Обсуждение:Кулевчинское сражение

Тут что-то не так: --Talanov 08:01, 2 октября 2009 (UTC)

Утром следующего дня (11.6) российский отряд атаковал турков и захватил высоты села Кулевча, но под натиском численно превосходящих сил противника вынужден был отступить. Но артиллерия и штыковые атаки русской армии вынудили противника остановить наступление.

Здесь есть неточности, которые неплохо бы исправить. Например, пропущен очень важный момент - ко времени Кулевчинской битвы русские войска обложили, кроме крепости Силистрия, более сильную Шумлу. Пропущены и другие важные моменты.

Елена 19:48, 26 февраля 2013 (UTC)

Предлагаю новый вариант статьи. Всё основано на книге "Описание турецкой войны 1828-1829 годов", сочинение гвардии капитана Лукьяновича, часть третья, вышедшей в годы 1844-1847 отдельными книгами

Большая часть русской армии зимой 1828-1829 года располагалась на зимних квартирах севернее Дуная. Однако в захваченных в ходе летней кампании турецких крепостях в низовьях Дуная на правом берегу (Тульча, Мачин, Гирсов, Базарджик, Каварна, Исакчи, Кюстенджи, Варна, Бабадаг, Черноводы, др.) стояли русские гарнизоны всю зиму. Местом пребывания командующего Задунайским округом была крепость Кюстенджи (ныне – г.Констанца). Крепость Браилов, находящаяся на левом берегу Дуная, по своему расположению была более связана с крепостями правого берега и также входила в Задунайский военный округ. На левом берегу Дуная русские войска занимали всю Молдавию и большую часть Валахии. Самый удаленный от главных сил русской армии гарнизон численностью до 3 тысяч человек всю зиму простоял в Праводах (ныне – Провадия), городе, который называют ключом к Балканам, потому что в нем сходятся многие дороги с севера на юг и с запада на восток. Таким образом, Праводский гарнизон, которым командовал генерал-майор Куприянов, контролировал многие важные для турецкой стороны пути сообщения. Зимой в Малой Валахии русские войска овладели крепостями Турно и Кале, а на побережье Черного моря в феврале 1829 г. русский флот сумел завоевать крепость Сизополь, где был расквартирован казачий полк и флотские экипажи в общей численности около 1200 человек. По весне 1829 года русская армия новую кампанию начала с осады дунайской крепости Силистрия, она была вторично обложена, полностью окружена 5 мая 1829 года. Русские войска подошли к Силистрии утром и быстро заняли все построенные еще в прошлом году окопы и редуты. В течение кампании 1828 года главнокомандующий русской армией граф Витнегштейн стоял возле г.Шумлы, где была собрана главная турецкая армия под начальством сераскира Гуссейн-паши. Приступом Шумлу было взять практически невозможно, и русские военачальники пытались выманить армию из крепости, чтобы разбить армию сераскира на открытом пространстве, однако это не удалось, и в начале октября 1828 года осада Шумлы была снята. Новый главнокомандующий русской армией граф Дибич искал возможности переиграть Верховного Визиря, который в 1829 году сам возглавил армию султана, и навязать ему бой вне стен какой-либо крепости. И это ему удалось благодаря тому, что Верховный Визирь сам вышел из Шумлы и окружил Праводы. Наверное, целью Верховного Визиря Решид-паши с началом военной кампании 1829 года было отвоевание этого важного пункта – ключа к Балканам. С этой целью он со всей своей армией 19 мая подошел к городу Праводы, занял западные (со стороны Шумлы) высоты, господствующие над городом. Город этот лежит в лощине между гор – достаточно плоских, и армия Визиря могла удобно располагаться на них. Но горы почти отвесно обрываются возле Правод, потому турецкая армия не имела возможности спуститься с них, зато артиллерия, расположенная на высотах, обстреливала город почти безнаказанно. Днем по городу невозможно было ходить – турецкие стрелки, отличавшиеся меткостью, подкарауливали солдат и, особенно, офицеров. Восточные высоты над Праводами оставались в руках русского гарнизона, на них стояли редуты. Атаковать Праводы можно было с юга или с севера, по дорогам вдоль реки Праводы. Итак, часть войск Верховного Визиря размещалась на высотах над городом Праводы, другая стояла в Невчинской долине. Но на решительный штурм Визирь не решился, поскольку он не имел сведений о численности русского гарнизона, но видел, что вокруг города создана сильная оборонительная цепь блокгаузов, редутов, ложементов. Турецкие войска делали несколько попыток атаковать с севера и с юга вдоль реки Праводы, пытались отнять редут, расположенный на горе с востока от Правод, но атаки производились малыми силами, и были отражены.

Как только граф Дибич, находившийся возле Силистрии, получил известие об обложении Праводского гарнизона, он отделил часть войск и отправился с ними к Шумле. Во главе отряда, осаждавшего Силистрию, был поставлен генерал Красовский. Главнокомандующий, отбывший от Силистрии 24 мая, забрал с собой корпус графа Палена в составе 26 с половиной батальонов пехоты, 26 эскадронов кавалерии, 11 рот артиллерии и 2 казачьих полков. В корпусе генерала Рота было в общей сложности около 19 тысяч человек (из них только пехоты 28 батальонов), но эти войска были рассредоточены на большом пространстве от Варны до Шумлы. Возле Силистрии после отбытия главнокомандующего осталось 25 батальонов, общей численностью около 10 тысяч человек. Можно также добавить, что 17 мая русский отряд под командованием барона Крейца взял Разград – крепость на правой стороне Дуная, откуда также могла поступать к Силистрии помощь. А 29 мая отряд генерал-майора барона Гейсмара занял крепость Рахов, стоящую на левом берегу Дуная. Этот город стоит выше крепости Силистрия, и занятие его дало возможность русским войскам пресекло всякую возможность турецкой стороне подвозить продовольствие и прочую помощь с верховий Дуная осажденному Силистрийскому гарнизону. Главнокомандующий русской армией граф Дибич посылал генерал-майору Куприянову, осажденному в Праводах, приказы держаться до последнего, удерживать возле себя Верховного визиря, а сам в это время спешно и по возможности незаметно приближался на соединение с войсками генерала Рота. Прибывший через горы неизвестной туркам тропинкой в Праводский гарнизон адъютант самого главнокомандующего графа Дибича сообщил генерал-майору Куприянову, что 28 мая граф Дибич со всеми своими силами прибыл к Шумле, чем отрезал Верховному Визирю не только возможность получения из этой крепости подкрепления, но и саму возможность возвращения в неё. Также адъютант привез приказ наблюдать за армией Верховного Визиря, и как только она снимет осаду, выступить вслед и преследовать, по возможности, мешать её движениям. Далее: цитата из книги «Описание русско-турецкой войны 1828-1829 годов» капитана Н.Лукьяновича, часть третья:

Чрезвычайно затруднительно было 4-х-дневное скрытное движение войск, выступивших от Силистрии. По достижении окрестностей Эски-Арнаут-Лара, главнокомандующий приказал соблюдать строжайшую тишину и осторожность: в барабаны не бить, песен не петь, огней не разводить. Все предвещало приближение решительной битвы. Полки русские выстроились на равнинах Эски-Арнаут-Ларских, и полевым обер-священником совершено было молебствие с испрошением у Господа Сил и Победодавца успеха оружию христианскому. После молебствия Граф Дибич приветствовал войска ободрительной речью, на которую они отвечали обычным, выразительным кликом «ура»! Окропленные святой водой знамена торжественно развевались в стройных рядах воинства Русского.

В тот же день, 28-го мая, отряд, предводимый главнокомандующим прибыл на позицию при дер.Таушан-Козлуджас и, двинувшись оттуда на рассвете 29-го числа, следовал чрез Енибазар по направлению к с. Мадре. На высотах Енибазарских встречены были первые партии неприятельские в числе до 1500 человек. Казаки ударили на них, и, опрокинув нестройные толпы турок, быстро преследовали их на расстоянии 6-ти верст, при чем взято в плен около 100, а убито и ранено до 300 человек. Одновременно с сим 4-й эскадрон Харьковского уланского полка отряжен был вправо для преследования незначительного отряда, отделившегося от главных сил турецких, и взял в плен 8 солдат. Прибыв к речке Буланлык, авангард наш под командой генерал-лейтенанта Барона Крейца (1- бригада 4 уланской дивизии с конно-артиллерийской ротой и два казачьи полка Борисова 1 и Ежова) расположился на прибрежных высотах. Казачий Борисова полк предварительно потянулся влево, для открытия с. Мадарды, куда вслед за сим полком направились и главные силы наши. Между тем неприятель, получив подкрепление из Шумлы и соединив толпы свои в числе более 3000 человек на противуположных высотах упомянутой речки, выслал наездников против фронта авангарда нашего, и частью других войск начал спускаться в лощину. В следствие такого движения турок приближены были к речке под прикрытием дивизиона С.-Петергургского уланского полка 4 орудия конной №4-го роты. Меткими выстрелами они не только принудили неприятеля отступить, но заставили замолчать и артиллерию его. Вслед затем казачий Ежова полк, не смотря на сильный ружейный огонь турок, начал переходить Буланлык. Потом переправлены были через речку 4 орудия конной роты 4-го, под прикрытием С.-Петербургского уланского полка, и наконец, Харьковский уланский с остальными 4-мя орудиями той же роты. Перейдя речку, казачий Ежова полк быстро ударил на неприятеля, и поддерживаемый картечными выстрелами двух орудий конной 4-й роты, действовавшей под прикрытием дивизиона С.-Петербургского уланского полка на левый фланг турок, обратил их в бегство к стенам Шумлы. Посланная в подкрепление авангарду 1-я бригада 2-й гусарской дивизии с 4-мя орудиями конной № 3-го роты прибыла на место уже по окончании дела. Прогнав турок, авангард наш занял назначенную ему позицию фронтом к Шумле, скрывая этим от крепости движение главных сил русских. Вышеупомянутая гусарская бригада с артиллерией её расположилась влево от отряда генерал-лейтенанта барона Крейца, в расстоянии одной версты от него и также фронтом к Шумле. Донской Борисова полк, дойдя до с.Мадарды и выждав здесь 3-ю бригаду 6-й пехотной дивизии, продолжал следовать к Шумле, и присоединясь снова к отряду барона Крейца, расположился между уланами и гусарами. В то же время составлен был новый авангард, под командой генерал-майора Отрощенки, из 5-ти батальонов 6-й пехотной дивизии, 3-х эскадронов Иркутского гусарского полка и 10-ти артиллерийских орудиях. Пройдя с. Мадарду, он прибыл к селениям Кулевчи и Черковни. Авангард сей расположился следующим образом: 11-й егерский полк и 1-й батальон 12-го егерского с артиллерией, между обеими деревнями близ кладбища. 2-му батальону 12-го егерского полка приказано было содержать цепь по оврагу, примыкающему к селению Кулевчи, имея свои резервы, с двумя орудиями при них, во всехъ выходах селения; Иркутский гусарский полк с 4-мя орудиями конной № 3-го роты стал на правом фланге позиции, которая, по ближайшем обозрении, усилена была в ночь еще одним батальоном Муромскаго полка, прикрывавшим правый фланг гусар. Главные силы наши расположились близ с. Мадарды фронтом к Праводам, таким образом: 1-я бригада 6-й пехотной дивизии с артиллерией ей и Копорский полк с 4-мя орудиями легкой № 2-го роты, пройдя селение, остановились близ дороги, ведущей из Правод в Шумлу. Позади их разместились 1-я и 2-я бригады 5-й пехотной дивизии с артиллерией. Главная квартира и при ней 10-ть орудий Донской роты № 1-го, конно-батарейная №19-го и легкая 3-го роты 7-й артиллерийской бригады, под прикрытием 1-го батальона Муромского пехотного полка, близ самого селения заняли возвышение, которое простиралось по скату от фронта до болотистой речки. Над Мадардой господствует перпендикулярно скала, в виде мыса; отсюда вправо, вниз до р.Камчнка, тянется цепь гор, персекаемых обрывистыми рвами и поросших непроходимым лесом. На сих горах, в расстоянии 3-х верст от Мадарды, где оканчивается лес, находится селение Кулевчи, чрез которое, из узких теснин по многим уступам гор, пролегает прямой путь сообщения от Правод в Шумлу. Из расположения главной квартиры нашей, в 6-ти или 8-ми верстах виднелись укрепления Шумлинские, устроенные на вершине гор, окружающих сию крепость. Позади лагеря нашего местоположение было открытое и ровное. В 6-м часу пополудни неприятель показался на Праводской дороге и занял обе стороны её, по опушке леса. Отступивший оттуда казачий пост, состоявший из 35-ти человек, подкреплен был эскадроном Иркутских гусар, и поставлен в полуверсте от деревни для наблюдения за дальнейшим движением неприятеля. Елисаветградский гусарский полк с 2-мя орудиями Донской №1-го роты остановился в позиции при сел.Черемедин, дабы наблюдать дорогу, проходящую чрез Мараш в Шумлу. Ведеты его соединялись с ведетами Иркутского гусарского полка. Генерал Рот, оставив при Праводах под командой генерал-майора Куприянова Вятский, 19-й, 20-й и 37-й егерские, гусарский графа Витгенштейна и 3-й Бугский уланский полки с принадлежащей к ним артиллерией, двинулся ночью с главными силами 6-го и 7-го корпусов от дер. Эски-Арнаут-Лара к Таушан-Козлуджасу, куда и прибыл 29-го Мая до рассвета. (Силы Рота – 22,1/2 батальона, 22 эскадрона, 8 рот артиллерии и 3,1/2 казачьих полков) Генерал Куприянов, как мы выше уже видели, получил приказ не упускать из вида и по возможности преследовать турецкую армию по удалению её от Правод. Таким образом, войска наши, недавно выступившие от Силистрии, стояли уже в тылу верховного визиря. Такое движение предпринято было с целью отрезать операционную линию турок и заставить их принять сражение для восстановления сообщений своих с Шумлой, где находились все запасы неприятельской армии. Если бы Визирь решился пройти к Шумле чрез Невчинскую долину и Енибазар кратчайшим движением влево, мы имели бы время соединиться с Ротом и предупредить неприятеля. Только 29-го числа пополудни визирь получил достоверное известие, что русские войска появились в тылу его, но полагая их только частью корпуса генерала Рота, отделившеюся единственно для угрожения сообщениям его, поспешно снял осаду Правод, и со всею своею армией двинулся к теснинам Кулевчинским в самонадеянной уверенности разгромить силы наши. Известясь о движении визиря, генерал Рот немедленно оставил позицию свою при Таушан-Козлуджасе и двинулся на соединение с главными силами нашими, и на рассвете 30-го числа прибыв к с.Мадарде, расположился левее главной квартиры армии. Еще с вечера 29-го числа войска, предводимые графом Дибичем, заняли назначенные им по диспозиуии места в ожидании предстоящего боя. Обдуманный маневр главнокомандующего увенчался полным успехом: визирь внезапно очутился в западне! Отрезанный от сообщений своих с Шумлой, он должен был или положить оружие, или, на удачу, пробиваться силой. В последствиях сражения у нас не сомневались, смело надеялись одолеть противника, находившегося в затруднительнейшем положении, и весело встретили канун знаменитой битвы. В предшествовавшую ей ночь начальник главного штаба действующей армии барон Толь лично обозрел Кулевчинскую позицию и представил замечания главнокомандующему. Ярко взошло солнце 30-го мая на безоблачном горизонте южного неба. Весть о выступлении визиря была уже получена, но не имели еще достоверных известий о направлении его движения. Первоначально полагали, что визирь отступил чрез с. Кюприкиой в горы Балканские. Между тем отряды турецких войск выходили из Кулевчи. Мноние переметчики единогласно утверждали, что в дефилеях Кулевчинских находится только часть неприятельской армии, а сам визирь боковой дорогой пробирается к деревне Марашу, намереваясь спастись в Щумле. Известия сии побудили главнокомандующего, в сопровождение барона Толя и генерал-квартирмейстера Бутурлина, предпринять общую рекогносцировку к стороне Мараша и по направлению к Балканам. Генерал-майор Бутурлин отправился по дороге к Чабан-киой для открытия движения неприятеля, но никаких признаков приближенья его не заметил. Главнокомандующий, осмотрев с бароном Толем положение неприятеля, расположившегося перед Кулевчинским дефиле, нашел, что турки спустились с верховья теснины, и подвинувшись обоими флангами вперед, остановились на расстоянии одной версты от дер.Черковни. На правом и левом флангах неприятеля вытянулась конница, а в центре стояла пехота, в колоннах, с 6-ю орудиями. Силы турков, по-видимому, не превышали 5 т. человек, и, как после оказалось, на правом фланге их находилась скрытная батарея из 9-ти орудий. В сем положении неприятель долго оставался неподвижным, в нерешительности открыть действие. Не довольствуясь обозрением, и находя необходимым удостовериться, со всеми ли силами, или только с частью армии своей находится здесь визирь, главнокомандующий велел 1-й бригаде 6-й пехотной дивизии, с артиллерией её и Копорскому полку с 4-мя орудиями легкой № 2-го роты, подвинуться вперед, вправо от лощины, разделявшей их от авангарда, дабы движением сим воспрепятствовать неприятелю обойти правый фланг наш. Графу Палену приказано было, в случае надобности, поддержать авангард остальными войсками его корпуса. Распоряжения сии сделаны были около 11-ти часов утра. Вслед за тем генерал-майор Отрощенко получил приказание атаковать неприятеля, расположившегося на высотах перед дер.Черковнею, и сбыть его с сей позиции. Направленте войск к предназначенным пунктам поручено было офицерам генерального штаба по правую сторону селения полковнику Рихтеру, а по левую поручику Стефану. Едва артиллерия правого фланга нашего открыла огонь, как неприятельская пехота и конница отступили за скат горы и скрылись в лес. Гусары быстро заняли высоту; батальон Муромского полка двинулся за ними. Тогда неприятель, в свою очередь, открыл сильный огонь с батареи, скрытно устроенной им на правом фланге. Вред, наносимый сей батареей войскам нашим и важность занимаемого ими места, откуда, по завладении им, представлялось удобство действовать против других неприятельских батарей, устроенных на вершинах горъ, заставили сперва обратить туда огонь нашей артиллерии, а потом атаковать батарею сию пехотой. По крутизне местоположения и значительным силам неприятеля, открытым здесь, не было никакой возможности приступить к батарее с правой стороны дороги. Потому назначенный для сего 11-й егерский полк с 4-мя орудиями, под командой подполковника Севастьянова, подкрепленный 2-м батальоном 12-го егерского полка с 2-мя орудиями, принужден был идти в обход, стороною. Когда войска сии двинулись, покровительствуемые огнем артиллерии, неприятельская батарея замолчала и турки уже оставили ее, батальон 11-го егерского полка значительно приблизился к ней, а батальон 12-го егерского принял несколько влево. Мгновенно турецкая пехота, таившаяся в закрытых местах, встретила оба батальона сильным ружейным огнем и огромными толпами кинулась на них. В то же самое время авангард наш со всех сторон атакован был неприятельской пехотой и конницей в несравненно превосходнейших силах. По совершенной невозможности держаться долее на занятой им позиции, авангарду приказано было отступить к прежним местам, что он и исполнил в возможном порядке, за исключением одного батальона Муромского полка, теснимого несоразмерными силами неприятеля и стремительными его нападениями. Окруженный со всех сторон, он не переставал мужественно защищаться, даже и тогда, когда турецкие делибаши врезались, наконец, в сомкнутое каре его. Произошла страшная, кровопролитная сеча. Звуки сабельных ударов, ружейные и пистолетные выстрелы, вопли и крики сражающихся, слились в один дикий, ужасный гул, и вскоре бедствующий батальон, подавленный многолюдством, был изрублен турками почти до последнего человека. Рассвирепелые, бросились они на остальную пехоту авангарда нашего. Три батальона, преследуемые турками спереди и фланга, по левой стороне дороги, отступали в совершенном порядке, поражая нападающего неприятеля то штыками, то ружейным огнем, и устилая путь свой трупами турок. Командир 11-го егерского полка, подполковник Севастьянов, сам нес знамя, ибо шедший с ним портупей-юнкер был тяжело ранен. Покушаясь остановить натиск неприятеля, генерал-майор Отрощенко приказал перевезти 6 орудий на правую сторону дороги, и открыть оттуда картечный огонь; но многочисленная пехота непрьятельская не могла быть тем удержана. По трупам падших своих товарищей, действуя беспрерывно сильным ружейным огнем, с ожесточением преследовали турки отступающие и уже слабые числом людей батальоны наши. В то же время толпы турецкой конницы и пехоты, укрывавшиеся в лесу за каменистыми ущельями, находившимися с левой стороны позиции нашей, бросились на первый батальон 12-го егерского полка, и также принудили его к отступлению. Невозможность, с расстроенными от большой убыли батальонами противостоять несравненно превосходнейшему в силах неприятелю заставила генерала Отрощенко приказать авангарду отступить к деревне, а орудиям спуститься поспешно на прежнюю дорогу и занять позицию на возвышенности позади моста. Когда войска наши совершали это движение, среди многочисленной неприятельской конницы показался отступающий 1-й батальон 11-го егерского полка, находившийся на правой стороне дороги. Турецкая пехота уже настигла его, но хладнокровием и твердостью командовавшего батальоном капитана Звегинцева, и несколькими удачными атаками Иркутских гусар, с двумя орудиями посланных в подкрепление, под командой полковника Тутчека, батальон и знамя его были спасены. В сем деле ранены генерал-майоры Отрощенко и Глазенап, действовавший с особенным отличием. Капитанъ Звегинцев произведен в майоры и награжден орденом Св. Георния 4-го класса. Когда авангард наш тесним был с фронта, турки бросились в обход правого фланга его, где стояли на позиции остальные полки 6-й пехотной дивизии. Отвращая последствия такого движения неприятеля, командир 2-го пехотного корпуса генерал-адъютант граф Пален приказал начальнику штаба своего, генерал-майору Герману: 1-ю бригаду 6-й пехотной дивизии, с батарейной ротой 9-й артиллерийской бригады подвинуть вперед, к оконечности нашего правого фланга, на встречу неприятелю, а Копорский полк, с 4-мя орудиями легкой № 2-го роты той же артиллерийской бригады поставить на позиции в резерв. Турки, ободренные удачей против авангарда нашего, яростно, в многочисленных силах, ударили на означенную бригаду, но храбрые полки её: Софийский, Невский, под начальством генерал-Майора князя Любомирского, построенные в полковые каре, мужественно встретили неприятеля, и поражая его пулями и штыками, подаваясь в разные стороны для доставления взаимной фланговой обороны, успели остановить неистовое стремление турок. Батарейная рота 9-й артиллерийской бригады, под командой полковника Вальца, много содействовала здесь к поражению и удержанию неприятеля. Жестокий бой продолжался в сем месте до прибытия Копорского полка с 4-мя орудиями, занявшего позицию правее 1-й бригады 6-й дивизии, и потом до присоединения к правому флангу его 1-й бригады 2-й гусарской дивизии, с 4-мя же орудиями конной 3-го роты, под командой начальника дивизии, генерал-лейтенанта барона Будберга. Быстрые атаки гусар и отличное действие батарей, на выгодных местах поставленных, принудили неприятеля к отступленью. Прибывшая тогда конно-батарейная 19-го рота, под начальством генерал-майора Арнольди, чрезвычайно меткими выстрелами окончательно довершила отражение турок: они начали отступать на всех пунктах, и заняли свою первоначальную позицию на горах перед дефиле. Отступление неприятеля и усталость сражавшихся прекратили на время жестокий и кровопролитный бой. Пользуясь временным бездействием турок, главнокомандующий вновь обозрел расположение неприятеля, сделал распоряжения к возобновлению сражения, и дал корпуспым командирам приказания для нанесения туркам решительного, совершенного поражения. Полки 6-й дивизии были сменены 1-ю и 2-ю бригадами 5-й дивизии с их артиллерией; 2-я гусарская дивизия подкреплена 3-й гусарской; вся боевая линия усилена резервом, составленным из полков 16-й и 18-й дивизий. Для большей предосторожности генерал-лейтенанту барону Крейцу, стоявшему против Шумлы, назначена в резерв 3-я бригада 11-й пехотной дивизии и Бугская уланская дивизия с их артиллерией. Сии новые приготовления, потери, понесенные турками в первом бою, и удостоверение, что не одна часть корпуса генерала Рота, но все главные силы наши были против них, до того устрашили верховного визиря, что он собрал военный совет (по показанию взятого в плен Бимбаши). В сем совете решено было отступить, чрез Марковчу и Комарово, на Мараш. Пока совет продолжался, всн колонны наши с разных направлений, начали наступательное движение. Около 5-ти часов пополудни, конно-батарейная № 19-го рота, подкрепленная полками 5-й пехотной дивизии, с их артиллерией и батарейного №1-го ротою 16-й артиллерийской бригады, двинулись вперед, предводимые начальником главного штаба армии, генерал-адъютантом бароном Толем. Едва голова колонны начала спускаться в лощину, как неприятель открыл огонь из всех орудий, расположенных в лесу. Господствующие высоты, представлявшие туркам большие преимущества, не могли, однако, остановить наступления генерала Толя. В чертах его, говорит очевидец, сияла уверенность в победе. Спокойствие и точность, с которыми он отдавал приказания, вселяли в каждого уверенность и одушевление. В минуты сии Толь казался истинным героем, весь в помышлении о славе предстоявшего боя, который должен был увенчать подвиги оружия нашего в сей достопамятный день. Находясь сам в голове войск, Толь быстро перевел конную артиллерию чрез овраг, и, под ядрами турецких орудий, устроил батарею на весьма выгодном месте. Сильный пушечный огонь открылся с обеих сторон, и артиллерии нашей предоставлено было решить участь сражения с целой турецкой армией, под личным предводительством верховного визиря. Меткими выстрелами конно-батарейной батареи №19-го произведен был в самое скорое время удачный взрыв, от которого целый ряд неприятельских зарядных ящиков взлетел на воздух. Страх и смятение мгновенно распространились в турецких войсках, и верховный визирь, наблюдавший из леса за ходом сражения, первый подал знак к отступлению. Пользуясь смятением неприятеля, войска 2-го пехотного корпуса устремились на высоты, заняли лес по обе стороны дороги, ведущей в Праводы, и сильным ружейным огнем преследовали турок, обратившихся в бегство по Кулевчинской теснине. Они оставили в добычу победителей многочисленные обозы с разными припасами, весь лагерь, артиллерийские снаряды, патронные ящики, разного рода оружие, наконец, всю свою артиллерию и до 2 т. пленных. С известием о сем и поздравлением с победою барон Толь послал к главнокомандующему адъютанта своего Лауница, а вслед за ним приехал и сам. Радостно встретил Толя граф Дибич, и обнимая его, приветствовал героя Кулевчинской битвы. Когда происходило первое Кулевчинское дело, Шумлинский гарнизон, проведав о приближении верховного визиря с армией, хотел подать ему со своей стороны помощь, и вышел из крепости, но опасаясь вступить в неравный бой, принужден был возвратиться. Равномерно, когда дивизион Бугских улан, содержавших связь главной квартиры с войсками генерала Крейца, двинулся на присоединение к своей дивизии, турки решились было атаковать его с тыла, но присланный сюда дивизион улан 4-й дивизии, с 2-мя конными орудиями, не допустил их привести в исполнение намерение свое. После сего они совершенно удалились в крепость и дальнейших покушений не делали. Блистательный успех над визирской армией не мог быть прибретен без значительного урона. С нашей стороны он состоял из 2 раненых генералов, убитых и раненых 60 штаб- и обер-офицеров, и 2248 нижпих чинов. Самая чувствительная потеря была понесена полками 6-й пехотной дивизии, когда они первыми вступили в дело, Иркутским гусарским, 12-м егерским, батальоном Муромского пехотного полка, из которого осталось только несколько человек тяжелораненых, и наконец, преимущественно действовавшими в продолжение боя ротами 9-й артиллерийской бригады. Потеря неприятеля была несравненно важнее. Не считая пленных, одних убитых во время сражения и при преследовании было до 5 т. человек. Кроме того, все обозы, при армии визиря находившиеся, собственные его экипажи, 6 знамен и 43 орудия достались победителям. Сам верховный визирь едва мог спастись с остатками своей конницы. На другой день утром граф Дибич обошел пешком весь бивак раненых, поздравлял их с торжеством нашего оружия, благодарил за мужество и храбрость.

188.18.244.99 11:25, 24 марта 2013 (UTC)Елена

Что за утро следующего дня?

Откуда вот эта фраза: "Утром следующего дня (11 июня) российский отряд атаковал турок и захватил высоты села Кулевча, но под натиском численно превосходящих сил противника вынужден был отступить". Бой происходил в течение одного дня, 30 мая (по старому стилю), в небольшим перерывом. В начале перевес был на стороне турок, поскольку они (а не русские) занимали господствующие высоты. Русские начали наступление на высоты, но были отбиты. Потери были огромными с обеих сторон: например, от батальона пехоты Муромского полка, который начинал сражение, остались в живых не более двух десятков человек, все тяжелораненые. Когда в палатке верховного визиря шло совещание - отступать иль продолжать бой, Дибич ввел в бой новые войска, и они довершили разгром турецкой армии. Турки бежали, побросав весь обоз и орудия. А утром следующего дня русские войска были направлены для преследования разрозненных частей турецкой армии. ````Елена