Рамазан (фильм)

Рамазан
Режиссёр	Наби Ганиев
Автор сценария	Наби Ганиев
Оператор	В. Ногин-Гирей
Кинокомпания	Узбекгоскино
Страна	СССР
Год	1933

«Рамазан» — советский фильм 1933 года снятый на киностудии «Узбекгоскино» режиссёром Наби Ганиевым.

Сюжет

Узбекистан начала 1930-х годов. В одном из кишлаков противники советской власти — бай, мулла и замаскировавшийся враг — председатель колхоза — решают использовать мусульманский праздник Рамазан для того, чтобы сорвать работу на хлопковых полях колхоза, и некоторые дехкане поддаются агитации муллы — держат пост и не могут работать в поле. Истово выполняет законы Рамазана и единоличник Тимур — байский батрак. Тимур — честный и религиозный человек, трудолюбивый работник хозяйничающий и для себя, и успевающий работать и в мечети, и на бая, мечтает совершить паломничество в Мекку.

Бай одалживает Тимуру сравнительно крупную сумму денег на паломничество, но кто-то похищает эти деньги. В это время для ремонта плотины колхозники сооружают канатную дорогу, но чья-то рука обрезает канат и председатель партийной ячейки чуть не погибает. Тимур, без раздумий бросившийся на спасение, потом после упрёков муллы, что купался во время поста, понимает, что раз мулла его видел, то и канат перерезал он. Тимур узнаёт, что деньги украл сам бай — чтобы настроить его против колхозников. И когда соблюдающий, как и другие верующие декхане, пост, батрак застаёт врасплох пирующих днём своих хозяев, он порывает со своими лицемерными «благодетелями» и вступает в колхоз.

В ролях

• Эргаш Хамраев — Тимур
• Юнис Нариманов — Розык-Ока
• Р. Ахмедов — Наджим
• Я. Азимов — бай
• З. Кабилова
• М. Раджапов

Критика

Киновед Х. Н. Абул-Касымова заметила, что режиссёр сам написал сценарий к фильму, оставшись недовольным предыдущим фильмом «Подъём», хотя тот был и успешным, но его сценарий, написанный Николаем Кладо, не учитывал местные особенности.

Ганиев обратился к весьма актуальной для Узбекистана тех лет теме — он показал, как муллы и баи срывают сельскохозяйственные работы, требуя от трудящихся строгого соблюдения поста продолжающегося весь месяц рамазан. «Юридически единоличник — фактически слуга бая» — такой надписью в начале фильма Ганиев характеризует бедняка Тимура. Покорный воле муллы, Тимур помогает хозяину во время поста. Но затем убеждается, что не верность религиозным установлениям, а ненависть к колхозам определяет поведение муллы и баев.

— История советского кино: 1931-1941. - М.: Искусство, 1969. - стр. 455

Сценарист-режиссер ставит перед собой в «Рамазане» конкретную и точную задачу — разоблачить религиозные предрассудки, одурманивающие сознание колхозников, мешающие укреплению Советской власти в деревне. На примере своего главного героя Тимура, простого дехканина, который постепенно, после сложной душевной борьбы, убеждается в бессмысленности и лживости религиозных догматов, Ганиев показывает ростки нового в мировоззрении простых дехкан.

— Киноискусство советского Узбекистана / Джура Тешабаев. — Москва, 1968. — 63 с. — стр. 7

Клоэ Дрие, французский специалист по истории узбекского кинематографа, исследователь НЦНИ Франции, отмечала, что фильм, преподносящийся как антирелигиозный, к удивлению не содержит критики религии как таковой — ни вера, ни верующие, ни религиозные предписания в фильме никак на затрагиваются:

В этом антирелигиозном фильме ислам никогда не подвергается нападкам со стороны, ни его представители, ни его практики. Как же тогда религиозный делегитизм? В дополнение к классическим ранним планам о разрушенных мечетях, которые означают, что ислам — это вера другого возраста, кинематографическое повествование, которое должно быть сосредоточено в первую очередь на осуждении великих религиозных предписаний, фокусируется только на практике саботажа и на том, как бывшие хранители власти (бай) или «под прикрытием» (председатель колхоза) наносят ущерб уборке хлопка и работе общины, используя пост.

Оригинальный текст (фр.)

Dans ce film à vocation antireligieuse, l’islam n’est jamais attaqué de front, ni ses représentants, ni ses pratiques. Comment le religieux est-il alors délégitimé ? Outre les classiques premiers plans sur des mosquées en ruine tendant à signifier que l’islam est une croyance d’un autre âge, la narration cinématographique qui devrait s’attacher en premier lieu à dénoncer les grands préceptes religieux ne se concentre que sur les pratiques de sabotage et la façon dont les anciens dépositaires de l’autorité (le bai) ou l'" infiltré " (le président du kolkhoze) nuisent à la récolte du coton et au travail de la communauté en instrumentalisant le jeûne.

Не затрагивая вопросы веры, фильм строится лишь на различии «старого мира» и «нового мира» — на ряде простых противопоставлений «мира мечети» и «мира красной чайхоны», кадры которых монтируются в фильме параллельно: так мечеть здесь является синонимом отсталости технической (освещается керосиновой лампой), и социальной — местом индивидуализма и эгоизма, пассивности и обездвиженности, где с помощью религии пытаются сохранить власть над доверчивыми людьми бывший бай, мулла и самодовольный и лицемерный предатель Наджим, а с другой стороны клуб-чайхона представлен как новый мир прогресса технического (электрическое освещение) и социального (свободные женщины), место активности и динамизма, радости жизни, спокойствия, простоты, честности и целостности (лидер партийной ячейки), где уважаются ценности сообщества (совместный труд, солидарность).

Оригинальный текст (фр.)

Le biais du discours de classe L'ensemble du discours filmique repose sur une série d'oppositions simples entre l'univers de la mosquée et celui de la choikhona rouge, signifiée au début du film par de nombreux plans montés en parallèle.La mosquée est synonyme d'arriération technique puisqu'elle ne dispose pas de l'électricité mais seulement d'une lampe à pétrole. Les personnages qui la fréquentent sont présentés comme benêts, crédules, aveuglés par leur croyance.C'est le cas de Timur au début du film. Ils sont aussi malveillants (le bai) ou suffisant et partial (Najim, le chef de kolkhoze qui est en fait n traître). C'est également un lieu d'individualisme et d'égoïsme, de passivité et d'immobilisme. A contrario, le club est le lieu par excellence de la modernité technique (électrification) et sociale (femmes émancipées), de la joie de vivre, de la quiétude,de la simplicité, de l'honnêteté et de l'intégrité (le chef de la cellule du parti), d'une activité et d'un dynamisme infaillibles, où sont respectés les valeurs de la communauté (partage, solidarité, respect).

Источники

• Рамазан // Советские художественные фильмы: Немые фильмы (1918—1935) / ВГФК, Москва. — М.: Искусство, 1961. — стр. 466
• Рамазан // Аннотированный каталог художественного кино Узбекистана. — Ташкент, 2009. — 240 с. — стр. 16
• L’imaginaire cinématographique nationaliste : la subjugation de la classe par la nation / Cloé Drieu. — Dans Fictions nationales (2013).