Вики-текст старой страницы до правки (old_wikitext) | ''''Беспорядки на юге Киргизии в 2010 году''' — межэтнические<ref>[http://news.bbc.co.uk/2/hi/world/asia_pacific/10290717.stm Deadly clashes in Kyrgyzstan’s southern city of Osh]</ref> столкновения между [[киргиз]]ами и [[узбеки|узбеками]], вспыхнувшие [[10 июня|10]]-[[13 июня]] [[2010 год]]а в городе [[Ош (Киргизия)|Ош]].
Давние противоречия между узбеками и киргизами обострились в результате образования политического вакуума, вызванного [[Государственный переворот в Киргизии (2010)|государственным переворотом]].
== Предпосылки конфликта ==
Если учесть, что межэтнические столкновения в Южном Кыргызстане происходят уже во второй раз, становится очевидным, что корни конфликта лежат намного глубже, чем действия политиков, оказавшихся у руля в определенный момент. Напряженность была встроена в политическую траекторию, принятую государством со времени обретения независимости.
Несмотря на формально декларировавшийся первым президентом Акаевым лозунг "Кыргызстан – наш общий дом", на первый план выходила идеология, основывающаяся на первенстве "титульной" нации. Принятая концепция национального государства (nation-state) не обозначала, какое место в нем будут занимать этнические меньшинства. Если в советское время на корню пресекались любые выражения национализма, в новых условиях возбранялся в основном национализм узбекский. Такого типа этнократическая модель развития государственности привела к отсутствию у кыргызов и узбеков общего видения того, чем для них является Кыргызстан. У двух сообществ не было взаимно приемлемого восприятия совместной жизни, и их сосуществование на едином пространстве было ни чем иным, как вынужденным компромиссом. Среди узбеков было распространено мнение, что их положение (до июня 2010 года) нуждалось в улучшении, а статус - в повышении, в то время как среди кыргызов считалось, что узбеки и так уже слишком укрепили свои позиции на "кыргызской" земле.
Место узбеков в культуре Кыргызстана становилось все более маргинальным, и динамика складывалась не в их пользу. При втором президенте К. Бакиеве (2005-2010) узбекский язык был полностью вытеснен из публичного пространства, в том числе в школах, преподававших на узбекском языке, а юридическим лицам было предписано сменить свои наименования на "не-узбекские". По большому счету, узбеки были исключены из официальной картины Кыргызстана: в городе Узген Ошской области, где проживает смешанное кыргызско-узбекское население, из 20 памятников самым уважаемым уроженцам города только два бюста установлено русским и лишь один - узбеку, космонавту Салижану Шарипову. В Ошском и Бишкекском художественных музеях сцены, изображающие узбеков, представляют их преимущественно как "экзотический" элемент на "нашей земле".
Государство не смогло развить адекватные ресурсы для управления мэжэтническими отношениями. Первый президент Акаев, обладавший всенародной легитимностью, хотя бы вначале, и считающийся человеком, который заложил основы современной кыргызской государственности, имел в своем распоряжении некоторые институциональные ресурсы, но правление Бакиева ослабило многие из институтов предыдущего периода. На первый план стали выходить неформальные ресурсы, такие как землячества, клановые и родо-племенные связи, трайбализм, и опора на криминальные структуры. Проблема заключалась в том, что, хотя Бакиевскому руководству было легче управлять страной таким образом, а не посредством формальных институтов, эти ресурсы негативно воспринимались обществом как нелегетимными.
До апрельских событий представительство в органах власти было следующим: от Ошской области было избрано 5 членов парламента, два мэра городов, восемь депутатов городских и районных кенешей (советов), назначены один вице-мэр города Ош, 11 глав айыл-окмоту (сельских администраций), аким (глава администрации) района и три заместителя акимов районов. В Джалал-Абадской области было три депутата городского и районных кенешей, два заместителя мэра и 7 глав айыл окмоту. По данным областных администраций Оша и Джалал-Абада, декабрь 2010 г. Узбекские лидеры также усвоили эти правила игры, и, чтобы обезопасить свой бизнес, вступали в коррупционные отношения с представленными преимущественно кыргызами органами власти и правопорядка. Узбекская элита была представлена в парламенте, а также в горкенешах (городских советах) и райкенешах (районных советах) как во время Акаева, так и при Бакиеве. К примеру, в Ошском городском кенеше имелись заметные фигуры из числа узбекских депутатов 10. При этом, в связи со снижением статуса этих институтов, сокращалось и влияние их членов. Избранные в эти органы представители узбеков все менее и менее отстаивали интересы своего сообщества, занимаясь больше продвижением своих собственных деловых интересов.
После стремительного и неожиданного прихода к власти Временного Правительства (ВП), его члены обнаружили отсутствие реальных институтов, которые могли бы заниматься решением неотложных проблем, в связи с чем им также пришлось, по крайней мере, на короткое время, полагаться на неформальные и нелегитимные ресурсы, чтобы продержаться в период нестабильности. При этом, ВП стало заложником ситуации. На Юге ВП воспринималось как "северяне", незаконно и нелегитимно пришедшие к власти, и поэтому число их сторонников там было ограничено. Практически, у Отунбаевой не было реальной опоры на Юге, и ее правительство было вынуждено заручиться поддержкой узбеков в противостоянии со сторонниками Бакиева, стремящимися восстановить власть.
После июньских событий ВП стало делать ставку на Юге на кыргызов ввиду своего низкого авторитета в этой части страны. Тут оно снова стало заложником ситуации: попытайся оно установить над южными кыргызами более жесткий контроль, это привело бы к такому отчуждению и неприятию, что мог возникнуть вопрос о легитимности правления ВП, и даже риск разделения страны на Север и Юг. Неуклюжая попытка сместить мэра Оша Мелиса Мырзакматова в августе 2010 года, ответившего заявлением о том, что власть ВП не распространяется на юг Кыргызстана, послужила напоминанием о том, что возможности Бишкека серьезно ограничены.
Механизмы управления сферой межэтнических отношений были ослаблены в предыдущие периоды. Кадровая политика Акаева по распределению руководящих постов не была антиузбекской как таковая, но зависела от необходимости поддерживать лояльность групп, на которые он опирался, назначая их представителей на хорошие должности, для чего были необходимы вакантные места. Для этого было легче сокращать узбеков, забирая занимаемые ими места для "нужных" людей, поскольку узбеки, как представители меньшинства, не располагали соответствующими ресурсами, чтобы этому противостоять. Политика Бакиева по вытеснению узбеков из органов власти более явно основывалась на этно-национализме.
В целом, тенденцию в обществе можно было охарактеризовать как движение в сторону сегрегации, так как государство прилагало мало усилий по поддержанию механизмов интеграции. У милиции не было инструментов для улаживания межэтнических противоречий, так как ее личный состав имел тенденцию к моноэтничности, а остававшиеся в ней узбекские сотрудники были вынуждены демонстрировать свою лояльность кыргызским начальникам вместо того, чтобы посредничать в продвижении и защите интересов своего сообщества. Система интернационального воспитания в школах практически не функционировала. Даже интеллигенция оказалась уже не в состоянии подняться над этноориентированными лозунгами: многие представители кыргызской интеллигенции лишь повторяли то, что утверждалось властями, полагая, что узбеки, заявляющие о своем недостаточном представительстве и правах, являются "радикалами".
‘Геноцида в Кыргызстане нет! Только факты,’ заявление 35 известных представителей кыргызской интеллигенции Оша, 2010.Финансируеме донорами НПО разделились на организации, где были преимущественно представлены кыргызы и где – представители меньшинств. Кыргызская интеллигенция в Оше полагала, что раз из 28 активно действовавших НПО в Оше до июньских событий тринадцатью организациями руководили узбеки, можно говорить о том, что никакого ущемления прав не существовало 1. Различные программы по предотвращению конфликтов на юге, финансируемые донорами, не особо старались добиваться участия в них узбеков и с неохотой брали их на работу.
Два сообщества не были разделены непримиримой ненавистью друг к другу, но барьеры между ними были вызваны реалиями этнической и социальной категоризации, когда, будучи загнанными в свои ниши, они не видели смысла в том, чтобы выстроить общую судьбу. Кооперативные связи оказались слишком хрупки для того, чтобы противостоять политическому кризису. Поэтому важно изучить, как сложилось восприятие "своих" и "чужих" в обоих сообществах, для того, чтобы проследить, как росла пропасть между ними.
Мировоззрение узбеков отражает дух старого города, для которого имеет значение, кто твой сосед. Малые сообщества связаны территориальным принципом, и при этом отношения коммерциализованы. Материальные активы ценятся высоко и являются признаком успеха и достатка. Сообщество позиционирует само себя в качестве строителей, созидателей и производителей достатка. Узбеки составляют основу предпринимательского слоя Ошского общества; эта традиция была унаследована с советского времени и сильно укрепилась за годы независимости. Узбеки составляли значительный слой среднего класса, представленного предпринимателями, а также интеллигенцией в учреждениях культуры и образования. Практически вся сохранившаяся дореволюционная архитектура в Оше, в особенности религиозного характера, является узбекской.
Среди возможностей, доступных узбекам, вступающим в жизнь, преобладали следующие: участие в семейном бизнесе, что требует обучения профессии с подросткового возраста, работа в сельском хозяйстве, которому свойственна аккумуляция земельных площадей и сохранение их от разделения (это объясняет распространенность браков между двоюродными родственниками) и трудовая миграция в Россию. Зачастую, профессия переходит от отца к сыну. Заинтересованные в политически активной деятельности узбеки вынуждены искать работу в международных проектах или уезжать за границу. Среди других вариантов была доступна работа в журналистике или в научных и образовательных учреждениях, но количество рабочих мест в этих сферах очень ограничено.
Так как узбеки были, в определенной степени, отстранены от официальной политической деятельности и общественной жизни в Кыргызстане, они жили в моноэтнических сообществах, практически на условиях автономности и самодостаточности. Микрорайоны Шейит-Добо, Кашкар- Кыштак, Нариман, Фуркат, Он-Адыр выступали в качестве сегрегированных кварталов с саморегулируемой жизнью и низким уровнем взаимодействия с другими горожанами. Этно-территориальное разделение города и пригородов служило дальнейшему росту отчужденности. Узбеки и другие меньшинства не участвовали в определенных аспектах Ошской уличной культуры. Узбекские подростки не принимали участия в территориальных "разборках" между школами и не были включены в школьный рэкет. Эти аспекты подростковой жизни регулируются неписанными кодексами
поведения, являясь школой борьбы и выживания в городской среде.
Узбеки были убеждены, что они сдают свои позиции в Кыргызстане, так как по сравнению с советским временем они понесли большие потери как в плане доступа к формальной власти, так и по уровню неформального авторитета. При этом они считали себя лояльными гражданами, которые не питали территориальных притязаний и не хотели присоединиться к Узбекистану. Они полагали, что не представляют никакой угрозы для кыргызской государственности, но при этом думали, что заслуживают лучшего к себе отношения. Кроме того, они опасались наплыва кыргызов в "свои" города и возможности дальнейшего умаления позиций своего сообщества, подозревая кыргызов в отсутствии уважения к традициям старого города, узбекской собственности, своим усилиям по созданию материальной культуры и отношению к работе. Узбекское сообщество относилось к государству не с позиции граждан, а в качестве сегрегированной группы, которая стремится по возможности ограничить контакты и взаимодействие с большинством, за исключением случаев необходимости.
Исторически сложилось так, что мироощущение кыргызов представляет собой сообщество родственников, в котором каждый уважающий себя кыргыз обязан знать и без ошибки называть имена своих предков до седьмого колена. Родственники, реальные или воображаемые, формируют единое "целое", обязывающее к солидарности и мобилизации для защиты себя в случае угрозы. Те, кто пришел в Ош, чтобы спасать своих "сестер" во время июньских столкновений, вовсе не обязательно имели реальных сестер в городе. Тем не менее, для них эти "сестры" были родными. Подобная культура несет в себе множество нематериальных ценностей, таких как солидарность, преданность, патриотизм, зачастую с пренебрежением относясь к "собственности". Сами кыргызы считают, что они изначально больше предрасположены к демократии и меньше - к преклонению перед властью.
Кыргызский средний класс малочисленнее и представлен, в основном, госслужащими, преподавателями, врачами и чиновниками. В целом, кыргызы в городах на Юге подразделяются на две группы. Богатые люди наверху: они строят особняки в "элитных" жилмассивах, но происхождение их состояний часто имеет темные корни. Бедные и очень бедные кыргызы, перебравшиеся в город из сел или малых городов, арендуют жилье у узбеков; мужчины берутся за низкооплачиваемую и неквалифицированную работу на рынках, а молодые кыргызки часто работают официантками. Социальная депривация в Оше затронула кыргызов гораздо сильнее, чем узбеков.
Поскольку эффективные системы социального обеспечения и поддержки в интеграции перебравшимся в города кыргызам отсутствовали, им пришлось выдержать много лишений, чтобы хоть как-то устроиться. Многие кыргызы раньше работали на промышленных предприятиях в городах Кызыл-Кыя, Хайдаркен и Кадамжай, прекративших работу после распада Советского Союза. Они стали переезжать в города, которые покидали европейские меньшинства, обеспечивая себя непостоянными заработками, и с неопределенными перспективами найти жилье. В одно и то же время, в обоих этнических сообществах росло и укреплялось чувство сужения социальной перспективы и ограниченных возможностей для молодого поколения.
У молодых кыргызов из сельской местности было три основных варианта выбора жизненного пути: работа в натуральном сельском хозяйстве (в основном, скотоводство), окунуться в суровые условия жизни в крупных городах России или выбрать внутреннюю миграцию в Ош и Бишкек, но без надежды на большие заработки. В Оше конкурентноспособными секторами для кыргызов являлись работа на госслужбе, в органах внутренних дел и в других ведомствах системы безопасности. Еще одним направлением был криминал. Спортивные клубы играли важную роль в жизни сообщества, где наиболее популярными видами были борьба, кикбоксинг и другие силовые виды. Большинство клубов также разделялись по этническому принципу, и потому возможность кыргызам и узбекам тренироваться вместе была очень низка. Широко распространено мнение, что спортивные клубы, в числе прочего, служат местом подготовки кадров для организованных преступных группировок.
Сообщества опирались на разные ресурсы. Кыргызы, являющиеся большинством, держали в своих руках так называемый административный ресурс. К узбекским ресурсам можно причислить корпоративную солидарность, торговый капитал и предпринимательские навыки, а также длительную традицию городского проживания. С учетом того, что частный сектор традиционно являлся моноэтническим, а государственный сектор постоянно сокращался, количество рабочих мест в многонациональной среде уменьшалось. Пространство для ежедневного межэтнического взаимодействия сужалось до уровня функциональных отношений. Как результат, два сообщества стали все меньше и меньше понимать проблемы и жизненные стратегии друг друга. Кыргызы не могли понять, почему узбеки считают себя ущемленными. На их глазах у узбеков процветал бизнес, но налогов они платили мало, так как легче было давать взятку чиновникам. Узбеки Кыргызстана, по их мнению, просто наслаждались всеми преимуществами кыргызской "вольницы", по сравнению с жестким режимом в Узбекистане.
Кыргызская часть испытывала возмущение, подозревая, что узбеки лелеют сепаратистские устремления и представляют собой угрозу для все еще хрупкой кыргызской государственности. Кроме того, по их мнению, в "кыргызском государстве" они как "титульная нация" должны были пользоваться преимущественным положением. У них были основания опасаться того, что если бы их поставили в равные условия конкуренции с узбеками, узбеки стали бы доминировать. Они также ощущали культурную угрозу со стороны Узбекистана, могущественного соседа, и считали, что и кыргызстанским узбекам в этой связи присуще чувство превосходства.
Такие настроения, присутствовавшие в Оше десятилетиями, за годы независимости усиливались в связи с сокращением социального взаимодействия и оказывали влияние на уличную жизнь. Антагонизм между двумя сообществами постоянно подпитывали остававшиеся неизменными условия их существования и усиливающееся расхождение в направлениях жизненных стратегий. Скрытые в мирное время, такого рода представления друг о друге выкристаллизовались в момент развития конфронтационности и послужили импульсом к мобилизации. "Окно возможностей", внезапно растворившееся после смены власти в апреле 2010 года, позволило этим представлениям ворваться в публичную политику.
== Нарастание напрежонности в Южном Кыргызстане ==
Восстания и революции необязательно происходят тогда, когда жизнь становится невыносимой. Они случаются, когда возникает ощущение, что положение можно изменить, и когда альтернативы кажутся достижимыми. Такого рода ощущение появилось после свержения предыдущего режима в апреле 2010 года, когда преобразования показались возможными, тогда как временное правительство в Бишкеке пообещало переопределить правила политической игры.
С появлением такого шанса все те, кто питал большие амбиции, ринулся им воспользоваться. К ним относились и те узбекские лидеры, которым при Бакиеве "подрезали крылья" и они не имели возможности находится на первой линии кыргызстанской политики. Эти политические оппортунисты хотели вкусить политической славы и известности, так же как это имели возможность делать политики из числа кыргызов, и искали удовлетворения своих карьерных надежд и чаяний. Узбекские лидеры, пришедшие в политику, преследовали и другие интересы, такие, как например, стремление защитить свои активы от корпоративного рейдерства. Для этого им были нужны высокие посты в органах власти и способность оказывать влияние на милицию.
С этой целью узбекские политики стали апеллировать, естественно, к своей референтной группе - узбекскому меньшинству, - точно также как и кыргызы традиционно обращаются к своим сородичам и землякам на своей малой родине, - так как никаких других козырей у них на руках не было. Таким образом, у узбекских лидеров появились свои последователи и сторонники, но это же привело и к быстрой политизации этнического фактора. Позиция, занятая самыми видными узбекскими политиками, в частности Кадыржаном Батыровым и Карамат Абдуллаевой, как главными идеологами, нашла отзыв в сердцах и умах узбеков, так как отражала их собственные обиды и чаяния. Им удалось вдохновить часть своего сообщества, в особенности узбекскую молодежь, не стоять более в стороне от политики, а принять в ней активное участие.
Причиной этому был отказ Батырова вмешаться в расследование Ноокатских событий, связанных с осуждением на длительные сроки лиц, обвиняемых в причастности к запрещенной организации Хизб-ут-Тахрир. Ноокатские узбеки обращались к Батырову, бывшему в то время депутатом парламента, утверждая, что уголовное преследование было лишь средством вымогательства взяток среди зажиточных узбеков, но Батыров оставил обращения без ответа. В течение нескольких дней после апрельской смены власти в Джалал-Абаде, Кашкар-Кыштаке, Он-Адыре и Араване начались узбекские курултаи (народные ассамблеи), где обсуждались такие требования, как придание узбекскому языку статуса регионального в местах компактного проживания узбекского населения и увеличение представительства в органах власти и правоохранительных органах. В отдельных узбекских сообществах, например, в Ноокате, Батырова и его сторонников не приветствовали. Более осторожные фигуры из числа влиятельных кругов узбеков Оша предостерегали против использования города в качестве стартовой площадки для требований, которые могут привести к обратному эффекту.
Факты проведения узбеками своих курултаев встревожили кыргызскую общественность на юге, так как она ощущала свою традиционную уязвимость в городах, воспринимала эти курултаи в качестве угрозы для кыргызской государственности и не имела навыков реального понимания проблем узбекского меньшинства. Демонстрация групповой солидарности узбекского сообщества, а также внезапно выросший уровень массовости на публике были восприняты так: "узбеки всегда начинают выступать с требованиями, когда мы слабые". Лидеры УНКЦ не замечали эффекта, который производили их действия. Время же работало на радикализацию, а не на примирение.
После ухода Бакиева происходила смена южнокыргызской элиты, и выдвигались новые политические фигуры, стремившиеся ко власти и контролю над ресурсами. Возникла конкурентная борьба между тремя силами: политиками новой волны, приведенными ко власти временным правительством, вытесненными руководителями бакиевского периода, и обделенными представителями южной элиты, которые в свое время работали при Бакиеве, но порвали с ним, и были оставлены не у дел новым руководством в Бишкеке. Эта последняя группа сконцентрировалась вокруг партии "Ата-Журт".
Про-бакиевские силы предприняли несколько попыток восстановления своей власти в апреле и мае. В городе Ош организованной "бакиевскими" сторонниками группе удалось ненадолго захватить здание областной администрации в мае. Но новая власть, привлекая сторонников различного рода, включая и криминалитет, сумела отстоять свои позиции.
В Джалал-Абаде, на родине Бакиевых, в мае 2010 года временное правительство держалось очень слабо, где ему противостояли сторонники бывшего президента, сумевшие захватить здание областной администрации, изгнать губернатора и поставить у руля своих людей. Бишкек прибегнул к помощи узбекских лидеров, так как собственных ресурсов у него не хватало. Батыров со своими вооруженными людьми выступил на стороне нового правительства, присоединившись к кыргызам, поддерживающим бишкекские власти, для совместного штурма здания областной администрации, если таковой понадобится. Один свидетель утверждает, что видел от 50 до 100 узбеков у памятника Токтогулу, заряжавших ружья, а также несколько стрелявших бородатых мужчин среднего возраста в спортивных костюмах. В ходе волнений было убито четыре кыргыза и два узбека, а еще 72 человека получили ранения.
Создалось впечатление, что Батыров воспользовался этой возможностью для укрепления узбекских позиций, доказавших его "незаменимость". Это, в свою очередь, повлияло на степень уязвленности местных кыргызов, которые интерпретировали узбекскую "демонстрацию силы" как угрозу для кыргызской государственности, ослабленной апрельскими событиями, падением Бакиева и состоянием общего кризиса. Кыргызы ответили демонстрацией силы на то, что они посчитали демонстрацией силы узбеками, атаковав такую символическую цель, как "Узбекский" университет. ВП посоветовало Батырову залечь на дно до тех пор, пока волнения не прекратятся, но потом предпочло отвернуться от него. Под давлением общественного мнения ВП выдало ордер на арест Батырова и начала имитировать розыскные мероприятия по его поимке.
Из 4 предложений было принято одно по изменению формулировки в преамбуле Конституции с "принята Кыргызским народом" на "принята народом Кыргызстана".Узбекские политики остались неудовлетворенными. Они считали, что ВП само всячески поощряло Батырова выдвигать требования и вселяло уверенность, что их реализация близка. Некоторые руководители УНКЦ были приглашены к участию в Конституционном собрании, на котором они сделали четыре предложения о внесении изменений в конституцию. Роза Отунбаева и члены ВП встречались с ними несколько раз в рамках политических дискуссий. Показанные по телевидению, эти встречи воспринимались как высоко символические, и они усиливали чувство обделенности среди кыргызов. После событий в Джалал-Абаде им стало казаться, что их всех зачислили в сторонники Бакиева, и что ВП сделало узбеков главной опорой своей власти на юге, рассматривая кыргызов как нелояльных граждан, склонных к протесту и восстанию.
Два сообщества оказались поставленными на путь коллизии, к чему были слепы и кыргызские, и узбекские лидеры, не имевшие ни политической зрелости, ни широты взглядов, чтобы предвидеть лежащую впереди опасность.
== Ситуация в южном Кыргызстане перед началом канфликта ==
Напряженность, развивавшаяся в Оше, была менее мотивирована политическим противостоянием между Бакиевскими сторонниками и противниками, как в Джалал-Абаде, а, скорее, специфическими внутренними проблемами. Одной из этих проблем была преступность. После апреля ГУВД Оша беспокоило увеличение инцидентов между кыргызами и узбеками. Резкий рост их числа был не типичен. Их регистрировали как случаи бытовой преступности, но сотрудники милиции писали рапорты начальству о том, что межэтническая напряженность растет.
Причинами для такого всплеска стали изменения в преступном мире, произошедшие после апреля. Бакиевы, как известно, сами регулировали оргпреступность и получали с нее дивиденды. После падения режима произошел переворот и в существовавших ранее порядках. Структура организованной преступности в Оше состояла из транс-региональной наркомафии, а также "черных" и "красных", контролирующих обычную преступность. К черным относились уголовные авторитеты, чаще всего раньше имевшие срок. Красные – это преступники из числа коррумпированных сотрудников органов правопорядка и безопасности, которые использовали собственных подчиненных, а также содержавшиеся ими нелегальные группировки, как для совершения преступлений, так и наведения порядка. И "черные", и "красные" занимались рэкетом, контролировали контрабанду и проституцию, а члены их бригад пополнялись заключенными, бывшими спортсменами и уличными ребятами.
Наиболее влиятельной группировкой "черных" была ОПГ, возглавлявшаяся Камчыбеком Кольбаевым, внесенного указом президента США в июне 2011 года в число наиболее опасных иностранных преступников, которая использовалась Бакиевыми для запугивания и расправы над неугодными предпринимателями и журналистами, с которыми они не решались связываться в открытую. После апреля 2010 года другие группировки стали оспаривать верховенство Кольбаева в уголовном мире. В мае пошла лавина захватов чужих активов и корпоративного рейдерства. Три криминальные группировки, боровшиеся за власть в Оше в период с апреля по июнь, руководили мародерством и в ходе июньских событий.
Так как среди преступных элементов преобладали кыргызы, а среди предпринимателей было больше узбеков, рэкет приобрел этнический характер. Кыргызские бизнесмены были не столь уязвимы, так как имели возможность мобилизовать поддержку со стороны своего клана или земляков. Богатые узбекские бизнесмены могли не бояться уличного рэкета, но от него страдали в основном мелкие и средние предприниматели, которые считали, что им бесполезно обращаться за помощью в состоящую преимущественно из кыргызов милицию. Конфликт на железной дороге в апреле из-за импорта б/у автомашин стал горьким уроком: хотя кыргызских рэкетиров задержали и даже показали по ТВ 21, через несколько дней их отпустили. Коррупция и рэкет сопровождались унижением, когда узбекам давалось понять, что им еще повезло, что их вообще терпят в этой стране.
Узбеками новая ситуация после апреля была воспринята не только как угроза, но и как возможность избавиться от рэкетиров раз и навсегда, однако они понимали, что им придется полагаться только на себя. Территориальные советы в узбекских кварталах стали создавать народные дружины. Пожилые мужчины вели наблюдение днем, располагаясь в чайханах, а молодежь выходила на охрану улиц по ночам.
Власти, поначалу санкционировавшие подобные действия, попросили, в свете Джалал-Абадских событий, их прекратить. К тому времени, однако, cделать это было уже невозможно, так как растущие групповые стычки происходили уже почти ежедневно. Другим спорным вопросом был генеральный план развития Оша, направленный на реконструкцию города, который по-разному восприняли в двух сообществах. Планы трансформации махаллей – традиционных для Центральной Азии жилых кварталов, с домами, обнесенными единым забором, узкими улочками и устаревшей системой канализации, - в современное городское пространство разрабатывались еще в советское время, но с распадом СССР их заморозили. При Бакиеве идея была реанимирована из Бишкека Центральным Агентством Развития, Инвестиций и Инноваций (ЦАРИИ) под руководством Максима Бакиева, сына экс-президента.
План, в числе прочего, предусматривал меры по рационализации торговли, включая запрет ее уличной формы, переход на использование специально построенных новых коммерческих площадей, регистрацию и налогообложение торговых мест. Эти меры были рассчитаны на то, чтобы прекратить практику выплаты бизнесменами вместо причитающихся налогов в бюджет каких-то символических сумм "по договору" с чиновниками. Меры оказались непопулярными среди Ошских коммерсантов, большинство которых были узбеками. Считалось, что план должен был способствовать продвижению бизнес-интересов мэра, кыргыза, так как он являлся владельцем новых коммерческих площадей. Таким образом, реализация плана перекроила бы этническую карту города и породила бы ситуацию, при которой были бы задеты интересы одних и возникали бы преференции для других. Мэр города Ош, по-видимому, не вполне осознававший сложность устоявшейся городской жизни старой части города, считал, что он сможет подмять под себя интересы и территории крупных узбекских предпринимателей. Однако, они были решительно настроены отстаивать свои интересы.
План, кроме того, предусматривал создание смешанных кварталов с современными многоквартирными жилыми зданиями. Этим бросался вызов закрытой среде обитания узбеков, когда под одной крышей проживало по несколько поколений одной семьи. Переезд из махалли в блочный многоквартирный дом также входил в противоречие с привязанностью к приусадебному участку земли, с любовью возделываемому горожанами узбекской национальности. Мэр, бывший главной движущей силой генплана, стал в глазах узбекского сообщества злым гением.
Расследование Международной Комиссией не установило доказательств причастности к июньским событиям наркомафии, так же как и работы других исследователей не приводят таковых.
Этно-национализм всегда был определенным фактором городской жизни Оша, но теперь он передвинулся из темных уголков частных пересудов на передовую линию публичной сферы города. Простые горожане из числа кыргызов поддерживали мэра на митингах, видя в нем поборника своих интересов. В узбекской среде воедино сошлись два процесса: политические амбиции руководителей УНКЦ, настроенных на продвижение своей карьеры, ради которой они политизировали сообщество, чтобы заручиться его поддержкой; и возрождение этнической гордости среди рядовой массы граждан, которые уже не хотели больше терпеть посягательств на свои интересы и образ жизни. Взаимные оскорбления стали постоянно раздаваться с обеих сторон, но сами узбеки считали, что им больше достается от кыргызов, потому что многие из них были заняты в сфере услуг и больше сталкивались с разным народом. Обе стороны считали, что их честь и достоинство попирается, и терпение было на пределе.
В то время как пропасть между двумя сообществами все больше расходилась, представители кыргызской и узбекской элит довольно хорошо знали друг друга. Сделки и переговоры между ними были частым явлением. Состоятельные узбекские лидеры не могли бы вести свой бизнес без покровительства со стороны властей и связей с правоохранительными органами, большинство из которых были кыргызы. Среди последних все больше росли опасения по поводу ухудшения меж-этнических отношений в Оше. Их страхи только усилились после событий в Джалал-Абаде. Активисты гражданского общества предупреждали о тревожных инцидентах.
Используя налаженные связи, Ошские власти обратились к узбекским лидерам для разрешения ситуации. Власти впоследствии говорили, что ими были приняты значительные, даже беспрецедентные, усилия для удовлетворения запросов узбекского сообщества. Вновь назначенный губернатор Ошской области Сооронбай Жеенбеков отдавал себе отчет в том, что узбеки были мало представлены в органах госуправления, и произвел несколько назначений узбеков на серьезные должности в областной и в районных администрациях. Были организованы трехмесячные курсы обучения госслужащих, где узбеки составляли 70% от общего числа слушателей, с целью обеспечения им ускоренного доступа к госслужбе. Губернатор рекомендовал Бишкеку усилить набор узбеков в органы внутренних дел и в налоговую инспекцию. По его мнению, этими мерами можно было запустить в движение механизмы по разрешению имевшихся у узбеков поводов для недовольства. Все, что от них требовалось – это сохранять терпение и работать совместно над их реализацией.
Были приняты меры по работе с населением. В Оше был создан наблюдательный совет по СМИ для контроля над редакционной политикой средств массовой информации по межэтническим вопросам. В школах и университетах были проведены обучающие семинары, направленные на повышение уровня информированности обучающихся "культуре межэтнических отношений", а мэр города Ош профинансировал пропагандистскую кампанию по размещению социальной рекламы на тему укрепления мира на биллбордах по городу. И губернатор, и мэр проводили встречи с лидерами УНКЦ, но не имели полного представления о том, что же, все-таки, на самом деле происходило внутри узбекского сообщества.
Милиция собирала лидеров спортивных клубов и группы спортсменов с обеих сторон, чтобы внушить им необходимость сохранения порядка. Такие же встречи были организованы с представителями духовенства, директорами школ и активистами УНКЦ в местах компактного проживания узбеков. К примеру, 3 мая мэр города в сопровождении сотрудников милиции и совместно с руководством УНКЦ провели встречи с местным сообществом в
Он-Адыре. Дискуссия была жаркой, ее участники жаловались на недостаточную представленность узбеков в госорганах, на рост кыргызского национализма, ускорение которому придавали действия ВП, и на местную преступность. Мэр пообещал, что рэкетиры, создававшие проблемы в Он-Адыре, будут наказаны. Было решено сохранять единство, объединить усилия для противодействия преступности, организовать народные дружины для патрулирования улиц по ночам, и проводить проверки паспортов и машин.
Активисты гражданского общества, как, например, организация "Биримдик", также включились в активную деятельность. "Биримдик" было общественным молодежным движением в Оше, основное ядро которого состояло из молодежи с обеих сторон, и включало в себя широкую сеть сторонников в деле сохранения мира в городе. Организация работала на волонтерской основе, и существовала не за счет иностранных грантов, а за счет членских взносов. "Биримдик" был вовлечен в работу по связям милиции с сообществом, и в его распоряжении были сводные группы быстрого реагирования из молодежи обеих национальностей, которых можно было направлять в горячие точки для прекращения возникающих столкновений. Работа по реагированию на возникающие очаги конфликтов дополнялась усилиями в области просвещения, направленными на взаимное изучение культур двух этнических сообществ. Однако, все эти инициативы оказались недостаточными для того, чтобы противостоять растущей тенденции к размежеванию. В рядах Биримдика стало расти разочарование.
Впоследствии, представители власти из числа кыргызов с разочарованием размышляли о предпринятых ими тогда усилиях, приходя к выводу о том, что причиной неуспеха было отсутствие искренности среди узбеков, их стремление не к миру, а к конфликту для того, чтобы отделиться от Кыргызстана. Но это не так. Проблема заключалась в том, что миротворчество было развернуто среди одних категорий граждан, а угрозы для мира находились в руках других. Груз негативных факторов перевесил положительные, и весы качнулись в негативную сторону, несмотря на все усилия. Предпринятые властями шаги не были неверными, но в тех обстоятельствах их было недостаточно. Эти шаги были направлены на изменение восприятия реальности и строительства отношений на этой основе. Однако они имели манифестный характер и не влияли на суть проблемы, так как структурные условия не менялись.
Если все говорят о мире, но ничего не меняется в реальности в значимых для людей сферах, то шансы мира невелики. В пред-конфликтном Оше миротворчество не входило в сферу первичных жизненных интересов ни одной социальной группы, поэтому проблемы никуда не уходили. Не был арестован ни один из заметных уголовных авторитетов. Генплан развития города не был разъяснен сообществам, поэтому не был понят и принят ими. Уличные драки становились все ожесточеннее. В таких условиях "миротворчество", де факто сводившееся к необходимости прекратить озвучивать проблемы со стороны узбеков, означало лишь все новые уступки и признание поражения. Многие в узбекском сообществе уверились, что им надо занять твердую позицию сейчас, иначе они будут все больше и больше отступать. В сообществе рос дух сопротивления и озлобленности. Психологически, многие уже готовы были броситься вперед, быстро реагируя на уличные вспышки насилия.
Батыров находился в розыске, так что у него единственного была явная причина находиться за пределами Кыргызстана. Карамат Абдуллаева покинула Ош 8 июня, вылетев по делам своего бизнеса в Стамбул через Ташкент. Ректор "Узбекского" университета Озодбек Караматов 9 июня уехал в Бишкек для участия во встрече Розы Отунбаевой с ректорами университетов (запланированной на 15 июня) и находился там с Азимжаном Акбаровым, лидером партии "Родина". Махамадрасул Абакжанов из Узгена был на свадьбе в Узбекистане, на которую он выехал 9 июня. Иномджан
Абдурасулов, Джалалитдин Салахитдинов и другие активисты УНКЦ были в селе Кистакуз (Таджикистан) на встрече с Кадыржаном Батыровым.
Абдурахман Абдуллаев исчез из Нооката в ночь накануне событий 10-11 июня.Затем, 8-9 июня, то есть накануне событий, лидеры УНКЦ исчезли. Этот факт так и не был убедительно объяснен узбекскими лидерами, что оставило среди кыргызов впечатление, что они должны были что-то знать о надвигающейся буре. Судя по всему, преследуя свои политические амбиции, руководители УНКЦ разбудили такие силы в обществе, которые сами уже не могли контролировать, и это напугало их самих. После того, как начались столкновения, местные власти пытались связаться с узбекскими лидерами, чтобы успокоить толпу, но никого не было.
== Ход конфликта ==
=== Город Ош ===
Насилие вспыхнуло сразу в нескольких местах в городе Ош ночью 10 июня 2010 года: у гостиницы "Алай", на рынке "Фрунзе", и в Ошском районе. Это не было чем-то из ряда вон выходящим, так как такие же стычки, разве что в меньшем масштабе, происходили в течение всего предшествующего периода, в связи с чем были разработаны способы оповещения и сбора мужчин по мобильным телефонам. Разница была в том, что толпа узбеков собралась у гостиницы "Алай" гораздо быстрее и была более многочисленна, по причине близости узбекских махаллей, и там было какое-то количество неошских узбеков. Многие горожане были застигнуты врасплох всплеском насилия. Необходимо сказать, что в разгаре жестокости и насилия в людях проявились и лучшие качества. Узбеков укрывали в своих домах их кыргызские друзья и соседи, иногда рискуя при этом своей жизнью, и наоборот.
Те пять линий противостояния, на которых столкнулись толпы узбеков и кыргызов, были неслучайны. Это были либо территории, на которых сходились границы преимущественно кыргызских и узбекских кварталов, либо местами пересечения узбекских махаллей с основными магистралями, ведшими из города, по которым происходило передвижение в Ош групп кыргызов из сельской местности.
Столкновения начались у гостиницы "Алай" на пересечении дороги в Ошский район, которая ведет в Кара-Суу. Там расположены узбекские махалли: Шейит-Добо и Тешик-Таш. Второй точкой была территория вокруг сквера Космонавтов. Там находится пересечение дороги в город Кара-Суу, которая проходит через кыргызские села и трассы, связывающей два района сосредоточения узбекских махаллей, один из которых находится у железнодорожного вокзала, а второй вокруг Вещевого рынка (Жийделик). Два железнодорожных переезда, один у границы Ошского района и другой перед селом Нариман, служат естественными границами территории.
Третьей точкой был фрунзенский рынок, где находится пересечение узбекских махаллей вдоль улиц Калинина и Ферганской, с дорогой, ведущей из города в кыргызский пригород "Западный", где живут "новые" кыргызы. Четвертым пунктом была граница между преимущественно узбекским микрорайоном "Черемушки" и населенным кыргызами микрорайоном Тулейкен, через который идет дорога в юго-западном направлении в Ноокатский район и в Баткенскую область, идущая через населенные кыргызами Жапалак и Папан. Последним участком была территория вдоль основной трассы от областной больницы до пригорода Фуркат. Дорога обслуживает два направления: Джалал-Абад, то есть в сторону Куршаба и Кара-Кульжи, населенных кыргызами, и другое направление в сторону кыргызских горных районов Алай и Чон-Алай.
Театром самых ожесточенных столкновений в эту ночь с применением огнестрельного оружия стали гостиница "Алай", фрунзенский рынок и Ошский район, особенно на границе с Нариманом. Это те места, где кыргызские и узбекские жители Оша жили бок о бок, что позволяло им прибегнуть к поддержке соседей и родственников. К утру действия у фрунзенского рынка и гостиницы стихли. В районе рынка узбеки забаррикадировали въезды в махалли, и кыргызы не могли пробиться через их оборону, так что они остались у рынка, сжигая и грабя магазины. У гостиницы "Алай" спецназ разогнал толпу и эвакуировал студентов из общежития. Напряженность сохранялась в Ошском районе, где ориентиром является семиэтажное жилое здание ("семиэтажка"), и где лицом к лицу сошлись противоборствующие толпы узбеков и кыргызов.
Обе стороны в течение всей ночи занимались мобилизацией своего сообщества. Узбеки объезжали на машинах районы с преимущественно узбекским населением, призывая жителей махаллей готовиться к сопротивлению, используя азаны с минаретов мечетей для оповещения об опасности, и пробуждая население ударами по трубе. Кыргызы, в основном, задействовали мобильную связь, так как кварталы с преимущественно кыргызским населением раскиданы широко по всему городу, в связи с чем перемещаться по нему было опасно. Для многих горожан-кыргызов события произошли неожиданно, но они быстро активизировались из-за слухов об изнасилованиях и ночных азанов.
В первые часы среди погибших и раненых были как кыргызы, так и узбеки. Пострадавшие кыргызы, в основном, были избиты, а некоторые забиты до смерти, в то время как среди убитых и раненых узбеков было больше жертв от применения огнестрельного оружия. Кыргызы двигались в двух направлениях: кто-то пытался выехать из города, а другие стремились попасть в него. Узбекские женщины и дети начали исход в узбекские села, расположенные ближе к границе с Узбекистаном, - в Сураташ и ВЛКСМ.
Действия властей были хаотичными. После полуночи СОБР сначала направили к гостинице "Алай", затем около 3 часов ночи его перекинули охранять мост через реку Ак-Буура у "Дома Быта", который считался стратегическим, после этого собрали на центральной площади, и затем приказали направляться к областной больнице для прикрытия дороги на Фуркат. В течение нескольких часов они четыре раза меняли дислокацию, чему не было дано ясного объяснения. Батальон ППС также посылали к гостинице, затем в Ошский район, и, наконец, приказали выдвинуться в
Араван, ввиду опасений властей, что узбеки могут там восстать, где батальон и остался.
Утром 11 июня горячими точками стали Черемушки и Фуркат. Оба микрорайона находились на пути движения кыргызов из близлежащих сел, входящих в город с двух направлений. Те, кто вошел в город с юго-западной стороны, у микрорайона "Западный", разделились на два потока: один атаковал Черемушки, а второй –узбекские дома вдоль улицы Навои. На противоположном конце города группы сельских кыргызов, численность которых позже составила до 5000 человек, собирались у кольцевой дороги в районе Фуркат. Свое первое оружие они отобрали у милиционеров из города Кара-Суу, направленных на охрану дороги. Оба сообщества опасались друг друга. Кыргызам казалось, что они захвачены в ловушку в городе, заблокированном узбеками, пытающимися перекрыть основные трассы, чтобы не дать толпам сельчан ворваться в город. После того, как растущие толпы кыргызов заблокировали две основные транспортные артерии, ведущие в Ош, и вошли в город, власти утратили контроль над ситуацией.
Милиция выбрала путь наименьшего сопротивления. Они не получили приказ на применение огнестрельного оружия на поражение. Кое-кто отправился домой, переоделся в гражданское и занялся эвакуацией своих семей. Некоторым было поручено охранять здание ОВД, где они и остались. Другие пытались вести переговоры с толпой, чтобы отвратить их от разрушительных действий. Некоторые стояли на защите узбекских махаллей, а другие присоединялись к погромщикам, которые на махалли нападали. Из числа жителей-кыргызов стали выдвигаться добровольные помощники милиции, которые пытались помочь тем милиционерам, которые были на улицах, как-то наладить порядок. Отдельные сотрудники внутренних дел и военные воспользовались моментом для личного обогащения. Состоятельные узбеки давали до 50 000 долларов США за эвакуацию семьи в безопасное место, хотя в других случаях кыргызские военные эвакуировали гражданских лиц узбекской национальности бесплатно.
Кыргызы - представители власти сделали несколько попыток мирных переговоров и заключения "пактов о ненападении", в том числе в Фуркате и на площади перед "семиэтажкой". Удалось этого добиться только в Наримане, где глава айыл окмоту (сельской администрации) убедил кыргызов прекратить наступление, угрожая им сочетанием как вполне реальных (взорвать цистерны с горючим), так и нереальных (заминировать рисовые поля) ответных действий. Делегация высоких чинов ВП попыталась уговорить людей на Фуркате разойтись, но те были в таком возбуждении и негодовании, что ничего не слушали и лишь требовали дать им оружие, чтобы разобраться с узбеками, а потом начали забрасывать чиновников камнями, повредив им вертолет и едва не перейдя к физическому насилию. Разочарованные отказом властей выдать им оружие, толпа на Фуркате взяла дело в свои руки и захватила два БТРа, направленные в Ош с военной базы в Майлуу-Суу, вместе с оружием и боеприпасами. Этот боевой транспорт позже будет использован при нападениях на узбекские махалли.
Толпы прибывших из сел росли все больше и становились решительнее, осуществляя набеги на махалли в Черемушках, Фуркате и вокруг улицы Алишера Навои. Начались поджоги частных домов. Свидетели давали показания о фактах раздачи оружия перед нападениями и о "снайперах", стрелявших с горы Сулейман-Тоо и крыш высоких зданий. Кто-то видел подразделения вооруженных людей в неизвестной в Кыргызстане форме, передвигавшихся по карте и спрашивавших направление у населения.
Нападения на узбекские махалли происходили по единому сценарию с использованием бронетраспортеров как тарана для преодоления баррикад, а затем проникновение на улицы и дома с поджогом, мародерством и насилием, связанным с подавлением сопротивления узбеков. Второй эшелон состоял из мародеров; у некоторых в распоряжении были микроавтобусы и грузовики, либо экспроприированные у узбеков автомобили, а процессом мародерства часто командовали женщины средних лет, которые сортировали имущество. Третий эшелон занимался поджогами, осуществляемыми в организованном порядке, с применением бензина, расплескиваемого из канистр или неустановленных зажигательных средств. В нападениях участвовали как и обычные гражданские лица, так и вооруженные люди, скорее всего близкие к криминальным структурам, которые выступали в качестве организаторов. Они подстегивали атакующих, когда те уставали или отказывались идти дальше из-за усталости, либо были слишком перепуганы, чтобы продолжать нападать. Атаки время от времени затихали, но затем начинались снова, с подходом свежих сил из сел.
Так продолжалось до вечера. Вечером все затихало. Но отдельные вспышки столкновений слышались и позже.
Постепенно география нападений менялась. Утром 12 июня продолжались атаки на Черемушки, улицу Навои, периодически вспыхивали столкновения на Фуркате вдоль дороги из города, в Он Адыре и в Ошском районе вокруг Вещевого рынка. От круга при въезде в город в сопровождении БТР группа кыргызов около 200 человек отправилась в стоящий несколько изолированно от центра города узбекский район Он-Адыр. Захватчики смогли захватить и поджечь лишь крайние здания, так как в Он-Адыре была пересеченная местность и сопровождавший толпу БТР перевернулся. На БТР был размещен государственный флаг Кыргызстана. Узбеки оказали решительное сопротивление путем перегораживания дорог, отвечая нападавшим кыргызам выстрелами из огнестрельного оружия и отражая действия атакующих с помощью обитых железом "КАМАЗов". Звучали и выстрелы с узбекской стороны. Около 80 узбеков и несколько кыргызов были убиты. После того, как нападавшие ретировались, узбеки вытянули БТР из канавы и передали его властям в качестве условия мирного соглашения.
Нападения, произошедшие 12 июня, были лучше организованы, и даже чувствовалась некоторая степень планирования, в отличие от предыдущего дня, когда нападавшие действовали под влиянием сильных эмоций. Группы сельских кыргызов, усиленных вновь прибывшими, проникали вглубь узбекских махаллей в Кызыл-Кыштак, вдоль улицы Калинина, в Тешик-Таше по улице Ленина и Шейит-Добо. Рано утром началась атака на Маджримтал, жилой район в историческом центре города Ош. Эти нападения также характеризовались особой жестокостью, которая проявлялась в сожжении тел раненых и убитых, и в фактах сексуального насилия: женщину в Маджримтале заставили бегать раздетой вокруг махалли. Возник своего рода бизнес: от узбеков стали требовать выкуп за сохранение им жизни или домов. Кому-то удалось выкупить свои жизни, но в других случаях отсутствие денег приводило к убийствам. Следы и характер поджогов свидетельствуют о том, что зачастую дома богатых узбеков оставляли в целости, даже если все соседние дома вокруг были сожжены.
Характер обороны узбеков также изменился, став более осознанным. Узбеки больше не пытались передвигаться по городу, чтобы прийти на помощь подвергшимся нападению родственникам и друзьям в других районах, но сконцентрировались на защите своих махаллей и организовали несколько успешных контратак. Эпицентр насилия передвинулся в махалли, находившиеся вдоль улицы Навои.
Периодически вспыхивающие столкновения продолжались во всех отмеченных ранее районах насилия, и к ним добавился новый район ожесточенных схваток – вглубь узбекских махаллей вдоль улицы Навои. Но напор стал стихать из-за того, что нападавшие боялись оказаться запертыми внутри узбекских махаллей, опасаясь, что из них трудно будет выбраться. Поэтому поджогам и ограблению подверглись лишь ближайшие один-два
дома от больших улиц. В глубине махаллей дома оставались нетронутыми. К вечеру напор схваток существенно стихал.
Ночью 12-го июня панику среди кыргызов вызвали слухи о якобы готовящемся выдвижении боевиков со стороны Узбекистана, либо наступлении узбекистанских войск на Ош. Люди с громкоговорителями на машинах передвигались по кыргызским кварталам, призывая к эвакуации. Слухи подтверждались властями, верившими в их достоверность. В 3 часа утра 13 июня последовал массовый исход кыргызов из Оша. Эти слухи не дошли до узбекских махаллей. С началом отступления кыргызов у узбеков тоже появились заложники – не успевшие отступить из махаллей участники захватов и немногочисленные кыргызы, жившие в своих или арендуемых домах в узбекских махаллях. Они использовались для обмена на своих пропавших родственников. В отношении них были отмечены и случаи насилия, в том числе сексуального.
13 июня в городе еще оставались участники беспорядков, и в отдельных районах периодически вспыхивали ожесточенные краткие вспышки столкновений, например, в Шейит-Добо, районе, который был расположен в глубине узбекских кварталов и где оставались нетронутые дома, которые привлекали захватчиков. Так же и в Он-Адыре и на Фуркате, которые, наоборот, расположены близко к дорогам, ведущим в сельские районы, откуда пришли кыргызы-сельчане накануне, и где останавливались для завершающего раунда мародерства и поджогов.
К концу дня столкновения по большей части прекратились, и власти начали брать город под своей контроль. Армия стала играть более заметную роль в восстановлении мира и порядка, хотя их действия были зачастую предвзятыми по отношению к узбекам. В разных местах возобновлялись попытки проведения переговоров, с обменом телами погибших и заложниками. В центре села Нариман были убиты начальник Кара-Суйского РОВД и его водитель, прибывшие для проведения переговоров о перемирии. Тело милиционера было сожжено, а труп водителя был позже выдан без головы. Причины двойного убийства остались не выясненными. Самым достоверным объяснением выглядит то, что к убийствам причастны контрабандисты наркотиков. Начальник РОВД был известен своими усилиями по борьбе с наркомафией, а село Нариман пользовалось репутацией перевалочного пункта наркотрафика. Эти убийства всколыхнули анти-узбекские настроения, в том числе среди сотрудников правоохранительных органов.
14 июня масштаб вспышек насилия сократился, и в них участвовали в основном городские жители. Некоторые махали, такие как Шейит-Добо и Нариман, оставались забаррикадированными еще в течение нескольких дней. Кроме того, в течение еще нескольких дней имели место случаи убийств, мародерства и акты мести.
=== Ошская область ===
Зона конфликта не была ограничена городами Ош и Джалал-Абад, а охватывала значительное количество районов по всему Югу, жители которых либо направились в города, либо сами едва балансировали на грани столкновений. Роль жителей кыргызских сел, прибывших в города, была ключевой в подавлении узбекского сопротивления, в распространении насилия и разрушений. Все они были объединены общими чувствами, вне зависимости от возраста или статуса. Это были жители моно-этнических высокогорных районов: Чон-Алай, Алай и Кара-Кульжа, либо кыргызы из поли-этнических долинных районов: Ноокат, Узген и Кара-Суу (Мады и Жапалак). Они объясняли свою мотивацию опасениями за своих родных, в основном, детей-студентов, отправленных учиться и застигнутых врасплох событиями в Оше, не способными из него выехать. По их словам, на мобильные телефоны они получали звонки и смс следующего содержания: "Узбеки убивают нас и насилуют наших женщин", "в Оше не осталось ни одного кыргыза", которые вызвали в них эмоциональный резонанс. Семь тел убитых в Оше кыргызов и отправленных для похорон в их села рано утром 11 июня вызвали гнев и ярость Свидетель из Алая, оказавшийся в Оше по своим делам, видел, как узбеки нападали на прохожих кыргызов, останавливали машины и избивали пассажиров у сквера Космонавтов. Он позвонил в Алай, чтобы поднять тревогу.
Сами молодые люди, которые были в Оше, описывали, что видели лишь одного пожилого милиционера, который ходил на круговой и тщетно призывал мужчин оставаться дома.
По данным, предоставленным администрацией Алайского района, в 6 утра в Ош направилось несколько человек из Алайского района, а остальные, вооружившись палками и арматурой, искали возможности туда добраться. Определенную роль играло наличие мобильных телефонов, но так как зона охвата за пределами райцентра Гульча была ограниченной, очевидно были использованы другие виды связи. Аким Алайского района узнал о происходящих беспорядках, только придя на работу утром. К этому времени многие мужчины уже двигались по направлению к Ошу. Главврач больницы Алайского района мобилизовал все свои экстренные службы, готовясь к приему пострадавших и раненных.
Люди захватили оружие у Алайского погранотряда, задержали 50 большегрузных КАМАЗов, следовавших из Китая в Узбекистан, вытащив из машин и избив водителей-узбеков. На этих грузовиках они поехали в Ош. Военные даже не пытались заблокировать горный перевал, а попытка милиции поставить КПП на выезде из центра ни к чему не привела. Во второй половине дня 11 июня в больнице в Гульче было зарегистрировано 54 пострадавших в беспорядках, многие - с огнестрельными ранениями из охотничьего оружия. Не все из них были жителями Алая. 12 июня раненых было меньше, но сами ранения были гораздо серьезнее, и получены в результате применения боевого огнестрельного оружия. Накануне ночью женщины собирали деньги и занимались организацией доставки питания и других вещей для мужчин, воевавших в Оше. 13 июня большинство людей вернулось обратно. 62 человека из Алая получили ранения, а 12 было убито.
Власти были сильно обеспокоены тем, что может произойти, если массы мобилизованных сельчан будут проходить через те районы, где живут представители той и другой национальности, и нашли решение в том, чтобы перенаправить поток разгневанных кыргызов на Ош, чтобы они не сосредотачивались рядом с узбекскими поселениями в Ошской области.
Кара-Кульжа - это малая родина Ошского губернатора. Он приложил большие усилия для того, чтобы не допустить прохождение кыргызов через Узген, через который сельчанам предстояло пройти по дороге в Ош. Смешанный по этническому составу Узген был местом, где произошли самые кровавые события в 1990 году. Губернатор поручил милиции установить три КПП на трассе и обратился к своим влиятельным родственникам с просьбой сдержать выдвижение сельчан. 11 июня толпа требовала обеспечить их транспортом до Оша, но людей убедили разойтись. При этом чувствовалось, что представители власти в душе разделяли эмоции своих односельчан, и только чувство служебного долга не позволяло им уступить требованиям толпы. В течение дня аким, председатель райкенеша и главврач районной больницы сами побывали в Оше, вывозя своих детей.
Представители власти сумели задержать процесс мобилизации на один день путем уговоров, с привлечением местных авторитетов и женских групп. Тем не менее, толпы мужчин собрались на трассе у села Мырзааки, а кое-кто из них даже прошел через КПП по дороге в Ош. Районные власти в Узгене велели узбекскому населению сидеть по домам, закрыть свои махалли и не высовываться на улицы. 12 июня среди кыргызского населения распространились слухи о жертвах среди кыргызов, а также о том, что кыргызы оказались замкнутыми в Оше и не могут выбраться из города. Вот тогда жители Кара-Кульжи массово выступили в Ош, мирно прошли через Узген и вернулись уже 13-го июня с награбленной добычей. Колонна машин без государственных номерных знаков с большим количеством вещей прошла Узген, следуя за автомашиной дорожно-патрульной службы, в чьи задачи, видимо, входило не допустить остановку движения колонны в Узгене. Из числа жителей Кара-Кульжи 11 человек было убито, 11 ранено и 1 человек пропал без вести.
В Ноокате свидетель видел поток машин с вооруженными гражданскими лицами - кыргызами, направлявшийся в сторону города Ош между часом и двумя часами ночи 11 июня. Они выкрикивали анти-узбекские лозунги. Он пробовал предупредить власти, чтобы те заблокировали проезд для этих машин, но тщетно. Ноокатская милиция пыталась остановить толпу кыргызов на КПП Кызыл-Тейит на границе с Баткеном, но на стороне толпы было значительное численное преимущество. Хотя представитель местного самоуправления узбекской национальности призывал выставить заграждение на дороге из Оша, для того, чтобы остановить движение кыргызов из Нооката, районные власти посчитали, что им этого сделать не удастся.
Район со смешанным этническим составом населения, расположенный на границе с Баткенской областью: население районного центра состоит на 70% из узбекского и на 30% из кыргызского населения. В сельской местности доминирует кыргызское население.
Наутро как со стороны кыргызов, так и со стороны узбеков, были просьбы о помощи в поиске и спасении оставшихся в Още детей, но помощи получено не было. Узбеки направились в сторону Оша для спасения родственников, но не смогли пробиться через населенное кыргызами село Жапалак, где толпа кыргызов на подходах заблокировала их движение. Узбеки вернулись в Ноокат. С увеличением потоков кыргызов, двигающихся через Ноокат, узбеки почувствовали угрозу, стали строить заграждения, перерывать дороги, выстроив траншеи, пустили по периметру провода под напряжением и забаррикадировали махалли.
Власти сосредоточились на сохранении мира в самом Ноокате. Аким сформировал группу по управлению кризисом, привлек местных авторитетов, старейшин и активистов гражданского общества из числа представителей обеих этнических групп. Было создано 8 смешанных кыргызо-узбекских групп медиаторов, которые были отправлены работать с населением с целью предотвращения конфликта. Участие в этой работе приняли два местных лидера партии "Родина", в то время как Абдурахмана Абдуллаева, еще одного местного лидера "Родины", нигде не могли найти. Аким поручил "афганцам" принимать участие в акциях по поддержанию порядка44. Позже, у населения возникло опасение, что алайцы придут их грабить после того, как будет уже нечего грабить в Оше. Кыргызы и узбеки вместе стали укреплять баррикады для защиты Нооката от алайцев.
Напряженность усилилась 13-го июня, когда кыргызы стали возвращаться из Оша с награбленным в ходе мародерства. За их передвижением следили инспекторы ДПС, не позволявшие им останавливаться в пунктах со смешанным населением и направлявшие их непосредственно в их собственные села. Тем не менее, совсем избежать насилия не удалось. После нескольких инцидентов около 3000 узбеков, в основном женщины и дети, бросились спасаться бегством в сторону Ферганы (Узбекистан) через город Кызыл-Кия. Узбекские беженцы оставались вблизи границы в течение двух дней, но через границу их не пустили.
Кара-Сууйский район, окружающий город Ош, понес самые большие жертвы: 107 человек погибло, 224 было ранено и 16 пропали без вести. В самом городе Кара-Суу проживают преимущественно узбеки, а в сельской местности население смешанное. Власти очень старались не допустить насилия в городе Кара-Суу. Толпы кыргызов из близлежащих населенных пунктов, например, Мады, самыми первыми вошли в Ош. Аким поручил милиции установить на основных дорогах контрольно-пропускные пункты. Они оказались эффективными для того, чтобы держать узбекское
население взаперти, заблокированное в местах их компактного проживания, но не оказали эффекта на продвижение кыргызов.
Опасность возникновения конфликта наиболее остро стояла в Араване. После пятничного намаза 11 июня, когда узбеки стали выходить из мечети, в связи с дошедшими до Аравана новостями о происходившем в Оше насилии, возник стихийный митинг. К людям обратился имам, но его слова не были услышаны разъяренной толпой, а заместителю акима района (узбеку по национальности, Турсунбаю Алимову) и начальнику РОВД также не удалось успокоить толпу. Узбекские аксакалы обратились к акиму с просьбой помочь в эвакуации узбекских юношей и девушек через Папан, так как сами они ничего сделать не могли, оказались заблокированными между двумя толпами кыргызов. Аким запросил подкрепление из Оша и Бишкека.
Араванский район: население 110 000 человек, из которых 64.000 - узбеки, т.е. около 58% от общего населения района, причем узбекское население сосредоточено в районном центре, а кыргызское - в окрестных селах. Узбеки заблокировали главную площадь и стали останавливать машины. Ситуация вышла из-под контроля, когда одна узбекская женщина забилась на площади в истерике, получив звонок от дочери в Оше. Толпа пришла в движение, около 300 узбеков попытались зайти в здание администрации, остальные погнались за милиционером – кыргызом, пытаясь забрать у него оружие, кто-то штурмовал помещение местного отделения ГКНБ, а другие громили и грабили магазины, принадлежащие кыргызам.
Услышав о беспорядках, к центру начала стекаться толпа из 3000 кыргызов из окрестных сел, заблокировав дорогу на Ош. Узбеки готовились взорвать два моста через Южно-Ферганский канал на подходах к Аравану для защиты своих поселений, но старики отговорили их от этой идеи. Те, кто собирался отправиться в Ош, осознали, что это будет уже невозможно, так как на их пути стояла кыргызская толпа. Кыргызы устроили контрольно-пропускной пункт у села Гульбар, укомплектованный вооруженными гражданскими лицами. Еще одна толпа из 5000 человек собралась на противоположном направлении у села Мангыт и стояла в нерешительности: они были готовы войти в райцентр, если бы узбеки начали поджигать кыргызские дома, но в обратном случае готовы были подождать. Их уговорили не вмешиваться.
Чтобы захватить оружие, узбеки с камнями, палками и битами, а также бутылками с зажигательной смесью в руках, напали на РОВД. Их вел некто Надыров, стремившийся освободить своего заключенного брата. Милиция оказала толпе сопротивление, начав стрелять в нападавших по ногам. Узбеки попытались прорваться сквозь ворота, используя захваченную пожарную машину, но милиционеры стали стрелять по шинам. Среди нападавших было ранено 8 человек, среди милиционеров пострадало 11. Противостояние разрешилось, когда арестованный был освобожден, но милиционеры сохранили свое оружие. К тому времени прибыл батальон ППС с бронетранспортером, который и спас милиционеров. Кыргызы предприняли неудачную попытку захватить оружие в селе Найман (Тоо-Моюнская погранзастава). Узбекские женщины, дети и старики попытались бежать в Узбекистан, но их не пустили через границу.
Напряжение стало спадать, когда бывшие чиновники бакиевского периода, к тому времени отстраненные от власти, сформировали штаб по управлению кризисом, организовали эвакуацию из Оша, и предприняли меры по примирению двух сообществ. Для поддержания порядка прибыл личный состав Баткенской налоговой инспекции. Тем не менее 13 июня в селе Тепе-Курган было сожжено поселковое отделение милиции, а узбеки были признаны ответственными за это. Узбекское сообщество заставили отремонтировать помещение отделения, в обмен, как они поняли, на смягчение наказания для их родственников. Поэтому они были разочарованы, когда обвиняемые получили от 9 до 11 лет тюрьмы
=== Город Жалал-Абад ===
Слухи о происходящем в Оше конфликте дошли до Джалал-Абада 11 июня. Известные криминальные авторитеты из Джалал-Абада выдвинулись в Ош, в то время как кыргызы с севера (Бишкек и Талас) выехали на помощь своим этническим братьям на Юге. Отдельные лица были вооружены, а другие достали оружие по пути. Они двигались по трассе Бишкек-Ош, вступая в стычки с узбеками в Джалал-Абадской области, там, где узбеки пытались заблокировать их продвижение дальше на Юг. Столкновения вспыхнули там, где проживало этнически смешанное население: в сельской местности в Кербене, Ала-Буке и Таш-Кумыре.
12 июня кыргызы собрались на ипподроме на въезде в Джалал-Абад и прождали там до полудня. Они не видели никого из представителей органов власти или органов внутренних дел, кто бы пытался поговорить с ними и разъяснить ситуацию. Позже Камчыбек Ташиев, бывший в то время в оппозиции к Временному Правительству, обратился к собравшимся, сказав, что с узбеками договорились о мире и что все должны разойтись по домам. Толпа не стала слушать его, так как мимо них несли тела кыргызов, убитых узбеками. Женщины кричали им "идите и защитите Джалал-Абад". Возбуждение в толпе нарастало, и в конце концов во второй половине дня она двинулась на узбекские махалли, находившиеся вдоль улицы Пушкина. По ходу продвижения толпы она была обстреляна у мечети, лицея, и горбольницы. Узбеки стреляли из охотничьих ружей, прячась за КАМАЗами, которыми они перегородили дорогу.
Несколько кыргызов было ранено и доставлено в больницу села Октябрьское. Вооруженные палками кыргызы ретировались, но вернулись обратно уже с огнестрельным оружием и открыли ответный огонь по узбекам. Толпа кыргызов увеличивалась, несмотря на потери ранеными и убитыми, и узбеки начали отступать. Магазины, принадлежавшие узбекам, были сожжены из-за чувства бессилия и мести за открытую узбеками стрельбу, на которую кыргызы не могли поначалу ответить, но зато они могли разрушать имущество узбеков. Позже, кыргызские респонденты объясняли свои действия так, что насилие в Джалал-Абаде могло бы и не произойти, не открой узбеки стрельбу первыми. В одном из узбекских кварталов на улице Ивашина в микрорайоне "Спутник" узбекские старейшины сказали подступившим кыргызам, что Батырова они не поддерживают, и что "вообще они кыргызстанские узбеки". Этот квартал не пострадал от атак.
12 июня толпа кыргызов, захватившая бронетранспортер, атаковала узбекский квартал вблизи от уже пострадавшего от пожара "Узбекского" университета. По информации правоохранительных органов, частники беспорядков с узбекской стороны подожгли здание областной таможни, а также принадлежавшую кыргызам коммерческую собственность. Огнем было охвачено здание Джалал-Абадской телерадиокомпании. Коммерческая собственность, принадлежавшая узбекам, такая как магазины, рестораны и гостиницы, стала мишенью целенаправленных поджогов и мародерства, но многие узбеки, уже знавшие о событиях в Оше, сумели бежать заранее.
13 июня узбеки уже не могли более сдерживать наступление кыргызов. Их толпы продвигались с двух направлений. Один поток, подкрепленный бронетранспортером, двигаясь по улице Пушкина, атаковал узбекские махалли в районе Таш Булак/Ходжа-махалла. По всему городу передвигались и вооруженные группы узбеков, вступая в столкновения с кыргызами. Толпа сельчан-кыргызов осадила здание областного ГУВД и областной администрации, требуя раздачи оружия и угрожая захватом зданий. Это могло вылиться в ожесточенную конфронтацию, но огонь, открытый военными поверх голов, отрезвил мятежную толпу. Это позволило начать переговоры между официальными представителями власти и неформальными лидерами, после чего собравшиеся на площади кыргызы согласились разойтись. И действительно, кое-кто направился домой, но остальные занялись бессистемными погромами и мародерством. Столкновения с применением огнестрельного оружия между кыргызскими и узбекскими группами продолжали возникать спорадически в разных местах города еще и 14 июня.
Эскалации ситуации послужил эпизод в районе завода "Санпа". Из проезжавших машин был открыт огонь по узбекскому поселению Сузак, находящемуся на дороге между городами Джалал-Абад и Ош, в результате чего погибли шесть узбеков. Сотрудники правоохранительных органов узбекской национальности настаивали на закрытии этого отрезка дороги и перенаправлении движения в объезд, ввиду решимости узбеков открыть ответный огонь, но это предложение было проигнорировано. Узбеки вооружились, разлили мазут на подъеме дороги в гору у завода "Санпа" для того, чтобы проезжающим машинам приходилось сбавлять скорость, и начали расстреливать и избивать кыргызских пассажиров. От выстрелов из микроавтобуса без номерных знаков погибло два узбека. Узбеки забаррикадировали въезд в свое село и выкопали ров вокруг отделения милиции для того, чтобы изолировать в нем милиционеров-кыргызов. 14 июня толпа кыргызов попыталась прорваться в Сузак под прикрытием захваченного бронетранспортера. Противостояние удалось разрешить путем переговоров. Стороны решили, что кыргызы больше не будут предпринимать попыток прорыва в Сузак, и вернут бронетранспортер и оружие милиции, а узбеки, в присутствии СМИ, принесли свои извинения за Кадыржана Батырова, и поклялись найти и задержать его собственными силами.
Другой горячей точкой был Базар-Корган, где узбеки установили блокпост на мосту, чтобы кыргызы, проезжающие из Бишкека, не смогли присоединиться к столкновениям на Юге. Попытка милиции разблокировать мост привела к гибели одного сотрудника милиции. Межэтнические столкновения вспыхнули с новой силой, за чем последовали перестрелки, убийства и поджоги. Узбекские женщины и дети побежали к границе с Узбекистаном, и в горные села. Насилие в Джалал-Абадской области пошло на убыль к 15 июня.
=== Жалал-Абадская область ===
Мобилизация в Джалал-Абадской области происходила из горной части Сузакского района и в следующих селах: Октябрьское, Таран-Базар, Кызыл-Туу, Кара-Алма, Курманбек, Когарт, Кок Жангак, Багит айылы, Татгорай и Барпы. 12 июня Камчыбек Ташиев побывал в нескольких селах, безуспешно пытаясь убедить кыргызов оставаться в своих домах. Они больше были взволнованы майскими событиями в Джалал-Абаде, нежели ошские, и потому июньские столкновения в Оше легко улеглись в контекст, который уже сложился у них в головах. Свое решение ехать в Джалал-Абад они объясняли патриотическими чувствами и стремлением защитить кыргызскую государственность от угрозы узбекского сепаратизма, а не переживаниями за своих родственников, как рассказывали те, кто пришел в Ош. До них доходили слухи о том, что "Ош весь захвачен узбеками, пока вы тут сидите", так что, по их мнению, на кону была их национальная гордость, и они должны были ее защитить. Женщины ходили к тем женщинам, чьи мужья не хотели идти воевать. Те, кто отказался идти в Джалал-Абад, впоследствии оказались изгоями. Таковых потом регулярно избивали напившиеся "настоящие герои".
В Сузаке среди кыргызской молодежи еще теплилось пламя гнева, оставшееся после майских событий, когда "они не довели дело до конца". Тогда им пришлось отступить, когда их вытеснил спецназ после нападения на "Узбекский" университет, они попали под сильный дождь, похолодало, они сильно промокли и вернувшись домой злые, дав себе обещание поквитаться. Тем не менее, своим узбекам-односельчанам обещали защиту от "чужих" кыргызов со стороны в силу сложившихся соседских отношений. Слухи о приближающихся со стороны Узбекистана боевиках вынудили кыргызских женщин и детей бежать в отдаленные селения. Впоследствии, родители молодых кыргызских парней, погибших в Джалал-Абаде, не заявляли об их смерти, боясь расследования. Одна семья получила 100 000 сомов в качестве компенсации от спонсоров из России за своего сына, "павшего в бою".
В селе Таран-Базар мужчин собирали при помощи смс, рассылаемых на мобильные телефоны, в которых говорилось о том, что узбеки захватили город, насиловали кыргызских женщин и сжигали людей заживо. Никто не доверял правоохранительным органам и не верил в их способность восстановить мир и порядок, потому что им не удалось арестовать Батырова в мае. 12 июня жители собрались у здания селькой администрации в селе Таран-Базар, где районные власти пытались уговорить их разойтись. Когда до села дошли новости о стрельбе у завода "Санпа", мужчины уже не слушали представителей властей и двинулись в города "пока еще без оружия". Они останавливали машины на трассе, требуя довезти их до Джалал-Абада, и видели такие же машины с людьми из других районов.
Ночью 12 июня кыргызы стали возвращаться в свои дома. Жители села Октябрьское вернулись домой очень поздно ночью, раненые и побитые. Многие были пьяны и оскорбляли других жителей села. Никто и не пытался скрыть награбленное от соседей. Кыргызы говорили, что будут охранять своих соседей – узбеков, если будут нападки со стороны пришлых, за что им надо было платить, чтобы обеспечивать тех кыргызов, кто направился воевать в город. Платили и русские, но меньше. Люди вернулись в Джалал-Абад 13 июня и на следующий день были готовы направиться в Сузак к Санпе, чтобы там "усмирять" узбеков. В конце концов Камчыбек Ташиев уговорил их разойтись, сказав, что с узбеками уже заключен мир. Ташиеву верили, потому что он был своим и человеком из народа
=== Баткенская область ===
В Баткенской области инциденты насилия против узбекского населения носили гораздо меньший масштаб. Примерно 1500 молодых людей кыргызской национальности собралось у здания областной администрации в Баткене, требуя обеспечить их транспортом и направить на помощь кыргызам в Оше. Аким отказал им в этом. Тогда появилось 8 человек, по-видимому, принадлежащих к ОПГ из Джалалабада; один из них вступил в конфронтацию с акимом и попытался спровоцировать конфликт между кыргызами и узбеками. Милиционеры были слишком напуганы, чтобы пытаться их задержать. Кыргызская молодежь приходила во все большую ярость, они выкрикивали оскорбления в адрес губернатора, который пытался отговорить их: "если ты кыргыз, почему не хочешь помочь своему народу!" И хотя губернатор отказался выполнять их требования, в конце концов ему пришлось уйти, сказав "Делайте, что угодно, мне все равно". Добравшись до Оша, примерно 20 баткенцев подожгли узбекские дома у ОблГАИ. С прекращением столкновений они связались с областной администрацией с просьбой обеспечить их обратным транспортом. Их отвезли домой на автобусах вместе с другими эвакуируемыми. В Оше было зарезаны два студента-узбека из Лейлекского района.
== Роль религии в умиротворении конфликта ==
В последствии часто выражалось мнение, что в межэтнических столкновениях были замешаны представители радикальных религиозных организаций, будучи закулисными руководителями и вдохновителями насильственных действий. По результатам международного расследования, никаких подтверждений этой версии установлено не было; напротив, был сделан вывод о том, что религия была сравнительно слабым фактором, не
способным преодолеть этнические барьеры во время кризиса.
В городе Ош 53 мечети, в 10 из которых имамами являлись кыргызы. Узбеки более усердны в соблюдении мусульманских обрядов, но и среди кыргызов в последнее время религиозность находится на подъеме. Язык обращения к пастве зависит от национальности большинства прихожан. Очень часто, кыргызские имамы в мечетях, расположенных в преимущественно узбекских районах (Фуркат) обращались к посетителям своей мечети на узбекском. С ростом числа смешанных районов в городе появлялось все больше межэтнических мечетей. Религиозная деятельность не подвергается жесткому контролю со стороны государства, законодательство относительно либеральное. Некоторые узбекские имамы, как, например, имам Махамаджан Ахмедов из мечети Билал, участвовали в политической деятельности партии "Родина". Однако этот род деятельности у них был мотивирован желанием участия в политике, свойственным для авторитетных членов общества, каковыми являлись некоторые имамы, но
не их религиозной принадлежностью.
И кыргызы, и узбеки являются мусульманами-суннитами. В религиозном отношении между двумя сообществами нет особых различий в вероисповедание, однако их обычаи и семейные ритуалы могут различаться. У многих мечетей в Оше традиционно была моноэтническая паства, и лишь в немногих мечетях прихожане имели смешанный этнический состав, ввиду того, что кварталы города были часто разделены по этническому признаку.
В ходе столкновений имамы призывали к миру, но в основном их усилия были неэффективны. Большинство из них были застигнуты столкновениями врасплох. Религиозные деятели с обеих стороны действовали также, как и другие уважаемые аксакалы (старейшины) в своих сообществах. Имам мечети в Кызыл-Кыштак Абдукадыров вспоминал, что они призывали членов сообщества соблюдать спокойствие. Он поручил двум узбекам защищать кыргызских жителей в их преимущественно населенном узбеками квартале: "Поэтому, моя совесть чиста перед Аллахом и людьми".
11 июня имамы пытались вести мирные переговоры, но одним пришлось спасать свою жизнь бегством от разъяренной толпы, а некоторые из них погибли. К узбекскому имаму из мечети на Фуркате подступила толпа кыргызов с имамом во главе. Они пытались договориться, но не смогли перешагнуть через свои этнические противоречия и претензии. Переговоры провалились, возбуждение в толпе нарастало. Имам пытался скрыться бегством в своей мечети, толпа ворвалась в мечеть за ним, угрожая оружием. Он остался жив, и стал свидетелем стрельбы и поджогов. Огонь от соседних домов перекинулся и на мечеть. Участники беспорядков были охвачены слишком большой яростью или возбуждением, чтобы попытаться его затушить. Впоследствии, мечеть была восстановлена, но люди все еще боялись посещать ее.
В другой мечети у кольцевой на Фуркате 11 июня кыргызские имамы прибыли на переговоры с узбекскими имамами. Держа в руках священный Коран, они попросили беспрепятственно пропустить в город кыргызов, которые хотели забрать своих детей. Пока они проводили переговоры, группа узбеков остановила машину, в которой были кыргызы, и нашли в багажнике автомат и патроны. Тогда они разозлились и избили водителя. Увидев это, кыргызские имамы развернулись и ушли, а вскоре после этого на Фуркат надвинулась толпа кыргызов. На Фуркате 13 июня вблизи своей мечети был убит муэдзин. Когда 14 июня ситуация успокоилась, миротворческие усилия возобновились. Имамы тоже спасали людей, а мечети и медресе использовались как убежища. В микрорайоне "Западный" имам-кыргыз и его люди спасли двух захваченных женщин-узбечек, забрав их с собой в мечеть. Для этого им пришлось оказать сопротивление толпам разъяренных участников беспорядков. 13 июня женщин обменяли на группу заложников-кыргызов.
== Итиги конфликта ==
События 2010 года изменили положение на Юге Кыргызстана в нескольких отношениях. Прежде всего, в результате конфликта произошло значительное усиление этнической идентичности двух самых крупных этнических групп, - кыргызского и узбекского сообществ, - став доминантной чертой, определяющей то, как в каждом из этих сообществ видят "своих" и часто враждебных "чужих". Другие признаки, например, принадлежность к профессиональным или территориальным группам, стала второстепенной по отношению к этнической составляющей. Это объясняет, к примеру, нынешнее стремление жителей обоих городов, Оша и Джалал-Абада, переехать из смешанных кварталов, не пострадавших непосредственно во время событий, в моноэтнические районы.
Во-вторых, до сих пор не найдено такого объяснения конфликта, который бы позволил поставить на нем точку и начать двигаться дальше в направлении пост-конфликтного обустройства. Вместо этого, продолжается латентный конфликт. Узбекская сторона страдает от нападок и оскорблений на бытовом уровне, а также от преследования в уголовном порядке, а ее требование о справедливом правосудии не получает адекватного ответа. Кыргызское сообщество опасается возможной мести со стороны узбеков. По такому сценарию, который отнюдь не кажется невероятным, следует ожидать не спонтанных уличных выступлений, а хорошо организованных акций, поддерживаемых извне. В таких условиях, процесс примирения реализуется скорее на декларативном уровне, чем в реальной жизни, а в общественном сознании доминирующее положение сохраняют коллективные страхи.
В-третьих, идеология кыргызского национализма получила поддержку на политическом уровне, будучи активно продвигаемой властями, которые до конфликта соблюдали, по крайней мере, видимость полиэтнических позиций. Считавшийся ранее маргинальным дискурс, выраженный фразой "Кыргызстан для кыргызов", стал вполне приемлемым в общественной сфере, а сторонники равных прав для меньшинств едва осмеливаются поднять свой голос (Международная Кризисная Группа, 2012). Заглядывая в будущее, можно сказать о том, что процессы, выпущенные на волю событиями июня 2010 года, вероятно, приведут к трансформации кыргызстанского общества, угрожая изменить его открытую гражданскую природу, бывшую его отличительной чертой со времени обретения независимости.
== Оружие и ущерб ==
Согласно отчету «Кылым шамы», всего в дни гражданских столкновений в Оше и Джалал-Абаде у военных и милиции было захвачено (или было выдано) 4 единицы боевой техники и 278 единиц огнестрельного оружия. Впоследствии 136 единиц были возвращены, а 146 — остались на руках у неизвестных. [http://www.fergananews.com/news.php?id=16855&mode=snews]
Поджоги стали причиной масштабных разрушений зданий как в Ошской, так и в Джалал-Абадской областях. ЮНОСАТ подсчитало, что 2,843 здания были повреждены в городах Ош, Джалал-Абад и Базар-Курган. 26 Из них 2,677 зданий были полностью разрушены и 166- серьезно повреждены. Ущерб был нанесен промышленным складам, государственным зданиям, милицейским участкам, медицинским и образовательным учреждениям, хотя и в меньшей степени, нежели частным жилищам.
== Перемещенные лица ==
Массовое внутреннее и внешнее перемещение населения во время и сразу после июньских событий создали серьезный гуманитарный кризис. Власти Узбекистана заявили, что они приняли около 111,000 перемещенных лиц, большинством из которых были женщины и дети. Узбекистан открыл границу 11 июня.
УВКБ оценило, что 300,000 человек были внутренне перемещены во время событий. Большинство вернулись к середине июля. Срочная совместная оценка по убежищам, проведенная в июле, показывает, что половина пострадавших семей жили в палатках, установленных в это время рядом с поврежденными домами. 29 На январь 2011 года УВКБ заявляло, что 169,500 человек остаются перемещенными. Многие навсегда покинули Кыргызстан и уехали, в частности, в соседние страны. [http://k-ic.org/images/stories/kic_report_russian_final.pdf]
== Расследование и обвинение ==
Официальная информация, предоставленная ИКК, указывает, что на декабрь 2010 года было заведено 5,162 уголовных дел в связи с июньскими событиями. Из расследований, которые привели к обвинениям, этнический состав обвиняемых следующий: 79 % узбеков, 18 % киргизов и 3 % — лица другой национальности. Особенно разительна этническая непропорциональность по делам об убийствах. Обвинения в убийстве были предъявлены 27 обвиняемым, 24 из которых были узбеками и только 2 — киргизами. Принимая во внимание количество жертв, из этого следует, что узбеков более чем в 30 раз чаще обвиняют в убийстве, чем киргизов. <ref>http://k-ic.org/images/stories/kic_report_russian_final.pdf</ref> По информации ряда СМИ в южных областях Киргизии до сих пор существуют притеснения прав узбеков.
[[Human Rights Watch]] выпустила доклад об уголовных делах и судебных процессах по делам о столкновениях 2010 года<ref>[http://www.hrw.org/ru/reports/2011/06/08-0 Искаженное правосудие] [[Human Rights Watch]], 2011. ISBN 1-56432-782-5</ref>.
== Позиция России ==
<!-- Ещё в мае 2010 года в Киргизии стали распространяться слухи о возможном введении «внешнего управления» или протектората, которое могут установить Россия и Казахстан. Поводом для таких слухов стало назначение президентами России и Казахстана специальных представителей по ситуации в Киргизии. По мнению представителя киргизского аналитического центра «Полис Азия» Эльмиры Ногойбаевой, в средствах массовой информации Казахстана и России идёт целенаправленная дискредитация имиджа Кыргызстана с целью «спроецировать в Кыргызстане модель авторитарного режима», подобную тем, которые существуют в самих этих странах.<ref>[http://www.stoletie.ru/rossiya_i_mir/moskve_navazyvajut_protektorat_nad_kirgizijej_2010-05-20.htm А. Шустов. Москве навязывают протекторат над Киргизией?]</ref>-->
11 июня президент России [[Медведев, Дмитрий Анатольевич|Дмитрий Медведев]], выступая перед журналистами на встрече глав государств [[ШОС]] в [[Ташкент]]е, сказал, что критерием для задействования сил [[ОДКБ]] является нарушением одним государством границ другого государства, которое входит в эту организацию. В связи с беспорядками в Киргизии он сказал: «Пока об этом речь не идёт, потому что все проблемы Киргизии коренятся внутри. Коренятся в слабости прежней власти, в их нежелании заниматься нуждами народа. Я рассчитываю на то, что все проблемы, которые сегодня существуют, будут разрешены властями Киргизии. Российская Федерация поможет».<ref>[http://www.ferghana.ru/news.php?id=14928&mode=snews Президент России Д.Медведев: ОДКБ не будет вводить войска в Кыргызстан]</ref>
Глава Временного правительства Киргизии Роза Отунбаева 12 июня заявила: «Нам нужен ввод военных сил из других стран. Мы обратились за помощью к России. Такое письмо на имя президента РФ [[Медведев, Дмитрий Анатольевич|Дмитрия Медведева]] мною уже подписано».<ref>[http://newsru.com/world/12jun2010/osha.html Киргизия просит Россию ввести своих миротворцев в Ош]</ref>
13 июня на российскую авиабазу [[Кант (авиабаза)|Кант]] в Киргизии был доставлен усиленный батальон 31-й десантно-штурмовой бригады ВДВ для обеспечения безопасности российских военнослужащих и членов их семей.<ref>[http://www.ferghana.ru/news.php?id=14972&mode=snews В Киргизию переброшен батальон российских десантников. Но охранять они будут только российские военные объекты]</ref>
14 июня в Москве по поручению российского президента Дмитрия Медведева проходили экстренные консультации секретарей Совета коллективной безопасности [[ОДКБ]], посвящённые ситуации в Киргизии, на которых обсуждалась возможность ввода миротворческих сил в Киргизию. Секретарь Совбеза РФ, председатель Комитета секретарей Советов безопасности стран ОДКБ [[Патрушев, Николай Платонович|Николай Патрушев]] сообщил, что участники «не исключили использования никаких средств, которые есть в потенциале ОДКБ и применение которых возможно в зависимости от развития ситуации в Киргизии». В Ош были направлены российские самолёты с гуманитарной помощью.<ref>[http://www.ferghana.ru/news.php?id=14976&mode=snews Россия: Секретари Совбезов стран ОДКБ обсуждают ситуацию Киргизии]</ref><ref>[http://www.ferghana.ru/news.php?id=14979&mode=snews Секретари Совбезов стран ОДКБ призвали народ Киргизии не поддаваться на провокации узбекских сепаратистов и не исключили возможность применения войск]</ref>
== Примечания ==
{{примечания}}
== Ссылки ==
* [http://www.youtube.com/watch?v=CGj-W8tdPBE События в Киргизии 2010.06.13]
* [http://www.youtube.com/watch?v=df2fsJbPA_U Беспредел на Юге Киргизии 2010.06.12]
* [http://www.ferghana.ru/news.php?id=14946 Хроника событий на сайте Фергана.ру]
* [http://www.rusk.ru/newsdata.php?idar=42345 Мы в эпицентре войны!]
* [[Радио «Свобода»]]: [http://www.svobodanews.ru/content/article/2075767.html Трагедия в Киргизии — год спустя. — 10.06.2011]
; Видео
* [http://www.youtube.com/watch?v=CGj-W8tdPBE События в Киргизии 2010.06.13]
* [http://www.youtube.com/watch?v=df2fsJbPA_U Беспредел на Юге Киргизии 2010.06.12]
[[Категория:События 11 июня]]
[[Категория:Июнь 2010 года]]
[[Категория:Ош (Киргизия)]]
[[Категория:2010 год в Киргизии]]
[[Категория:Погромы]]
[[Категория:Геноцид]]
[[Категория:Конфликты 2010 года]]
[[Категория:Независимая Киргизия]]
[[Категория:Межэтнические конфликты в Киргизии]]
[[de:Unruhen in Südkirgisistan 2010]]
[[en:2010 South Kyrgyzstan riots]]
[[eo:Interetna insurekcio kontraŭ uzbekoj en Kirgizio en 2010]]
[[et:2010. aasta etnilised kokkupõrked Lõuna-Kõrgõzstanis]]
[[id:Kerusuhan etnis Kirgizstan 2010]]
[[it:Rivolte del Sud Kirghizistan del 2010]]
[[ky:Ош коогалаңы (2010)]]
[[ms:Rusuhan etnik Osh, Kyrgyzstan 2010]]
[[pl:Zamieszki etniczne w południowym Kirgistanie (2010)]]
[[uk:Хронологія подій міжетнічної кризи в Киргизстані 2010 року]]
[[uz:Qirgʻizistondagi tartibsizliklar (2010)]]' |
Вики-текст новой страницы после правки (new_wikitext) | ''''Беспорядки на юге Киргизии в 2010 году''' — межэтнические<ref>[http://news.bbc.co.uk/2/hi/world/asia_pacific/10290717.stm Deadly clashes in Kyrgyzstan’s southern city of Osh]</ref> столкновения между [[киргиз]]ами и [[узбеки|узбеками]], вспыхнувшие [[10 июня|10]]-[[13 июня]] [[2010 год]]а в городе [[Ош (Киргизия)|Ош]].
Давние противоречия между узбеками и киргизами обострились в результате образования политического вакуума, вызванного [[Государственный переворот в Киргизии (2010)|государственным переворотом]].
== Предпосылки конфликта ==
Если учесть, что межэтнические столкновения в Южном Кыргызстане происходят уже во второй раз, становится очевидным, что корни конфликта лежат намного глубже, чем действия политиков, оказавшихся у руля в определенный момент. Напряженность была встроена в политическую траекторию, принятую государством со времени обретения независимости.
Несмотря на формально декларировавшийся первым президентом Акаевым лозунг "Кыргызстан – наш общий дом", на первый план выходила идеология, основывающаяся на первенстве "титульной" нации. Принятая концепция национального государства (nation-state) не обозначала, какое место в нем будут занимать этнические меньшинства. Если в советское время на корню пресекались любые выражения национализма, в новых условиях возбранялся в основном национализм узбекский. Такого типа этнократическая модель развития государственности привела к отсутствию у кыргызов и узбеков общего видения того, чем для них является Кыргызстан. У двух сообществ не было взаимно приемлемого восприятия совместной жизни, и их сосуществование на едином пространстве было ни чем иным, как вынужденным компромиссом. Среди узбеков было распространено мнение, что их положение (до июня 2010 года) нуждалось в улучшении, а статус - в повышении, в то время как среди кыргызов считалось, что узбеки и так уже слишком укрепили свои позиции на "кыргызской" земле.
Место узбеков в культуре Кыргызстана становилось все более маргинальным, и динамика складывалась не в их пользу. При втором президенте К. Бакиеве (2005-2010) узбекский язык был полностью вытеснен из публичного пространства, в том числе в школах, преподававших на узбекском языке, а юридическим лицам было предписано сменить свои наименования на "не-узбекские". По большому счету, узбеки были исключены из официальной картины Кыргызстана: в городе Узген Ошской области, где проживает смешанное кыргызско-узбекское население, из 20 памятников самым уважаемым уроженцам города только два бюста установлено русским и лишь один - узбеку, космонавту Салижану Шарипову. В Ошском и Бишкекском художественных музеях сцены, изображающие узбеков, представляют их преимущественно как "экзотический" элемент на "нашей земле".
Государство не смогло развить адекватные ресурсы для управления мэжэтническими отношениями. Первый президент Акаев, обладавший всенародной легитимностью, хотя бы вначале, и считающийся человеком, который заложил основы современной кыргызской государственности, имел в своем распоряжении некоторые институциональные ресурсы, но правление Бакиева ослабило многие из институтов предыдущего периода. На первый план стали выходить неформальные ресурсы, такие как землячества, клановые и родо-племенные связи, трайбализм, и опора на криминальные структуры. Проблема заключалась в том, что, хотя Бакиевскому руководству было легче управлять страной таким образом, а не посредством формальных институтов, эти ресурсы негативно воспринимались обществом как нелегетимными.
До апрельских событий представительство в органах власти было следующим: от Ошской области было избрано 5 членов парламента, два мэра городов, восемь депутатов городских и районных кенешей (советов), назначены один вице-мэр города Ош, 11 глав айыл-окмоту (сельских администраций), аким (глава администрации) района и три заместителя акимов районов. В Джалал-Абадской области было три депутата городского и районных кенешей, два заместителя мэра и 7 глав айыл окмоту. По данным областных администраций Оша и Джалал-Абада, декабрь 2010 г. Узбекские лидеры также усвоили эти правила игры, и, чтобы обезопасить свой бизнес, вступали в коррупционные отношения с представленными преимущественно кыргызами органами власти и правопорядка. Узбекская элита была представлена в парламенте, а также в горкенешах (городских советах) и райкенешах (районных советах) как во время Акаева, так и при Бакиеве. К примеру, в Ошском городском кенеше имелись заметные фигуры из числа узбекских депутатов 10. При этом, в связи со снижением статуса этих институтов, сокращалось и влияние их членов. Избранные в эти органы представители узбеков все менее и менее отстаивали интересы своего сообщества, занимаясь больше продвижением своих собственных деловых интересов.
После стремительного и неожиданного прихода к власти Временного Правительства (ВП), его члены обнаружили отсутствие реальных институтов, которые могли бы заниматься решением неотложных проблем, в связи с чем им также пришлось, по крайней мере, на короткое время, полагаться на неформальные и нелегитимные ресурсы, чтобы продержаться в период нестабильности. При этом, ВП стало заложником ситуации. На Юге ВП воспринималось как "северяне", незаконно и нелегитимно пришедшие к власти, и поэтому число их сторонников там было ограничено. Практически, у Отунбаевой не было реальной опоры на Юге, и ее правительство было вынуждено заручиться поддержкой узбеков в противостоянии со сторонниками Бакиева, стремящимися восстановить власть.
После июньских событий ВП стало делать ставку на Юге на кыргызов ввиду своего низкого авторитета в этой части страны. Тут оно снова стало заложником ситуации: попытайся оно установить над южными кыргызами более жесткий контроль, это привело бы к такому отчуждению и неприятию, что мог возникнуть вопрос о легитимности правления ВП, и даже риск разделения страны на Север и Юг. Неуклюжая попытка сместить мэра Оша Мелиса Мырзакматова в августе 2010 года, ответившего заявлением о том, что власть ВП не распространяется на юг Кыргызстана, послужила напоминанием о том, что возможности Бишкека серьезно ограничены.
Механизмы управления сферой межэтнических отношений были ослаблены в предыдущие периоды. Кадровая политика Акаева по распределению руководящих постов не была антиузбекской как таковая, но зависела от необходимости поддерживать лояльность групп, на которые он опирался, назначая их представителей на хорошие должности, для чего были необходимы вакантные места. Для этого было легче сокращать узбеков, забирая занимаемые ими места для "нужных" людей, поскольку узбеки, как представители меньшинства, не располагали соответствующими ресурсами, чтобы этому противостоять. Политика Бакиева по вытеснению узбеков из органов власти более явно основывалась на этно-национализме.
В целом, тенденцию в обществе можно было охарактеризовать как движение в сторону сегрегации, так как государство прилагало мало усилий по поддержанию механизмов интеграции. У милиции не было инструментов для улаживания межэтнических противоречий, так как ее личный состав имел тенденцию к моноэтничности, а остававшиеся в ней узбекские сотрудники были вынуждены демонстрировать свою лояльность кыргызским начальникам вместо того, чтобы посредничать в продвижении и защите интересов своего сообщества. Система интернационального воспитания в школах практически не функционировала. Даже интеллигенция оказалась уже не в состоянии подняться над этноориентированными лозунгами: многие представители кыргызской интеллигенции лишь повторяли то, что утверждалось властями, полагая, что узбеки, заявляющие о своем недостаточном представительстве и правах, являются "радикалами".
‘Геноцида в Кыргызстане нет! Только факты,’ заявление 35 известных представителей кыргызской интеллигенции Оша, 2010.Финансируеме донорами НПО разделились на организации, где были преимущественно представлены кыргызы и где – представители меньшинств. Кыргызская интеллигенция в Оше полагала, что раз из 28 активно действовавших НПО в Оше до июньских событий тринадцатью организациями руководили узбеки, можно говорить о том, что никакого ущемления прав не существовало 1. Различные программы по предотвращению конфликтов на юге, финансируемые донорами, не особо старались добиваться участия в них узбеков и с неохотой брали их на работу.
Два сообщества не были разделены непримиримой ненавистью друг к другу, но барьеры между ними были вызваны реалиями этнической и социальной категоризации, когда, будучи загнанными в свои ниши, они не видели смысла в том, чтобы выстроить общую судьбу. Кооперативные связи оказались слишком хрупки для того, чтобы противостоять политическому кризису. Поэтому важно изучить, как сложилось восприятие "своих" и "чужих" в обоих сообществах, для того, чтобы проследить, как росла пропасть между ними.
Мировоззрение узбеков отражает дух старого города, для которого имеет значение, кто твой сосед. Малые сообщества связаны территориальным принципом, и при этом отношения коммерциализованы. Материальные активы ценятся высоко и являются признаком успеха и достатка. Сообщество позиционирует само себя в качестве строителей, созидателей и производителей достатка. Узбеки составляют основу предпринимательского слоя Ошского общества; эта традиция была унаследована с советского времени и сильно укрепилась за годы независимости. Узбеки составляли значительный слой среднего класса, представленного предпринимателями, а также интеллигенцией в учреждениях культуры и образования. Практически вся сохранившаяся дореволюционная архитектура в Оше, в особенности религиозного характера, является узбекской.
Среди возможностей, доступных узбекам, вступающим в жизнь, преобладали следующие: участие в семейном бизнесе, что требует обучения профессии с подросткового возраста, работа в сельском хозяйстве, которому свойственна аккумуляция земельных площадей и сохранение их от разделения (это объясняет распространенность браков между двоюродными родственниками) и трудовая миграция в Россию. Зачастую, профессия переходит от отца к сыну. Заинтересованные в политически активной деятельности узбеки вынуждены искать работу в международных проектах или уезжать за границу. Среди других вариантов была доступна работа в журналистике или в научных и образовательных учреждениях, но количество рабочих мест в этих сферах очень ограничено.
Так как узбеки были, в определенной степени, отстранены от официальной политической деятельности и общественной жизни в Кыргызстане, они жили в моноэтнических сообществах, практически на условиях автономности и самодостаточности. Микрорайоны Шейит-Добо, Кашкар- Кыштак, Нариман, Фуркат, Он-Адыр выступали в качестве сегрегированных кварталов с саморегулируемой жизнью и низким уровнем взаимодействия с другими горожанами. Этно-территориальное разделение города и пригородов служило дальнейшему росту отчужденности. Узбеки и другие меньшинства не участвовали в определенных аспектах Ошской уличной культуры. Узбекские подростки не принимали участия в территориальных "разборках" между школами и не были включены в школьный рэкет. Эти аспекты подростковой жизни регулируются неписанными кодексами
поведения, являясь школой борьбы и выживания в городской среде.
Узбеки были убеждены, что они сдают свои позиции в Кыргызстане, так как по сравнению с советским временем они понесли большие потери как в плане доступа к формальной власти, так и по уровню неформального авторитета. При этом они считали себя лояльными гражданами, которые не питали территориальных притязаний и не хотели присоединиться к Узбекистану. Они полагали, что не представляют никакой угрозы для кыргызской государственности, но при этом думали, что заслуживают лучшего к себе отношения. Кроме того, они опасались наплыва кыргызов в "свои" города и возможности дальнейшего умаления позиций своего сообщества, подозревая кыргызов в отсутствии уважения к традициям старого города, узбекской собственности, своим усилиям по созданию материальной культуры и отношению к работе. Узбекское сообщество относилось к государству не с позиции граждан, а в качестве сегрегированной группы, которая стремится по возможности ограничить контакты и взаимодействие с большинством, за исключением случаев необходимости.
Исторически сложилось так, что мироощущение кыргызов представляет собой сообщество родственников, в котором каждый уважающий себя кыргыз обязан знать и без ошибки называть имена своих предков до седьмого колена. Родственники, реальные или воображаемые, формируют единое "целое", обязывающее к солидарности и мобилизации для защиты себя в случае угрозы. Те, кто пришел в Ош, чтобы спасать своих "сестер" во время июньских столкновений, вовсе не обязательно имели реальных сестер в городе. Тем не менее, для них эти "сестры" были родными. Подобная культура несет в себе множество нематериальных ценностей, таких как солидарность, преданность, патриотизм, зачастую с пренебрежением относясь к "собственности". Сами кыргызы считают, что они изначально больше предрасположены к демократии и меньше - к преклонению перед властью.
Кыргызский средний класс малочисленнее и представлен, в основном, госслужащими, преподавателями, врачами и чиновниками. В целом, кыргызы в городах на Юге подразделяются на две группы. Богатые люди наверху: они строят особняки в "элитных" жилмассивах, но происхождение их состояний часто имеет темные корни. Бедные и очень бедные кыргызы, перебравшиеся в город из сел или малых городов, арендуют жилье у узбеков; мужчины берутся за низкооплачиваемую и неквалифицированную работу на рынках, а молодые кыргызки часто работают официантками. Социальная депривация в Оше затронула кыргызов гораздо сильнее, чем узбеков.
Поскольку эффективные системы социального обеспечения и поддержки в интеграции перебравшимся в города кыргызам отсутствовали, им пришлось выдержать много лишений, чтобы хоть как-то устроиться. Многие кыргызы раньше работали на промышленных предприятиях в городах Кызыл-Кыя, Хайдаркен и Кадамжай, прекративших работу после распада Советского Союза. Они стали переезжать в города, которые покидали европейские меньшинства, обеспечивая себя непостоянными заработками, и с неопределенными перспективами найти жилье. В одно и то же время, в обоих этнических сообществах росло и укреплялось чувство сужения социальной перспективы и ограниченных возможностей для молодого поколения.
У молодых кыргызов из сельской местности было три основных варианта выбора жизненного пути: работа в натуральном сельском хозяйстве (в основном, скотоводство), окунуться в суровые условия жизни в крупных городах России или выбрать внутреннюю миграцию в Ош и Бишкек, но без надежды на большие заработки. В Оше конкурентноспособными секторами для кыргызов являлись работа на госслужбе, в органах внутренних дел и в других ведомствах системы безопасности. Еще одним направлением был криминал. Спортивные клубы играли важную роль в жизни сообщества, где наиболее популярными видами были борьба, кикбоксинг и другие силовые виды. Большинство клубов также разделялись по этническому принципу, и потому возможность кыргызам и узбекам тренироваться вместе была очень низка. Широко распространено мнение, что спортивные клубы, в числе прочего, служат местом подготовки кадров для организованных преступных группировок.
Сообщества опирались на разные ресурсы. Кыргызы, являющиеся большинством, держали в своих руках так называемый административный ресурс. К узбекским ресурсам можно причислить корпоративную солидарность, торговый капитал и предпринимательские навыки, а также длительную традицию городского проживания. С учетом того, что частный сектор традиционно являлся моноэтническим, а государственный сектор постоянно сокращался, количество рабочих мест в многонациональной среде уменьшалось. Пространство для ежедневного межэтнического взаимодействия сужалось до уровня функциональных отношений. Как результат, два сообщества стали все меньше и меньше понимать проблемы и жизненные стратегии друг друга. Кыргызы не могли понять, почему узбеки считают себя ущемленными. На их глазах у узбеков процветал бизнес, но налогов они платили мало, так как легче было давать взятку чиновникам. Узбеки Кыргызстана, по их мнению, просто наслаждались всеми преимуществами кыргызской "вольницы", по сравнению с жестким режимом в Узбекистане.
Кыргызская часть испытывала возмущение, подозревая, что узбеки лелеют сепаратистские устремления и представляют собой угрозу для все еще хрупкой кыргызской государственности. Кроме того, по их мнению, в "кыргызском государстве" они как "титульная нация" должны были пользоваться преимущественным положением. У них были основания опасаться того, что если бы их поставили в равные условия конкуренции с узбеками, узбеки стали бы доминировать. Они также ощущали культурную угрозу со стороны Узбекистана, могущественного соседа, и считали, что и кыргызстанским узбекам в этой связи присуще чувство превосходства.
Такие настроения, присутствовавшие в Оше десятилетиями, за годы независимости усиливались в связи с сокращением социального взаимодействия и оказывали влияние на уличную жизнь. Антагонизм между двумя сообществами постоянно подпитывали остававшиеся неизменными условия их существования и усиливающееся расхождение в направлениях жизненных стратегий. Скрытые в мирное время, такого рода представления друг о друге выкристаллизовались в момент развития конфронтационности и послужили импульсом к мобилизации. "Окно возможностей", внезапно растворившееся после смены власти в апреле 2010 года, позволило этим представлениям ворваться в публичную политику.
== Нарастание напрежонности в Южном Кыргызстане ==
Восстания и революции необязательно происходят тогда, когда жизнь становится невыносимой. Они случаются, когда возникает ощущение, что положение можно изменить, и когда альтернативы кажутся достижимыми. Такого рода ощущение появилось после свержения предыдущего режима в апреле 2010 года, когда преобразования показались возможными, тогда как временное правительство в Бишкеке пообещало переопределить правила политической игры.
С появлением такого шанса все те, кто питал большие амбиции, ринулся им воспользоваться. К ним относились и те узбекские лидеры, которым при Бакиеве "подрезали крылья" и они не имели возможности находится на первой линии кыргызстанской политики. Эти политические оппортунисты хотели вкусить политической славы и известности, так же как это имели возможность делать политики из числа кыргызов, и искали удовлетворения своих карьерных надежд и чаяний. Узбекские лидеры, пришедшие в политику, преследовали и другие интересы, такие, как например, стремление защитить свои активы от корпоративного рейдерства. Для этого им были нужны высокие посты в органах власти и способность оказывать влияние на милицию.
С этой целью узбекские политики стали апеллировать, естественно, к своей референтной группе - узбекскому меньшинству, - точно также как и кыргызы традиционно обращаются к своим сородичам и землякам на своей малой родине, - так как никаких других козырей у них на руках не было. Таким образом, у узбекских лидеров появились свои последователи и сторонники, но это же привело и к быстрой политизации этнического фактора. Позиция, занятая самыми видными узбекскими политиками, в частности Кадыржаном Батыровым и Карамат Абдуллаевой, как главными идеологами, нашла отзыв в сердцах и умах узбеков, так как отражала их собственные обиды и чаяния. Им удалось вдохновить часть своего сообщества, в особенности узбекскую молодежь, не стоять более в стороне от политики, а принять в ней активное участие.
Причиной этому был отказ Батырова вмешаться в расследование Ноокатских событий, связанных с осуждением на длительные сроки лиц, обвиняемых в причастности к запрещенной организации Хизб-ут-Тахрир. Ноокатские узбеки обращались к Батырову, бывшему в то время депутатом парламента, утверждая, что уголовное преследование было лишь средством вымогательства взяток среди зажиточных узбеков, но Батыров оставил обращения без ответа. В течение нескольких дней после апрельской смены власти в Джалал-Абаде, Кашкар-Кыштаке, Он-Адыре и Араване начались узбекские курултаи (народные ассамблеи), где обсуждались такие требования, как придание узбекскому языку статуса регионального в местах компактного проживания узбекского населения и увеличение представительства в органах власти и правоохранительных органах. В отдельных узбекских сообществах, например, в Ноокате, Батырова и его сторонников не приветствовали. Более осторожные фигуры из числа влиятельных кругов узбеков Оша предостерегали против использования города в качестве стартовой площадки для требований, которые могут привести к обратному эффекту.
Факты проведения узбеками своих курултаев встревожили кыргызскую общественность на юге, так как она ощущала свою традиционную уязвимость в городах, воспринимала эти курултаи в качестве угрозы для кыргызской государственности и не имела навыков реального понимания проблем узбекского меньшинства. Демонстрация групповой солидарности узбекского сообщества, а также внезапно выросший уровень массовости на публике были восприняты так: "узбеки всегда начинают выступать с требованиями, когда мы слабые". Лидеры УНКЦ не замечали эффекта, который производили их действия. Время же работало на радикализацию, а не на примирение.
После ухода Бакиева происходила смена южнокыргызской элиты, и выдвигались новые политические фигуры, стремившиеся ко власти и контролю над ресурсами. Возникла конкурентная борьба между тремя силами: политиками новой волны, приведенными ко власти временным правительством, вытесненными руководителями бакиевского периода, и обделенными представителями южной элиты, которые в свое время работали при Бакиеве, но порвали с ним, и были оставлены не у дел новым руководством в Бишкеке. Эта последняя группа сконцентрировалась вокруг партии "Ата-Журт".
Про-бакиевские силы предприняли несколько попыток восстановления своей власти в апреле и мае. В городе Ош организованной "бакиевскими" сторонниками группе удалось ненадолго захватить здание областной администрации в мае. Но новая власть, привлекая сторонников различного рода, включая и криминалитет, сумела отстоять свои позиции.
В Джалал-Абаде, на родине Бакиевых, в мае 2010 года временное правительство держалось очень слабо, где ему противостояли сторонники бывшего президента, сумевшие захватить здание областной администрации, изгнать губернатора и поставить у руля своих людей. Бишкек прибегнул к помощи узбекских лидеров, так как собственных ресурсов у него не хватало. Батыров со своими вооруженными людьми выступил на стороне нового правительства, присоединившись к кыргызам, поддерживающим бишкекские власти, для совместного штурма здания областной администрации, если таковой понадобится. Один свидетель утверждает, что видел от 50 до 100 узбеков у памятника Токтогулу, заряжавших ружья, а также несколько стрелявших бородатых мужчин среднего возраста в спортивных костюмах. В ходе волнений было убито четыре кыргыза и два узбека, а еще 72 человека получили ранения.
Создалось впечатление, что Батыров воспользовался этой возможностью для укрепления узбекских позиций, доказавших его "незаменимость". Это, в свою очередь, повлияло на степень уязвленности местных кыргызов, которые интерпретировали узбекскую "демонстрацию силы" как угрозу для кыргызской государственности, ослабленной апрельскими событиями, падением Бакиева и состоянием общего кризиса. Кыргызы ответили демонстрацией силы на то, что они посчитали демонстрацией силы узбеками, атаковав такую символическую цель, как "Узбекский" университет. ВП посоветовало Батырову залечь на дно до тех пор, пока волнения не прекратятся, но потом предпочло отвернуться от него. Под давлением общественного мнения ВП выдало ордер на арест Батырова и начала имитировать розыскные мероприятия по его поимке.
Из 4 предложений было принято одно по изменению формулировки в преамбуле Конституции с "принята Кыргызским народом" на "принята народом Кыргызстана".Узбекские политики остались неудовлетворенными. Они считали, что ВП само всячески поощряло Батырова выдвигать требования и вселяло уверенность, что их реализация близка. Некоторые руководители УНКЦ были приглашены к участию в Конституционном собрании, на котором они сделали четыре предложения о внесении изменений в конституцию. Роза Отунбаева и члены ВП встречались с ними несколько раз в рамках политических дискуссий. Показанные по телевидению, эти встречи воспринимались как высоко символические, и они усиливали чувство обделенности среди кыргызов. После событий в Джалал-Абаде им стало казаться, что их всех зачислили в сторонники Бакиева, и что ВП сделало узбеков главной опорой своей власти на юге, рассматривая кыргызов как нелояльных граждан, склонных к протесту и восстанию.
Два сообщества оказались поставленными на путь коллизии, к чему были слепы и кыргызские, и узбекские лидеры, не имевшие ни политической зрелости, ни широты взглядов, чтобы предвидеть лежащую впереди опасность.
== Ситуация в южном Кыргызстане перед началом канфликта ==
Напряженность, развивавшаяся в Оше, была менее мотивирована политическим противостоянием между Бакиевскими сторонниками и противниками, как в Джалал-Абаде, а, скорее, специфическими внутренними проблемами. Одной из этих проблем была преступность. После апреля ГУВД Оша беспокоило увеличение инцидентов между кыргызами и узбеками. Резкий рост их числа был не типичен. Их регистрировали как случаи бытовой преступности, но сотрудники милиции писали рапорты начальству о том, что межэтническая напряженность растет.
Причинами для такого всплеска стали изменения в преступном мире, произошедшие после апреля. Бакиевы, как известно, сами регулировали оргпреступность и получали с нее дивиденды. После падения режима произошел переворот и в существовавших ранее порядках. Структура организованной преступности в Оше состояла из транс-региональной наркомафии, а также "черных" и "красных", контролирующих обычную преступность. К черным относились уголовные авторитеты, чаще всего раньше имевшие срок. Красные – это преступники из числа коррумпированных сотрудников органов правопорядка и безопасности, которые использовали собственных подчиненных, а также содержавшиеся ими нелегальные группировки, как для совершения преступлений, так и наведения порядка. И "черные", и "красные" занимались рэкетом, контролировали контрабанду и проституцию, а члены их бригад пополнялись заключенными, бывшими спортсменами и уличными ребятами.
Наиболее влиятельной группировкой "черных" была ОПГ, возглавлявшаяся Камчыбеком Кольбаевым, внесенного указом президента США в июне 2011 года в число наиболее опасных иностранных преступников, которая использовалась Бакиевыми для запугивания и расправы над неугодными предпринимателями и журналистами, с которыми они не решались связываться в открытую. После апреля 2010 года другие группировки стали оспаривать верховенство Кольбаева в уголовном мире. В мае пошла лавина захватов чужих активов и корпоративного рейдерства. Три криминальные группировки, боровшиеся за власть в Оше в период с апреля по июнь, руководили мародерством и в ходе июньских событий.
Так как среди преступных элементов преобладали кыргызы, а среди предпринимателей было больше узбеков, рэкет приобрел этнический характер. Кыргызские бизнесмены были не столь уязвимы, так как имели возможность мобилизовать поддержку со стороны своего клана или земляков. Богатые узбекские бизнесмены могли не бояться уличного рэкета, но от него страдали в основном мелкие и средние предприниматели, которые считали, что им бесполезно обращаться за помощью в состоящую преимущественно из кыргызов милицию. Конфликт на железной дороге в апреле из-за импорта б/у автомашин стал горьким уроком: хотя кыргызских рэкетиров задержали и даже показали по ТВ 21, через несколько дней их отпустили. Коррупция и рэкет сопровождались унижением, когда узбекам давалось понять, что им еще повезло, что их вообще терпят в этой стране.
Узбеками новая ситуация после апреля была воспринята не только как угроза, но и как возможность избавиться от рэкетиров раз и навсегда, однако они понимали, что им придется полагаться только на себя. Территориальные советы в узбекских кварталах стали создавать народные дружины. Пожилые мужчины вели наблюдение днем, располагаясь в чайханах, а молодежь выходила на охрану улиц по ночам.
Власти, поначалу санкционировавшие подобные действия, попросили, в свете Джалал-Абадских событий, их прекратить. К тому времени, однако, cделать это было уже невозможно, так как растущие групповые стычки происходили уже почти ежедневно. Другим спорным вопросом был генеральный план развития Оша, направленный на реконструкцию города, который по-разному восприняли в двух сообществах. Планы трансформации махаллей – традиционных для Центральной Азии жилых кварталов, с домами, обнесенными единым забором, узкими улочками и устаревшей системой канализации, - в современное городское пространство разрабатывались еще в советское время, но с распадом СССР их заморозили. При Бакиеве идея была реанимирована из Бишкека Центральным Агентством Развития, Инвестиций и Инноваций (ЦАРИИ) под руководством Максима Бакиева, сына экс-президента.
План, в числе прочего, предусматривал меры по рационализации торговли, включая запрет ее уличной формы, переход на использование специально построенных новых коммерческих площадей, регистрацию и налогообложение торговых мест. Эти меры были рассчитаны на то, чтобы прекратить практику выплаты бизнесменами вместо причитающихся налогов в бюджет каких-то символических сумм "по договору" с чиновниками. Меры оказались непопулярными среди Ошских коммерсантов, большинство которых были узбеками. Считалось, что план должен был способствовать продвижению бизнес-интересов мэра, кыргыза, так как он являлся владельцем новых коммерческих площадей. Таким образом, реализация плана перекроила бы этническую карту города и породила бы ситуацию, при которой были бы задеты интересы одних и возникали бы преференции для других. Мэр города Ош, по-видимому, не вполне осознававший сложность устоявшейся городской жизни старой части города, считал, что он сможет подмять под себя интересы и территории крупных узбекских предпринимателей. Однако, они были решительно настроены отстаивать свои интересы.
План, кроме того, предусматривал создание смешанных кварталов с современными многоквартирными жилыми зданиями. Этим бросался вызов закрытой среде обитания узбеков, когда под одной крышей проживало по несколько поколений одной семьи. Переезд из махалли в блочный многоквартирный дом также входил в противоречие с привязанностью к приусадебному участку земли, с любовью возделываемому горожанами узбекской национальности. Мэр, бывший главной движущей силой генплана, стал в глазах узбекского сообщества злым гением.
Расследование Международной Комиссией не установило доказательств причастности к июньским событиям наркомафии, так же как и работы других исследователей не приводят таковых.
Этно-национализм всегда был определенным фактором городской жизни Оша, но теперь он передвинулся из темных уголков частных пересудов на передовую линию публичной сферы города. Простые горожане из числа кыргызов поддерживали мэра на митингах, видя в нем поборника своих интересов. В узбекской среде воедино сошлись два процесса: политические амбиции руководителей УНКЦ, настроенных на продвижение своей карьеры, ради которой они политизировали сообщество, чтобы заручиться его поддержкой; и возрождение этнической гордости среди рядовой массы граждан, которые уже не хотели больше терпеть посягательств на свои интересы и образ жизни. Взаимные оскорбления стали постоянно раздаваться с обеих сторон, но сами узбеки считали, что им больше достается от кыргызов, потому что многие из них были заняты в сфере услуг и больше сталкивались с разным народом. Обе стороны считали, что их честь и достоинство попирается, и терпение было на пределе.
В то время как пропасть между двумя сообществами все больше расходилась, представители кыргызской и узбекской элит довольно хорошо знали друг друга. Сделки и переговоры между ними были частым явлением. Состоятельные узбекские лидеры не могли бы вести свой бизнес без покровительства со стороны властей и связей с правоохранительными органами, большинство из которых были кыргызы. Среди последних все больше росли опасения по поводу ухудшения меж-этнических отношений в Оше. Их страхи только усилились после событий в Джалал-Абаде. Активисты гражданского общества предупреждали о тревожных инцидентах.
Используя налаженные связи, Ошские власти обратились к узбекским лидерам для разрешения ситуации. Власти впоследствии говорили, что ими были приняты значительные, даже беспрецедентные, усилия для удовлетворения запросов узбекского сообщества. Вновь назначенный губернатор Ошской области Сооронбай Жеенбеков отдавал себе отчет в том, что узбеки были мало представлены в органах госуправления, и произвел несколько назначений узбеков на серьезные должности в областной и в районных администрациях. Были организованы трехмесячные курсы обучения госслужащих, где узбеки составляли 70% от общего числа слушателей, с целью обеспечения им ускоренного доступа к госслужбе. Губернатор рекомендовал Бишкеку усилить набор узбеков в органы внутренних дел и в налоговую инспекцию. По его мнению, этими мерами можно было запустить в движение механизмы по разрешению имевшихся у узбеков поводов для недовольства. Все, что от них требовалось – это сохранять терпение и работать совместно над их реализацией.
Были приняты меры по работе с населением. В Оше был создан наблюдательный совет по СМИ для контроля над редакционной политикой средств массовой информации по межэтническим вопросам. В школах и университетах были проведены обучающие семинары, направленные на повышение уровня информированности обучающихся "культуре межэтнических отношений", а мэр города Ош профинансировал пропагандистскую кампанию по размещению социальной рекламы на тему укрепления мира на биллбордах по городу. И губернатор, и мэр проводили встречи с лидерами УНКЦ, но не имели полного представления о том, что же, все-таки, на самом деле происходило внутри узбекского сообщества.
Милиция собирала лидеров спортивных клубов и группы спортсменов с обеих сторон, чтобы внушить им необходимость сохранения порядка. Такие же встречи были организованы с представителями духовенства, директорами школ и активистами УНКЦ в местах компактного проживания узбеков. К примеру, 3 мая мэр города в сопровождении сотрудников милиции и совместно с руководством УНКЦ провели встречи с местным сообществом в
Он-Адыре. Дискуссия была жаркой, ее участники жаловались на недостаточную представленность узбеков в госорганах, на рост кыргызского национализма, ускорение которому придавали действия ВП, и на местную преступность. Мэр пообещал, что рэкетиры, создававшие проблемы в Он-Адыре, будут наказаны. Было решено сохранять единство, объединить усилия для противодействия преступности, организовать народные дружины для патрулирования улиц по ночам, и проводить проверки паспортов и машин.
Активисты гражданского общества, как, например, организация "Биримдик", также включились в активную деятельность. "Биримдик" было общественным молодежным движением в Оше, основное ядро которого состояло из молодежи с обеих сторон, и включало в себя широкую сеть сторонников в деле сохранения мира в городе. Организация работала на волонтерской основе, и существовала не за счет иностранных грантов, а за счет членских взносов. "Биримдик" был вовлечен в работу по связям милиции с сообществом, и в его распоряжении были сводные группы быстрого реагирования из молодежи обеих национальностей, которых можно было направлять в горячие точки для прекращения возникающих столкновений. Работа по реагированию на возникающие очаги конфликтов дополнялась усилиями в области просвещения, направленными на взаимное изучение культур двух этнических сообществ. Однако, все эти инициативы оказались недостаточными для того, чтобы противостоять растущей тенденции к размежеванию. В рядах Биримдика стало расти разочарование.
Впоследствии, представители власти из числа кыргызов с разочарованием размышляли о предпринятых ими тогда усилиях, приходя к выводу о том, что причиной неуспеха было отсутствие искренности среди узбеков, их стремление не к миру, а к конфликту для того, чтобы отделиться от Кыргызстана. Но это не так. Проблема заключалась в том, что миротворчество было развернуто среди одних категорий граждан, а угрозы для мира находились в руках других. Груз негативных факторов перевесил положительные, и весы качнулись в негативную сторону, несмотря на все усилия. Предпринятые властями шаги не были неверными, но в тех обстоятельствах их было недостаточно. Эти шаги были направлены на изменение восприятия реальности и строительства отношений на этой основе. Однако они имели манифестный характер и не влияли на суть проблемы, так как структурные условия не менялись.
Если все говорят о мире, но ничего не меняется в реальности в значимых для людей сферах, то шансы мира невелики. В пред-конфликтном Оше миротворчество не входило в сферу первичных жизненных интересов ни одной социальной группы, поэтому проблемы никуда не уходили. Не был арестован ни один из заметных уголовных авторитетов. Генплан развития города не был разъяснен сообществам, поэтому не был понят и принят ими. Уличные драки становились все ожесточеннее. В таких условиях "миротворчество", де факто сводившееся к необходимости прекратить озвучивать проблемы со стороны узбеков, означало лишь все новые уступки и признание поражения. Многие в узбекском сообществе уверились, что им надо занять твердую позицию сейчас, иначе они будут все больше и больше отступать. В сообществе рос дух сопротивления и озлобленности. Психологически, многие уже готовы были броситься вперед, быстро реагируя на уличные вспышки насилия.
Батыров находился в розыске, так что у него единственного была явная причина находиться за пределами Кыргызстана. Карамат Абдуллаева покинула Ош 8 июня, вылетев по делам своего бизнеса в Стамбул через Ташкент. Ректор "Узбекского" университета Озодбек Караматов 9 июня уехал в Бишкек для участия во встрече Розы Отунбаевой с ректорами университетов (запланированной на 15 июня) и находился там с Азимжаном Акбаровым, лидером партии "Родина". Махамадрасул Абакжанов из Узгена был на свадьбе в Узбекистане, на которую он выехал 9 июня. Иномджан
Абдурасулов, Джалалитдин Салахитдинов и другие активисты УНКЦ были в селе Кистакуз (Таджикистан) на встрече с Кадыржаном Батыровым.
Абдурахман Абдуллаев исчез из Нооката в ночь накануне событий 10-11 июня.Затем, 8-9 июня, то есть накануне событий, лидеры УНКЦ исчезли. Этот факт так и не был убедительно объяснен узбекскими лидерами, что оставило среди кыргызов впечатление, что они должны были что-то знать о надвигающейся буре. Судя по всему, преследуя свои политические амбиции, руководители УНКЦ разбудили такие силы в обществе, которые сами уже не могли контролировать, и это напугало их самих. После того, как начались столкновения, местные власти пытались связаться с узбекскими лидерами, чтобы успокоить толпу, но никого не было.
== Ход конфликта ==
=== Город Ош ===
Насилие вспыхнуло сразу в нескольких местах в городе Ош ночью 10 июня 2010 года: у гостиницы "Алай", на рынке "Фрунзе", и в Ошском районе. Это не было чем-то из ряда вон выходящим, так как такие же стычки, разве что в меньшем масштабе, происходили в течение всего предшествующего периода, в связи с чем были разработаны способы оповещения и сбора мужчин по мобильным телефонам. Разница была в том, что толпа узбеков собралась у гостиницы "Алай" гораздо быстрее и была более многочисленна, по причине близости узбекских махаллей, и там было какое-то количество неошских узбеков. Многие горожане были застигнуты врасплох всплеском насилия. Необходимо сказать, что в разгаре жестокости и насилия в людях проявились и лучшие качества. Узбеков укрывали в своих домах их кыргызские друзья и соседи, иногда рискуя при этом своей жизнью, и наоборот.
Те пять линий противостояния, на которых столкнулись толпы узбеков и кыргызов, были неслучайны. Это были либо территории, на которых сходились границы преимущественно кыргызских и узбекских кварталов, либо местами пересечения узбекских махаллей с основными магистралями, ведшими из города, по которым происходило передвижение в Ош групп кыргызов из сельской местности.
Столкновения начались у гостиницы "Алай" на пересечении дороги в Ошский район, которая ведет в Кара-Суу. Там расположены узбекские махалли: Шейит-Добо и Тешик-Таш. Второй точкой была территория вокруг сквера Космонавтов. Там находится пересечение дороги в город Кара-Суу, которая проходит через кыргызские села и трассы, связывающей два района сосредоточения узбекских махаллей, один из которых находится у железнодорожного вокзала, а второй вокруг Вещевого рынка (Жийделик). Два железнодорожных переезда, один у границы Ошского района и другой перед селом Нариман, служат естественными границами территории.
Третьей точкой был фрунзенский рынок, где находится пересечение узбекских махаллей вдоль улиц Калинина и Ферганской, с дорогой, ведущей из города в кыргызский пригород "Западный", где живут "новые" кыргызы. Четвертым пунктом была граница между преимущественно узбекским микрорайоном "Черемушки" и населенным кыргызами микрорайоном Тулейкен, через который идет дорога в юго-западном направлении в Ноокатский район и в Баткенскую область, идущая через населенные кыргызами Жапалак и Папан. Последним участком была территория вдоль основной трассы от областной больницы до пригорода Фуркат. Дорога обслуживает два направления: Джалал-Абад, то есть в сторону Куршаба и Кара-Кульжи, населенных кыргызами, и другое направление в сторону кыргызских горных районов Алай и Чон-Алай.
Театром самых ожесточенных столкновений в эту ночь с применением огнестрельного оружия стали гостиница "Алай", фрунзенский рынок и Ошский район, особенно на границе с Нариманом. Это те места, где кыргызские и узбекские жители Оша жили бок о бок, что позволяло им прибегнуть к поддержке соседей и родственников. К утру действия у фрунзенского рынка и гостиницы стихли. В районе рынка узбеки забаррикадировали въезды в махалли, и кыргызы не могли пробиться через их оборону, так что они остались у рынка, сжигая и грабя магазины. У гостиницы "Алай" спецназ разогнал толпу и эвакуировал студентов из общежития. Напряженность сохранялась в Ошском районе, где ориентиром является семиэтажное жилое здание ("семиэтажка"), и где лицом к лицу сошлись противоборствующие толпы узбеков и кыргызов.
Обе стороны в течение всей ночи занимались мобилизацией своего сообщества. Узбеки объезжали на машинах районы с преимущественно узбекским населением, призывая жителей махаллей готовиться к сопротивлению, используя азаны с минаретов мечетей для оповещения об опасности, и пробуждая население ударами по трубе. Кыргызы, в основном, задействовали мобильную связь, так как кварталы с преимущественно кыргызским населением раскиданы широко по всему городу, в связи с чем перемещаться по нему было опасно. Для многих горожан-кыргызов события произошли неожиданно, но они быстро активизировались из-за слухов об изнасилованиях и ночных азанов.
В первые часы среди погибших и раненых были как кыргызы, так и узбеки. Пострадавшие кыргызы, в основном, были избиты, а некоторые забиты до смерти, в то время как среди убитых и раненых узбеков было больше жертв от применения огнестрельного оружия. Кыргызы двигались в двух направлениях: кто-то пытался выехать из города, а другие стремились попасть в него. Узбекские женщины и дети начали исход в узбекские села, расположенные ближе к границе с Узбекистаном, - в Сураташ и ВЛКСМ.
Действия властей были хаотичными. После полуночи СОБР сначала направили к гостинице "Алай", затем около 3 часов ночи его перекинули охранять мост через реку Ак-Буура у "Дома Быта", который считался стратегическим, после этого собрали на центральной площади, и затем приказали направляться к областной больнице для прикрытия дороги на Фуркат. В течение нескольких часов они четыре раза меняли дислокацию, чему не было дано ясного объяснения. Батальон ППС также посылали к гостинице, затем в Ошский район, и, наконец, приказали выдвинуться в
Араван, ввиду опасений властей, что узбеки могут там восстать, где батальон и остался.
Утром 11 июня горячими точками стали Черемушки и Фуркат. Оба микрорайона находились на пути движения кыргызов из близлежащих сел, входящих в город с двух направлений. Те, кто вошел в город с юго-западной стороны, у микрорайона "Западный", разделились на два потока: один атаковал Черемушки, а второй –узбекские дома вдоль улицы Навои. На противоположном конце города группы сельских кыргызов, численность которых позже составила до 5000 человек, собирались у кольцевой дороги в районе Фуркат. Свое первое оружие они отобрали у милиционеров из города Кара-Суу, направленных на охрану дороги. Оба сообщества опасались друг друга. Кыргызам казалось, что они захвачены в ловушку в городе, заблокированном узбеками, пытающимися перекрыть основные трассы, чтобы не дать толпам сельчан ворваться в город. После того, как растущие толпы кыргызов заблокировали две основные транспортные артерии, ведущие в Ош, и вошли в город, власти утратили контроль над ситуацией.
Милиция выбрала путь наименьшего сопротивления. Они не получили приказ на применение огнестрельного оружия на поражение. Кое-кто отправился домой, переоделся в гражданское и занялся эвакуацией своих семей. Некоторым было поручено охранять здание ОВД, где они и остались. Другие пытались вести переговоры с толпой, чтобы отвратить их от разрушительных действий. Некоторые стояли на защите узбекских махаллей, а другие присоединялись к погромщикам, которые на махалли нападали. Из числа жителей-кыргызов стали выдвигаться добровольные помощники милиции, которые пытались помочь тем милиционерам, которые были на улицах, как-то наладить порядок. Отдельные сотрудники внутренних дел и военные воспользовались моментом для личного обогащения. Состоятельные узбеки давали до 50 000 долларов США за эвакуацию семьи в безопасное место, хотя в других случаях кыргызские военные эвакуировали гражданских лиц узбекской национальности бесплатно.
Кыргызы - представители власти сделали несколько попыток мирных переговоров и заключения "пактов о ненападении", в том числе в Фуркате и на площади перед "семиэтажкой". Удалось этого добиться только в Наримане, где глава айыл окмоту (сельской администрации) убедил кыргызов прекратить наступление, угрожая им сочетанием как вполне реальных (взорвать цистерны с горючим), так и нереальных (заминировать рисовые поля) ответных действий. Делегация высоких чинов ВП попыталась уговорить людей на Фуркате разойтись, но те были в таком возбуждении и негодовании, что ничего не слушали и лишь требовали дать им оружие, чтобы разобраться с узбеками, а потом начали забрасывать чиновников камнями, повредив им вертолет и едва не перейдя к физическому насилию. Разочарованные отказом властей выдать им оружие, толпа на Фуркате взяла дело в свои руки и захватила два БТРа, направленные в Ош с военной базы в Майлуу-Суу, вместе с оружием и боеприпасами. Этот боевой транспорт позже будет использован при нападениях на узбекские махалли.
Толпы прибывших из сел росли все больше и становились решительнее, осуществляя набеги на махалли в Черемушках, Фуркате и вокруг улицы Алишера Навои. Начались поджоги частных домов. Свидетели давали показания о фактах раздачи оружия перед нападениями и о "снайперах", стрелявших с горы Сулейман-Тоо и крыш высоких зданий. Кто-то видел подразделения вооруженных людей в неизвестной в Кыргызстане форме, передвигавшихся по карте и спрашивавших направление у населения.
Нападения на узбекские махалли происходили по единому сценарию с использованием бронетраспортеров как тарана для преодоления баррикад, а затем проникновение на улицы и дома с поджогом, мародерством и насилием, связанным с подавлением сопротивления узбеков. Второй эшелон состоял из мародеров; у некоторых в распоряжении были микроавтобусы и грузовики, либо экспроприированные у узбеков автомобили, а процессом мародерства часто командовали женщины средних лет, которые сортировали имущество. Третий эшелон занимался поджогами, осуществляемыми в организованном порядке, с применением бензина, расплескиваемого из канистр или неустановленных зажигательных средств. В нападениях участвовали как и обычные гражданские лица, так и вооруженные люди, скорее всего близкие к криминальным структурам, которые выступали в качестве организаторов. Они подстегивали атакующих, когда те уставали или отказывались идти дальше из-за усталости, либо были слишком перепуганы, чтобы продолжать нападать. Атаки время от времени затихали, но затем начинались снова, с подходом свежих сил из сел.
Так продолжалось до вечера. Вечером все затихало. Но отдельные вспышки столкновений слышались и позже.
Постепенно география нападений менялась. Утром 12 июня продолжались атаки на Черемушки, улицу Навои, периодически вспыхивали столкновения на Фуркате вдоль дороги из города, в Он Адыре и в Ошском районе вокруг Вещевого рынка. От круга при въезде в город в сопровождении БТР группа кыргызов около 200 человек отправилась в стоящий несколько изолированно от центра города узбекский район Он-Адыр. Захватчики смогли захватить и поджечь лишь крайние здания, так как в Он-Адыре была пересеченная местность и сопровождавший толпу БТР перевернулся. На БТР был размещен государственный флаг Кыргызстана. Узбеки оказали решительное сопротивление путем перегораживания дорог, отвечая нападавшим кыргызам выстрелами из огнестрельного оружия и отражая действия атакующих с помощью обитых железом "КАМАЗов". Звучали и выстрелы с узбекской стороны. Около 80 узбеков и несколько кыргызов были убиты. После того, как нападавшие ретировались, узбеки вытянули БТР из канавы и передали его властям в качестве условия мирного соглашения.
Нападения, произошедшие 12 июня, были лучше организованы, и даже чувствовалась некоторая степень планирования, в отличие от предыдущего дня, когда нападавшие действовали под влиянием сильных эмоций. Группы сельских кыргызов, усиленных вновь прибывшими, проникали вглубь узбекских махаллей в Кызыл-Кыштак, вдоль улицы Калинина, в Тешик-Таше по улице Ленина и Шейит-Добо. Рано утром началась атака на Маджримтал, жилой район в историческом центре города Ош. Эти нападения также характеризовались особой жестокостью, которая проявлялась в сожжении тел раненых и убитых, и в фактах сексуального насилия: женщину в Маджримтале заставили бегать раздетой вокруг махалли. Возник своего рода бизнес: от узбеков стали требовать выкуп за сохранение им жизни или домов. Кому-то удалось выкупить свои жизни, но в других случаях отсутствие денег приводило к убийствам. Следы и характер поджогов свидетельствуют о том, что зачастую дома богатых узбеков оставляли в целости, даже если все соседние дома вокруг были сожжены.
Характер обороны узбеков также изменился, став более осознанным. Узбеки больше не пытались передвигаться по городу, чтобы прийти на помощь подвергшимся нападению родственникам и друзьям в других районах, но сконцентрировались на защите своих махаллей и организовали несколько успешных контратак. Эпицентр насилия передвинулся в махалли, находившиеся вдоль улицы Навои.
Периодически вспыхивающие столкновения продолжались во всех отмеченных ранее районах насилия, и к ним добавился новый район ожесточенных схваток – вглубь узбекских махаллей вдоль улицы Навои. Но напор стал стихать из-за того, что нападавшие боялись оказаться запертыми внутри узбекских махаллей, опасаясь, что из них трудно будет выбраться. Поэтому поджогам и ограблению подверглись лишь ближайшие один-два
дома от больших улиц. В глубине махаллей дома оставались нетронутыми. К вечеру напор схваток существенно стихал.
Ночью 12-го июня панику среди кыргызов вызвали слухи о якобы готовящемся выдвижении боевиков со стороны Узбекистана, либо наступлении узбекистанских войск на Ош. Люди с громкоговорителями на машинах передвигались по кыргызским кварталам, призывая к эвакуации. Слухи подтверждались властями, верившими в их достоверность. В 3 часа утра 13 июня последовал массовый исход кыргызов из Оша. Эти слухи не дошли до узбекских махаллей. С началом отступления кыргызов у узбеков тоже появились заложники – не успевшие отступить из махаллей участники захватов и немногочисленные кыргызы, жившие в своих или арендуемых домах в узбекских махаллях. Они использовались для обмена на своих пропавших родственников. В отношении них были отмечены и случаи насилия, в том числе сексуального.
13 июня в городе еще оставались участники беспорядков, и в отдельных районах периодически вспыхивали ожесточенные краткие вспышки столкновений, например, в Шейит-Добо, районе, который был расположен в глубине узбекских кварталов и где оставались нетронутые дома, которые привлекали захватчиков. Так же и в Он-Адыре и на Фуркате, которые, наоборот, расположены близко к дорогам, ведущим в сельские районы, откуда пришли кыргызы-сельчане накануне, и где останавливались для завершающего раунда мародерства и поджогов.
К концу дня столкновения по большей части прекратились, и власти начали брать город под своей контроль. Армия стала играть более заметную роль в восстановлении мира и порядка, хотя их действия были зачастую предвзятыми по отношению к узбекам. В разных местах возобновлялись попытки проведения переговоров, с обменом телами погибших и заложниками. В центре села Нариман были убиты начальник Кара-Суйского РОВД и его водитель, прибывшие для проведения переговоров о перемирии. Тело милиционера было сожжено, а труп водителя был позже выдан без головы. Причины двойного убийства остались не выясненными. Самым достоверным объяснением выглядит то, что к убийствам причастны контрабандисты наркотиков. Начальник РОВД был известен своими усилиями по борьбе с наркомафией, а село Нариман пользовалось репутацией перевалочного пункта наркотрафика. Эти убийства всколыхнули анти-узбекские настроения, в том числе среди сотрудников правоохранительных органов.
14 июня масштаб вспышек насилия сократился, и в них участвовали в основном городские жители. Некоторые махали, такие как Шейит-Добо и Нариман, оставались забаррикадированными еще в течение нескольких дней. Кроме того, в течение еще нескольких дней имели место случаи убийств, мародерства и акты мести.
=== Ошская область ===
Зона конфликта не была ограничена городами Ош и Джалал-Абад, а охватывала значительное количество районов по всему Югу, жители которых либо направились в города, либо сами едва балансировали на грани столкновений. Роль жителей кыргызских сел, прибывших в города, была ключевой в подавлении узбекского сопротивления, в распространении насилия и разрушений. Все они были объединены общими чувствами, вне зависимости от возраста или статуса. Это были жители моно-этнических высокогорных районов: Чон-Алай, Алай и Кара-Кульжа, либо кыргызы из поли-этнических долинных районов: Ноокат, Узген и Кара-Суу (Мады и Жапалак). Они объясняли свою мотивацию опасениями за своих родных, в основном, детей-студентов, отправленных учиться и застигнутых врасплох событиями в Оше, не способными из него выехать. По их словам, на мобильные телефоны они получали звонки и смс следующего содержания: "Узбеки убивают нас и насилуют наших женщин", "в Оше не осталось ни одного кыргыза", которые вызвали в них эмоциональный резонанс. Семь тел убитых в Оше кыргызов и отправленных для похорон в их села рано утром 11 июня вызвали гнев и ярость Свидетель из Алая, оказавшийся в Оше по своим делам, видел, как узбеки нападали на прохожих кыргызов, останавливали машины и избивали пассажиров у сквера Космонавтов. Он позвонил в Алай, чтобы поднять тревогу.
Сами молодые люди, которые были в Оше, описывали, что видели лишь одного пожилого милиционера, который ходил на круговой и тщетно призывал мужчин оставаться дома.
По данным, предоставленным администрацией Алайского района, в 6 утра в Ош направилось несколько человек из Алайского района, а остальные, вооружившись палками и арматурой, искали возможности туда добраться. Определенную роль играло наличие мобильных телефонов, но так как зона охвата за пределами райцентра Гульча была ограниченной, очевидно были использованы другие виды связи. Аким Алайского района узнал о происходящих беспорядках, только придя на работу утром. К этому времени многие мужчины уже двигались по направлению к Ошу. Главврач больницы Алайского района мобилизовал все свои экстренные службы, готовясь к приему пострадавших и раненных.
Люди захватили оружие у Алайского погранотряда, задержали 50 большегрузных КАМАЗов, следовавших из Китая в Узбекистан, вытащив из машин и избив водителей-узбеков. На этих грузовиках они поехали в Ош. Военные даже не пытались заблокировать горный перевал, а попытка милиции поставить КПП на выезде из центра ни к чему не привела. Во второй половине дня 11 июня в больнице в Гульче было зарегистрировано 54 пострадавших в беспорядках, многие - с огнестрельными ранениями из охотничьего оружия. Не все из них были жителями Алая. 12 июня раненых было меньше, но сами ранения были гораздо серьезнее, и получены в результате применения боевого огнестрельного оружия. Накануне ночью женщины собирали деньги и занимались организацией доставки питания и других вещей для мужчин, воевавших в Оше. 13 июня большинство людей вернулось обратно. 62 человека из Алая получили ранения, а 12 было убито.
Власти были сильно обеспокоены тем, что может произойти, если массы мобилизованных сельчан будут проходить через те районы, где живут представители той и другой национальности, и нашли решение в том, чтобы перенаправить поток разгневанных кыргызов на Ош, чтобы они не сосредотачивались рядом с узбекскими поселениями в Ошской области.
Кара-Кульжа - это малая родина Ошского губернатора. Он приложил большие усилия для того, чтобы не допустить прохождение кыргызов через Узген, через который сельчанам предстояло пройти по дороге в Ош. Смешанный по этническому составу Узген был местом, где произошли самые кровавые события в 1990 году. Губернатор поручил милиции установить три КПП на трассе и обратился к своим влиятельным родственникам с просьбой сдержать выдвижение сельчан. 11 июня толпа требовала обеспечить их транспортом до Оша, но людей убедили разойтись. При этом чувствовалось, что представители власти в душе разделяли эмоции своих односельчан, и только чувство служебного долга не позволяло им уступить требованиям толпы. В течение дня аким, председатель райкенеша и главврач районной больницы сами побывали в Оше, вывозя своих детей.
Представители власти сумели задержать процесс мобилизации на один день путем уговоров, с привлечением местных авторитетов и женских групп. Тем не менее, толпы мужчин собрались на трассе у села Мырзааки, а кое-кто из них даже прошел через КПП по дороге в Ош. Районные власти в Узгене велели узбекскому населению сидеть по домам, закрыть свои махалли и не высовываться на улицы. 12 июня среди кыргызского населения распространились слухи о жертвах среди кыргызов, а также о том, что кыргызы оказались замкнутыми в Оше и не могут выбраться из города. Вот тогда жители Кара-Кульжи массово выступили в Ош, мирно прошли через Узген и вернулись уже 13-го июня с награбленной добычей. Колонна машин без государственных номерных знаков с большим количеством вещей прошла Узген, следуя за автомашиной дорожно-патрульной службы, в чьи задачи, видимо, входило не допустить остановку движения колонны в Узгене. Из числа жителей Кара-Кульжи 11 человек было убито, 11 ранено и 1 человек пропал без вести.
В Ноокате свидетель видел поток машин с вооруженными гражданскими лицами - кыргызами, направлявшийся в сторону города Ош между часом и двумя часами ночи 11 июня. Они выкрикивали анти-узбекские лозунги. Он пробовал предупредить власти, чтобы те заблокировали проезд для этих машин, но тщетно. Ноокатская милиция пыталась остановить толпу кыргызов на КПП Кызыл-Тейит на границе с Баткеном, но на стороне толпы было значительное численное преимущество. Хотя представитель местного самоуправления узбекской национальности призывал выставить заграждение на дороге из Оша, для того, чтобы остановить движение кыргызов из Нооката, районные власти посчитали, что им этого сделать не удастся.
Район со смешанным этническим составом населения, расположенный на границе с Баткенской областью: население районного центра состоит на 70% из узбекского и на 30% из кыргызского населения. В сельской местности доминирует кыргызское население.
Наутро как со стороны кыргызов, так и со стороны узбеков, были просьбы о помощи в поиске и спасении оставшихся в Още детей, но помощи получено не было. Узбеки направились в сторону Оша для спасения родственников, но не смогли пробиться через населенное кыргызами село Жапалак, где толпа кыргызов на подходах заблокировала их движение. Узбеки вернулись в Ноокат. С увеличением потоков кыргызов, двигающихся через Ноокат, узбеки почувствовали угрозу, стали строить заграждения, перерывать дороги, выстроив траншеи, пустили по периметру провода под напряжением и забаррикадировали махалли.
Власти сосредоточились на сохранении мира в самом Ноокате. Аким сформировал группу по управлению кризисом, привлек местных авторитетов, старейшин и активистов гражданского общества из числа представителей обеих этнических групп. Было создано 8 смешанных кыргызо-узбекских групп медиаторов, которые были отправлены работать с населением с целью предотвращения конфликта. Участие в этой работе приняли два местных лидера партии "Родина", в то время как Абдурахмана Абдуллаева, еще одного местного лидера "Родины", нигде не могли найти. Аким поручил "афганцам" принимать участие в акциях по поддержанию порядка44. Позже, у населения возникло опасение, что алайцы придут их грабить после того, как будет уже нечего грабить в Оше. Кыргызы и узбеки вместе стали укреплять баррикады для защиты Нооката от алайцев.
Напряженность усилилась 13-го июня, когда кыргызы стали возвращаться из Оша с награбленным в ходе мародерства. За их передвижением следили инспекторы ДПС, не позволявшие им останавливаться в пунктах со смешанным населением и направлявшие их непосредственно в их собственные села. Тем не менее, совсем избежать насилия не удалось. После нескольких инцидентов около 3000 узбеков, в основном женщины и дети, бросились спасаться бегством в сторону Ферганы (Узбекистан) через город Кызыл-Кия. Узбекские беженцы оставались вблизи границы в течение двух дней, но через границу их не пустили.
Кара-Сууйский район, окружающий город Ош, понес самые большие жертвы: 107 человек погибло, 224 было ранено и 16 пропали без вести. В самом городе Кара-Суу проживают преимущественно узбеки, а в сельской местности население смешанное. Власти очень старались не допустить насилия в городе Кара-Суу. Толпы кыргызов из близлежащих населенных пунктов, например, Мады, самыми первыми вошли в Ош. Аким поручил милиции установить на основных дорогах контрольно-пропускные пункты. Они оказались эффективными для того, чтобы держать узбекское
население взаперти, заблокированное в местах их компактного проживания, но не оказали эффекта на продвижение кыргызов.
Опасность возникновения конфликта наиболее остро стояла в Араване. После пятничного намаза 11 июня, когда узбеки стали выходить из мечети, в связи с дошедшими до Аравана новостями о происходившем в Оше насилии, возник стихийный митинг. К людям обратился имам, но его слова не были услышаны разъяренной толпой, а заместителю акима района (узбеку по национальности, Турсунбаю Алимову) и начальнику РОВД также не удалось успокоить толпу. Узбекские аксакалы обратились к акиму с просьбой помочь в эвакуации узбекских юношей и девушек через Папан, так как сами они ничего сделать не могли, оказались заблокированными между двумя толпами кыргызов. Аким запросил подкрепление из Оша и Бишкека.
Араванский район: население 110 000 человек, из которых 64.000 - узбеки, т.е. около 58% от общего населения района, причем узбекское население сосредоточено в районном центре, а кыргызское - в окрестных селах. Узбеки заблокировали главную площадь и стали останавливать машины. Ситуация вышла из-под контроля, когда одна узбекская женщина забилась на площади в истерике, получив звонок от дочери в Оше. Толпа пришла в движение, около 300 узбеков попытались зайти в здание администрации, остальные погнались за милиционером – кыргызом, пытаясь забрать у него оружие, кто-то штурмовал помещение местного отделения ГКНБ, а другие громили и грабили магазины, принадлежащие кыргызам.
Услышав о беспорядках, к центру начала стекаться толпа из 3000 кыргызов из окрестных сел, заблокировав дорогу на Ош. Узбеки готовились взорвать два моста через Южно-Ферганский канал на подходах к Аравану для защиты своих поселений, но старики отговорили их от этой идеи. Те, кто собирался отправиться в Ош, осознали, что это будет уже невозможно, так как на их пути стояла кыргызская толпа. Кыргызы устроили контрольно-пропускной пункт у села Гульбар, укомплектованный вооруженными гражданскими лицами. Еще одна толпа из 5000 человек собралась на противоположном направлении у села Мангыт и стояла в нерешительности: они были готовы войти в райцентр, если бы узбеки начали поджигать кыргызские дома, но в обратном случае готовы были подождать. Их уговорили не вмешиваться.
Чтобы захватить оружие, узбеки с камнями, палками и битами, а также бутылками с зажигательной смесью в руках, напали на РОВД. Их вел некто Надыров, стремившийся освободить своего заключенного брата. Милиция оказала толпе сопротивление, начав стрелять в нападавших по ногам. Узбеки попытались прорваться сквозь ворота, используя захваченную пожарную машину, но милиционеры стали стрелять по шинам. Среди нападавших было ранено 8 человек, среди милиционеров пострадало 11. Противостояние разрешилось, когда арестованный был освобожден, но милиционеры сохранили свое оружие. К тому времени прибыл батальон ППС с бронетранспортером, который и спас милиционеров. Кыргызы предприняли неудачную попытку захватить оружие в селе Найман (Тоо-Моюнская погранзастава). Узбекские женщины, дети и старики попытались бежать в Узбекистан, но их не пустили через границу.
Напряжение стало спадать, когда бывшие чиновники бакиевского периода, к тому времени отстраненные от власти, сформировали штаб по управлению кризисом, организовали эвакуацию из Оша, и предприняли меры по примирению двух сообществ. Для поддержания порядка прибыл личный состав Баткенской налоговой инспекции. Тем не менее 13 июня в селе Тепе-Курган было сожжено поселковое отделение милиции, а узбеки были признаны ответственными за это. Узбекское сообщество заставили отремонтировать помещение отделения, в обмен, как они поняли, на смягчение наказания для их родственников. Поэтому они были разочарованы, когда обвиняемые получили от 9 до 11 лет тюрьмы
=== Город Жалал-Абад ===
Слухи о происходящем в Оше конфликте дошли до Джалал-Абада 11 июня. Известные криминальные авторитеты из Джалал-Абада выдвинулись в Ош, в то время как кыргызы с севера (Бишкек и Талас) выехали на помощь своим этническим братьям на Юге. Отдельные лица были вооружены, а другие достали оружие по пути. Они двигались по трассе Бишкек-Ош, вступая в стычки с узбеками в Джалал-Абадской области, там, где узбеки пытались заблокировать их продвижение дальше на Юг. Столкновения вспыхнули там, где проживало этнически смешанное население: в сельской местности в Кербене, Ала-Буке и Таш-Кумыре.
12 июня кыргызы собрались на ипподроме на въезде в Джалал-Абад и прождали там до полудня. Они не видели никого из представителей органов власти или органов внутренних дел, кто бы пытался поговорить с ними и разъяснить ситуацию. Позже Камчыбек Ташиев, бывший в то время в оппозиции к Временному Правительству, обратился к собравшимся, сказав, что с узбеками договорились о мире и что все должны разойтись по домам. Толпа не стала слушать его, так как мимо них несли тела кыргызов, убитых узбеками. Женщины кричали им "идите и защитите Джалал-Абад". Возбуждение в толпе нарастало, и в конце концов во второй половине дня она двинулась на узбекские махалли, находившиеся вдоль улицы Пушкина. По ходу продвижения толпы она была обстреляна у мечети, лицея, и горбольницы. Узбеки стреляли из охотничьих ружей, прячась за КАМАЗами, которыми они перегородили дорогу.
Несколько кыргызов было ранено и доставлено в больницу села Октябрьское. Вооруженные палками кыргызы ретировались, но вернулись обратно уже с огнестрельным оружием и открыли ответный огонь по узбекам. Толпа кыргызов увеличивалась, несмотря на потери ранеными и убитыми, и узбеки начали отступать. Магазины, принадлежавшие узбекам, были сожжены из-за чувства бессилия и мести за открытую узбеками стрельбу, на которую кыргызы не могли поначалу ответить, но зато они могли разрушать имущество узбеков. Позже, кыргызские респонденты объясняли свои действия так, что насилие в Джалал-Абаде могло бы и не произойти, не открой узбеки стрельбу первыми. В одном из узбекских кварталов на улице Ивашина в микрорайоне "Спутник" узбекские старейшины сказали подступившим кыргызам, что Батырова они не поддерживают, и что "вообще они кыргызстанские узбеки". Этот квартал не пострадал от атак.
12 июня толпа кыргызов, захватившая бронетранспортер, атаковала узбекский квартал вблизи от уже пострадавшего от пожара "Узбекского" университета. По информации правоохранительных органов, частники беспорядков с узбекской стороны подожгли здание областной таможни, а также принадлежавшую кыргызам коммерческую собственность. Огнем было охвачено здание Джалал-Абадской телерадиокомпании. Коммерческая собственность, принадлежавшая узбекам, такая как магазины, рестораны и гостиницы, стала мишенью целенаправленных поджогов и мародерства, но многие узбеки, уже знавшие о событиях в Оше, сумели бежать заранее.
13 июня узбеки уже не могли более сдерживать наступление кыргызов. Их толпы продвигались с двух направлений. Один поток, подкрепленный бронетранспортером, двигаясь по улице Пушкина, атаковал узбекские махалли в районе Таш Булак/Ходжа-махалла. По всему городу передвигались и вооруженные группы узбеков, вступая в столкновения с кыргызами. Толпа сельчан-кыргызов осадила здание областного ГУВД и областной администрации, требуя раздачи оружия и угрожая захватом зданий. Это могло вылиться в ожесточенную конфронтацию, но огонь, открытый военными поверх голов, отрезвил мятежную толпу. Это позволило начать переговоры между официальными представителями власти и неформальными лидерами, после чего собравшиеся на площади кыргызы согласились разойтись. И действительно, кое-кто направился домой, но остальные занялись бессистемными погромами и мародерством. Столкновения с применением огнестрельного оружия между кыргызскими и узбекскими группами продолжали возникать спорадически в разных местах города еще и 14 июня.
Эскалации ситуации послужил эпизод в районе завода "Санпа". Из проезжавших машин был открыт огонь по узбекскому поселению Сузак, находящемуся на дороге между городами Джалал-Абад и Ош, в результате чего погибли шесть узбеков. Сотрудники правоохранительных органов узбекской национальности настаивали на закрытии этого отрезка дороги и перенаправлении движения в объезд, ввиду решимости узбеков открыть ответный огонь, но это предложение было проигнорировано. Узбеки вооружились, разлили мазут на подъеме дороги в гору у завода "Санпа" для того, чтобы проезжающим машинам приходилось сбавлять скорость, и начали расстреливать и избивать кыргызских пассажиров. От выстрелов из микроавтобуса без номерных знаков погибло два узбека. Узбеки забаррикадировали въезд в свое село и выкопали ров вокруг отделения милиции для того, чтобы изолировать в нем милиционеров-кыргызов. 14 июня толпа кыргызов попыталась прорваться в Сузак под прикрытием захваченного бронетранспортера. Противостояние удалось разрешить путем переговоров. Стороны решили, что кыргызы больше не будут предпринимать попыток прорыва в Сузак, и вернут бронетранспортер и оружие милиции, а узбеки, в присутствии СМИ, принесли свои извинения за Кадыржана Батырова, и поклялись найти и задержать его собственными силами.
Другой горячей точкой был Базар-Корган, где узбеки установили блокпост на мосту, чтобы кыргызы, проезжающие из Бишкека, не смогли присоединиться к столкновениям на Юге. Попытка милиции разблокировать мост привела к гибели одного сотрудника милиции. Межэтнические столкновения вспыхнули с новой силой, за чем последовали перестрелки, убийства и поджоги. Узбекские женщины и дети побежали к границе с Узбекистаном, и в горные села. Насилие в Джалал-Абадской области пошло на убыль к 15 июня.
=== Жалал-Абадская область ===
Мобилизация в Джалал-Абадской области происходила из горной части Сузакского района и в следующих селах: Октябрьское, Таран-Базар, Кызыл-Туу, Кара-Алма, Курманбек, Когарт, Кок Жангак, Багит айылы, Татгорай и Барпы. 12 июня Камчыбек Ташиев побывал в нескольких селах, безуспешно пытаясь убедить кыргызов оставаться в своих домах. Они больше были взволнованы майскими событиями в Джалал-Абаде, нежели ошские, и потому июньские столкновения в Оше легко улеглись в контекст, который уже сложился у них в головах. Свое решение ехать в Джалал-Абад они объясняли патриотическими чувствами и стремлением защитить кыргызскую государственность от угрозы узбекского сепаратизма, а не переживаниями за своих родственников, как рассказывали те, кто пришел в Ош. До них доходили слухи о том, что "Ош весь захвачен узбеками, пока вы тут сидите", так что, по их мнению, на кону была их национальная гордость, и они должны были ее защитить. Женщины ходили к тем женщинам, чьи мужья не хотели идти воевать. Те, кто отказался идти в Джалал-Абад, впоследствии оказались изгоями. Таковых потом регулярно избивали напившиеся "настоящие герои".
В Сузаке среди кыргызской молодежи еще теплилось пламя гнева, оставшееся после майских событий, когда "они не довели дело до конца". Тогда им пришлось отступить, когда их вытеснил спецназ после нападения на "Узбекский" университет, они попали под сильный дождь, похолодало, они сильно промокли и вернувшись домой злые, дав себе обещание поквитаться. Тем не менее, своим узбекам-односельчанам обещали защиту от "чужих" кыргызов со стороны в силу сложившихся соседских отношений. Слухи о приближающихся со стороны Узбекистана боевиках вынудили кыргызских женщин и детей бежать в отдаленные селения. Впоследствии, родители молодых кыргызских парней, погибших в Джалал-Абаде, не заявляли об их смерти, боясь расследования. Одна семья получила 100 000 сомов в качестве компенсации от спонсоров из России за своего сына, "павшего в бою".
В селе Таран-Базар мужчин собирали при помощи смс, рассылаемых на мобильные телефоны, в которых говорилось о том, что узбеки захватили город, насиловали кыргызских женщин и сжигали людей заживо. Никто не доверял правоохранительным органам и не верил в их способность восстановить мир и порядок, потому что им не удалось арестовать Батырова в мае. 12 июня жители собрались у здания селькой администрации в селе Таран-Базар, где районные власти пытались уговорить их разойтись. Когда до села дошли новости о стрельбе у завода "Санпа", мужчины уже не слушали представителей властей и двинулись в города "пока еще без оружия". Они останавливали машины на трассе, требуя довезти их до Джалал-Абада, и видели такие же машины с людьми из других районов.
Ночью 12 июня кыргызы стали возвращаться в свои дома. Жители села Октябрьское вернулись домой очень поздно ночью, раненые и побитые. Многие были пьяны и оскорбляли других жителей села. Никто и не пытался скрыть награбленное от соседей. Кыргызы говорили, что будут охранять своих соседей – узбеков, если будут нападки со стороны пришлых, за что им надо было платить, чтобы обеспечивать тех кыргызов, кто направился воевать в город. Платили и русские, но меньше. Люди вернулись в Джалал-Абад 13 июня и на следующий день были готовы направиться в Сузак к Санпе, чтобы там "усмирять" узбеков. В конце концов Камчыбек Ташиев уговорил их разойтись, сказав, что с узбеками уже заключен мир. Ташиеву верили, потому что он был своим и человеком из народа
=== Баткенская область ===
В Баткенской области инциденты насилия против узбекского населения носили гораздо меньший масштаб. Примерно 1500 молодых людей кыргызской национальности собралось у здания областной администрации в Баткене, требуя обеспечить их транспортом и направить на помощь кыргызам в Оше. Аким отказал им в этом. Тогда появилось 8 человек, по-видимому, принадлежащих к ОПГ из Джалалабада; один из них вступил в конфронтацию с акимом и попытался спровоцировать конфликт между кыргызами и узбеками. Милиционеры были слишком напуганы, чтобы пытаться их задержать. Кыргызская молодежь приходила во все большую ярость, они выкрикивали оскорбления в адрес губернатора, который пытался отговорить их: "если ты кыргыз, почему не хочешь помочь своему народу!" И хотя губернатор отказался выполнять их требования, в конце концов ему пришлось уйти, сказав "Делайте, что угодно, мне все равно". Добравшись до Оша, примерно 20 баткенцев подожгли узбекские дома у ОблГАИ. С прекращением столкновений они связались с областной администрацией с просьбой обеспечить их обратным транспортом. Их отвезли домой на автобусах вместе с другими эвакуируемыми. В Оше было зарезаны два студента-узбека из Лейлекского района.
== Роль религии в умиротворении конфликта ==
В последствии часто выражалось мнение, что в межэтнических столкновениях были замешаны представители радикальных религиозных организаций, будучи закулисными руководителями и вдохновителями насильственных действий. По результатам международного расследования, никаких подтверждений этой версии установлено не было; напротив, был сделан вывод о том, что религия была сравнительно слабым фактором, не
способным преодолеть этнические барьеры во время кризиса.
В городе Ош 53 мечети, в 10 из которых имамами являлись кыргызы. Узбеки более усердны в соблюдении мусульманских обрядов, но и среди кыргызов в последнее время религиозность находится на подъеме. Язык обращения к пастве зависит от национальности большинства прихожан. Очень часто, кыргызские имамы в мечетях, расположенных в преимущественно узбекских районах (Фуркат) обращались к посетителям своей мечети на узбекском. С ростом числа смешанных районов в городе появлялось все больше межэтнических мечетей. Религиозная деятельность не подвергается жесткому контролю со стороны государства, законодательство относительно либеральное. Некоторые узбекские имамы, как, например, имам Махамаджан Ахмедов из мечети Билал, участвовали в политической деятельности партии "Родина". Однако этот род деятельности у них был мотивирован желанием участия в политике, свойственным для авторитетных членов общества, каковыми являлись некоторые имамы, но
не их религиозной принадлежностью.
И кыргызы, и узбеки являются мусульманами-суннитами. В религиозном отношении между двумя сообществами нет особых различий в вероисповедание, однако их обычаи и семейные ритуалы могут различаться. У многих мечетей в Оше традиционно была моноэтническая паства, и лишь в немногих мечетях прихожане имели смешанный этнический состав, ввиду того, что кварталы города были часто разделены по этническому признаку.
В ходе столкновений имамы призывали к миру, но в основном их усилия были неэффективны. Большинство из них были застигнуты столкновениями врасплох. Религиозные деятели с обеих стороны действовали также, как и другие уважаемые аксакалы (старейшины) в своих сообществах. Имам мечети в Кызыл-Кыштак Абдукадыров вспоминал, что они призывали членов сообщества соблюдать спокойствие. Он поручил двум узбекам защищать кыргызских жителей в их преимущественно населенном узбеками квартале: "Поэтому, моя совесть чиста перед Аллахом и людьми".
11 июня имамы пытались вести мирные переговоры, но одним пришлось спасать свою жизнь бегством от разъяренной толпы, а некоторые из них погибли. К узбекскому имаму из мечети на Фуркате подступила толпа кыргызов с имамом во главе. Они пытались договориться, но не смогли перешагнуть через свои этнические противоречия и претензии. Переговоры провалились, возбуждение в толпе нарастало. Имам пытался скрыться бегством в своей мечети, толпа ворвалась в мечеть за ним, угрожая оружием. Он остался жив, и стал свидетелем стрельбы и поджогов. Огонь от соседних домов перекинулся и на мечеть. Участники беспорядков были охвачены слишком большой яростью или возбуждением, чтобы попытаться его затушить. Впоследствии, мечеть была восстановлена, но люди все еще боялись посещать ее.
В другой мечети у кольцевой на Фуркате 11 июня кыргызские имамы прибыли на переговоры с узбекскими имамами. Держа в руках священный Коран, они попросили беспрепятственно пропустить в город кыргызов, которые хотели забрать своих детей. Пока они проводили переговоры, группа узбеков остановила машину, в которой были кыргызы, и нашли в багажнике автомат и патроны. Тогда они разозлились и избили водителя. Увидев это, кыргызские имамы развернулись и ушли, а вскоре после этого на Фуркат надвинулась толпа кыргызов. На Фуркате 13 июня вблизи своей мечети был убит муэдзин. Когда 14 июня ситуация успокоилась, миротворческие усилия возобновились. Имамы тоже спасали людей, а мечети и медресе использовались как убежища. В микрорайоне "Западный" имам-кыргыз и его люди спасли двух захваченных женщин-узбечек, забрав их с собой в мечеть. Для этого им пришлось оказать сопротивление толпам разъяренных участников беспорядков. 13 июня женщин обменяли на группу заложников-кыргызов.
== Итиги конфликта ==
События 2010 года изменили положение на Юге Кыргызстана в нескольких отношениях. Прежде всего, в результате конфликта произошло значительное усиление этнической идентичности двух самых крупных этнических групп, - кыргызского и узбекского сообществ, - став доминантной чертой, определяющей то, как в каждом из этих сообществ видят "своих" и часто враждебных "чужих". Другие признаки, например, принадлежность к профессиональным или территориальным группам, стала второстепенной по отношению к этнической составляющей. Это объясняет, к примеру, нынешнее стремление жителей обоих городов, Оша и Джалал-Абада, переехать из смешанных кварталов, не пострадавших непосредственно во время событий, в моноэтнические районы.
Во-вторых, до сих пор не найдено такого объяснения конфликта, который бы позволил поставить на нем точку и начать двигаться дальше в направлении пост-конфликтного обустройства. Вместо этого, продолжается латентный конфликт. Узбекская сторона страдает от нападок и оскорблений на бытовом уровне, а также от преследования в уголовном порядке, а ее требование о справедливом правосудии не получает адекватного ответа. Кыргызское сообщество опасается возможной мести со стороны узбеков. По такому сценарию, который отнюдь не кажется невероятным, следует ожидать не спонтанных уличных выступлений, а хорошо организованных акций, поддерживаемых извне. В таких условиях, процесс примирения реализуется скорее на декларативном уровне, чем в реальной жизни, а в общественном сознании доминирующее положение сохраняют коллективные страхи.
В-третьих, идеология кыргызского национализма получила поддержку на политическом уровне, будучи активно продвигаемой властями, которые до конфликта соблюдали, по крайней мере, видимость полиэтнических позиций. Считавшийся ранее маргинальным дискурс, выраженный фразой "Кыргызстан для кыргызов", стал вполне приемлемым в общественной сфере, а сторонники равных прав для меньшинств едва осмеливаются поднять свой голос (Международная Кризисная Группа, 2012). Заглядывая в будущее, можно сказать о том, что процессы, выпущенные на волю событиями июня 2010 года, вероятно, приведут к трансформации кыргызстанского общества, угрожая изменить его открытую гражданскую природу, бывшую его отличительной чертой со времени обретения независимости.
== Оружие и ущерб ==
Согласно отчету «Кылым шамы», всего в дни гражданских столкновений в Оше и Джалал-Абаде у военных и милиции было захвачено (или было выдано) 4 единицы боевой техники и 278 единиц огнестрельного оружия. Впоследствии 136 единиц были возвращены, а 146 — остались на руках у неизвестных. [http://www.fergananews.com/news.php?id=16855&mode=snews]
Поджоги стали причиной масштабных разрушений зданий как в Ошской, так и в Джалал-Абадской областях. ЮНОСАТ подсчитало, что 2,843 здания были повреждены в городах Ош, Джалал-Абад и Базар-Курган. 26 Из них 2,677 зданий были полностью разрушены и 166- серьезно повреждены. Ущерб был нанесен промышленным складам, государственным зданиям, милицейским участкам, медицинским и образовательным учреждениям, хотя и в меньшей степени, нежели частным жилищам.
== Расследование и обвинение ==
Официальная информация, предоставленная ИКК, указывает, что на декабрь 2010 года было заведено 5,162 уголовных дел в связи с июньскими событиями. Из расследований, которые привели к обвинениям, этнический состав обвиняемых следующий: 79 % узбеков, 18 % киргизов и 3 % — лица другой национальности. Особенно разительна этническая непропорциональность по делам об убийствах. Обвинения в убийстве были предъявлены 27 обвиняемым, 24 из которых были узбеками и только 2 — киргизами. Принимая во внимание количество жертв, из этого следует, что узбеков более чем в 30 раз чаще обвиняют в убийстве, чем киргизов. <ref>http://k-ic.org/images/stories/kic_report_russian_final.pdf</ref> По информации ряда СМИ в южных областях Киргизии до сих пор существуют притеснения прав узбеков.
[[Human Rights Watch]] выпустила доклад об уголовных делах и судебных процессах по делам о столкновениях 2010 года<ref>[http://www.hrw.org/ru/reports/2011/06/08-0 Искаженное правосудие] [[Human Rights Watch]], 2011. ISBN 1-56432-782-5</ref>.
== Позиция России ==
<!-- Ещё в мае 2010 года в Киргизии стали распространяться слухи о возможном введении «внешнего управления» или протектората, которое могут установить Россия и Казахстан. Поводом для таких слухов стало назначение президентами России и Казахстана специальных представителей по ситуации в Киргизии. По мнению представителя киргизского аналитического центра «Полис Азия» Эльмиры Ногойбаевой, в средствах массовой информации Казахстана и России идёт целенаправленная дискредитация имиджа Кыргызстана с целью «спроецировать в Кыргызстане модель авторитарного режима», подобную тем, которые существуют в самих этих странах.<ref>[http://www.stoletie.ru/rossiya_i_mir/moskve_navazyvajut_protektorat_nad_kirgizijej_2010-05-20.htm А. Шустов. Москве навязывают протекторат над Киргизией?]</ref>-->
11 июня президент России [[Медведев, Дмитрий Анатольевич|Дмитрий Медведев]], выступая перед журналистами на встрече глав государств [[ШОС]] в [[Ташкент]]е, сказал, что критерием для задействования сил [[ОДКБ]] является нарушением одним государством границ другого государства, которое входит в эту организацию. В связи с беспорядками в Киргизии он сказал: «Пока об этом речь не идёт, потому что все проблемы Киргизии коренятся внутри. Коренятся в слабости прежней власти, в их нежелании заниматься нуждами народа. Я рассчитываю на то, что все проблемы, которые сегодня существуют, будут разрешены властями Киргизии. Российская Федерация поможет».<ref>[http://www.ferghana.ru/news.php?id=14928&mode=snews Президент России Д.Медведев: ОДКБ не будет вводить войска в Кыргызстан]</ref>
Глава Временного правительства Киргизии Роза Отунбаева 12 июня заявила: «Нам нужен ввод военных сил из других стран. Мы обратились за помощью к России. Такое письмо на имя президента РФ [[Медведев, Дмитрий Анатольевич|Дмитрия Медведева]] мною уже подписано».<ref>[http://newsru.com/world/12jun2010/osha.html Киргизия просит Россию ввести своих миротворцев в Ош]</ref>
13 июня на российскую авиабазу [[Кант (авиабаза)|Кант]] в Киргизии был доставлен усиленный батальон 31-й десантно-штурмовой бригады ВДВ для обеспечения безопасности российских военнослужащих и членов их семей.<ref>[http://www.ferghana.ru/news.php?id=14972&mode=snews В Киргизию переброшен батальон российских десантников. Но охранять они будут только российские военные объекты]</ref>
14 июня в Москве по поручению российского президента Дмитрия Медведева проходили экстренные консультации секретарей Совета коллективной безопасности [[ОДКБ]], посвящённые ситуации в Киргизии, на которых обсуждалась возможность ввода миротворческих сил в Киргизию. Секретарь Совбеза РФ, председатель Комитета секретарей Советов безопасности стран ОДКБ [[Патрушев, Николай Платонович|Николай Патрушев]] сообщил, что участники «не исключили использования никаких средств, которые есть в потенциале ОДКБ и применение которых возможно в зависимости от развития ситуации в Киргизии». В Ош были направлены российские самолёты с гуманитарной помощью.<ref>[http://www.ferghana.ru/news.php?id=14976&mode=snews Россия: Секретари Совбезов стран ОДКБ обсуждают ситуацию Киргизии]</ref><ref>[http://www.ferghana.ru/news.php?id=14979&mode=snews Секретари Совбезов стран ОДКБ призвали народ Киргизии не поддаваться на провокации узбекских сепаратистов и не исключили возможность применения войск]</ref>
== Примечания ==
{{примечания}}
== Ссылки ==
* [http://www.youtube.com/watch?v=CGj-W8tdPBE События в Киргизии 2010.06.13]
* [http://www.youtube.com/watch?v=df2fsJbPA_U Беспредел на Юге Киргизии 2010.06.12]
* [http://www.ferghana.ru/news.php?id=14946 Хроника событий на сайте Фергана.ру]
* [http://www.rusk.ru/newsdata.php?idar=42345 Мы в эпицентре войны!]
* [[Радио «Свобода»]]: [http://www.svobodanews.ru/content/article/2075767.html Трагедия в Киргизии — год спустя. — 10.06.2011]
; Видео
* [http://www.youtube.com/watch?v=CGj-W8tdPBE События в Киргизии 2010.06.13]
* [http://www.youtube.com/watch?v=df2fsJbPA_U Беспредел на Юге Киргизии 2010.06.12]
[[Категория:События 11 июня]]
[[Категория:Июнь 2010 года]]
[[Категория:Ош (Киргизия)]]
[[Категория:2010 год в Киргизии]]
[[Категория:Погромы]]
[[Категория:Геноцид]]
[[Категория:Конфликты 2010 года]]
[[Категория:Независимая Киргизия]]
[[Категория:Межэтнические конфликты в Киргизии]]
[[de:Unruhen in Südkirgisistan 2010]]
[[en:2010 South Kyrgyzstan riots]]
[[eo:Interetna insurekcio kontraŭ uzbekoj en Kirgizio en 2010]]
[[et:2010. aasta etnilised kokkupõrked Lõuna-Kõrgõzstanis]]
[[id:Kerusuhan etnis Kirgizstan 2010]]
[[it:Rivolte del Sud Kirghizistan del 2010]]
[[ky:Ош коогалаңы (2010)]]
[[ms:Rusuhan etnik Osh, Kyrgyzstan 2010]]
[[pl:Zamieszki etniczne w południowym Kirgistanie (2010)]]
[[uk:Хронологія подій міжетнічної кризи в Киргизстані 2010 року]]
[[uz:Qirgʻizistondagi tartibsizliklar (2010)]]' |