Журнал фильтра правок

[ 0 => '{{ФИО}}{{Писатель', 1 => ' |Имя = Антонин Ладинский', 2 => ' |Изображение = Антонин Петрович Ладинский.jpg', 3 => ' |Род деятельности = {{поэт|СССР|России XX века}}, {{прозаик|СССР|России по алфавиту|России XX века}}, {{переводчик|СССР|XX века|поэзии на русский язык|с французского языка}}', 4 => ' |Гражданство = {{Российская империя}}→{{СССР}}', 5 => ' |Годы активности = 1925—1961', 6 => ' |Направление = [[неоромантизм]]', 7 => ' |Жанр = [[исторический роман]]', 8 => ' |Викисклад = ', 9 => ' |Викитека = ', 10 => '}}', 11 => ''''Антони́н Петро́вич Лади́нский''' ({{СС2|31|января|1895|19}}, село [[Скугры]], [[Порховский уезд]], [[Псковская губерния]] — [[4 июня]] [[1961]], [[Москва]]) — русский поэт [[Русская эмиграция первой волны|первой волны эмиграции]], близкий «[[Парижская нота|парижской ноте]]». Автор популярных исторических романов о [[Римская империя|Римской империи]], [[Византийская империя|Византии]] и [[Киевская Русь|Киевской Руси]].', 12 => false, 13 => 'Родился в семье чиновника Псковской губернии. Не окончив [[Юридический факультет Петербургского университета|юридического факультета Петроградского университета]], ушёл [[Вольноопределяющийся|вольноопределяющимся]] на фронт [[Россия в Первой мировой войне|Первой мировой войны]]. Во время [[Гражданская война в России|Гражданской войны]] оказался в [[Белая армия|Белой армии]], дослужился до [[подпоручик]]а. Получив тяжёлое ранение, в 1920 году эвакуировался в [[Египет (хедиват)|Египет]], откуда в 1924 году переехал в [[Париж]]. Сменил множество профессий, с конца 1920-х годов служил в редакции газеты «[[Последние новости]]» [[телефонист]]ом; это позволило ему всецело посвятить себя литературному труду. В качестве [[Журналист|корреспондента]] в 1930-е годы совершил несколько путешествий по Европе и [[Ближний Восток|Ближнему Востоку]].', 14 => false, 15 => 'Поэтические сборники Ладинского 1930-х годов получили высокую оценку [[Адамович, Георгий Викторович|Г. Адамовича]] и [[Набоков, Владимир Владимирович|В. Набокова]]. [[Юрий Терапиано]] относил его поэтическое творчество к [[неоромантизм]]у{{sfn|Терапиано|1986|с=243}}. Со второй половины 1930-х годов Ладинский обратился также к [[Исторический роман|исторической прозе]], опубликовав романы «XV легион» (1937) и «Голубь над Понтом» (1938); рецензии на них дали [[Лев Гомолицкий]] и [[Георгий Федотов]]. Во время [[Франция во Второй мировой войне|Второй мировой войны]] собирал материалы для романов об [[Анна Ярославна|Анне Ярославне]] и [[Владимир Мономах|Владимире Мономахе]]; занял активно просоветскую позицию. В 1946 году в числе первых эмигрантских деятелей получил [[советское гражданство]]. В сентябре 1950 года был депортирован из Франции, некоторое время жил в [[ГДР]], где работал переводчиком на предприятии в [[Дрезден]]е. В 1955 году вернулся в Москву. Дебютировал своими историческими романами, выходившими в СССР под названиями «В дни Каракаллы» (1961) и «Когда пал Херсонес» (1959). В 1961 году незадолго до кончины Ладинский был принят в [[Союз советских писателей]]. Книги «Анна Ярославна — королева Франции» (1961) и «Последний путь Владимира Мономаха» (1966) вышли посмертно, причём удостоились положительных отзывов профессиональных историков, таких как [[Пашуто, Владимир Терентьевич|В. Пашуто]], [[Каждан, Александр Петрович|А. Каждан]], [[Немировский, Александр Иосифович|А. Немировский]], [[Рапов, Олег Михайлович|О. Рапов]]. Исторические романы Ладинского были популярны и многократно переиздавались. Поэтические произведения Антонина Ладинского после его переезда в СССР не печатались, их собрание было опубликовано лишь в 2008 году.', 16 => false, 17 => 'Биографические сведения об Антонине Ладинском скудны, а количество литературоведческих исследований до 2000-х годов исчислялось единицами; преимущественно это были предисловия и послесловия к изданиям его исторических романов. Архив писателя хранится в [[РГАЛИ]] и опубликован лишь частично{{sfn|Коростелев|2008|с=5—6}}. После переиздания стихотворений Ладинского литературоведы интенсивно занялись поэтическим наследием писателя, которое стало органической частью русской литературы XX века{{sfn|Грановская|1996|с=30}}.', 18 => false, 19 => '== Биография ==', 20 => 'Литературовед {{comment|Анастасия Горобец|Горобец, Анастасия Леонидовна, — магистр философии, Институт славистики Венского университета, Австрия.}} выделяла в биографии Антонина Ладинского следующие периоды:', 21 => '{{начало цитаты}}…Российский — от рождения до эмиграции (1895—1921), 1-й эмигрантский египетский период (1921—1924), наиболее плодотворный и значимый парижский период (1924—1950), внутри которого необходимо выделить военные и особенно послевоенные годы, как своего рода пресоветский период (1940/1944—1950), дрезденские годы после высылки из Франции, как годы подготовки к въезду в СССР (1950—1955), и собственно советский период (1955—1961). Таким образом, пресоветский и советский периоды в сумме занимают в биографии Ладинского ровно такой же временно́й отрезок, как и наиболее важный в творческом отношении межвоенный парижский период{{sfn|Горобец|2010|с=243—244}}.{{конец цитаты}}', 22 => false, 23 => '=== Ранний период ===', 24 => '[[Файл:000 Pskov gym.JPG|мини|Крыльцо здания Псковской мужской гимназии. ''Фото 2012 года'']]', 25 => 'Сам Ладинский утверждал, и с его слов это значилось во множестве справочных изданий, что он появился на свет в 1896 году в деревушке Общее Поле [[Порховский уезд|Порховского уезда]] [[Псковская губерния|Псковской губернии]], ныне не существующей{{sfn|Филатова|2005|с=397}}{{sfn|Коростелев, Федякин|2000|с=404}}. Судя по [[Метрическая книга|метрической записи]] Николаевской церкви, он родился в 1895 году, 19 января [[Юлианский календарь|по старому стилю]], в селе [[Скугры|Скугор]], которое тогда именовалось в единственном числе{{sfn|Коростелев|2008|с=6}}{{ref+|Эти же даты содержатся в метрическом свидетельстве, сохранившемся в архиве Петроградского университета{{sfn|Горобец|2012|с=190}}.|group="Прим."}}. Отец — Пётр Семёнович Ладинский, родившийся в 1863 году, — окончил [[Порхов]]ское [[духовное училище]] и служил помощником [[полицмейстер]]а, затем [[исправник]]ом [[Новоржевский уезд|Новоржевского уезда]]; на этом посту к 1915 году он дослужился до [[Надворный советник|надворного советника]]. Мать, Ольга Васильевна, урождённая Дёмина, — крестьянка [[Дновская волость|Дновской волости]]; её брак с Петром Ладинским был заключён в 1893 году, когда невесте исполнилось 20 лет. В семье было четверо сыновей: Антонин (1895 года рождения), Владимир (1899), Борис (1903) и Николай (1908){{ref+|Дата и обстоятельства кончины отца неизвестны{{sfn|Коростелев|2008|с=7}}. Судьба большинства членов семьи позже сложилась драматически: мать Антонина Ладинского Ольга Владимировна и братья Владимир и Николай были арестованы в 1935 году и сосланы на строительство [[СУГРЭС]] в [[Свердловск]]. Ольга и Владимир Ладинские умерли в ссылке{{sfn|Горобец|2012|с=190}}.|group="Прим."}}. В 1898 году семья переехала во [[Псков]]{{sfn|Коростелев|2008|с=7}}.', 26 => false, 27 => 'В 1906—1915 годах Антонин учился в [[Псковская мужская гимназия|гимназии]], где в восьмом, выпускном классе оказался вместе с [[Зильберман, Давид Беньяминович|Давидом Зильбером]] (брат [[В. А. Каверин]]а) и [[Поземский, Леон Михайлович|Леоном Поземским]]<ref name="ЦБС">{{cite web|title=ЛАДИНСКИЙ АНТОНИН ПЕТРОВИЧ (19.01.1896 — 04.06.1961)|url=http://bibliopskov.ru/html2/b_bodul.htm|website=Путь памяти : [Ладинский Антонин Петрович (1896—1961) : по итогам литературно-краеведческой конференции]|publisher=Централизованная библиотечная система города Пскова|accessdate=2019-02-02}}</ref>. Примечательным эпизодом гимназических лет стало обращение Антонина Ладинского к [[Толстой, Лев Николаевич|Льву Толстому]] с вопросом, куда поступить по окончании гимназии. Судя по реестру писем, написанных по поручению Л. Н. Толстого (от 11 мая 1910 года), [[В. Ф. Булгаков]] послал в ответ статью Толстого «Об образовании»<ref>{{cite web|title=Список писем, написанных по поручению Л. Н. Толстого, 1910 (май — ноябрь)|url=http://tolstoy-lit.ru/tolstoy/pisma/1910-maj-noyabr/letter-249.htm|accessdate=2019-02-03}}</ref>. Гимназию Антонин окончил далеко не блестяще: отличные оценки были только по [[Юриспруденция|законоведению]], природоведению и французскому языку{{sfn|Горобец|2010|с=244}}. 8 августа 1915 года поступил на [[Юридический факультет Санкт-Петербургского государственного университета|юридический факультет]] [[Санкт-Петербургский государственный университет|Петербургского университета]]. Проучившись один семестр, весной 1916 года он, получив повестку о досрочной мобилизации, был причислен к Первой [[Петергоф]]ской школе прапорщиков{{sfn|Горобец|2010|с=244}}, вероятно, по собственному почину не пожелав воспользоваться студенческой отсрочкой. Военное образование, помимо гимназического, было единственным законченным у Ладинского. В вопросе, участвовал ли Антонин Петрович в сражениях [[Первая мировая война|Первой мировой войны]], ясности нет, поскольку в автобиографии, написанной для въезда в СССР в 1950-е годы, писатель утверждал, что в боевых действиях участия не принимал по причине собственных заболеваний и передислокаций 97-го Западного полка{{sfn|Коростелев|2008|с=7}}{{sfn|Горобец|2010|с=244}}.', 28 => false, 29 => '[[Революция 1917 года в России|Революцию 1917 года]] Ладинский не принял; впоследствии на вопрос «За белых или за красных?» отвечал: «За белых, но не потому, что ненавижу простых людей, а потому, что люблю привычный уклад жизни»<ref name="ЦБС" />. В своей воинской части он был избран в [[Советы|Совет солдатских и офицерских депутатов]]; в конце 1917 года, получив отпуск, вернулся во Псков. Во время [[День защитника Отечества#Занятие немцами Пскова|немецкой оккупации]] служил писцом в городской управе. Осенью 1918 года вступил в армию [[Вандам, Алексей Ефимович|Вандама]], разбитую в первом же сражении. После этого Ладинский скрывался под чужой фамилией у родственников во Пскове и в Петрограде{{sfn|Горобец|2010|с=244}}. Далее, воспользовавшись амнистией, он поступил в Крестьянско-рабочую бригаду и попал на фронт [[Гражданская война в России|Гражданской войны]]. В 1919 году в бою под [[Купянск]]ом Ладинский был взят в плен [[Казаки|казаками]] и далее зачислен в [[Марковский полк]] [[Добровольческая армия|Добровольческой армии]] [[Деникин, Антон Иванович|Деникина]]. В Белой армии дослужился до [[подпоручик]]а. Осенью 1919 года был тяжело ранен в ногу под [[Харьков]]ом. По свидетельству [[Берберова, Нина Николаевна|Нины Берберовой]], рана эта не затягивалась в течение трёх десятков лет и постоянно беспокоила Ладинского{{sfn|Коростелев|2008|с=7}}. Проведя 11 месяцев в [[Ростов-на-Дону|ростовском]] госпитале, был эвакуирован вместе с ним в [[Новороссийск]], затем в [[Салоники]], а оттуда в 1920 году — в госпиталь в [[Александрия|Александрии]]{{sfn|Горобец|2010|с=245}}.', 30 => false, 31 => '=== В эмиграции ===', 32 => false, 33 => '==== Египет — Франция. «Последние новости» ====', 34 => 'В [[Египт]]е эвакуированный Антонин Ладинский работал на заводе, служил писцом в Международном суде в [[Каир]]е и Александрии (делопроизводство велось на французском языке), переводил с английского [[Полицейский роман|полицейские романы]]{{sfn|Филин|2000|с=50|loc=Василий Яновский. <О Ладинском>}}. Из сохранившейся переписки с учёным секретарём [[Русский заграничный исторический архив в Праге|Российского заграничного исторического архива]] Г. И. Радченко (с которым Ладинский познакомился в Египте) следует, что он рассчитывал перебраться в [[Прага|Прагу]], тогда благожелательно настроенную к русским, получить там высшее образование и начать литературную карьеру{{sfn|Горобец|2010|с=245}}.', 35 => false, 36 => 'В 1924 году Антонин Ладинский перебрался в [[Париж]] и даже пытался учиться в [[Сорбонна|Сорбонне]], но из-за крайне тяжёлого финансового положения вынужден был оставить университет. Служил рабочим на обойной фабрике, маляром. [[Калинников Иосиф Федорович|И. Ф. Калинникову]] он так описывал свои жизненные обстоятельства:', 37 => '{{начало цитаты}}А я в Париже, видел много прекрасных вещей. 6 дней работаю простым рабочим на фабрике, холодаю (комната без отопления), а в воскресенье бегаю по музеям, церквам и лекциям{{sfn|Горобец|2012|с=190}}.{{конец цитаты|источник=}}', 38 => 'В 1926 году (по другой версии — после 1927—1928 годов) Антонин Ладинский стал [[телефонист]]ом в эмигрантской газете «[[Последние новости]]» (официально должность именовалась «заведующий телефонным бюро редакции»), что позволило ему полностью посвятить себя литературе и журналистике. Со временем он стал специальным корреспондентом с правом зарубежных поездок, что не освобождало от ответов на звонки в редакцию и переадресацию между отделами{{sfn|Коростелев|2008|с=7—8}}. [[Терапиано, Юрий Константинович|Ю. Терапиано]] даже вспоминал, что «''…вечером, возвращаясь домой, редактор [[П. Н. Милюков]] подвозил его в такси, а сотрудники и посетители газеты относились к нему с уважением. Но самолюбивый Ладинский всё-таки очень страдал от своего положения мелкого служащего и не раз с обидой в голосе жаловался на судьбу''»{{sfn|Терапиано|1986|с=247}}. Действительно, должность телефониста так и оставалась основной для Ладинского вплоть до войны, в его дневнике за ноябрь — декабрь 1937 года упомянуты разговоры с П. Н. Милюковым о повышении хотя бы до секретаря, что так и осталось неосуществлённым{{sfn|Коростелев|2008|с=12—13}}.', 39 => false, 40 => '==== Литературная деятельность ====', 41 => 'С литературной точки зрения, по выражению [[Коростелёв, Олег Анатольевич|О. Коростелёва]], «Париж был завоёван легко и очень быстро». Первое стихотворение Ладинского было напечатано в парижском «Звене» 6 апреля 1925 года. Со следующего года его произведения печатались в самых разных эмигрантских изданиях на русском языке, от периферийных «[[Перезвоны (журнал)|Перезвонов]]» до «[[Современные записки|Современных записок]]», которые в те времена воспринимались как «цитадель живых классиков», закрытая для молодых и начинающих авторов. Возможно, протекцию Ладинскому могли составить [[Адамович, Георгий Викторович|Адамович]] (который очень рано оценил поэтический талант молодого поэта) и [[Слоним, Марк Львович|Слоним]]. Н. Берберова считала, что Ладинского «протащил [[Ходасевич, Владислав Фелицианович|Ходасевич]]», но это едва ли соответствовало действительности. К началу 1930-х годов Ладинский превратился в литературную величину, чьи новые произведения редакция «Современных записок» принимала безотносительно содержания и вкусовых предпочтений{{sfn|Коростелев|2008|с=8—9}}. Антонин Ладинский тех лет упоминается в мемуарах [[Одоевцева, Ирина Владимировна|Ирины Одоевцевой]] «На берегах Сены»<ref>{{публикация|книга|автор=[[Одоевцева, Ирина Владимировна|Одоевцева И]].|заглавие=На берегах Невы. На берегах Сены|место=М.|издательство=[[АСТ (издательство)|АСТ]]: Астрель|год=2011|isbn=978-5-17-072034-7|страницы=433, 435|страниц=798}}</ref>.', 42 => false, 43 => 'Общественную активность Антонин Ладинский проявлял с 1925 года, став в этом году постоянным участником вечеров Союза молодых поэтов и писателей, а с октября 1926 года — членом его правления. Выступал с лекциями и чтением собственных стихов (и считался незаурядным чтецом){{sfn|Терапиано|1986|с=243, 247}}; принимал участие в собраниях «[[Зелёная лампа (1927—1939)|Зелёной лампы]]» и многих других общественных организаций, включая «[[Очаг друзей русской культуры в Европе]]». В 1931 году Антонин Петрович вступил в [[Масонская ложа|масонскую ложу]] «[[Северная звезда (масонская ложа)|Северная звезда]]» и даже поднялся в ней до [[обрядоначальник]]а{{sfn|Коростелев|2008|с=9}}{{sfn|Горобец|2010|с=243}}{{ref+|Существенную информацию о масонской деятельности Ладинского сообщил [[Софиев, Юрий Борисович|Ю. Софиев]] в письме П. Л. Вайншенкер. Масонские собрания устраивались у [[Осоргин, Михаил Андреевич|М. А. Осоргина]] и довольно быстро превратились в литературные обсуждения, куда приглашались и литераторы, принадлежавшие к другим ложам. Осоргин не любил поэзии и поэтов, но при этом сборник Ладинского «Чёрное и голубое» был издан на средства масонов, о чём ни автор, ни М. Осоргин не любили упоминать<ref>{{cite web|author=[[Софиев, Юрий Борисович|Софиев Ю]].|title=Вечный юноша. ТЕТРАДЬ XII (февраль-май 1964 г.), 7|url=https://biography.wikireading.ru/275723|publisher=Wikireading.ru|accessdate=2019-02-04}}</ref>.|group="Прим."}}. Пытался заниматься издательской деятельностью: известен единственный номер «Казачьего литературно-общественного альманаха», выпущенный в 1930 году совместно с [[Куприн, Александр Иванович|А. Куприным]] в издательстве «Рифма»{{sfn|Горобец|2012|с=191}}.', 44 => false, 45 => 'С 1929 года печатал рассказы, сначала в журнале «[[Иллюстрированная Россия]]», далее в «[[Числа (журнал)|Числах]]», «Современных записках» и других изданиях. Корреспондентом «Последних новостей» совершил поездки в [[Польша|Польшу]], [[Чехословакия|Чехословакию]], [[Ливан]], [[Британский мандат в Палестине|Палестину]], [[Тунис]], [[Египет (хедиват)|Египет]]; публиковал в газете [[Путевой очерк|путевые очерки]], отдельно выпустил книгу «Путешествие в Палестину» (1937). Дальнейшая логика развития Ладинского как писателя привела его к историческому жанру: отдельными изданиями вышли романы «XV легион» (Париж, 1937) и «Голубь над Понтом» (Таллин, 1938){{sfn|Коростелев|2008|с=9}}.', 46 => false, 47 => '==== Мировоззрение ====', 48 => 'О мировоззрении, которое отличало Ладинского от массы деятелей русской эмиграции, свидетельствовал (не всегда корректно) [[Яновский, Василий Семёнович|Василий Яновский]]:', 49 => '{{начало цитаты}}Как многие из служивого или чиновничьего сословия, он был кровно связан с «Империей», «Великой державой», Дарданеллами, исконными границами — всё глубже и дальше — и прочими атрибутами чувственного патриотизма. Разумеется, Антонин Петрович стоял за свободу личности, за её юридические права, за ограничение государственного произвола — одним словом, за [[Милюков, Павел Николаевич|Павла Николаевича Милюкова]]. Но всё это потом, когда границы империи будут на все сто процентов обеспечены, а национальные интересы защищены.', 50 => '<br>', 51 => 'В пору [[Советско-финская война (1939—1940)|советско-финской бойни]] Ладинский, писавший одухотворённые неоромантические стихи, из кожи лез в «Круге», оправдывая стратегию [[Шапошников, Борис Михайлович|Шапошникова]], уверяя, что нельзя оставить в «такое время» [[Ленинград]] под дулами [[выборг]]ских орудий…<br>', 52 => 'Надо ли удивляться, что эти верные сыны великодержавной России после трудной победы Красной армии взяли советский паспорт. Ладинский, как и [[Бек-Софиев, Юрий Борисович|Софиев]], даже честно поехал в Союз… Империализм в истории соблазнял мужчин больше, чем бабы, карты и вино, вместе взятые. А в [[Библия|Библии]] он среди [[Смертный грех|смертных грехов]] не числится{{sfn|Филин|2000|с=50—51|loc=Василий Яновский. <О Ладинском>}}.{{конец цитаты|источник=}}', 53 => '«Покраснение» Ладинского являлось длительным процессом и стало следствием как его личных взглядов и убеждений, так и несоразмерности его литературных возможностей и социального положения. Большой лояльностью к эмигрантской среде он не отличался, по крайней мере, с 1930-х годов. По мнению О. Коростелёва, показательной является анкета «Новой газеты» 1931 года, в которой Ладинский, отвечая на вопрос о самом значительном произведении русской литературы предыдущего десятилетия, не упомянул ни одного эмигрантского автора, а назвал [[Мандельштам, Осип Эмильевич|Мандельштама]], [[Леонов, Леонид Максимович|Леонова]] и [[Толстой, Алексей Николаевич|А. Толстого]]. Воспоминания Василия Яновского об отношении Ладинского к советско-финской войне дополняются свидетельствами Ю. Софиева (в пересказе [[Р. Райт-Ковалёва|Р. Райт-Ковалёвой]]), согласно которым Антонин Петрович однажды на заседании «Круга» прямо заявил, что место каждого «честного русского человека» — в [[РККА|Красной Армии]]{{sfn|Коростелев|2008|с=13—14}}. Так совпало, что заявление о возвращении на родину Антонин Петрович подал 21 июня 1941 года — за день до начала [[Великая Отечественная война|Великой Отечественной войны]]{{sfn|Ковалева|1989|с=792}}.', 54 => false, 55 => '=== Переход на просоветские позиции. Депортация ===', 56 => false, 57 => '==== Годы войны ====', 58 => 'О жизни Ладинского в годы [[Франция во Второй мировой войне|Второй мировой войны]] существуют только отрывочные сведения. После [[Французская кампания|немецкой оккупации Парижа в 1940 году]] вместе с газетой «Последние новости» Ладинский был эвакуирован в [[Пуатье]], а после закрытия издания несколько месяцев провёл в [[Овернь|Оверни]], пытался получить материальную помощь от [[Алданов, Марк Александрович|М. Алданова]] и [[И. Бунин]]а. Далее ему пришлось вернуться в Париж; по собственному свидетельству, «на немцев ни дня не работал», числился безработным и получал пособие{{sfn|Горобец|2010|с=250}}. 1942-м годом датированы две объёмные папки архива Ладинского, наполненные материалами по эпохе [[Анна Ярославна|Анны Ярославны]] и [[Владимир Мономах|Владимира Мономаха]]; видимо, первые замыслы исторических романов вынашивались уже тогда{{sfn|Филатова|2005|с=397}}.', 59 => false, 60 => 'Когда в августе 1944 года Париж был [[Освобождение Парижа|освобождён от гитлеровцев]], Ладинский сразу же получил место секретаря и одного из постоянных авторов редакции газеты «Русский патриот», которая обрела легальный статус. Его [[публицистика]] и [[эссе]]истика показывают сильнейшие просоветские настроения; не стал он восстанавливать и членство в масонской ложе<ref>{{публикация|книга|автор=[[Серков, Андрей Иванович|Серков А. И.]]|заглавие=История русского масонства после Второй мировой войны|место=СПб.|издательство=Изд-во им. Н. И. Новикова|год=1999|isbn=5-87991-016-4|серия=Русское масонство. Материалы и исследования; 3|страницы=214|страниц=447}}</ref>. 16—17 декабря 1944 года прошло воссоздание Общества русских писателей и [[Союз русских патриотов|Союза русских патриотов]]; в последнем Ладинский был избран в члены правления. Антонин Петрович пытался привлечь для сотрудничества Бунина, но тот предпочёл мягко уклониться. С 10 марта 1945 года Союз русских патриотов объединился с Союзом друзей советской Родины и стал именоваться «Союзом советских патриотов»; Ладинский перешёл в Верховный совет новой организации. В тот период раскола ещё не произошло: показательно, что на благодарственном молебне по случаю [[Штурм Берлина|взятия Берлина]] присутствовали посол [[Богомолов, Александр Ефремович|Богомолов]], советские офицеры и писатели эмиграции, включая Ладинского, [[Гингер, Александр Самсонович|Гингера]] и [[Шаршун, Сергей Иванович|Шаршуна]]{{sfn|Коростелев|2008|с=15—16}}.', 61 => false, 62 => 'В «Советском патриоте» Ладинский печатал обзоры новых книг, фильмов и театральных постановок, выставок. Темами его [[очерк]]ов были [[Петр I]], [[Миклухо-Маклай, Николай Николаевич|Миклухо-Маклай]], [[Аммиан Марцеллин]]. Печатал он и главы из своих романов, реже — стихи, которые также носили публицистический характер. В очерке «Чувство и разум» (10 марта 1945 года) он проводил свою излюбленную мысль:', 63 => '{{начало цитаты}}Советская государственность есть то, что мы должны понять и принять, как [[Реформа русской орфографии 1918 года|новую орфографию]], чтобы наши печальные воспоминания о родных пепелищах и школьных днях превратились в один прекрасный день в новую реальность — единение с нашей страной.{{конец цитаты|источник=Русский патриот. — 1945. — № 20. — С. 2.}}', 64 => false, 65 => 'Ладинский принимал участие во встрече [[К. Симонов]]а, приехавшего в Париж в 1946 году, и сопровождал его в дальнейшем. 12 августа 1946 года на литературном вечере Симонова Антонин Петрович выступил с речью на свои постоянные темы{{sfn|Коростелев|2008|с=16}}. В тот период он задумал большой роман о [[Иисус Христос|Христе]]. Ещё 18 мая 1946 года в узком кругу коллег (включая [[И. Бунин]]а, [[Г. Иванов]]а, [[Одоевцева, Ирина Владимировна|И. Одоевцеву]], [[Тэффи, Надежда|Н. Тэффи]], [[Струве, Михаил Александрович|М. Струве]] и некоторых других) Ладинский читал отрывки из романа «Взирая на лилии (жизнь Христа)». Далее замысел, вероятно, поменялся. В хронике «Советского патриота» 1947 года прошло сообщение, что писатель работает над «историческим романом из эпохи императора [[Юлиан Отступник|Юлиана]] и языческой реакции, в котором проводит параллель между современностью и первыми веками христианской эры». Анонс романа был помещён на обложку сборника стихов «Роза и чума» (1950), но более о нём ничего не известно{{sfn|Коростелев|2008|с=17}}. Как отметил [[Каждан, Александр Петрович|А. Каждан]], «к богословским дискуссиям, составлявшим в ту пору сердцевину идейной жизни общества, Ладинский относится с презрительной усмешкой [[Вольтерьянство|вольтерьянца]]»<ref name="казак" />.', 66 => false, 67 => '==== Советское гражданство ====', 68 => '30 июня 1946 года в числе первой группы русских эмигрантов Ладинский получил [[советский паспорт]] (ранее он жил по [[Нансеновский паспорт|нансеновскому]]). 21 июля на торжественном собрании он в присутствии посла [[Богомолов, Александр Ефремович|Богомолова]], [[К. Симонов]]а и [[И. Эренбург]]а заявил, что «писателю и поэту нужно быть со своим народом». Посвятил он советскому гражданству и особое эссе, вышедшее в «Советском патриоте» 13 сентября (№ 99). Примечательно, что на настроения Ладинского никак не повлияло [[постановление оргбюро ЦК ВКП(б) «О журналах „Звезда“ и „Ленинград“»]] — вероятно, писатель не придал ему особого значения. Тем не менее приглашать Ладинского в Москву не спешили. К 1947 году в Париже стали ощущаться последствия «[[Холодная война|Холодной войны]]»: в мае этого года [[Зеелер, Владимир Феофилович|В. Ф. Зеелер]] предложил исключить из Союза русских писателей и журналистов тех, кто получил советское гражданство. Ладинский официально вышел из Союза 22 ноября 1947 года вместе с [[Терапиано, Юрий Константинович|Ю. Терапиано]], [[Газданов, Гайто|Г. Газдановым]], [[Муромцева-Бунина, Вера Николаевна|В. Муромцевой-Буниной]], [[Зуров, Леонид Фёдорович|Л. Зуровым]] и другими. Сам Бунин покинул Союз спустя две недели. Далее в конфликт вмешались французские власти, и 20 января 1948 года газета «Советский патриот» была закрыта{{sfn|Коростелев|2008|с=18—19}}.', 69 => false, 70 => 'Чтобы зарабатывать на жизнь, Ладинскому пришлось сотрудничать с другими просоветскими или нейтральными изданиями: «Русские новости», «Честный слон», «Новоселье». Он также принимал участие в послевоенных литературных сборниках и антологиях («Встреча», «Русский сборник», «Орион», «Эстафета»), выступал на вечерах Объединения русских писателей и поэтов. 1 июня 1948-го и 1 июня 1949-го годов Антонин Петрович устраивал и собственные литературные вечера. Далее он устроился секретарём и переводчиком спецкора «[[Правда (газета)|Правды]]» [[Жуков, Юрий Александрович|Ю. А. Жукова]], что сыграло большую роль в последующих событиях{{sfn|Коростелев|2008|с=19}}.', 71 => false, 72 => '==== Депортация. Жизнь в ГДР ====', 73 => 'В сентябре 1950 года парижская газета «[[Русская мысль (современный журнал)|Русская мысль]]» и [[нью-йорк]]ское «[[Новое русское слово]]» сообщали следующее:', 74 => '{{начало цитаты}}…В числе советских граждан, высланных из Франции как «нежелательные иностранцы», находится журналист А. П. Ладинский. <…> …В последнее время состоял в должности личного секретаря пресловутого Жукова, «собственного корреспондента» московской «Правды». Как известно нашим читателям, Жуков под покровом дипломатической неприкосновенности сделал своей специальностью клеветническое поношение Франции и французского правительства{{sfn|Коростелев|2008|с=20}}.{{конец цитаты}}', 75 => false, 76 => 'В неопубликованной автобиографии Ладинский писал, что был выслан 7 сентября 1950 года без объяснения причин. Он обосновался в [[ГДР]], в [[Дрезден]]е, где несколько лет работал в бюро переводов на заводе советского акционерного общества «Кабель»{{sfn|Коростелев|2008|с=20—21}} (по другой версии, «{{iw|Sachsenwerk||de|VEM Sachsenwerk}}»){{sfn|Горобец|2012|с=191}}. В Дрездене, ожидая разрешения на въезд в СССР, он написал упомянутую автобиографию{{sfn|Горобец|2010|с=244}}. Судя по его дневнику, Ладинский ещё в Германии принял решение отказаться от поэтического творчества, считая свои стихи в СССР неуместными. Он поставил перед собой задачу «''писать для миллионов, но писать, конечно, …так, чтобы всё написанное было доступно миллионам''». Этими мыслями Антонин Петрович делился со своим давним корреспондентом — епископом [[Алексий (Дехтерёв)|Алексием (Дехтерёвым)]], который также вернулся в СССР и пытался помочь Ладинскому обосноваться в Москве{{sfn|Горобец|2010|с=247}}. С Дехтерёвым Ладинский был заочно знаком ещё с 1930 года, то есть до его [[Пострижение|пострига]], а впервые они лично повстречались в 1937 году в [[Ужгород]]е, во время корреспондентской поездки Антонина Петровича по Чехословакии. В их переписке 1950-х годов постоянно обсуждались литературные новости и давались оценки эмиграции в целом, больше же всего места, по оценке [[Лавринец, Павел Михайлович|П. Лавренца]], занимали размышления о приемлемости эмигрантской темы для советской литературы. В условиях, когда Ладинскому-возвращенцу было необходимо заново найти себя в советском писательском мире, именно эта тема казалась естественной, могла обеспечить собственную нишу в литературном поле, а также позволяла продемонстрировать патриотизм и идеологическую благонадёжность{{sfn|Лавринец|2010|с=231—232}}.', 77 => false, 78 => 'В переписке Ладинского и Дехтерёва 1952—1953 годов упоминается, что Антонин Петрович рассчитывал добиться разрешения на возвращение в СССР написанием патриотического романа «Без родины» (первоначальное название — «Избиение младенцев» — было отвергнуто). Он характеризовал его советскими штампами: роман об эмигранте должен быть написан «без [[Формализм (искусство)|формализма]], на основе [[Соцреализм|соц. реализма]], как этого требует эпоха». Епископ Алексий советовал писателю начать «с небольших рассказов в ореоле весенней, бодрой лирики» о жизни граждан Демократической Германии или взаимоотношениях советских граждан с жителями ГДР, однако Ладинский отверг это предложение. Прожив в Германии довольно длительное время, он так и не сумел сблизиться ни с немцами, ни с представителями советской колонии в Дрездене. Уже после возвращения в Москву Ладинский прочитал роман [[Казакевич, Эммануил Генрихович|Э. Казакевича]] «[[Дом на площади]]» и пришёл к выводу, что Дехтерёв предлагал написать ему что-то подобное{{sfn|Лавринец|2010|с=232—233}}. Более приемлемым представлялся исторический жанр (в переписке Ладинского упоминались «[[Ратоборцы]]» [[Югов, Алексей Кузьмич|Югова]] и другие подобные произведения), Антонин Петрович продолжал размышления над темами Ярослава Мудрого и Владимира Мономаха. Однако в Дрездене у писателя не было возможности работать в библиотеках или не были доступны необходимые ему исторические труды{{sfn|Лавринец|2010|с=234}}.', 79 => false, 80 => '=== В СССР ===', 81 => '[[Файл:Ladinsky2.jpg|мини|Антонин Ладинский за работой. ''1960 год'']]', 82 => 'Визу на въезд в СССР Ладинский получил в начале марта 1955 года в Дрездене от сотрудника советского генконсульства. Вечером 27 марта на поезде он выехал в Москву; в направлении значилась «Псковская область», хотя он не собирался возвращаться на малую родину{{sfn|Горобец|2012|с=191—192}}. По воспоминаниям [[Грибанов, Борис Тимофеевич|Б. Грибанова]], Антонин Петрович сразу обратился к К. Симонову, от которого получил некоторую сумму денег. Помогали ему также И. Эренбург и Ю. Жуков{{sfn|Горобец|2012|с=192}}. Через адресное бюро он нашёл младшего брата Бориса, полковника [[Инженерные войска СССР|инженерных войск]] [[Министерство внутренних дел СССР|МВД]]. Несмотря на то, что с братом они не поддерживали отношений со времени эмиграции, Антонин поселился у него в проходной комнате, в доме № 23 в [[Гагаринский переулок|Гагаринском переулке]], где и был [[Прописка|прописан]]{{sfn|Горобец|2010|с=250}}. Жена Бориса — Тамара Артуровна<ref>{{cite web|title=Ладинская Тамара Артуровна|url=http://litnasledstvo.ru/site/author/id/675|website=[[Литературное наследство]]|accessdate=2019-02-17}}</ref> — вскоре ушла от мужа и стала [[Фактический брак|фактической супругой]] Антонина (хотя официально они так и не узаконили своих отношений)<ref name="Грибанов">{{cite web|author=[[Грибанов, Борис Тимофеевич|Борис Грибанов]]|title=И память — снег летит и пасть не может…|url=http://znamlit.ru/publication.php?id=3059|website=[[Знамя (журнал)|Знамя]] (№ 9)|publisher=[[Журнал «Знамя»]]|date=2006}}</ref>. Борис Грибанов сообщал в воспоминаниях, что Борис Петрович Ладинский пошёл жаловаться к [[Самойлов, Давид Самуилович|Давиду Самойлову]]:', 83 => '{{начало цитаты}}— Понимаешь, — говорил он мне, — самым страшным для Бориса Петровича оказался не сам факт измены жены. В конце концов, такое встречается сплошь и рядом. Подлинной трагедией, потрясением основ для Бориса Петровича оказался тот факт, что на Антонина некуда и некому жаловаться. Антонин не член партии <…>, не член Союза писателей, он даже не член профсоюза. Вот в чём оказалась истинная трагедия. В этом весь менталитет советского человека<ref name="Грибанов" />.{{конец цитаты|источник=}}', 84 => false, 85 => 'Эмигрантских стихов Ладинский в СССР не перепечатывал, а единственной его публикацией на тему прошлой жизни стали краткие заметки о Бунине, вышедшие в «[[Литературная газета|Литературной газете]]» 22 октября 1955 года{{sfn|Коростелев|2008|с=21—22}}. Г. Струве назвал эти заметки «явно заказными»{{sfn|Струве|1996|с=229}}. Едва ли это соответствовало действительности: вечер к 85-летию Бунина в [[Центральный дом литераторов|Центральном доме литераторов]] был весьма представительным, на нём выступили [[К. Г. Паустовский]], [[Никулин, Лев Вениаминович|Л. В. Никулин]], [[Телешов, Николай Дмитриевич|Н. Д. Телешов]], [[Пешкова, Екатерина Павловна|Е. П. Пешкова]], [[Лидин, Владимир Германович|В. Г. Лидин]]. По сути, для Ладинского это был первый полноценный контакт с советскими людьми, который сложился удачно. После публикации очерка в «Литературной газете» во французской прессе появились отклики, в том числе с заголовком «Реабилитированный Бунин!»{{sfn|Лавринец|2010|с=237}}{{ref+|Были планы на публикацию в журнале «[[Иностранная литература]]» полноценных воспоминаний о Бунине и Бальмонте, которые так и не осуществились из-за начала печатания мемуаров [[Любимов, Лев Дмитриевич|Льва Любимова]] «На чужбине»{{sfn|Лавринец|2010|с=238—239}}. Только в 1978 году в бунинском томе «Литературного наследства» были опубликованы сохранившееся письмо Бунина Ладинскому и — в комментарии — фрагмент мемуаров, посвящённых общению с Буниным после войны{{sfn|Лавринец|2010|с=240—241}}.|group="Прим."}}.', 86 => false, 87 => 'Воспоминания о Бунине привлекли Бориса Грибанова, который тогда заведовал отделом зарубежной литературы «[[Детская литература (издательство)|Детгиза]]», и он обеспечил Ладинского некоторыми переводами, в том числе из [[Сент-Экзюпери, Антуан де|Сент-Экзюпери]], который вошёл тогда в моду<ref name="Грибанов" />. В 1956 году Ладинский выполнил литературную обработку перевода с эстонского языка детской повести {{iw|Тамм, Аксель|Акселя Тамма|et|Aksel Tamm}} «Перед весенней грозой»{{sfn|Лавринец|2010|с=231}}. [[Ваксмахер, Морис Николаевич|Морис Ваксмахер]], составляя для серии «Классики и современники» книгу переводов [[Элюар, Поль|Поля Элюара]] (на 90 % своих собственных), включил в неё и переводы Ладинского<ref>{{cite web|title=Антонин Ладинский|url=http://www.vekperevoda.com/1887/ladin.htm|website=[[Век перевода (сайт)|Век перевода]]|accessdate=2019-02-03}}</ref>. Занимался Антонин Петрович и литературной обработкой подстрочных переводов поэзии на чешском и казахском языках{{sfn|Горобец|2010|с=250}}. Позднее в его переводе вышел роман [[Бурже, Поль|Бурже]] «Ученик»{{sfn|Ковалева|1989|с=793}}<ref>{{публикация|книга|автор= [[Бурже, Поль|Бурже П]].|заглавие= Ученик|вид= Роман |ответственный= Пер. с фр. А. Ладинского; под ред. [[Гунст, Евгений Анатольевич|Е. А. Гунста]]. Пред. Ф. Наркирьера |место = М.|издательство = [[Художественная литература (издательство)|Гослитиздат]]|год=1958|страницы = |страниц =344}}</ref>.', 88 => '{{Врезка', 89 => ' | Выравнивание = right', 90 => ' | Ширина = 17em', 91 => ' | Заголовок = <center>После смерти…</center>', 92 => ' | Содержание =', 93 => '<poem>Не будет там', 94 => 'ни вам, ни нам,', 95 => 'не будет в доме стёкол,', 96 => 'даже рам,', 97 => 'умолкнет воробьиный гам.', 98 => 'Не будет ничего,', 99 => 'не будет никого —', 100 => 'ни девушки, что так его', 101 => 'с такою нежностью поцеловала,', 102 => 'не будет ни конца', 103 => 'и ни начала.', 104 => 'Растает всё как дым', 105 => 'Средь [[фимиам]]ных зим…', 106 => '</poem>', 107 => ' | Подпись = ''Ант. Ладинский. <br>16 мая 1961 г.''', 108 => '}}', 109 => 'В советской литературе Ладинский нашёл себя в жанре [[Исторический роман|исторического романа]], переиздав в дополненном виде свои тексты, созданные перед войной, и продолжил работу над начатыми в оккупации темами Анны Ярославны и Владимира Мономаха. По мнению О. Коростелёва, «''историческая проза вообще вызывала меньше подозрений и легче печаталась в СССР, чем другие жанры, более сомнительные с точки зрения идеологии''» (он проводил также параллели с жизнью [[Иванов, Всеволод Никанорович|Вс. Н. Иванова]], который осел в [[Хабаровск]]е после возвращения из [[Китай|Китая]]){{sfn|Коростелев|2008|с=21—22}}. Сложным является вопрос о добровольности отказа Ладинского от поэтического творчества. Например, когда в 1958 году писатель получил разрешение на работу с газетами в [[спецхран]]е [[РГБ|Ленинской библиотеки]], он нашёл номер «Руля» с первой рецензией [[Набоков, Владимир Владимирович|Набокова]] на свой сборник «Чёрное и голубое» и полностью переписал её в дневник. Он продолжал читать свои стихи при встречах с московскими литераторами. Знаковым оказалось и знакомство с [[Борис Слуцкий|Борисом Слуцким]] 1 декабря 1955 года, который читал стихи Ладинского в русской библиотеке в [[Белград]]е и многое помнил наизусть{{sfn|Горобец|2010|с=249}}.', 110 => false, 111 => 'В адаптации Ладинского к литературной ситуации в Москве ключевую роль сыграла [[Вайншенкер, Полина Львовна|П. Л. Вайншенкер]] (1900—1988), сотрудница [[Государственный литературный музей|Государственного литературного музея]]. Их знакомство состоялось осенью 1955 года, когда музей готовил юбилейный вечер в честь 85-летия И. Бунина. Впоследствии именно Вайншенкер была соавтором статьи о Ладинском в «[[Краткая литературная энциклопедия|Краткой литературной энциклопедии]]»; способствовала тому, чтобы он получил отдельную квартиру на [[Кутузовский проспект|Кутузовском проспекте]]; собирала рекомендации для [[Литературный фонд СССР|Литфонда]] и Союза писателей. Роман «Голубь над Понтом» предполагалось выпустить ещё в 1957 году, положительную рецензию написал на него [[Византинистика|византинист]] [[А. П. Каждан]], с которым Ладинского познакомила также П. Вайншенкер. Однако публикация затянулась, и роман вышел в 1959 году под названием «Когда пал Херсонес», также рекомендованным Кажданом. Это привело к знакомству с [[Инбер, Вера Михайловна|В. Инбер]], чьи стихи Ладинский печатал ещё в «Советском патриоте» в середине 1940-х годов. 4 апреля 1961 года Ладинский единогласно был принят в [[Союз писателей СССР]] по секции прозы{{sfn|Горобец|2012|с=192}}{{ref+|Помимо В. Инбер, рекомендации Ладинскому дали [[Паустовский, Константин Георгиевич|К. Паустовский]], [[Злобин, Степан Павлович|С. Злобин]] и «бывший патрон» [[Жуков, Юрий Александрович|Ю. Жуков]]. Вступление в Союз было необходимо писателю для получения пенсии{{sfn|Горобец|2012|с=195}}.|group="Прим."}}.', 112 => false, 113 => 'П. Вайншенкер очень высоко оценивала Ладинского, в своём дневнике от 23 мая 1960 года он цитировал полученное от неё письмо:', 114 => '{{начало цитаты}}«Учтите, что В[аш] талант не только ваша личная собственность, с которой Вы можете делать всё, что заблагорассудится. Ваши книги — страница русской советской культуры. Нужно обращаться с собой как с общественным достоянием»{{sfn|Горобец|2012|с=193}}.{{конец цитаты|источник=}}', 115 => false, 116 => 'В 1960 году Антонин Петрович посетил малую родину — [[Дно (город)|Дно]] и [[Скугры]]; связано это было с замыслами написать книгу «о нашем старом Пскове, где я окончил гимназию, и потом о себе, о своих странствиях, о тех, с кем встречался»{{sfn|Горобец|2012|с=195}}. Были намётки исторических текстов о [[Юстиниан]]е и [[Андрей Рублёв|Андрее Рублёве]]. По свидетельству Т. А. Ладинской, писатель торопился: он работал за пишущей машинкой с восьми утра до семи вечера, прерываясь лишь на часовую прогулку по Москве{{sfn|Ковалева|1989|с=792—793}}. 17 мая 1961 года Ладинский перенёс [[инфаркт]], от которого уже не оправился, и скончался 4 июня{{sfn|Коростелев|2008|с=22}}{{sfn|Горобец|2010|с=250}}. За день до инфаркта он написал стихотворение «После смерти», [[поэтика]] которого созвучна парижским работам. П. Вайншенкер отправила его список В. Инбер 10 ноября 1962 года; впервые этот текст был опубликован в 2012 году А. Горобец{{sfn|Горобец|2012|с=194, 198}}.', 117 => false, 118 => 'Урна с прахом Ладинского захоронена в [[Колумбарий|колумбарии]] {{МЗ|Новодевичьего кладбища|на Новодевичьем кладбище|Новодевичье кладбище}}<ref>{{cite web|title=Ладинский Антонин Петрович (1895—1961)|url=http://www.po.m-necropol.ru/ladinskiy.html|website=Могилы ушедших поэтов|date=22 января 2010|accessdate=2019-02-01}}</ref>.', 119 => false, 120 => '== Поэзия Ладинского ==', 121 => '[[Файл:Бальмонт в Париже.jpg|thumb|250px|[[Дурнов, Модест Александрович|М. А. Дурнов]]. ''Бальмонт в Париже'']]', 122 => false, 123 => '=== Поэтика. Литературная генеалогия ===', 124 => 'В эмигрантском литературоведении Ладинского как правило, хоть и с оговорками, причисляли к «[[Парижская нота|парижской ноте]]». Тем не менее он выделялся в техническом отношении: по подсчётам Джеральда Смита, более 26 % всего созданного Ладинским было написано [[Ямб|трёхстопным ямбом]]; в таком количестве этот размер использовала только [[Марина Цветаева]]. У [[Бальмонт, Константин Дмитриевич|Константина Бальмонта]], [[Гиппиус, Зинаида Николаевна|Зинаиды Гиппиус]] и [[Иванов, Георгий Владимирович|Георгия Иванова]] процент написанного трёхстопным ямбом был впятеро меньше, а прочие поэты эмиграции этим размером не пользовались вовсе. «Фирменным» размером «парижской ноты» был пятистопный ямб{{sfn|Коростелев|2008|с=11}}.', 125 => false, 126 => 'Эмигрантские критики сильно расходились во мнениях, каковы истоки поэтики Ладинского, при этом не замыкаясь только в своём кругу. По мнению [[Терапиано, Юрий Константинович|Юрия Терапиано]], сильнейшее влияние на него оказал [[Осип Мандельштам]], у которого Антонин Петрович «перенял и стремление к неожиданно смелым [[метафора]]м и к образам, возникающим в живописно-скульптурном великолепии, и игру [[Гипербола (риторика)|гиперболами]], и ощущение русской земли, снега, соборов и колоколов»{{sfn|Терапиано|1986|с=244}}. [[Струве, Глеб Петрович|Глеб Струве]] также находил известные параллели между Мандельштамом и Ладинским, но одновременно усложнил поэтическую «генеалогию» последнего, описав общие мотивы с [[Гумилёв, Николай Степанович|Гумилёвым]], [[Багрицкий, Эдуард Георгиевич|Багрицким]] и [[Тихонов, Николай Семёнович|Тихоновым]], возводя «родство» через [[Лермонтов, Михаил Юрьевич|Лермонтова]] и [[Тютчев, Фёдор Иванович|Тютчева]] к [[Державин, Гавриил Романович|Державину]] и [[Ломоносов, Михаил Васильевич|Ломоносову]]{{sfn|Струве|1996|с=229}}. Особое место занимал в творчестве Ладинского [[Пушкин, Александр Сергеевич|Пушкин]], чьё наследие он воспринимал как глубоко патриотическое порождение народного духа, выражение неразрывной связи всякого русского человека с его Родиной{{sfn|Ковалева|1989|с=787—788}}.', 127 => false, 128 => '{{начало цитаты}}В своих стихах Ладинский чаще всего ограничивается развитием одной основной мысли, представляя её в виде повествования или размышления. Лирика Ладинского многообразна, причём он не только часто пользуется [[Сравнение (риторика)|сравнением]] и метафорой, но и строит всё стихотворение как [[Притча|притчу]]. История, путешествия и тоска по России — вот темы поэзии Ладинского, которые он связывает с основными вопросами человеческого бытия между прошлым и настоящим, жизнью и смертью, небом и землёй<ref name="казак">{{Книга:Казак В.: Лексикон русской литературы XX века}}. — С. 218.</ref>.{{конец цитаты}}', 129 => false, 130 => 'Примечательно, что и авторы «[[Краткая литературная энциклопедия|Краткой литературной энциклопедии]]», и Глеб Струве в своей истории русской литературы в изгнании, изданной как раз в годы переезда Ладинского в Москву, сходились в том, что он — «едва ли не единственный зарубежный поэт в мажорном ключе»{{sfn|Струве|1996|с=227}}{{ref+|«В 30-х гг. выпустил неск. сб-ков стихов, отличавшихся от произв. др. эмигрантских поэтов жизнеутверждающими мотивами»<ref>{{публикация|книга|автор=Вайншенкер П. Л., Жегалов Н. Н.|заглавие=[[Краткая литературная энциклопедия]]|часть=Ладинский, Антонин Петрович|ссылка часть=http://feb-web.ru/feb/kle/kle-abc/default.asp|место=М.|издательство=[[Большая российская энциклопедия (издательство)|Советская энциклопедия]]|год=1966|том=3: Иаков — Ласкнесс|столбцы=965|столбцов=976}}</ref>. Это единственное упоминание о поэзии Ладинского в заметке из 25 строк{{sfn|Коростелев|2008|с=22}}.|group="Прим."}}.', 131 => false, 132 => '=== «Чёрное и голубое» и «Северное сердце» (1930—1931) ===', 133 => 'Первая книга Ладинского — «Чёрное и голубое» — была опубликована в самом конце 1930 года издательством «[[Современные записки|Современных записок]]»; сборник включал 42 стихотворения и стоил 9 [[Французский франк|франков]]. [[Яновский, Василий Семёнович|Василий Яновский]] сообщал, что поэтический сборник был выпущен на средства [[Осоргин, Михаил Андреевич|Михаила Осоргина]]. На выход сборника немедленно ответили отзывами все ведущие эмигрантские критики в их постоянных колонках на страницах наиболее крупных газет, сочли необходимым дать отзыв и менее известные издания, откликнулись в печати даже рядовые читатели. За газетной реакцией последовала журнальная. «Большинство отзывов были доброжелательными, а то и восторженными»{{sfn|Коростелев|2008|с=265—266}}. Первым откликнулся [[Набоков, Владимир Владимирович|Владимир Набоков]] в «[[Руль (газета)|Руле]]» (28 января, № 3092), который отметил своеобразие таланта Ладинского и его самостоятельность как поэта. «На протяжении сорока стихотворений, входящих в эту книгу, „пальма“ и „эфир“ встречаются по семи, „ледяной“ и „прекрасный“ по пятнадцати, а „голубой“ и „роза“ (или „розовый“) по тридцати раз. Слова эти не случайны, они находятся между собой в некой гармонии, составляют как бы лейтмотив всей книжки». На следующий день вышла рецензия [[Адамович, Георгий Викторович|Г. Адамовича]] в «Последних новостях». Главным содержанием его отзыва было то, что сборник Ладинского содержал основную тему, которая {{comment|эксплицировалась|Разъяснялась, объяснялась}} с каждым отдельным стихотворением, где «Московия встречается с Римом» ([[Мочульский, Константин Васильевич|Константин Мочульский]]).', 134 => '{{цитата|<poem>И вот — заря! И остров над пучиной,', 135 => 'На нём дубы корявые растут,', 136 => 'На тех дубах сусальную овчину', 137 => 'Драконы старенькие стерегут.', 138 => false, 139 => 'А наш пиит, учёность, — в разговоры:', 140 => 'Эх вы, «овчина», мужичьё, — руно!', 141 => 'Не корабли вам строить, а заборы.', 142 => 'Сивуху вам тянуть, а не вино.', 143 => false, 144 => 'Ведь мы, как навигаторы Язона', 145 => 'Плывём тысячелетья напролёт,', 146 => 'Эллада — наше дорогое лоно,', 147 => 'Россия — наш «Арго», а груз — народ…{{ref+|Поэма «Аргонавты» цитируется в редакции 1926 года{{sfn|Коростелев|2008|с=282}}. В сборник она вошла в сильно сокращённом виде — 12 [[Строфа|строф]] вместо 23{{sfn|Коростелев|2008|с=280}}.|group="Прим."}} </poem>}}', 148 => false, 149 => '«Чёрное и голубое», по мнению Георгия Адамовича, позволяет задать вопрос о содержательной стороне стихотворений Ладинского{{sfn|Коростелев|2008|с=267—268}}.', 150 => '{{начало цитаты}}Позволю себе поделиться впечатлением, быть может слишком личным и потому не для всех убедительным: стихи Ладинского похожи на какой-то романтический балет вроде тех, которые любил [[Теофиль Готье]]… В них всё волшебно, наивно, нежно, размеренно, меланхолично. Это не совсем «жизнь», это скорее «представление», — ни автор, ни читатель на этот счёт не обманываются. Жизнь грубее, резче, она для одних несравненно ужаснее, для других неизмеримо прекрасней.{{конец цитаты|источник=Последние новости. 1931. 29 января. № 3599. С. 3}}', 151 => false, 152 => 'Практически все критики, включая [[Слоним, Марк Львович|Марка Слонима]] и Глеба Струве, отмечали цельность, «хоральность» дебюта Ладинского. Единству темы соответствует и единство поэтического лада. Категорическим заключением было то, что Ладинский первой же своей книгой встал в первый ряд эмигрантской поэзии{{sfn|Коростелев|2008|с=271—272}}.', 153 => false, 154 => 'Второй поэтический сборник Ладинского увидел свет в [[Берлин]]е в 1931 году и тоже был весьма благосклонно принят критикой, хотя Г. Струве считал, что он уступал предыдущему{{sfn|Коростелев|2008|с=286, 289}}. [[Ходасевич, Владислав Фелицианович|Владислав Ходасевич]] нашёл в поэзии Ладинского тему мифологии Петербурга, представленную не как воспоминание, а как грёзу. Критики отмечали также некоторую вторичность и навязчивость образов сборника, прежде всего связанных с театром и у́же — с балетом{{sfn|Коростелев|2008|с=287—290}}.', 155 => false, 156 => '=== «Стихи о Европе» (1937) ===', 157 => 'Следующий поэтический сборник Ладинский сумел выпустить только в 1937 году, причём по [[Подписка|подписке]], что совпало с выходом двух его прозаических книг — путевых заметок о Палестине и исторического романа об упадке Римской империи. Первый отзыв в печати вновь выпустил Георгий Адамович, который первым отметил сходство между прозаическими и поэтическими мотивами «Стихов о Европе» и «XV легиона», что потом стало общим местом в критике. Разница усматривалась лишь в том, что в романе автор писал от лица римлянина, пытаясь выступать от имени человека иной эпохи, в стихах же говорит от себя{{sfn|Коростелев|2008|с=301—302}}:', 158 => '{{цитата|<poem>Европа, ты зябким и сирым', 159 => 'Летишь голубком, но — куда?', 160 => 'С непрочным и призрачным миром', 161 => 'Прощаешься не навсегда.</poem>}}', 162 => false, 163 => 'Особого упоминания критика удостоилась работа Ладинского над поэтическим текстом, поскольку магистральной тенденцией стихотворчества стало сознательное или бессознательное разрушение структуры стиха, обусловленное «обострённым до крайности» чувством формы. «''Он всем существом своим ощущает, что стихи должны прежде всего жить жизнью звуков, напева и образов. У него они таковы, что физическое — слуховое и зрительное — удовлетворение доставляют почти всегда''»{{sfn|Коростелев|2008|с=303}}.', 164 => false, 165 => '[[Юрий Мандельштам]] попытался проанализировать эволюцию Ладинского как поэта, «действительно родившегося» таковым. Его главным достоинством признавалось не столько чувство формы и ритмов, но и «''талант вторичного переживания в творческом плане того, что впервые было эмоционально или умственно им воспринято в плоскости душевной, человеческой''». Это, согласно Мандельштаму, позволяет творить собственную, метафизическую реальность из внешне ясных и простых тем. Тема у каждого подлинного поэта индивидуальна, и Ладинский раскрыл её в своей первой книге{{sfn|Коростелев|2008|с=304—305}}. Для него это — конфликт между взаимосвязанными между собой земным и небесным началами:{{начало цитаты}}Человек стремится к горнему началу, но, едва оторвавшись от земли, начинает задыхаться в «воздухе небесных гор», «как рыба на песке береговом», как ангелы, слетевшие на землю и полюбившие её больше родного неба. Основной трагический антагонизм души, слышавшей когда-то «звуки небес»{{sfn|Коростелев|2008|с=306}}.{{конец цитаты|источник=}}', 166 => false, 167 => 'По Мандельштаму, эта тема в дебютной книге Ладинского звучала несколько декоративно, хотя и в эпическом ключе («нас больше пленяли яркие образы Ладинского и его богатые и разнообразные ритмы, чем самое его переживание»), и претерпела существенную эволюцию в «Северном сердце». Однако в третьей книге Ладинского критик не обнаружил новизны, и её темы продолжали «Чёрное и голубое». Получился сборник стихотворений, не вполне объединённых между собою. Примерно так же воспринял книгу и [[Бем, Альфред Людвигович|Альфред Бем]]. Напротив, [[Цетлин, Михаил Осипович|Михаил Цетлин]] объявил поэзию Ладинского бесплотной и абстрактной, которая «''не хочет иметь ничего общего с прямыми непосредственными человеческими чувствами, с реальностью природы и истории''»{{sfn|Коростелев|2008|с=306—307}}.', 168 => false, 169 => '=== «Пять чувств» (1938) ===', 170 => 'Эта книга готовилась одновременно с предыдущей, и на обложке «Стихов о Европе» был помещён анонс. Однако сборник вышел только в 1938 году в [[YMCA-Press]] тиражом 500 экз. В дневнике от 19 ноября Ладинский писал:', 171 => '{{начало цитаты}}…Уже нет того волнения. Вышла и вышла. Я теперь знаю цену «слов». Кое-кому эти стихи доставят радость, пошипят враги, критики напишут по кисловато-сладенькой статейке. Вот и всё{{sfn|Коростелев|2008|с=322}}.{{конец цитаты|источник=}}', 172 => false, 173 => 'По замечанию Олега Коростелёва, критики представили весьма примечательные наблюдения. Так, Владислав Ходасевич признал в творчестве Ладинского «поэзию для поэтов; попытку пробиться к новой гармонии сквозь переосмысленные [[архаизм]]ы». Поэт искал приюта в истории, но и в ней обнаружил лишь бури и катастрофы{{sfn|Коростелев|2008|с=323—324}}. Георгий Адамович попытался найти параллели образам Ладинского в лирике Лермонтова, но с важной оговоркой: стихи Ладинского, по его определению, антиромантичны{{sfn|Коростелев|2008|с=326}}.', 174 => '{{Цитата|<poem>Не надо грузными вещами', 175 => 'Загромождать свою судьбу,', 176 => 'Жизнь любит воздух, даже в драме,', 177 => 'Шум ветра, прядь волос на лбу.', 178 => false, 179 => 'Не дом, на кладбище похожий,', 180 => 'А палка, легкое пальто,', 181 => 'И, в чемодане желтой кожи,', 182 => 'Веселое хозяйство, то,', 183 => false, 184 => 'Что мы берем с собой в дорогу, —', 185 => 'Весенних галстуков озон,', 186 => 'Из чувств — дорожную тревогу,', 187 => 'Из запахов — одеколон.</poem>}}', 188 => false, 189 => 'Во многих критических очерках, выходивших в разных изданиях, повторялась мысль о том, что Ладинский — поэт первой величины, самый значительный и популярный из всех, чья литературная биография началась в эмиграции. [[Перфильев, Александр Михайлович|Александр Перфильев]] также заметил, что «''он не ноет, не плачет, не жалуется. Он бодр или старается быть бодрым. <…> И даже в стихах о России у Ладинского нет надгробного рыдания''»{{sfn|Коростелев|2008|с=327—329}}.', 190 => false, 191 => '==== «Новая Америка» ====', 192 => 'В состав «Пяти чувств» Ладинский включил цикл «Новая Америка», состоящий из трёх стихотворений. По мнению [[Арустамова, Анна Альбертовна|А. Арустамовой]], даже в самом названии содержалась отсылка к одноимённому стихотворению [[А. Блок]]а, который был одним из любимых поэтов Ладинского. Блок также стал персонажем лирического стихотворения «На зимнем окошке…»{{sfn|Коростелев|2008|с=234}}. Его [[аллюзии]] использовались в контексте излюбленной темы Ладинского — смены эпох, слома старого мира, исторической катастрофы и, как следствие, — размышления о будущем. Цикл следовал сразу после заглавного стихотворения, определявшего тему и настроение всего сборника. Первое стихотворение было посвящено плаванию [[Пуритане|пуритан]], которое традиционно осмысливалось как новый [[Исход]] и чаяние нового [[Сион]]а. Библейская образность была призвана создать [[Эсхатология|эсхатологическое]] настроение. Ключевыми образами здесь являются противопоставление огня и пучины, а также осмысление корабля как [[Ноев ковчег|Ноева ковчега]] и [[Рай|вертограда]]; поэт предугадывает эпоху «прекрасных и страшных чудес»{{sfn|Арустамова|2017|с=101—102}}. Данные образы несли, по мнению А. Арустамовой, также отсылки к творчеству [[Гумилёв, Николай Степанович|Н. Гумилёва]] и [[К. Бальмонт]]а, подтверждая [[интертекстуальность]] творчества Ладинского. Подобно Гумилёву и Бальмонту, Ладинский сближал образы обретения новой жизни в чужом краю и смерти. Во втором стихотворении весьма густым набором даны реалии Америки нового «неслыханного века» (чернильница, чемодан, дымный вокзал, стрелки часов). Лирический герой — человек, покидающий своё жилище, может быть, эмигрант, как и сам поэт. Заключительные строки («И в хлопанье крыльев орлиных, и в пенье || Рождается новый мучительный век…»), вероятно, содержат [[Реминисценция|реминисценцию]] к «[[Песнь о Гайавате|Песни о Гайавате]]» [[Лонгфелло, Генри Уодсворт|Лонгфелло]] (битва Гайаваты с отцом Мэджекивисом), что может быть понято как отпадение детей от родителей, а [[Новый Свет|Нового Света]] — от [[Старый Свет|Старого]]. И Лонгфелло, и Ладинский использовали в этом контексте противопоставление черноты одежд пришельцев и белизны лиц и отложных воротничков. Финальное стихотворение было посвящено и Америке, и России, причём одна переходила во вторую. Ладинский всячески акцентировал сходство между индустриальной Россией и индустриальной Америкой, передавая его через образы [[небоскрёб]]ов и зимней морозной земли. От [[Архангельск]]а до [[Владивосток]]а несутся экспрессы по покрывающей землю сети железных дорог. В самой первой строке поэт призывает читателя представить «нефтепроводы, лёт аэропланов и бремя трудов». Однако индустриальное процветание России рождает конфликт — в прагматическом обществе нет места поэтам{{sfn|Арустамова|2017|с=103—104}}.', 193 => false, 194 => '=== Попытки адаптации (1945—1948) ===', 195 => 'Между 1945—1948 годами Ладинский опубликовал в «Советском патриоте» несколько экспериментальных текстов, представлявших собой симбиоз неоромантизма с элементами советской поэзии. Он никогда не включал их в сборники, однако в собрание его поэзии 2008 года вошли стихотворение «Привет Москве» и цикл «Серп и молот»{{sfn|Коростелев|2008|с=260—263}}. Ладинский пытался адаптироваться к советским канонам и требованиям, причём в «Серпе и молоте» вновь поднимал тему ответственности поэта и пришёл к выводу о несостоятельности старой поэтики и необходимости новой. Однако выработать её Ладинскому было уже не под силу. После переезда в ГДР и затем в СССР новых стихов он уже не писал, и почти не фиксировал поэтических текстов в своём дневнике, только если они не были связаны с его работой переводчика{{sfn|Горобец|2010|с=251—252}}.', 196 => false, 197 => '{{Цитата|<poem>Теперь нельзя про «слёзы-грёзы»,', 198 => 'Когда стал пеплом милый дом,', 199 => 'Когда ребёнок грязь и слёзы', 200 => 'Размазал детским кулачком.', 201 => 'Теперь нам не до побрякушек,', 202 => 'Когда не счесть на небе дыр,', 203 => 'Когда под гром советских пушек', 204 => 'Родился в битвах новый мир{{sfn|Коростелев|2008|с=263}}.</poem>}}', 205 => false, 206 => '=== «Роза и чума: Пятая книга стихов» (1950) ===', 207 => 'Единственный послевоенный сборник поэзии Ладинского был напечатан в 1950 году в издательстве Ирины Яссен, основанном незадолго до того. Книга вышла в послевоенной Европе, когда русская эмигрантская печать находилась в глубоком упадке. Критических отзывов было немного. [[Юрий Иваск]] оценил сборник общим определением «„патриотизм“ по „социальному заказу“»{{sfn|Коростелев|2008|с=333}}. Критиковал он также печатание стихов под [[Маяковский, Владимир Владимирович|Маяковского]], который Ладинскому «внутренне чужд»:', 208 => '{{начало цитаты}}За последние годы он возненавидел Запад, но как поэт он навсегда останется в памяти как русский рыцарь Европы. На родине ему ближе всего были образы Киевской Руси (царевна Анна Ярославна) и Петербургской империи… О советской России он имеет самое смутное и превратное представление{{sfn|Коростелев|2008|с=333}}.{{конец цитаты|источник=}}', 209 => false, 210 => 'Согласно А. Горобец, в «Розе и чуме» также преобладает мотив поэта и поэзии. При этом «верность отчизне» и «любовь к стихам» были для Ладинского равновеликими ценностями, но победила всё-таки первая{{sfn|Горобец|2010|с=252—253}}.', 211 => '{{Цитата|<poem>И потому, что гробом', 212 => 'Кончается наш путь,', 213 => 'С волнением особым', 214 => 'Подумать не забудь', 215 => false, 216 => 'О том, что в этой жизни', 217 => 'Всего дороже нам, —', 218 => 'О верности отчизне', 219 => 'И о любви к стихам{{sfn|Коростелев|2008|с=185}}.</poem>}}', 220 => false, 221 => '== Проза ==', 222 => false, 223 => '=== Эмигрантский период: «XV легион» и «Голубь над Понтом» ===', 224 => 'В неопубликованной автобиографии Антонин Ладинский писал о мотивах, побудивших его заняться крупной формой в историческом жанре:', 225 => '{{начало цитаты}}«Одна за другой выходили скромными тиражами книги, в которых изливалось одиночество, оторванность, эта тоска по русской земле явственно проступала в самом маленьком рассказе. Вот почему тянуло к историческим темам»{{sfn|Филатова|2005|с=297}}.{{конец цитаты}}', 226 => false, 227 => 'Литературовед {{comment|И. Ковалёва|Ковалёва Ирина Юрьевна — в 1973—1992 годах редактор отдела русской прозы издательства «Советский писатель», консультант Комиссии по Государственным премиям РФ в области литературы и искусства (1994—1996), редактор отдела прозы журнала «Октябрь» (1996—1998).}} уточняла, что обращение к сюжетам далёкого прошлого не свидетельствовало о желании Ладинского уйти от проблем современности, а наоборот — выражало стремление как можно более глубоко разобраться в них, исходя из многовекового исторического опыта человечества. «В этом сказался историзм его поэтического мышления»{{sfn|Ковалева|1989|с=788}}.', 228 => false, 229 => 'В результате в конце 1930-х годов Ладинский опубликовал два романа: «XV легион» и «Голубь над Понтом». Эти тексты вызвали интерес современников. Так, [[Георгий Федотов]] отмечал, что роман из истории Рима III века был написан одновременно эрудитом и поэтом<ref name="Федотов">{{cite web|author=[[Федотов, Георгий Петрович|Федотов Г. П.]]|title=О романах Ант. Ладинского «XV легион» и «Голубь над Понтом»|url=https://www.rulit.me/books/xv-legion-read-33441-1.html|publisher=Электронная библиотека RuLit|accessdate=2019-02-02}}</ref>.', 230 => '{{начало цитаты}}Но, признавая всю культурную ценность «XV легиона», можно всё же спросить себя: что нового даёт книга Ладинского после стольких классических изображений Рима — от [[Пушкин, Александр Сергеевич|Пушкина]] до [[Брюсов, Валерий Яковлевич|Брюсова]]? Новое в ней то, что от личного опыта, личной судьбы, и чего не заменит блестящая эрудиция. Читая сцены походной жизни римского легиона, мы чувствуем, что автор вносит в неё свой опыт войны, казармы, лагеря. Комната опустившегося римского поэта напоминает [[Мансарда|мансарду]] Парижа, а беседы христиан и [[Платонизм|платоников]] — религиозные диспуты наших дней. Даже наши экономические кризисы отразились, пожалуй, на несколько необычном (на мой взгляд, даже преувеличенном) внимании автора к торговым операциям. Всё это не простая модернизация<ref name="Федотов" />.{{конец цитаты}}', 231 => false, 232 => '[[Файл:Caracalla MAN Napoli Inv6033 n01.jpg|мини|Мраморный бюст императора [[Каракалла|Каракаллы]]. ''Не позднее 217 года, [[Национальный археологический музей Неаполя ]]'']]', 233 => 'Тем не менее критик заметил, что Ладинский показал христиан одновременно сочувственно и скептически (взяв в качестве типической фигуру [[Тертуллиан]]а, которого, впрочем, живописал как фанатика). Изобразив христианство как внутреннее порождение античной цивилизации, Ладинский, описывая гибель обречённого старого мира, оказался не в состоянии объяснить природу того мира, который шёл на смену прежнему. Похожие мотивы прослеживались в романе «Голубь над Понтом», вышедшем в год 950-летнего юбилея [[Крещение Руси|Крещения Руси]]. Федотов утверждал, что это первый роман о князе [[Владимир Святославич|Владимире]], который «несомненно, останется и войдёт в русскую воспитательную национально-историческую библиотеку». Поскольку эта эпоха практически не может быть реконструирована по историческим источникам, Ладинский с большим тактом подошёл к своей задаче и описал события в [[Херсонес Таврический|Херсонесе]] и на [[Днепр]]е через восприятие патриота-византийца, которому довелось стать их очевидцем и участником. При практическом отсутствии [[Фабула|фабулы]] Ладинский сделал главным источником динамики сюжета «''гибель Запада, или, точнее, мужественную борьбу за последние дни жизни великой, но уже пережившей себя культуры''». В известном смысле Федотов связывал прозу и поэзию Ладинского<ref name="Федотов" />.', 234 => false, 235 => 'В романе был силён и актуальный для того времени мотив мира, выраженный в миссии принцессы [[Анна Византийская|Анны]] — «голубя над Понтом»{{sfn|Филатова|2005|с=297}}. Согласно [[Немировский, Александр Иосифович|А. Немировскому]], само название «Голубь над Понтом» служило напоминанием о единстве всего человечества и плодотворности мира между народами{{sfn|Немировский|1986|с=50}}. И. Ковалёва также замечала, что в своих помыслах и мечтаниях Ладинский противопоставлял полную сил бурлящую жизнью Русь и упаднический Рим, а судьба братоубийцы [[Каракалла|Каракаллы]], который пресмыкался перед своими [[Германцы (племена)|германскими]] наёмниками, символически указывала на поражение «фашиствующих варваров двадцатого века»{{sfn|Ковалева|1989|с=789}}.', 236 => false, 237 => '[[Лев Гомолицкий]] в рецензии на «Голубя…» отмечал, что Ладинский на историческом материале попытался оторваться от «скорби безнадёжности» и ввести мотивы мужественности, почти не встречающейся в эмигрантской литературе. Главной заслугой писателя рецензент считал призыв «к личному мужеству, к человеческому достоинству перед лицом великих событий»<ref name="Гомолицкий">{{cite web|author=[[Гомолицкий, Лев Николаевич|Гомолицкий Л.]]|title=Голубь над Понтом|url=https://lit.wikireading.ru/35868|website=Сочинения русского периода. Проза. Литературная критика. Том 3|publisher=Wikireading.ru|accessdate=2019-02-02}}</ref>. В обзоре зарубежной русской литературы Г. Струве утверждается, что историческим романам Ладинского «свойственна некоторая декоративная романтичность»; в остальном он присоединялся к отзыву Федотова{{sfn|Струве|1996|с=211}}.', 238 => false, 239 => 'Рассказы Антонина Петровича Г. Струве считал «малозначительными»{{sfn|Струве|1996|с=211}}. В 1994 году издательством «[[ЭКСМО]]» была предпринята попытка собрать в одном томе всю его эмигрантскую художественную прозу, в том числе впервые — рассказы, публиковавшиеся в самых разных изданиях: «[[Воля России]]» (Прага), «[[Иллюстрированная Россия]]» (Париж), «Новоселье» (Нью-Йорк), «[[Русские записки]]» (Париж), «[[Современные записки]]» и «[[Числа (журнал)|Числа]]» (оба в Париже){{sfn|Ладинский|1994|с=5}}.', 240 => false, 241 => '=== Дрезденский период ===', 242 => 'В марте — апреле 1953 года Ладинский отправил [[Алексий (Дехтерёв)|Алексию Дехтерёву]] законченный фрагмент романа об эмигранте «Избиение младенцев», чтобы тот переслал его [[К. М. Симонов]]у. В переписке Антонин Петрович подробно изложил содержание уже сложившейся первой части романа. Главный герой получил фамилию Холмский и характеризовался как «типичный эмигрант-интеллигент, русский человек, который не может забыть о Родине» и ведёт «борьбу за существование среди чужих». С началом войны, почувствовав, что ничего важнее его Родины для него не существует, он вступает в ряды [[Движение Сопротивления во время Второй мировой войны|Сопротивления]]. Вместе с возлюбленной, которая родилась за границей и никогда не видела России, Холмский помогает спасать пленных красноармейцев. Ладинский писал, что в романе «выведены и положительные французские люди: рабочие, интеллигенты, писатель»; они «борются за лучшее будущее человечества и за свободу своей страны» вместе с русскими персонажами. Со временем замысел перерос в трилогию, первая часть которой должна была закончиться сообщением радио о победе в [[Сталинградская битва|Сталинградской битве]]. Вторая часть трилогии должна была касаться жизни редакции газеты «Советский патриот», а третья — возвращения эмигрантов в СССР. Ладинский считал, что советскому читателю будут интересны тема истинной жизни на Западе, без глянца, и то, что без Родины вообще невозможно жить по-настоящему. Дехтерёв в одном из посланий назвал Ладинского «[[Папанин, Иван Дмитриевич|Папаниным]] от литературы», которого непременно надо эвакуировать с «[[Северный полюс-1|дрезденской льдины]]», хотя бы ради его замыслов. Епископ утверждал, что в советской литературе почти ничего не написано о жизни эмиграции и что ждать писателя с такой темой нужно только из-за рубежа{{sfn|Лавринец|2010|с=236}}. Однако в апреле 1953 года неназванный в письме московский «литературный друг» сообщил, что роман из эмигрантской жизни может Ладинскому не помочь, а повредить. На этом работа над текстом прервалась навсегда, и роман не сыграл никакой роли в возвращении Ладинского в советскую литературу{{sfn|Лавринец|2010|с=237}}.', 243 => false, 244 => '=== Историческая проза советского периода ===', 245 => '[[Файл:The Baths at Caracalla.jpg|мини|[[Лоуренс Альма-Тадема]]. «Термы Каракаллы». ''1899, холст, масло, {{num|152,3 × 95,3|см}}. Частное собрание'']]', 246 => 'Исторические романы Ладинского (кроме «Каракаллы») обычно рассматривают как единое целое — трилогию, посвящённую Киевской Руси{{sfn|Немировский|1986|с=50}}. Согласно {{comment|А. И. Филатовой|Филатова Александра Ильинична, — доктор философских наук, профессор кафедры литературы Санкт-Петербургского гуманитарного университета профсоюзов.}}, писателя привлекала эпоха, когда [[древнерусское государство]] выходило на международную арену, «поражая Византию и Европу энергией, напористостью, непохожестью на другие народы». При этом писатель-поэт всегда ведёт изложение от первого лица, что вкупе с его изобразительным даром обеспечивало достоверность исторической картины. Главным художественным приёмом этих романов было воссоздание действительности через призму сознания, ретроспективно восстанавливающего ход событий и организующего огромную историческую панораму Руси, [[Викинги|Скандинавии]], Византии, [[Священная Римская империя|Священной Римской империи]], [[Капетинги|капетингской Франции]] и [[Англосаксонский период|раннесредневековой Англии]]{{sfn|Филатова|2005|с=398}}. В противоположность советским критикам [[Казак, Вольфганг|В. Казак]] утверждал, что трилогия Ладинского «страдает длиннотами и не отличается ни верностью историческим фактам, ни хотя бы отдалённым соответствием духу описываемой эпохи»<ref name="казак" />.', 247 => false, 248 => 'Мнение В. Казака не разделяли профессиональные историки — [[славист]]ы и [[византинист]]ы. Так, по замечанию И. Ковалёвой, Ладинский мог бы сделаться крупным историком-исследователем. Первоначальный текст «Анны Ярославны и её мира» определялся автором как «опыт литературно-исторической биографии». В архивных папках 1942 года был сосредоточен огромный научно-исследовательский аппарат: от [[Иезуиты|иезуита]] {{iw|Менестрие, Клод-Франсуа|Менестрие||Claude-François Ménestrier}} до новейших на тот момент статей и монографий. Часть этих материалов Ладинский смог получить в [[Ватиканская библиотека|Ватиканской библиотеке]], куда ему был открыт доступ благодаря обосновавшемуся в Риме [[Иванов, Вячеслав Иванович|Вяч. Иванову]]. Не прекращал он работы и в послевоенные годы, после возвращения в Москву активно осваивая фонды [[РГБ|Ленинской]] и [[Историческая библиотека|Исторической библиотек]]. «Тщательная подготовка историка была залогом его писательского успеха как художника», не говоря о том, что в большинстве мест, описанных в его романах, Ладинский побывал лично{{sfn|Ковалева|1989|с=790}}{{sfn|Домбровский|1993|с=394—395}}. Историк {{comment|О. Домбровский|Олег Иванович Домбровский (1914—1994) — археолог-антиковед, в первую очередь известный исследованиями древнего Херсонеса Таврического и реставрацией древних мозаик Крыма и Грузии. Автор свыше 60 научных работ, создатель и редактор популярной серии «Археологические памятники Крыма».}} особо отмечал, что А. П. Ладинский никогда не позволял себе вольного обращения с фактологией и «оставался верным целомудренному обращению с Историей»{{sfn|Домбровский|1989|с=588}}.', 249 => false, 250 => '==== «В дни Каракаллы» ====', 251 => 'Основой для текста «В дни [[Каракалла|Каракаллы]]» послужил когда-то опубликованный «XV легион», дополненный материалами так и не напечатанной «Парфянской войны»{{sfn|Ковалева|1989|с=788}}. В письме к [[Вера Инбер|В. Инбер]] от 16 сентября 1960 года Ладинский сообщал, что его роман на античную тему послан в типографию{{sfn|Горобец|2012|с=195}}:', 252 => '{{начало цитаты}}Это — III век, салон [[Юлия Домна|Юлии Домны]] и [[Юлия Мамея|Маммеи]], легионные лагеря, поэт Вергилиан, предвидящий гибель Рима, а повествование ведётся от лица молодого [[Писец|скрибы]] из города [[Томы|Том]], где похоронен [[Овидий]]. И кроме того — христианство, выходящее из трущоб на мировую арену…{{конец цитаты}}', 253 => false, 254 => 'В ответном послании (15 марта 1961 года) Инбер оценивала «В дни Каракаллы» даже выше, чем «Когда пал Херсонес». В первую очередь она обращала внимание на галерею римских типов и мастерски переданную атмосферу общества, «уже предчувствующего свои „минуты роковые“», эффектность сцены сожжения тела Каракаллы и достоверность и привлекательность персонажа, от имени которого ведётся повествование{{sfn|Горобец|2012|с=196}}. В ответе от 21 марта Антонин Петрович сообщал некоторые подробности, в частности, что редакция потребовала снять последнюю главу романа; фрагменты её в окончательной редакции вошли в текст о Мамее. Пришлось убрать и эротику, причём Ладинский сожалел о «страшной» сцене встречи Каракаллы с Юлией Домной, основанной на описании [[Элий Спартиан|Элия Спартиана]] в «[[История Августов|Истории Августов]]» (XIII: X, 1—3){{sfn|Горобец|2012|с=197}}:', 255 => '{{начало цитаты}}Вообще я писал об этом не из желания ввести побольше эротизма, а потому что эпоха была такая, как и наша, когда люди очень остро ощущали любовные чувства. В сцене костра я использовал рассказы сотрудников {{нп5|Крематорий Пер-Лашез|парижского крематория|fr|Crématorium-columbarium du Père-Lachaise}}, которые смотрели в [[Слюды|слюдяное]] оконце и видели, как мертвецы воскресали в огне. В общем, страшновато.{{конец цитаты}}', 256 => false, 257 => '==== «Когда пал Херсонес» ====', 258 => '[[Файл:Andrey Ivanov 004.jpg|thumb|[[Иванов, Андрей Иванович|Андрей Иванов]]. Крещение великого князя Владимира в Корсуни, ''1829, холст, масло, {{num|211,3 × 158|см}}. [[ГТГ]], [[Москва]]'']]', 259 => 'Для публикации в Советском Союзе Ладинскому пришлось сильно переделать «Голубя над Понтом», несмотря на то, что основополагающий художественный мотив остался прежним. Профессиональный медиевист-[[Русистика|русист]] [[В. Т. Пашуто]] в своём обзоре советской исторической прозы (весьма сурово воспринимая почти весь массив текстов, включая романы [[Ян, Василий Григорьевич|В. Яна]] и [[Иванов, Валентин Дмитриевич|В. Иванова]]{{ref+|«[[Повести древних лет]]», по В. Пашуто, «создают превратное представление об истории Древней Руси», прежде всего, идеализацией [[Новгородская республика|Древнего Новгорода]] и превращением Руси в «народное государство»{{sfn|Пашуто|1962|с=90—91}}. Трилогия «[[Нашествие монголов (историческая трилогия)|Нашествие монголов]]» В. Яна объявлена «глубоко правдивой и человечной»{{sfn|Пашуто|1962|с=99}}, однако критикуются авторское отношение к историческим источникам и то, что Ян периодически «сбивается на исторический пересказ, полный ошибок и неточностей»{{sfn|Пашуто|1962|с=103}}.|group="Прим."}}) очень высоко оценил «трудный приём, оказавшийся плодотворным» у Ладинского. Русь была представлена со стороны просвещённого грека — [[Патрикий (титул)|патрикия]] Ираклия Метафраста, который мог наблюдать события, приведшие к Крещению Руси. Историк также охарактеризовал демонстрацию темы византийско-русско-болгарских отношений в романе как «блестящую»{{sfn|Пашуто|1962|с=89}}. [[Рапов, Олег Михайлович|О. Рапов]] также характеризовал роман как «прекрасное художественное произведение», верно отражающее эпоху и её особенности{{sfn|Рапов|1990|с=22}}.', 260 => false, 261 => 'Ладинскому затянувшаяся публикация романа (1957—1959) причиняла много беспокойства, поскольку от восприятия произведения зависела судьба Антонина Петровича как писателя, а также возможность его вступления в Союз писателей. Так возникла идея обратиться за рецензией к Вере Инбер. На первых порах она отказала под предлогом, что «стесняется», ибо не является «''специалисткой в этой области, то есть византийской истории''»; в своём дневнике Антонин Петрович не скрывал разочарования. Впрочем, Инбер соглашалась дать вторую — эмоциональную — рецензию вслед за профессиональной, от историка. Ладинский охарактеризовал эту идею как «''детские игрушки. Какая же газета поместит об историческом романе две рецензии''». Тем не менее 16 июня 1960 года в № 71 «[[Литературная газета|Литературной газеты]]» за 1960 год всё-таки вышла заметка В. Инбер «Устами Ираклия Метафраста»{{sfn|Горобец|2012|с=193}}. В рецензии Инбер Ладинский был охарактеризован как «интересный писатель, зрелый мастер, превосходный стилист», а его творение как «примечательное явление русской литературы, плод огромной эрудиции, результат глубокого проникновения в эпоху, известную, по-видимому, только историкам, да и то, конечно, не всем»<ref>{{статья|автор= [[Инбер, Вера Михайловна|Инбер В. М]]. |заглавие = Устами Ираклия Метафраста. Ант. Ладинский «Когда пал Херсонес…»|издание= [[Литературная газета]]|год=1960|номер= 71|страницы=3|язык=}}</ref>. При этом художественные достоинства романа Ладинского были рассмотрены в свете советской идеологии, и ключевыми стали «''становление нового мировоззрения, рождение нового человека, роль людей труда как творцов истории''». Именно в соответствии с этими компонентами Антонин Петрович перерабатывал в СССР свой роман, изданный когда-то в эмиграции{{sfn|Горобец|2012|с=194}}.', 262 => false, 263 => '[[Немировский, Александр Иосифович|А. И. Немировский]] в рецензии на роман отмечал, что художественный мир его многомерен, и «вводное слово „когда“, как обручем, стягивает средневековую Корсунь, Византию, молодое русское государство, и, отчасти, даже болгарский мир»{{sfn|Немировский|1986|с=47}}. Для художественного осмысления целого Ладинский избрал византийское направление, что позволило ему совершенно естественно оставаться в рамках традиции главного политического и культурного центра Средиземноморья, не жертвуя ни русской летописной и легендарной традициями, ни археологией{{sfn|Немировский|1986|с=47—48}}. Избранная тема раскрыта через сознание [[Друнгарий|друнгария]] Ираклия Метафраста, неизвестного из исторических источников, образ которого основан на известных чертах личности [[Симеон Метафраст|Симеона Метафраста]] и [[Михаил Пселл|Михаила Пселла]]. Ираклий получил отличное образование, имея доступ к утраченным впоследствии трактатам [[Аристарх Самосский|Аристарха Самосского]] и трудам [[Платон]]а, «который так замечательно умел говорить о любви». Отсюда вытекали и его если не критическое, то объективное отношение к действительности и недозволенное «платоническое» чувство к [[Анна Византийская|сестре императора Анне]]. Ираклий вырос в предместье св. [[Мамант Кесарийский|Мамы]] в семье чиновника, прикреплённого к русским купцам, и, зная их язык и обычаи, был избран, чтобы сопроводить принцессу в далёкий Киев. Её отъезд из [[Константинополь|Константинополя]] представлялся Ираклию и его сотоварищам по посольству как дань [[Минотавр]]у, которым представал будущий супруг Анны — Владимир; тем более странен был её радостный смех, выражающий радость освобождения от душного, отравленного интригами воздуха Византия{{sfn|Немировский|1986|с=48}}. В дальнейшем и сам Ираклий открыл в неразвитости «варварского» общества (как византийцы воспринимали все северные народы) привлекательный мир цельных человеческих натур и отношений, не замутнённых «византийством». Это позволило создать романтизированный образ прекрасной Древней Руси, которую проглядели цивилизованные византийцы. Впрочем, романтизация не отменяла описаний реальной жизни древнерусского общества, в котором углублялось классовое расслоение (старый воин Владимира воспринимал это как «порчу» — князь отдалялся от [[Дружина|дружины]]). Историк важным достоинством романа Ладинского считал то, что писатель не стал переносить в прошлое своих суждений о могуществе и международном значении своей Родины, но попытался остаться в рамках древнерусской литературы XI—XII веков, на основе которой реконструировал более далёкие события. Единственной ошибкой А. Немировский счёл то, что автор упустил археологические находки конца 1940-х годов в [[Гнёздовские курганы|Гнёздовских курганах]], которые свидетельствовали, что уже в первой четверти IX века [[Гнёздовская надпись|письменность на Руси использовалась и в сугубо бытовых нуждах]]. Поэтому Ираклий, оказавшись в Киеве, должен был испытывать тем больший [[культурный шок]], что воспринятые им с юности представления о «варварах» и «тавроскифах» оказывались далёкими от действительности{{sfn|Немировский|1986|с=48—49}}.', 264 => false, 265 => '==== «Анна Ярославна — королева Франции» ====', 266 => 'Начав работу над биографией [[Анна Ярославна|Анны Ярославны]] как историк, Ладинский настаивал, что его в романе нет ни одного вымышленного персонажа и ни одного придуманного диалога или положения. Более того, в неопубликованном предисловии к рукописи он настаивал, что его творение есть «лаборатория романа и его проекция на историческую действительность»{{sfn|Ковалева|1989|с=790}}. Некоторую информацию о создании своего романа А. Ладинский поведал в переписке с В. Инбер. 16 сентября 1960 года он так характеризовал замысел:', 267 => '{{начало цитаты}}Здесь два мира — Русь [[Ярослав Мудрый|Ярослава Мудрого]] и Франция первых [[Капетинги|Капетингов]], ещё бедная без золота, а только с мелкой серебряной монетой, но с библиотеками в [[Реймс]]е и [[Шартр]]е, с латынью. В романе использовал [[скандинавские саги]] и всё осветилось в нашей истории романтическим светом{{sfn|Горобец|2012|с=195}}.{{конец цитаты|источник=}}', 268 => false, 269 => '[[Пашуто, Владимир Терентьевич|В. Т. Пашуто]] чрезвычайно высоко оценил замысел и реализацию последнего изданного на тот момент романа Ладинского. Наибольшей удачей он признавал «поэтичную и печальную» Анну Ярославну и то, что «в книге просторно». Историк обращал внимание на тщательность работы с источниками, широчайшую международную панораму Средневековья, данную в романе, и завершал отзыв следующей сентенцией: «Своим трудом А. П. Ладинский опередил историков»{{sfn|Пашуто|1962|с=89}}. А. Немировский также утверждал, что писатель, обращаясь к эпохам, крайне слабо документированным в исторических источниках, превращается в историка. В древнерусских источниках Анна Ярославна не упоминается вовсе; во французских средневековых хрониках ей посвящены несколько разрозненных свидетельств. В этих условиях А. Ладинский предложил собственную версию обстоятельств, приведших Анну Ярославну в [[средневековый Париж]] — женой [[Генрих I (король Франции)|Генриха Французского]]. В изображении писателя она стала подлинной носительницей русских национальных начал, сильной и оригинальной личностью. Антонин Петрович предложил и собственную версию происхождения имени старшего сына королевской четы — [[Филипп I (король Франции)|Филиппа]], которое до того во Франции не встречалось вовсе, но было распространено в Норвегии. «Добрая и странная королева» сохранила на чужбине воспоминания о чувстве, испытанном ею к [[ярл]]у Филиппу, посетившему Киев в дни её юности{{sfn|Немировский|1986|с=49}}.', 270 => '{{начало цитаты}}Разумеется, исследователь поостерёгся бы ввести эту гипотезу в научный труд. Но писатель имел на это права, и без девичьей любви Анны роман так же труднопредставим, как первый роман трилогии без юношеской любви Ираклия Метафраста к другой, византийской Анне.{{конец цитаты|источник=}}', 271 => false, 272 => '«Лишённая любви и человеческой привязанности», Анна Ярославна Ладинского обратила все свои душевные силы на познание народа своей новой страны. Сюжетообразующая конструкция — странствия Анны с супругом из замка в замок — позволила автору открыть мир латинских хроник, [[фаблио]], песен [[трубадур]]ов. По отзыву А. Немировского, все эти подробности «прекрасно передают колорит эпохи», может быть, чрезмерно перегружая роман второстепенными линиями. Не устраивало советского историка и «недостаточное раскрытие социальной природы явлений». По мнению рецензента, большой удачей писателя стал образ короля Франции Генриха I — терпеливого и настойчивого правителя, которому пришлось отбивать трон у [[Констанция Арльская|матери]] и [[Роберт I (герцог Бургундии)|родного брата]] и полагаться в борьбе только на себя. При этом его главной задачей было обеспечение спокойствия для себя и своих близких в самую беспокойную пору истории средневековой Европы. «Такой человек мог внушить к себе уважение, но не любовь»{{sfn|Немировский|1986|с=49}}. Судьба королевы оказалась несчастливой: по Ладинскому, Анна пыталась преодолеть связывавшие её с колыбели социальные узы и предрассудки, но потерпела поражение. Едва оперившись, её первенец Филипп «решительно и холодно» отстранил мать от государственных дел{{sfn|Домбровский|1989|с=592}}.', 273 => false, 274 => 'По мотивам романа [[Масленников, Игорь Фёдорович|Игорь Масленников]] поставил в 1979 году [[музыкальный фильм]] «[[Ярославна, королева Франции]]», впрочем, оставив только название и основную канву<ref>{{cite web|title=Ярославна, королева Франции|url=https://www.vokrug.tv/product/show/yaroslavna_koroleva_frantsii/|publisher=Вокруг ТВ|accessdate=2019-02-05}}</ref><ref>{{cite web|author=Богатырёва Н. Ю.|title=Ладинский Антонин Петрович|url=https://bigenc.ru/literature/text/2131186|website=БИГЕНС.ru|publisher=[[Большая российская энциклопедия]]}}</ref>.', 275 => false, 276 => '==== «Последний путь Владимира Мономаха» ====', 277 => '[[Файл:Vladimir monomakh.jpg|thumb|right|Владимир Всеволодович Мономах. ''[[Парсуна]] из «[[Царский титулярник|Царского титулярника]]» (экземпляр [[РГАДА]])'']]', 278 => 'В письме В. Инбер от 16 сентября 1960 года А. Ладинский определял роман о Владимире Мономахе как вчерне набросанный. Автор понимал, что это его последнее произведение, и вскользь упоминал, что ему «надо торопиться»{{sfn|Горобец|2012|с=195}}. В письме 21 марта следующего года Антонин Петрович приводил название — «Последний путь Владимира Мономаха» — и сообщал, что переписывает текст набело:', 279 => '{{начало цитаты}}Получилась огромная фреска, в которой участвуют короли, русские князья, епископы, греческие евнухи, [[куропалат]]ы, монахи, византийские поэты, как, напр. [[Феодор Продром|Фёдор Продром]], племянник [[Митрополит Киевский и всея Руси|русского митрополита]] [[Иоанн II (митрополит Киевский)|Иоанна II]]. А фон — [[Переяславское княжество|переяславские]] дубы. Мономах едет, «В санях седя», и вспоминает свою жизнь и судьбы Руси…{{sfn|Горобец|2012|с=196}}{{конец цитаты|источник=}}', 280 => false, 281 => '27 марта 1963 года в [[Институт мировой литературы им. А. М. Горького|Институте мировой литературы им. А. М. Горького АН СССР]] прошло обсуждение неопубликованной рукописи романа А. П. Ладинского, организованное П. Вайншенкер. Обсуждение состоялось в рамках секции изучения связей [[Древнерусская литература|древнерусской литературы]] с литературой Нового времени; сопровождалось оно демонстрацией неопубликованной переписки Ладинского с И. Буниным и других документов. Собственно, обсуждение переросло в рассмотрение всего цикла романов о древнерусской истории. Резолюция была вынесена в духе идеологии того времени: текст романа «Когда пал Херсонес» представлял ценность «для воспитания чувства гордости за героическое прошлое», а в «Анне Ярославне» обрисована «живая и увлекательная картина» франко-русских отношений. Участники заседания (в их числе [[А. П. Каждан]], [[Рогов, Александр Иванович|А. И. Рогов]], Н. А. Дёмина) признали, что «Последний путь…» — это первый в русской литературе роман о Владимире Мономахе. «''Со смертью А. П. Ладинского наша литература потеряла незаурядного и своеобразного писателя, сказавшего своё слово в жанре советского исторического романа''»{{sfn|Вайншенкер|1964|с=180—181}}.', 282 => false, 283 => 'А. П. Каждан и А. И. Немировский сходились во мнении, что когда автор ощущает своё произведение последним, он стремится вложить в него своё самое сокровенное. Далеко не всем это удавалось, однако Ладинскому «повезло с последней темой и с последним главным героем». Поскольку князь был ещё и незаурядным писателем, это предопределило канву романа — в композиционном отношении текст построен на «[[Поучение Владимира Мономаха|Поучении Владимира Мономаха]]». Основной сюжет чрезвычайно прост — престарелый князь едет на санях из [[Чернигов]]а в [[Переяслав-Хмельницкий|Переяславль]], прогоняя перед собой воспоминания всей жизни. Главная его цель — мрамор могильной плиты [[Гита Уэссекская|Гиты]] — его жены; и собственная смерть{{sfn|Немировский|1986|с=49}}. Однако финал романа далёк от безнадёжности: со смертным часом князя совпадает счастливая весна [[Гусли|гусляра]] Злата, полюбившего дочь кузнеца Любаву{{sfn|Немировский|1986|с=50}}.', 284 => '{{начало цитаты}}Ничто, пожалуй, лучше не удавалось Ант. Ладинскому, как изображение этого пути, долгого, санного, неторопливого, прерывающегося, как человеческая память, возвращающаяся то к одному, то к другому эпизоду, чтобы в последний раз насладиться прожитым и пережитым{{sfn|Немировский|1986|с=50}}.{{конец цитаты|источник=}}', 285 => false, 286 => 'О. Домбровский очень высоко оценивал сюжетное решение А. Ладинского, заметив относительно размышлений князя по пути в Переяславль: «…девяносто девять против одного за то, что так оно и было». В сцене предсмертного прощания Мономаха с сыновьями особо выделен младший — любимец отца и братьев, будущий князь [[Юрий Долгорукий]]{{sfn|Домбровский|1993|с=393}}. Историк также высоко ценил вставные сюжеты, которые образуют отдельные элементы внутри романного действия, причём Ладинский чередовал самые тяжёлые моменты с историями из жизни беззаботного и весёлого Злата, которому не суждено повзрослеть в рамках романа. Вне контекста этот персонаж мог бы показаться «непереносимо сладким» и банальным. Однако по ходу действия выясняется, что светлый образ Злата выражает концептуальную установку писателя. По сути, это олицетворение народа, под которым А. П. Ладинский понимал всё население Руси. Народ Руси — от последнего [[холоп]]а или [[смерд]]а до великого князя и его свиты — един в психологическом аспекте и даже единомыслен. По мнению историка, это не бесспорная концепция, но в ней, безусловно, существует рациональное зерно{{sfn|Домбровский|1993|с=394}}.', 287 => false, 288 => 'Особую роль в романной ткани играл князь [[Олег Святославич]] — антипод Владимира, носитель прямо противоположных этических и политических принципов. Вымышленные воспоминания Мономаха прерываются подлинными словами письма князю Олегу: он прощал убийцу своего сына не потому, что этого требовал его долг христианина, а потому, что кровопролитию не будет конца, если только кто-то не остановит его. Олег Святославич выведен Ладинским как «жадный и невежественный язычник, не желающий уступать ни женщин, ни городов». А. Каждан даже утверждал, что поскольку [[протагонист]] — всегда сам автор или какая-то часть автора, то и Антонин Петрович раздвоился на Владимира Всеволодовича и Олега Святославича. По мнению А. Немировского, вряд ли это верно. При этом в описании Ладинского Олег вызывает восхищение удалью, молодостью и силой, но самые лучшие мысли автор вложил в уста Мономаху{{sfn|Немировский|1986|с=50}}. С судьбой неверного «архонта» [[Тмутаракань|Тмутаракани]] переплетена короткая (как и у Гиты — жены Владимира) жизнь полюбившей его знатной гречанки Феофании Музалон, которая решилась последовать за своим «скифом» в изгнание на окраину империи — на [[Родос]], где и нашла свой конец{{sfn|Домбровский|1993|с=395}}.', 289 => false, 290 => 'Тем не менее историк утверждал, что автор переоценил возможности памяти своего героя и что роман получился перегруженным эпизодами, которые слишком далеки от эпицентра действия. Как и А. Каждан, А. Немировский считал «Последний путь…» незаконченным романом, в котором автор мог бы многое сократить, исправить, возможно, и добавить{{sfn|Немировский|1986|с=50}}. О. Домбровский также утверждал, что роман был «не вполне закончен»{{sfn|Домбровский|1993|с=390}}.', 291 => false, 292 => 'Критики безоговорочно признавали «Последний путь Владимира Мономаха» самым зрелым произведением Антонина Ладинского. Начав свой литературный путь как поэт, он пронизал поэзией и всю свою художественную прозу, что «с щемящей силой» проявилось и в его последнем романе{{sfn|Немировский|1986|с=50}}. А. П. Каждан видел главным лейтмотивом лирики Ладинского непреходящую его тоску по Родине. Неслучайно роман «Последний путь Владимира Мономаха» завершается завещанием-признанием автора, вложенным в уста некогда буйного и свирепого, но присмиревшего к концу жизни [[Половцы|половецкого]] хана: «''Лучше лечь костьми на своей земле, чем прославленному жить на чужбине''»{{sfn|Домбровский|1993|с=395}}.', 293 => false, 294 => '== Прижизненные издания и первоиздания ==', 295 => '{{refbegin}}', 296 => false, 297 => '=== Сборники стихотворений ===', 298 => '* {{публикация|книга|заглавие=Чёрное и голубое: Стихи|ссылка=https://vtoraya-literatura.com/pdf/ladinsky_chernoe_i_goluboe_1931.pdf|место=Париж|издательство=[[Современные записки]]|год=1931|страниц=31}}', 299 => '* {{публикация|книга|заглавие=Северное сердце|место=Берлин|издательство=Парабола|год=1931|страниц=63}}', 300 => '* {{публикация|книга|заглавие=Стихи о Европе|ссылка=https://vtoraya-literatura.com/pdf/ladinsky_stikhi_o_evrope_1937.pdf|место=Париж|издательство=Типография Я. П. Никишина|год=1937|страниц=61}}', 301 => '* {{публикация|книга|заглавие=Пять чувств: Четвертая книга стихов|ссылка=https://vtoraya-literatura.com/pdf/ladinsky_pyat_chuvst_1938_text.pdf|место=Париж|издательство=Imprimerie de Navarre|год=1938|страниц=66}}', 302 => '* {{публикация|книга|заглавие=Роза и чума: Пятая книга стихов|ссылка=https://vtoraya-literatura.com/pdf/ladinsky_roza_i_chuma_1950_text.pdf|место=Париж|издательство=Рифма|год=1950|страниц=49}}', 303 => '* {{публикация|книга|автор=Ладинский А.|заглавие=Собрание стихотворений|ответственный=Сост., предисл. и примеч. [[Коростелёв, Олег Анатольевич|О. А. Коростелёва]]|место=М.|издательство=[[Русский путь (издательство)|Русский путь]], Викмо-М|год=2008|isbn=978-5-98454-014-8|страниц=368|тираж=3000}}', 304 => false, 305 => '=== Очерки и воспоминания ===', 306 => '* {{публикация|книга|автор=Ладинский Ант|заглавие=Путешествие в Палестину|место=София|издательство=Тип. Рахвира|год=1937|страниц=140}}', 307 => ':* {{публикация|книга|автор=Ладинский А. П.|заглавие=Путешествие в Палестину|место=М.|издательство=Междунар. фонд единства православ. народов|год=1999|isbn=5-86646-125-0|серия=Библиотека паломника|страниц=45}}', 308 => '* {{публикация|книга|автор=Ладинский А. П.|заглавие=Встречи с прошлым: сб. мат-лов Центрального гос. архива литературы и искусства СССР|часть=О Ф. И. Шаляпине, И. А. Бунине, К. Д. Бальмонте... (Из «Парижских воспоминаний» А. П. Ладинского)|ответственный=Публикация Е. Ю. Филькиной|место=М.|издательство=Советская Россия|год=1988|подзаголовок=|выпуск=6|страницы=214—227|страниц=496}}', 309 => false, 310 => '=== Исторические романы ===', 311 => '* {{публикация|книга|автор=Ладинский А.|заглавие=XV легион|место=Париж|издательство=[б. и.]|год=1937|страниц=333}}', 312 => '* {{публикация|книга|автор=Ладинский А.|заглавие=Голубь над Понтом|место=Таллин|издательство=Русская книга|год=1938|страниц=211}}', 313 => ':* {{публикация|книга|автор=Ладинский А. П.|заглавие=XV легион : [Романы, рассказы]|ответственный=Предисл. [[Федотов, Георгий Петрович|Г. Федотов]]а|место=М.|издательство=МП «[[ЭКСМО]]»|год=1994|isbn=5-85585-095-1|подзаголовок=Содерж.: Романы: XV легион; Голубь над Понтом; Рассказы: Слоны Ганнибала; Анна Ярославна и ее мир; Необитаемый остров; Приключение; Рай; Артистка; Теплица юных дней; На одной станции и др.|страниц=507|ref=Ладинский}}', 314 => '* {{публикация|книга|автор=Ладинский А. П.|заглавие=Когда пал Херсонес...|место=М.|издательство=[[Советский писатель|Сов. писатель]]|год=1959|страниц=263}}', 315 => '* {{публикация|книга|автор=Ладинский А. П.|заглавие=В дни Каракаллы : Роман|место=М.|издательство=Сов. писатель|год=1961|страниц=460}}', 316 => '* {{публикация|книга|автор=Ладинский А. П.|заглавие=Анна Ярославна — королева Франции : Ист. роман|ответственный=Ил.: Н. И. Гришин|место=М.:|издательство=Сов. писатель|год=1961|страниц=423}}', 317 => '* {{публикация|книга|автор=Ладинский А.|заглавие=Последний путь Владимира Мономаха : Ист. роман|ответственный=Вступ. статья [[Каждан, Александр Петрович|А. Каждан]]а; Ил.: [[Бойко, Галина Николаевна (художник)|Г. Н. Бойко]] и [[Шалито, Игорь Наумович|И. Н. Шалито]]|место=М.|издательство=Сов. писатель|год=1966|страниц=476}}', 318 => '{{refend}}', 319 => false, 320 => '== Примечания ==', 321 => ';Комментарии', 322 => '{{примечания|group=Прим.|узкие}}', 323 => false, 324 => ';Источники', 325 => '{{примечания|узкие}}', 326 => false, 327 => '== Литература ==', 328 => '{{refbegin|2}}', 329 => '* {{публикация|статья|автор=Арустамова А. А., Расторгуева М. Ю.|заглавие=Африка на поэтической карте А. Ладинского|издание=Вестник Пермского университета. Российская и зарубежная филология|год=2015|ref=Арустамова, Расторгуева|ссылка=http://rfp.psu.ru/archive/3.2015/arustamova_rastorgueva.pdf|выпуск=3 (31)|страницы=68—76}}', 330 => '* {{публикация|статья|автор=Арустамова А. А.|заглавие=«Новая Америка» А. Блока и А. Ладинского|издание=Артикульт|год=2017|номер=27 (3)|issn=2227-6165|ref=Арустамова|ссылка=http://articult.rsuh.ru/articult-27-3-2017/articult-27-3-2017-arustamova.php|страницы=99—105|doi=10.28995/2227-6165-2017-3-99-105}}', 331 => '* {{публикация|статья|автор=Вайншенкер П.|заглавие=Обсуждение рукописи неопубликованного романа «Последний путь Владимира Мономаха»|издание=Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка|год=1964|том=XXIII|выпуск=2|страницы=180—181|ref=Вайншенкер}}', 332 => '* {{публикация|статья|автор=Горобец А.|заглавие=Метаморфоза текста или метаморфоза сознания в творчестве Антонина Ладинского|издание=Toronto Slavic Quarterly|год=2010|ref=Горобец|ссылка=http://sites.utoronto.ca/tsq/34/tsq34_gorobets.pdf|issue=34|pages=243—253}}', 333 => '* {{публикация|статья|автор=Горобец А.|заглавие=«После смерти...» А. П. Ладинского|издание={{нп5|Rossica|Rossica|en|Rossica}}|год=2012|ref=Горобец|ссылка=https://www.ceeol.com/search/article-detail?id=577724|pages=189—199}}', 334 => '* {{публикация|статья|автор=Грановская Л. М.|заглавие=Стихи Антонина Ладинского|издание=[[Русская речь (журнал РАН)|Русская речь]]|год=1996|номер=3|ref=Грановская|ссылка=http://russkayarech.ru/files/issues/1996/3/05-ladinskij.pdf|страницы=29—38}}', 335 => '* {{публикация|книга|автор=Домбровский О. И.|заглавие=Ладинский А. П. Когда пал Херсонес; Анна Ярославна — королева Франции: Исторические романы|часть=Послесловие|место=Симферополь|издательство=[[Таврия (издательство)|Таврия]]|год=1989|isbn=5-7780-0072-3|ref=Домбровский|страницы=587—592|страниц=592}}', 336 => '* {{публикация|книга|автор=Домбровский О. И.|заглавие=Ладинский А. Последний путь Владимира Мономаха: Исторический роман|часть=О последнем пути А. П. Ладинского|место=М.|издательство=[[Современник (издательство)|Современник]]|год=1993|isbn=5-270-01617-6|ref=Домбровский|серия=Государи Руси Великой|страницы=390—395|страниц=397}}', 337 => '* {{публикация|книга|заглавие=История русской литературы XX — начала XXI века|ссылка=https://books.google.ru/books?id=m2cwDQAAQBAJ&pg=PA847&lpg=PA847&dq=ладинский+XV+легион+1937&source=bl&ots=2MLkGe17FS&sig=ACfU3U0sBrGbJ9HnG4QKh1msyuLAUYCsCw&hl=ru&sa=X&ved=2ahUKEwjh0bu95JzgAhVC6CwKHWIcB7Y4ChDoATADegQIBxAB#v=onepage&q=ладинский%20XV%20легион%201937&f=false|ответственный=Сост. и науч. ред. [[Коровин, Валентин Иванович|В. И. Коровин]]|место=М.|издательство=Владос|год=2014|isbn=978-5-691-02029-2|подзаголовок=Часть II. 1925—1990 годы|страницы=846—847|страниц=1743}}', 338 => '* {{публикация|книга|автор=Ковалёва И.|заглавие=Когда пал Херсонес…; Анна Ярославна — королева Франции; Последний путь Владимира Мономаха : [Ист. романы]|часть=А. П. Ладинский (1896—1961)|место=М.|издательство=[[Правда (издательство)|Правда]]|год=1989|ref=Ковалева|страницы=786—797|страниц=798}}', 339 => '* {{публикация|книга|автор=[[Коростелёв, Олег Анатольевич|Коростелёв О. А.]], [[Федякин, Сергей Романович|Федякин С. Р.]]|заглавие=Русские писатели 20 века: Биографический словарь|часть=Ладинский Антонин Петрович|ответственный=Гл. ред. и сост. [[Николаев, Пётр Алексеевич|П. А. Николаев]]|место=М.|издательство=[[Большая российская энциклопедия (издательство)|Большая российская энциклопедия]]; Рандеву|год=2000|isbn=5-85270-289-7|ref=Коростелев, Федякин|страницы=404—405|страниц=808}}', 340 => '* {{публикация|книга|автор=[[Коростелёв, Олег Анатольевич|Коростелёв О. А.]]|заглавие=Антонин Ладинский. Собрание стихотворений|часть=Лирический театр Антонина Ладинского|место=М.|издательство=Викмо-М: Русский путь|год=2008|isbn=978-5-98454-014-8|ref=Коростелев|страницы=5—22|страниц=368}}', 341 => '* {{публикация|статья|автор=[[Лавринец, Павел Михайлович|Лавринец П.]]|заглавие=Эмигрантский текст в переписке «возвращенцев» (А. П. Дехтерёв, А. П. Ладинский, Н. Я. Рощин)|издание=Toronto Slavic Quarterly. Academic Electronic Journal in Slavic Studies|год=2010|номер=34|ref=Лавринец|ссылка=http://sites.utoronto.ca/tsq/34/tsq34_lavrinets.pdf|страницы=230—242}}', 342 => '* {{публикация|статья|автор=[[Немировский, Александр Иосифович|Немировский А.]]|заглавие=Путь в историю|издание=[[Литературное обозрение]]|год=1986|номер=8|issn=0321-2904|страницы=47—50|ref=Немировский}}', 343 => '* {{публикация|статья|автор=[[Пашуто В. Т.]]|заглавие=Средневековая Русь в советской художественной литературе|издание=[[История СССР (журнал)|История СССР]]|год=1963|номер=1|ref=Пашуто|страницы=83—118}}', 344 => '* {{публикация|книга|автор=[[Рапов, Олег Михайлович|Рапов О. М.]]|заглавие=От Корсуня до Калки|часть=Предисловие|место=М.|издательство=[[Молодая гвардия (издательство)|Молодая гвардия]]|год=1990|isbn=5-235-01537-1|ref=Рапов|серия=История Отечества в романах, повестях, документах. Век X—XIII|страницы=5—22|страниц=558}}', 345 => '* {{публикация|книга|автор=[[Струве, Глеб Петрович|Струве Г.]]|заглавие=Русская литература в изгнании|ответственный=Общ ред. [[Кудрявцев, Валерий Борисович|В. Б. Кудрявцева]] и [[Лаппо-Данилевский, Константин Юрьевич|К. Ю. Лаппо-Данилевского]]|место=Париж — Москва|издательство=[[YMCA-Press]], Русский путь|год=1996|isbn=5-85887-012-0|ref=Струве|издание=Изд. 3-е, испр. и доп.|страниц=448}}', 346 => '* {{публикация|книга|автор=[[Терапиано, Юрий Константинович|Терапиано Ю.]]|заглавие=Литературная жизнь русского Парижа за полвека (1924—1974): эссе, воспоминания, статьи|часть=Антонин Ладинский|ответственный=Сост. [[Герра, Рене|Р. Гэрра]], [[Глезер, Александр Маркович|А. Глезер]]|место=Париж — Нью-Йорк|издательство=Albatros and Third Wave Publishing House|год=1986|isbn=0-937951-11-0|ref=Терапиано|страницы=241—247}}', 347 => '* {{публикация|книга|автор=Филатова А. И.|заглавие=Русская литература ХХ века: прозаики, поэты, драматурги : биобиблиографический словарь|часть=Ладинский Антонин Петрович|ссылка=https://books.google.ru/books?id=loOvBTLmzlsC&pg=PA397&lpg=PA397&dq=ладинский+XV+легион+1937&source=bl&ots=z3FqxP91rf&sig=ACfU3U3zkDft71iqlgDmskn5dFZq90NL9w&hl=ru&sa=X&ved=2ahUKEwi68LTQ55zgAhXE3SwKHf-pBK04HhDoATADegQIBhAB#v=onepage&q=ладинский%20XV%20легион%201937&f=false|ответственный=Под общ. ред. [[Скатов, Николай Николаевич|Н. Н. Скатова]]|место=М.|издательство=[[Олма медиа групп|ОЛМА Пресс-инвест]]|год=2005|isbn=5-94848-262-6|ref=Филатова|том=2: З — О|страницы=397—398|страниц=720}}', 348 => '* {{публикация|статья|автор=Хадынская А. А.|заглавие=«И Россия, как белая лира…»: образ оставленной родины в поэзии русской эмиграции первой волны|издание=Вестник Самарского университета. История, педагогика, филология|год=2016|номер=1|issn=2542-0445|ref=Хадынская|ссылка=https://cyberleninka.ru/article/n/i-rossiya-kak-belaya-lira-obraz-ostavlennoy-rodiny-v-poezii-russkoy-emigratsii-pervoy-volny|страницы=157—161}}', 349 => '* {{публикация|книга|заглавие=Центральный Пушкинский Комитет в Париже (1935—1937)|ответственный=Сост., предисловие [[Филин, Михаил Дмитриевич|М. Д. Филина]]|место=М.|издательство=Эллис Лак|год=2000|isbn=5-88889-046-4|том=II|страниц=560|ref=Филин}}', 350 => '{{refend}}', 351 => false, 352 => '== Ссылки ==', 353 => '{{refbegin}}', 354 => ';Стихи и проза', 355 => '* {{cite web|title=Антонин Ладинский. Похищение Европы: стихотворения. Предисловие Виктора Леонидова|url=http://magazines.russ.ru/nov_yun/2005/71/la7.html|website=[[Журнальный зал]] |publisher=[[Новая Юность]], 2005, 2 (71)|accessdate=2019-02-02}}', 356 => '* {{cite web|author=Антонин Ладинский|title=Путешествие в Палестину. 1937 г|url=http://ricolor.org/arhiv/redkie_knigi/ladinsky/|publisher=Православное научно-просветительское общество «Россия в красках»|accessdate=2019-02-02}}', 357 => false, 358 => ';Фонд Ладинского в РГАЛИ', 359 => '* {{cite web|title=Ладинский Антонин Петрович|url=http://rgali.ru/obj/10456555#|publisher=[[РГАЛИ]]|accessdate=2019-02-06}}', 360 => false, 361 => ';Прочее', 362 => '* {{cite web|title=«Быть может, то Россия или рай, Такой прекрасный и печальный край…» — Антонин Ладинский|url=http://litkarta.pskovlib.ru/teksty/75-2016-01-13-09-03-10|website=Литературная карта Псковской области|publisher=[[Псковская областная универсальная научная библиотека]]|accessdate=2019-02-01}}', 363 => '* {{cite web|author=[[Гомолицкий, Лев Николаевич|Гомолицкий Л.]]|title=Голубь над Понтом|url=https://lit.wikireading.ru/35868|website=Сочинения русского периода. Проза. Литературная критика. Том 3|publisher=Wikireading.ru|accessdate=2019-02-02}}', 364 => '* {{cite web|author=[[Грибанов, Борис Тимофеевич|Грибанов Б]].|title=И память — снег летит и пасть не может…|url=http://znamlit.ru/publication.php?id=3059|website=[[Знамя (журнал)|Знамя]] (№ 9)|publisher=[[Журнал «Знамя»]]|date=2006}}', 365 => '* {{fantlab|https://fantlab.ru/translator1794}}', 366 => '* {{cite web|title=Ладинский Антонин Петрович (1895—1961)|url=http://www.po.m-necropol.ru/ladinskiy.html|website=Могилы ушедших поэтов|date=22 января 2010|accessdate=2019-02-01}}', 367 => '* {{cite web|title=Ладинский Антонин Петрович|url=http://hrono.ru/biograf/bio_l/ladinski_ap.php|publisher=[[Хронос (сайт)|Хронос]]|accessdate=2019-02-02}}', 368 => '* {{cite web|author=Лищенко Н.|title=Скугры — родина Антонина Петровича Ладинского|url=http://www.dnovetsgazeta.ru/64-homepage/culture/1295-скугры-–-родина-антонина-петровича-ладинского.html|publisher=Сетевое издание «Дновец»|date=19.12.2016|accessdate=2019-02-02}}', 369 => '* {{cite web|author=[[Федотов, Георгий Петрович|Федотов Г. П.]]|title=О романах Ант. Ладинского «XV легион» и «Голубь над Понтом»|url=https://www.rulit.me/books/xv-legion-read-33441-1.html|publisher=Электронная библиотека RuLit|accessdate=2019-02-02}}', 370 => '* {{cite web|title=Человек с незакрытой раной|url=https://newizv.ru/news/culture/26-02-2016/235069-chelovek-s-nezakrytoj-ranoj|website=Из антологии [[Евтушенко, Евгений Александрович|Евгения Евтушенко]] «Десять веков русской поэзии»|publisher=[[Новые Известия]]|date=26 февраля 2016|accessdate=2019-02-06}}', 371 => '{{refend}}', 372 => false, 373 => '{{Внешние ссылки}}', 374 => '{{Избранная статья|Писатель}}', 375 => false, 376 => '[[Категория:Родившиеся в Дновском районе]]', 377 => '[[Категория:Выпускники Псковской гимназии]]', 378 => '[[Категория:Персоналии:Белое движение]]', 379 => '[[Категория:Русские писатели по алфавиту]]', 380 => '[[Категория:Русские писатели XX века]]', 381 => '[[Категория:Русские поэты первой волны эмиграции]]', 382 => '[[Категория:Русские эмигранты первой волны во Франции]]', 383 => '[[Категория:Вернувшиеся русские эмигранты первой волны]]', 384 => '[[Категория:Авторы исторических романов]]', 385 => '[[Категория:Члены Союза писателей СССР]]' ]