеживается влияние стоического представления об экпиросисе.

Этос и сотериология

В основе этики Валентина лежало представление о трех типах людей - «духовных» (пневматиках), «душевных» (психиках) и «вещественных» (иликах). В первых заложено «духовное семя» Софии-Ахамот, и их дух в конечном итоге вернется в Плерому. Вторые при условии праведности в земной жизни упокоятся «в срединном месте» (низшей восьмерице миров). Третьи же в силу привязанности к материи и создаваемых ею страстям неспособны ни к праведному поведению, ни к спасению.

Согласно уцелевшим свидетельствам, Валентин и его сторонники придерживались аскетизма как в быту, так и в половых вопросах, однако его рамки не вполне ясны. Так, Климент Александрийский свидетельствует о том, что валентиниане «одобряют брак». В то же время, Ириней Лионский утверждал, что брак у валентиниан уподоблялся сугубо братским отношениям, однако этот предписанный целибат нередко нарушался. На основании этих свидетельств большинство исследователей склонилось к представлению о принятом у валентиниан «духовном браке» и строгой аскетической жизни валентинианских общин