|
|
|
{{Deleteslow|1=07:33, 30 мая 2012 (UTC)|2=20120530}} |
|
{{Deleteslow|1=07:33, 30 мая 2012 (UTC)|2=20120530}} |
|
Виктор Любавин (Марюха Владимир Владимирович), литератор, публицист, автор 12 романов и документальной повести. В том числе романа [http://samlib.ru/editors/m/marjuha_w_w/pistolet.shtml "Колыбельная для пистолета"], [http://samlib.ru/m/marjuha_w_w/morok1.shtml "И пусть смерть рассудит"], "Мисс телохранитель" и других. [http://samlib.ru/editors/m/marjuha_w_w/love.shtml Стихи] - под настроение. |
|
Виктор Любавин (Марюха Владимир Владимирович), литератор, публицист, автор 12 романов и документальной повести. В том числе романа [http://samlib.ru/editors/m/marjuha_w_w/pistolet.shtml "Колыбельная для пистолета"], [http://samlib.ru/m/marjuha_w_w/morok1.shtml "И пусть смерть рассудит"], "Мисс телохранитель" и других. [http://samlib.ru/editors/m/marjuha_w_w/love.shtml Стихи] - под настроение. |
|
Работал в газете "Красная звезда", возглавлял ряд других изданий, в том числе старейшую отраслевую газету "Московский железнодорожник". |
|
Работал в газете [http://redstar.ru/ "Красная звезда",] возглавлял ряд других изданий, в том числе старейшую отраслевую газету "Московский железнодорожник". |
|
|
В настоящее время - руководитель информационного центра [[rosprofzhel.rzd.ru/|РОСПРОФЖЕЛ]], главный редактор печатных изданий профсоюза. |
|
|
|
|
|
«Да ты зажился, братец, что-то». |
|
|
Дым сигарет недвижим, невесом. |
|
|
Пришла к солдату в гости вся шестая рота. |
|
|
А может, то был только сон? |
|
|
Не сон. Ведь мертвые живому говорили, |
|
|
Что, мол, давно закончилась война, |
|
|
Что павшим, тем, которых схоронили, |
|
|
Посмертно расписали ордена. |
|
|
Укрытым только с неба синью |
|
|
Досталась боль невыплаканных слез. |
|
|
«Лишь ты один, в виски просыпав иней, |
|
|
зажился, заблудившись средь берез. |
|
|
Пора. Дела кончай земные», — |
|
|
у ротного всё тот же тенорок. |
|
|
Жизнь положивший на алтарь России, |
|
|
Старик схватил сердечных капель пузырек. |
|
|
«Вам хорошо, навек вы молодые! |
|
|
Шрапнелью битый вдоль и поперек, |
|
|
Знавал я годы и другие, |
|
|
Как высоту, в них назначая срок. |
|
|
Получки первой день, свиданки втихомолку. |
|
|
Жене пальто и свой чтоб уголок. |
|
|
Купил «Москвич», хотя мечтал о «Волге», |
|
|
В вуз дочь пошла, из армии — сынок. |
|
|
А там и внуки подоспели. |
|
|
На старости мне дали телефон…» |
|
|
«Чудишь, старик, мы все давно истлели, |
|
|
а ты про то, что слышал где-то звон. |
|
|
О том, что честь, мол, нам и слава, |
|
|
Что раз в году идут к нам на поклон. |
|
|
О сколько раз страна нас забывала! |
|
|
А ты твердишь, что дали телефон. |
|
|
Пора. С рассветом мы уходим. |
|
|
То был последний наш привал». |
|
|
В дыму цигарок чьи-то тени бродят |
|
|
И ротный на мгновение пропал. |
|
|
«Постой! — старик из мрака тянет руки |
|
|
туда, где памяти горит свеча. — |
|
|
А со страною что же будет, |
|
|
Коль мы уйдем, вот так вот, сгоряча? |
|
|
Уйдем обиженно и гордо, |
|
|
Забытые, коль праздник миновал. |
|
|
И чья-то толстая чиновья морда |
|
|
Вослед разрушит Белорусский наш вокзал. |
|
|
Чтоб, значит, в прах, |
|
|
чтоб впредь навеки, |
|
|
Чтоб ни следа, ни слез и ни могил…» |
|
|
«Бурлят беспамятства ручьи, |
|
|
впадают в реки, |
|
|
им несть числа, |
|
|
бороться — нету сил». |
|
|
«Слова твои сильней шрапнели ранят: |
|
|
меня — забудет — Родина моя?» |
|
|
«Уймись, старик, |
|
|
ну что такое память? |
|
|
Какою в бронзе будет жизнь твоя? |
|
|
Сынов своих мать помнить вечно будет, |
|
|
Пусть даже в прах сотрутся письмена. |
|
|
И живы будем мы покуда люди |
|
|
с почтением глядят на наши ордена. |
|
|
И если вновь беда грозить Отчизне станет, |
|
|
Восстанем мы из пепла забытья. |
|
|
А тех, кто наши души злобой ранят… |
|
|
Всевышний будем им судья». |
|
|
Старик поник седою головою: |
|
|
«Ну что ж, действительно пора». |
|
|
Ушла шестая рота утренней росою… |
|
|
Чтоб не пришла беспамятства жара. |