Театр имени Е. Б. Вахтангова: различия между версиями

Материал из Википедии — свободной энциклопедии
Перейти к навигации Перейти к поиску
[непроверенная версия][непроверенная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Строка 215: Строка 215:
* [[Зорин, Эрнст Петрович]] (1959—1980)
* [[Зорин, Эрнст Петрович]] (1959—1980)
* [[Иванов, Артур Сергеевич]] (с 2008 года)
* [[Иванов, Артур Сергеевич]] (с 2008 года)
* [[Иванов, Владимир Владимирович]] (II) (с 1972 года)
* [[Иванов, Владимир Владимирович (режиссёр)|Иванов, Владимир Владимирович]] (II) (с 1972 года)
* [[Иванов, Вячеслав Владимирович]] (2004—2009)
* [[Иванов, Вячеслав Владимирович]] (2004—2009)
* [[Ивочкина, Елена Клиониковна]] (с 1977 года)
* [[Ивочкина, Елена Клиониковна]] (с 1977 года)

Версия от 12:26, 3 февраля 2018

Государственный академический театр
имени
Е. Б. Вахтангова
Прежние названия Третья студия МХАТ
Тип театра Драматический
Основан 1921
Основатель Евгений Вахтангов
Награды Орден Ленина Орден Трудового Красного Знамени
Здание театра
Местоположение  Россия,  Москва
Адрес ул. Арбат, д. 26
55°44′59″ с. ш. 37°35′29″ в. д.HGЯO
Архитектурный стиль Сталинский ампир
Архитектор Павел Абросимов
Строитель Совнарком СССР
Строительство 1947
Отремонтировано 2011
Вместимость 1055 мест
Руководство
Директор Кирилл Крок
Художественный руководитель Римас Туминас
Сайт vakhtangov.ru
Логотип Викисклада Медиафайлы на Викискладе

Госуда́рственный академи́ческий теа́тр имени Е. Б. Вахта́нгова — московский драматический театр, существующий с 1921 года. Расположен по адресу: город Москва, улица Арбат, дом 26.

13 ноября 1921 года зрители, пришедшие в старинный арбатский особняк на спектакль «Чудо Святого Антония» Мориса Метерлинка в постановке Е. Б. Вахтангова, стали свидетелями рождения нового театра — Третьей студии Московского художественного театра, переименованной впоследствии, в 1926 году, в театр имени своего основателя и руководителя — Евгения Вахтангова.

История

В конце 1913 года несколько студентов из разных московских учебных заведений решили создать «Студенческую драматическую студию» и играть по модной тогда системе Станиславского. Но помочь студентам-любителям профессионалы не соглашались. Наконец, после долгих уговоров за руководство взялся молодой актёр и режиссёр Московского художественного театра (МХТ), ученик Константина Сергеевича Станиславского Евгений Багратионович Вахтангов. Первой постановкой стала пьеса Бориса Зайцева «Усадьба Ланиных». Репетировали где придётся, в основном на квартирах друг у друга. 26 марта 1914 года состоялась премьера. Спектакль полностью провалился, а руководство МХТ запретило Вахтангову работать с непрофессиональными студийцами. Но запреты оказались бессильны. Новые репетиции стали проводиться тайно в квартире в Мансуровском переулке. Позже одна из студиек выберет себе сценический псевдоним по имени этого переулка, с ним и войдёт навсегда в историю сценического искусства — Цецилия Львовна Мансурова, легендарная первая исполнительница роли принцессы Турандот — но это будет позже.

Студия стала называться «Московская драматическая студия Е. Б. Вахтангова». 13 сентября 1920 года студия Вахтангова была принята в семью Художественного театра под именем «3-й студии МХАТ». Первым спектаклем стала постановка пьесы Мориса Метерлинка «Чудо святого Антония». Произошло это событие 13 ноября 1921 года: режиссёр — Евгений Вахтангов, художник — Юрий Завадский; Антоний — Завадский, Гюстав — Басов, Ашиль — Глазунов, доктор — Борис Захава, Кюре — Борис Щукин, Жозеф — Рубен Симонов, Виржини — Мария Некрасова, гостья — Александра Ремизова, 1-я дама — Вера Львова, м-ль Ортанс — Ксения Котлубай и др. Успех постановки был отмечен критиками, в частности журнал «Театральное обозрение», 11 декабря 1921 года, опубликовал положительный отклик Любови Гуревич[1]. Вскоре студия открыла собственное помещение на Арбате, дом № 26, где и находится по сей день.

3-я студия МХАТ, Москва, 1921 год.
Здание 3-й студии МХАТ на Арбате в Москве, 1926 год.

Молодая студия искала пьесы, соответствующие новому революционному времени. А время менялось стремительно. На борьбу с постреволюционной разрухой пришёл НЭП. В драматургическую моду стремительно вошли пьесы лёгких жанров. Кому первому пришла в голову мысль поставить сказку Карло Гоцци «Принцесса Турандот», трудно сказать. Поначалу никто к этому всерьёз не отнёсся. При обсуждении пошли шуточки. А для их литературной обработки и придумывания интермедий был приглашён Николай Эрдман. Так, с современными шуточками, и начались репетиции спектакля, которому предстояло стать символом нового театра. Но сам Вахтангов заболел и не смог прийти даже на премьеру. Успех спектакля был оглушительным, превзошедшим все ожидания. Из книги «Театр имени Евг. Вахтангова»:

«В антракте Станиславский взял извозчика и поехал поздравить Вахтангова (тот, отправив своих на спектакль, лежал один в пустой тёмной квартире). Второй акт задержали в ожидании возвращения Станиславского. После спектакля он снова позвонил Вахтангову, чтобы передать своё восхищение. Это был не просто успех: фурор, ликование, бесконечные овации. Михаил Чехов, вскочив на кресло, провозгласил: „Браво Вахтангову!“ — вызвав в зале бурю восторга.

Успех „Принцессы Турандот“ был универсальным: у интеллигентной арбатской публики и студенческой молодёжи, у рабочих и нарядно одетых нэпманов — всех закружил и сделал ненадолго счастливыми нехитрый сказочный мотив. Позже вышли духи „Принц Калаф“, на вечеринках повсюду танцевали под вальс „Турандот“ — спектакль знали все.

Умирая, он создал спектакль такой невероятной жизненной силы, такой счастливой победительности, что казалось, смерти — не бывает. Вахтангов преодолел её в искусстве».

[2]

29 мая 1922 года вечером Вахтангов умер. 31 мая его гроб ученики и друзья несли на руках от студии до Новодевичьего кладбища.

В 1922 году, сразу по смерти Вахтангова, актёры избрали свой художественный совет, в который вошли: Юрий Завадский, Борис Захава, Натан Тураев, Ксения Котлубай (ближайшая помощница Вахтангова), Анна Орочко, Иосиф Толчанов, Елизавета Ляуданская, Елена Елагина, Освальд Глазунов и Осип Басов. В. И. Немирович-Данченко назначил директором Третьей студии МХАТ начинающего одарённого режиссёра Юрия Завадского, но он надолго не задержался. Немирович-Данченко намеревался объединить 2-ю студию МХАТ с 3-й, но вахтанговцы отстояли свою самостоятельность: студия стала называться «Государственной академической студией имени Евгения Вахтангова». Именно то огромное желание вахтанговцев быть вместе и не отдать свой театр в чужие руки привела к атмосфере студийности, дружбы, верности друг другу, которая ещё долгие годы существовала в театре Вахтангова.

Стремительно менялось время, революционный пафос менялся на НЭП, затем последовали сталинские годы.

В 1926 году театр обратился к писателю Михаилу Булгакову с просьбой о написании лёгкого водевиля на современную «нэповскую» тему. Пьеса вскоре появилась — «Зойкина квартира». Но водевильная весёлая, казалось бы, безыдейная пьеса скрывала за внешней лёгкостью серьёзную общественную сатиру, и спектакль был запрещён по решению Народного комиссариата просвещения РСФСР 17 марта 1929 года с формулировкой: «За искажение советской действительности».

Спектакль «Заговор чувств» по роману «Зависть» Юрия Олеши в постановке Алексея Дмитриевича Попова вызвал острую полемику: нужен ли герой-интеллигент рабоче-крестьянской стране? Но несмотря на это, по театральности, яркости, ритму «Заговор чувств» был признан лучшей постановкой сезона 1928/29 года, а Алексей Попов — лучшим режиссёром[3]. Но Попов не был учеником Вахтангова, для вахтанговцев оставался чужаком[источник не указан 4748 дней]. И в конце концов, в 1930 году, ему пришлось уйти из театра.

В театре сменялись режиссёры, удачные и не очень спектакли, наметились два основных направления развития театра — лёгкая праздничность, завещанная Вахтанговым, и серьёзный психологизм.

В 1932 году Николай Акимов вывел на сцену театра совершенно неожиданного, полного эксцентрики и буффонады «Гамлета». Об этом спектакле вспоминал музыкант театрального оркестра Юрий Елагин в своей мемуарной книге «Укрощение искусств»:

«План постановки „Гамлета“ возник у художника и режиссёра Николая Павловича Акимова — создателя декораций и одного из режиссёров „Коварства и любви“. План этот был в высшей степени эксцентричным, но Акимов так увлекательно развернул его перед художественным совещанием, что возражать ему было нелегко. … Музыка, которую он [Шостакович] написал к „Гамлету“, была превосходна. При всей её новизне и оригинальности она гораздо ближе подходила к „Гамлету“ Шекспира, чем что-либо другое в „Гамлете“ Акимова. Но, конечно, были в этой музыке моменты и вполне эксцентрические, вполне в стиле режиссёрского замысла. Так, пьяная Офелия на балу (её играла самая красивая наша актриса Валентина Вагрина) пела весёлую песенку с весьма фривольным текстом, в стиле немецких шансонеток начала нашего столетия, под острый и пряный аккомпанемент джаза. Интересно, что в известной сцене с флейтой, Шостакович зло высмеял и советскую власть, и группу пролетарских композиторов, которые как раз в то время были на вершине своего могущества и причиняли немалое зло русской музыке и русским музыкантам. В этой сцене Гамлет прикладывал флейту к нижней части своей спины, а пикколо в оркестре с аккомпанементом контрабаса и барабана фальшиво и пронзительно играло известную советскую песню „Нас побить, побить хотели!“[комм. 1], сочинения композитора Давиденко, лидера группы пролетарских музыкантов, песню, написанную по случаю победы советских войск над китайцами в 1929 году».

[6]

Спектакль был раскритикован за формализм, но никто за постановку не пострадал. То, за что другие театры закрывались, а режиссёры попадали не просто в немилость, а в тюрьмы, театр Вахтангова лишь журили. Мемуаристы, в том числе Юрий Елагин и Анна Масс, объясняют это тем, что среди почитателей талантов Вахтанговского театра были самые высокопоставленные властители времени. «В двадцатые и тридцатые годы завсегдатаями его были члены правительства, руководящие работники ОГПУ, а потом НКВД. В их числе — Авель Енукидзе, Климент Ворошилов, заместитель начальника ОГПУ Агранов, сам Сталин. Моя мать, актриса театра, вспоминала, что ещё и до середины двадцатых Сталин приходил запросто и садился в шестом ряду партера. Позднее его постоянное место было в правительственной ложе, в углу второго ряда, за широкой спиной телохранителя», — писала в мемуарах «Вахтанговцы, старшее поколение» Анна Масс[7].

В конце 1930-х в стране начались аресты, не избежал их и театр. Неоднократно арестовывался граф Николай Петрович Шереметев, музыкант и оркестрант театра, а также супруг актрисы Цецилии Мансуровой, и коллектив популярных артистов приезжал к высокопоставленным почитателям своих талантов и освобождал графа-оркестранта. Не удалось отстоять актрису Валентину Вагрину, арестованную вслед за мужем и отправленную в ссылку. Потом, уже после войны — не удалось спасти Освальда Глазунова.

Государственная структура требовала постановок, прославляющих советскую власть, на сценах всех театров шла Лениниана — спектакли про вождя революции. В Вахтанговской студии «главным Лениным» стал актёр Борис Щукин.

К тому времени во главе коллективного руководства театром остались двое — Захава и Симонов. В 1939 году художественным руководителем театра был назначен Рубен Николаевич Симонов. Из книги «Театр имени Евг. Вахтангова. 1913—1996: Альбом»[2]:

«Личность руководителя многое определила в дальнейшем пути театра. Необыкновенно яркая и разнообразная одаренность Рубена Симонова, его музыкальность, редкостное чувство ритма, грация, деликатные манеры и притом сложный, с восточными обертонами, характер — все это оказало влияние на несколько поколений вахтанговских артистов. Кто знает, как повернулась бы судьба театра, если бы тогда назначен был не Симонов, а, к примеру, Захава? Был бы путь вахтанговцев ординарнее или ярче? Гадать нет смысла — историю не переделать».

[8]

Премьера лермонтовского «Маскарада» в постановке А. П. Тутышкина была показана накануне Великой Отечественной войны — 21 июня 1941 года. В ночь с 23 на 24 июля в 2 часа 10 минут, во время одной из первых военных бомбардировок Москвы авиацией нацистской Германии (Третьего рейха), в здание театра попала бомба. Среди погибших был актёр театра Василий Куза. Здание было сильно разрушено, уничтожены многие декорации. Жители Арбата ещё долго вспоминали, что по всей улице были раскиданы элементы декораций и реквизита[источник не указан 4748 дней].

Осенью 1941 года пришло разрешение на эвакуацию. 22 октября 1941 года театр был эвакуирован из Москвы в город Омск, где расположился в здании Омского театра драмы[9]. Руководством театра решено было взять с собой старшекурсников Щукинского училища, официально оформив их как членов семей артистов. Предупредить всех об отъезде не успели — Н. Плотникову пришлось добираться самому. Глазунов (его настоящая фамилия была Глазнек, его считали немцем, хотя он был латышом)[источник не указан 4748 дней], тоже не успевший уехать с театром, был вскоре арестован — его обвинили в том, что он ждёт прихода немцев[10].

С ноября 1941 года по август 1943 года на омской сцене три раза в неделю шли спектакли Омского театра драмы, четыре раза — Московского театра имени Евгения Вахтангова.

Фронтовая бригада театра показывает спектакль для лежачих раненых. 1-й Украинский фронт, Польша, Рытвяны, 1944 год
.

Тогда же была сформирована и отправилась на фронт фронтовая бригада вахтанговских артистов под руководством А. Орочко, А. Ремизовой и А. Габовича. В феврале 1942 года по вызову Глав-ПУРККА и Комитета по делам искусств выехала на фронт бригада актёров театра в составе бригадира И. И. Спектора, художественного руководителя А. М. Габовича и артистов И. А. Соловьёва, А. К. Граве, А. М. Лебедева, Н. П. Яновского, Н. Н. Мозяйкина, Т. И. Блажиной, В. И. Данчевой, А. М. Данилович, В. И. Васильевой, баяниста А. М. Голубева. В репертуаре бригады был спектакль «Свадебное путешествие» В. Дыховичного и концертная программа. Летом 1942 года в бригаду влилась группа актёров-вахтанговцев из 2-го фронтового театра ВТО (И. К. Липский, В. А. Покровский, Е. А. Фадеева, М. Н. Оболенская, А. Н. Котрелев)[11]. Репертуар фронтовой группы состоял из спектаклей «Свадебное путешествие» В. Дыховичного, «Бессмертный» А. Арбузова и А. Гладкова, «Наш корреспондент» И. Меттера и Л. Левина и концертных программ. Фронтовой филиал театра прошёл с действующей армией до самого Берлина, в Москву он вернулся лишь в июне 1945 года. Однако и тут не всё обстояло гладко. Нависала угроза вообще не возвращаться в Москву и превратиться в провинциальный заштатный театр[источник не указан 4748 дней]. Из интервью с Рубеном Симоновым-младшим, который узнал об этом от своих родных, деда и отца:

«Как известно, на Урал были вывезены многие промышленные предприятия. Поэтому на Политбюро был поставлен вопрос о том, что нужно поднимать культуру Сибири и Зауралья. Сталин предложил, поскольку здание разрушено, перевезти театр Вахтангова в Новосибирск. Возразить Иосифу Виссарионовичу Анастас Иванович напрямую не мог. Он сказал: „Да, это очень хорошая идея. Давайте и Третьяковскую галерею туда же“. Сталин улыбнулся, погрозил пальцем, и театр Вахтангова вернулся в Москву. Анастас Иванович очень много делал для театра и очень часто туда приезжал.»

[12]

Вскоре после войны, в августе 1946-го, вышло постановление «О репертуаре драматических театров и мерах по его улучшению», по которому предписывалось ставить идеологически «правильные» спектакли. Лёгкий, праздничный, комичный стиль «вахтанговской школы» оказался не разрешённым. Тем не менее, на сцене появляются замечательные постановки. Тех, кому удаётся вернуться живым из сталинских лагерей, Р. Н. Симонов возвращает в театр (Алексей Дикий). После «космополитической кампании» и закрытия Камерного театра в 1949 году Рубен Николаевич Симонов принял в театр Вахтангова Александра Таирова и Алису Коонен.

В годы «хрущёвской оттепели» театр возвращается к своему празднично-комедийному стилю. В 1963 году, к 100-летию со дня рождения К. С. Станиславского и 80-летию Е. Б. Вахтангова, Р. Н. Симонов возобновил «Принцессу Турандот» — в той же постановке, но с новыми актёрами. И соответственно, новыми современными шутками. После смерти Рубена Николаевича Симонова в 1968 году театр возглавил его сын Евгений Рубенович Симонов. Но полностью ушла уникальная атмосфера семейности в театре, уже и так к тому времени мало поддерживаемая.

Из книги «Театр имени Евг. Вахтангова. 1913—1996: Альбом»[2]:

«Что-то такое вдохнул Вахтангов в своих учеников, что атмосфера студийности, которую он всегда почитал главной, долго не покидала созданный им театр. Конечно, случалось всякое: ссоры, споры, бурные выяснения отношений на собраниях. Но для тех, кто тут работал, театр был не просто делом — он был их жизнью. И как бы ни относились эти люди друг к другу, любовь к своему театральному дому объединяла всех. На премьерах обязательно дарили всем подарки — даже ученикам школы, впервые вышедшим в массовке. Вместе пешком возвращались после репетиций домой, а жили почти все поблизости, в доме номер 8-а по Большому Левшинскому переулку. … Этот уклад ежедневной жизни казался почти патриархальным, но совсем иным, чем, например, долго сохранявшиеся тяжеловатые семейные традиции Малого. Вахтанговцы были людьми своего времени: среди актёров встречалось немало людей образованных, оригинальных, умных, прекрасных ораторов. Женщины как на подбор были очень эффектны — внешности вахтанговцы всегда придавали большое значение. Много лет сохранялась традиция вместе встречать Новый год, хотя у всех давно были свои семьи. Без театра не представляли себе жизни».

[13]

Коммунистическая идеология и пропаганда к этому времени заняла основное место в культуре страны, в том числе и в области театрального искусства. Театр Вахтангова тоже стал соответствовать идеологической направляющей линии, хотя на сцене постоянно ставились и классические произведения («Антоний и Клеопатра» Шекспира — 1971, «Маленькие трагедии» А. С. Пушкина — 1974), но и их постановки соответствовали временным рамкам. Стремительно падал уровень театра. Идеологически выдержанные спектакли без проблем принимались и утверждались Главлитом и партийными комиссиями, но сами актёры, не стесняясь, открыто иронизировали над своими работами: «Мы потерпели очередную победу»[14]. Традиции театра пытался как мог хранить и в то же время ревностно соответствовать государственному и партийному руководству новый главный режиссёр, Евгений Рубенович Симонов, но в годы начала «перестройки» ему пришлось покинуть свой любимый театр, где он, по сути, вырос.

В 1987 году театр возглавил один из ведущих актёров театра Михаил Ульянов и руководил им до самой смерти в 2007 году. За это время опять был возобновлён спектакль «Принцесса Турандот» (1991) уже в новом составе и с новыми «перестроечными» комментариями; в театре работали много интересных режиссёров, было поставлено много совершенно неожиданных по стилистике спектаклей…

До сих пор каждый спектакль театра предваряет записанный на магнитофон голос М. А. Ульянова: просьба к зрителям выключить мобильные телефоны перед входом в зрительный зал и началом спектакля.

Художественный руководитель театра в настоящее время — Римас Туминас.

Известные вахтанговцы

В разное время в театре работали многие известные и популярные актёры и режиссёры, среди которых (по алфавиту, в скобках указаны даты службы в театре):

Спектакли

Самый знаменитый спектакль театра «Принцесса Турандот» по сказке Карло Гоцци был поставлен Евгением Багратионовичем Вахтанговым, потом возобновлён в разные годы Рубеном Николаевичем Симоновым и Г. Черняховским. В роли принцессы Турандот выступали Цецилия Львовна Мансурова, Юлия Борисова и другие, роль принца Калафа долго исполнял Василий Лановой. Этот спектакль стал исторической вывеской театра.

Постановки прошлых лет

Текущий репертуар

Музей

Музей при театре

Музей при Государственном академическом театре имени Евгения Вахтангова был официально открыт в 1931 году по инициативе учеников Евгения Вахтангова. Учредителем музея выступил Общественный совет театра[17].

Основой создания музея стала коллекция документов и фотоматериалов, которые с 1913 года собирала и хранила жена Евгения Вахтангова — Надежда Михайловна Вахтангова (урождённая Байцурова).

Театральный музей имеет в своём архиве документы по всем спектаклям — тексты пьес, режиссёрские экспликации, актёрские и режиссёрские составы спектаклей, замечания по спектаклям, обсуждения спектаклей Художественным советом театра, рукописные материалы, рецензии в прессе о работе театра, его спектаклях и актёрах и др.

В музее также хранятся печатные афиши спектаклей, программы, ноты, фотографии и негативы спектаклей, протоколы заседаний Художественного совета театра, материалы гастрольной прессы, журналы режиссёров театра, творческие досье актёров и режиссёров.

Театральный музей является научно-исследовательским просветительским учреждением. В подготовке книг, посвящённых истории театра, творчеству вахтанговских актёров, режиссёров, композиторов и художников, служивших в театре в разное время, принимают активное участие научные сотрудники. Также они оказывают помощь в съёмках документальных фильмов о театре и его деятелях.

Музей расположен в одной из комнат бельэтажа театра, в которой хранится большая часть архива и библиотека по истории искусств. В фойе бельэтажа развёрнута постоянная выставка, посвящённая истории театра, спектаклям, составившим его славу, и предназначенная зрителям, приходящим на спектакли.

Сотрудники музея устраивают также тематические выставки, приуроченные к знаменательным датам жизни театра.

Посетителями музея, в большинстве своём, являются студенты театральных вузов, аспиранты, критики, театроведы для работы с архивными документами.

В штате театрального музея состоят[17]:

Музей-квартира Е. Б. Вахтангова

После смерти Евгения Багратионовича Вахтангова его вдова Надежда Михайловна выделила помещение для создания филиала театрального музея — кабинет мужа в его квартире, где он прожил с 1918 по 1922 год и 29 мая 1922 года скончался в возрасте 39 лет[17].

В экспозицию музея-квартиры Е. Б. Вахтангова вошли подлинные предметы обстановки в его кабинете, библиотека, фотографии тех лет: самого Евгения Вахтангова, его спектаклей, его учителей и коллег с дарственными надписями, афиши и программы спектаклей.

Мемориальный музей-квартира Е. Б. Вахтангова (филиал Музея при Государственном академическом театре имени Евгения Вахтангова) расположен по адресу: г. Москва, Денежный переулок, дом 12[17].

Музей-квартира Е. Б. Вахтангова открыта для посещений по предварительной договорённости с сотрудниками театрального музея[17].

Адрес театра

Комментарии

  1. «Нас побить, побить хотели!» — модная в начале 1930-х годов патриотическая песня на слова Демьяна Бедного и музыку Александра Давиденко, посвящена победе Особой Краснознамённой Дальневосточной армии над китайскими милитаристами летом и осенью 1929 года[4][5].

Примечания

  1. Любовь Гуревич. «Чудо святого Антония». // az.lib.ru
  2. 1 2 3 Сергеева И. Л., Литвин М. Р. «Театр имени Евг. Вахтангова. 1913—1996: Альбом» / Авт.-сост. И. Л. Сергеева, М. Р. Литвин; Авт. текста Д. Н. Годер.. — М.: «Русская книга», 1996. — С. 286. — ISBN 5-268-01332-7. // на сайте dombulgakova.ru.
  3. История театра Вахтангова. // web.archive.org
  4. Демьян Бедный. Стихотворение «Нас побить, побить хотели!» (1929 год). // slova.org.ru
  5. Демьян Бедный. Стихотворение «Нас побить, побить хотели!» (1929 год). // rupoem.ru
  6. Юрий Елагин. «Укрощение искусств». // infoart.udm.ru
  7. Анна Масс. «Вахтанговцы, старшее поколение». // lit-obraz.narod.ru
  8. История русского театра. // dombulgakova.ru
  9. Ишимский краеведческий музей. История театра в Ишиме. // kmishim.ru
  10. История театра. Официальный сайт Театра имени Евгения Вахтангова // vakhtangov.ru (ссылка недоступна)
  11. Отчёт о работе фронтовой группы государственного театра им. Евг. Вахтангова. // a-z.ru
  12. Актёр Рубен Симонов. // mielofon.ru
  13. История русского театра. История театра Вахтангова. // dombulgakova.ru
  14. Интервью актёра театра Эрнста Зорина журналу «Кругозор»: Хохмы со всей серьёзностью. // krugozormagazine.com (ссылка недоступна)
  15. «Ревнивая к себе самой» Т. де Молины, реж. А. Коручеков
  16. Крик лангусты
  17. 1 2 3 4 5 Музей Государственного академического театра имени Евгения Вахтангова // vakhtangov.ru

Литература

Ссылки