Обсуждение:Мамкин, Александр Петрович

В награде за подвиг времён Великой Отечественной войны отказано

В 2006 году ученики 5 класса Бутырской школы Репьевского района под руководством учительницы Марии Николаевны Гадецкой начали собирать детальную информацию о своём земляке лётчике Мамкине А.П. и его героическом подвиге. А спустя четыре года отправили ходатайство на имя Президента России о возможности присуждения Мамкину А.П. звания Героя Российской Федерации (посмертно). В поддержку ходатайства было приложено более трёх тысяч собранных учениками подписей.
В мае 2010 года пришёл ответ из Управления Президента Российской Федерации по Государственным наградам:
«Комиссией было решено воздержаться от представлений к званию Героя Российской Федерации за заслуги в Великой Отечественной войне. За давностью событий сложно объективно разобраться во всех обстоятельствах принятых в то время должностными лицами. Разделять сегодня участников войны на героев и рядовых членам Комиссии представляется не корректным». Источник. Adder38 (обс) 15:34, 17 сентября 2016 (UTC)

Из воспоминаний бывшего воспитанника Полоцкого детдома — подвиг лётчика Мамкина

На многих сайтах размещён целый ряд статей, посвящённых описанию дерзкой операции белорусских партизан "ЗВЁЗДОЧКА", в которой на 2-ом этапе (эвакуация самолётами освобождённых из фашистского плена детей из партизанской зоны на Большую землю в советский тыл) приняли участие лётчики 105-го отдельного гвардейского авиаполка 1-го Прибалтийского фронта.

В качестве дополнения предлагаю в сокращённом виде воспоминания бывшего во время войны старшего воспитанника Полоцкого детского дома 1 Шашкова Владимира Макаровича, 1928г. рожд. (копию рукописных воспоминаний отца сохранила его дочь Татьяна Владимировна Мельникова).
В воспоминаниях Шашкова В.М. есть его история попадания в Полоцкий детский дом.
Кроме того, Шашков Владимир (16-летний воспитанник детдома) был одним из пассажиров "огненного рейса" лётчика Мамкина А.П.

Эти воспоминания Шашкова В.М. ценны тем, что он единственный из всех пассажиров самолёта, как старший воспитанник детдома, находясь прямо за лётчиком Александром Мамкиным во второй открытой кабине, мог своими собственными глазами наблюдать все происходившие события в процессе полёта — как летели, как и кем были подбиты, приземление самолёта.
Все остальные пассажиры либо находились в глубине второй кабины (другие детдомовцы), либо в глухих закрытых люками контейнерах под фюзеляжем (воспитательница) и крыльями (раненые партизаны).

См. воспоминания в полном объёме на https://proza.ru/2019/11/21/1113. Владимир БАРМИНСКИЙ (г.Дубна, Московская обл.)

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ БЫВШЕГО ВОСПИТАННИКА ПОЛОЦКОГО ДЕТСКОГО ДОМА ШАШКОВА В.М.:
«... Детский дом остался не эвакуированным, еще довоенный детский дом. Вот в его семью и влилась наша четверка. Детей там было очень много и таких как мы, уже арестованных немцами.

В городе Полоцк мы прожили до осени, уже морозы начинались. Потом нас перевели за реку Западная Двина на левый берег в деревню Бельчица. Разместились мы в деревенских домах, жители которых ушли в партизаны. Деревня находилась от леса примерно в одном километре. Вот здесь и наладили руководители детдома связь с партизанами (Партизанская разведгруппа отряда им.Щорса обнаружила детей в Бельчице, после чего скрытно проникла в деревню и установила контакт с воспитателями детдома. — В.Б.).

18 февраля 1944 года ночью мы все ушли к партизанам. Было все очень подготовлено. На выручку нам кажется три партизанских отряда были введены. В лесу нас партизаны посадили на подводы и быстро отвезли вглубь своей территории...

В самом конце марта наш детский дом начали переправлять за линию фронта. Сначала отправляли самых маленьких, а до меня дошла очередь уже в апреле.
Самолет назывался Р-5. Я в нем сидел первый раз в кассете между лыж. Пока нас усадили, испортилась погода. Пришлось разгрузиться. Летчика я видел хорошо и первый раз.
Второй раз с 10 на 11 апреля я сидел за спиной у летчика, он почему-то посадил меня сам. Шесть ребятишек сидели позади меня в фюзеляже на полу. Троих я знал: Галя, Регина и Володя Форинко. Между лыж самолета посадили нашу воспитательницу Латко Валентину Степановну, ее сына Толика и еще две девочки сестренки. На нижних крыльях были кассеты для раненых лежачих. В них уложили по одному партизану. Это с левого и правого крыла.
Александр Мамкин скомандовал: « — От винта!», — и самолет заработал. Некоторое время он его прогревал, а затем помахал провожающим рукой, пошел по взлетной, в конце сделал разворот, и мотор сильнее заработал, самолет пошел быстрее, а потом и оторвался от земли. Летчик сделал круг над партизанским аэродромом, как будто прощался навсегда, и пошел левее Полоцка на восток.
С партизанской зоны над оккупированной немцами прошел он спокойно. С оккупированной перед линией фронта нас ловили прожектора и поймали один раз, но летчик был опытный — увернулся, быстро снизился. Это видел я хорошо, так как сидел у него за спиной, почти рядом (на пол руки). Остальные были закрыты в кассетах и фюзеляже.

На самом перелете линии фронта нас нагнал немецкий истребитель. Все проходило ночью, немецкий самолет я один раз немного глазами уловил. Но не рама и не тяжелый, а, кажется, истребитель.
Первый раз он пронесся со свистом около нас, но не стрелял. Но, может и стрелял, но не попал, так как выстрелов было не слышно из-за рева мотора от нашего самолета.
Второй заход был уже с попаданием в наш самолет, но выстрелов не слышно, а по нашему самолету пули посыпались, как горох по фанере, и гул слышался различимый двух моторов. Я даже встал в полный рост, летчик это заметил и показал мне опуститься. Я опустился, но через окошко маленькой перегородки следил за ним. Летчик нагнулся на левый борт и смотрел вниз, видимо немецкий был ниже, потом нагнулся на правый.
В этот момент немецкий самолет приближался уже в третий раз, слышно по звуку, и дал еще очередь по нашему самолету, и также попадания слышны, как и при втором заходе. И самое страшное — в этот раз он ранил нашего Александра Петровича. Потому, что он резко дернулся с правой стороны, когда был нагнувшись, и схватился за голову. Запахло очень бензином, а через несколько секунд послышался глухой взрыв и самолет весь в огне.
Немец уже больше не стрелял. Видел я, как лётчик весь в огне, что-то энергично возится с управлением, самолет накренился через правый борт так, что можно было вывалиться из него — лыжами почти вверх. И пошел на запад резкими бросками вниз. Одно мгновение — и осветились кустарники. Знаете какое-то лихорадочное действие — и не знаешь, что делать.
Я повернулся в хвост, обратно мигом на лётчика, а его уже нет. Только коснулись земли, и он пропал (Надо понимать — лётчика выбросило при аварийной посадке, ударе самолёта лыжами о землю. — В.Б.). Так мы без лётчика ещё метров 300 катились по болоту. И только выскочили на чистый лёд — самолёт остановился.
Я нагнулся через перегородку к летчику, думая, что он от большой боли от огня и раны съехал с сиденья вниз. Но там оказался парашют в сумке такого же защитного цвета, как у летчика летная куртка.

Мигом я выскочил из самолета и — под низ, где сидели наша воспитательница и дети, открыл им люк, они выскочили, и люк этот сразу же придавило всем весом самолета.
Две девочки выскочили из фюзеляжа сами. И я снова вскочил на самолет и стал подавать малышей воспитательнице. Горела уже и на мне одежда — снегом бросишь и снова спасать. Горели крылья самолета, а ведь под ними в кассетах лежали тяжело раненые партизаны. И, знаете, неловко писать, но наша воспитательница растерялась. И снова я быстро открыл колпаки и уже вместе с нею вытащили раненых, затушили на них одежду.

Всю эту трагедию видел еще немецкий самолет, так как он прошел низко над нами так, что наше пламя его осветило, и улетел, не обстреляв нас.
Я предложил воспитательнице уйти подальше от самолета. Что мы и сделали, перевели ребят, утащили раненых подальше от самолета метров за 300 - 400 ... И только мы вернулись к своим ребятам, самолет тряхнуло небольшим взрывом, он развалился.

Минут десять было тихо. И начался обстрел нашего огневища, видимо немец дал координаты. Утром 83 воронки насчитали наши солдаты на льду.
Когда обстрел стих, мы стали искать летчика. Валентина Степановна, я и ее сын, Толя. Толя заметил его первым, началась уже утренняя зорька. Мы побежали к нему, затушили тлеющую одежду. Обгорел он сильно, колени обеих ног и на груди два пятна, шея и руки. Был он без сознания, я расстегнул ему гимнастерку, летную шапку. Он, по нашему определению, стал чувствовать, что кто-то есть около него. Но ни одного слова он не вымолвил. Глаз у него правый был черный, как чугун. В правом ухе полная раковина запекшейся крови. Ранен он был очень тяжело. Но даже при такой ситуации, все-таки нашел в себе силы и посадил самолет, не бросил нас в воздухе, ведь у него был парашют.
Мы взяли от него документы и пистолет и вернулись к своим пассажирам. Партизаны сразу же попросили пистолет, сказали, если в случае немцы — будет чем застрелиться, они ведь нас будут мучать.
Потом мы с воспитательницей укрыли летчика женским пальто, так как было двое детей, завернутых отдельно в пальто, а детей в одно пальто двоих.

И пошли втроем в разведку. Я, воспитательница и ее сын. Шли осторожно, оглядываясь. Вскоре, пройдя болото, перед озером вышли на пригорок, это в 2,5 километрах примерно, вгляделись и увидели дорогу, телефонные столбы и шедшего по ней военного. Потом заметили землянку и стали к ней пробираться. Когда подошли поближе, то поняли, что здесь должны быть наши, и не ошиблись. Вышел солдат, поздоровался с нами, спросил откуда. Мы объяснили ...
Вскоре солдаты привезли летчика на санках в землянку, он по-прежнему был без сознания. Нас собирались отправить на грузовике, так как дорога была рядом, это говорили по телефону откуда-то.

Пошли за ребятами на озеро. И только их привели в землянку, как по телефону сообщили — всех на озеро, прилетят санитарные самолеты ...
... из-за леса выплыли 4 санитарных самолета и сели около нас. Майор распорядился, на двух самолетах уложили в первую очередь раненых и отправили. А на двух других разместили нас. Это был уже день в полном разгаре, светило солнышко.
И снова я сидел позади лётчика, видно всё сверху. Очень радовался. Летели очень мало и приземлились на лесном аэродроме. Нас быстро высадили и в большую землянку привели, где очень вкусно покормили и уложили отдохнуть.
Потом очень много больших офицеров меня расспрашивали о полёте, о действиях в горящем самолёте, высадке детей и партизан ...
Вот коротко и всё ...»
В.М. ШАШКОВ
1979г.
Барминский (обс.) 19:41, 4 апреля 2017 (UTC); Барминский (обс.) 17:30, 1 июня 2021 (UTC)