Детство и юность Владимира Овчинникова прошли на Волге, в Саратове. Он родился 14 июля 1911 года в деревне Есиповка в крестьянской семье[2]. По воспоминаниям брата художника, деревня Есиповка была расположена на 8-й версте Астраханского тракта, выходившего из Саратова на юг[К 1]. В 1917 году в ней было 60 дворов.
Мать, Надежда Яковлевна, прожила недолго и в 1916 году умерла. Отец, Иван Дмитриевич Овчинников, во время Первой мировой войны работал на скотобойне, и дети остались на попечении бабушки и тёток. Учиться Володя пошёл в 1920 году, а где-то классе в третьем он познакомился с ребятами, занимавшимися в кружке изобразительного искусства при Дворце Культуры железнодорожников и тоже в него записался. Вскоре он стал делать успехи в рисовании и тогда решил выучиться на художника. Все остальное для него уже было второстепенным[5].
В 1928 году Овчинников поступил в Саратовский художественный техникум, учился у П. С. Уткина. В 1931 году, после окончания техникума уехал для продолжения учёбы в Ленинград, где поступил в Институт пролетарского изобразительного искусства (с 1932 года Ленинградский институт живописи, скульптуры и архитектуры), однако, окончив первый курс, оставил учёбу по семейным обстоятельствам. В начале 1932 года в семье Владимира Овчинникова появился первенец — сын Вячеслав, ставший впоследствии, как и отец, художником. В 1937 году родился младший сын Лев.
В 1932—1941 годах Овчинников работал художником-оформителем в разных учреждениях Ленинграда. Одновременно занимался живописью и рисунком сначала в частной студии Василия Савинского, затем в Ленинградском Институте повышения квалификации работников искусств у Павла Наумова, Александра Карева, Рудольфа Френца[6].
После начала Великой Отечественной войны Овчинников работал в ленинградском отделении ТАСС над оформлением «Агитокон». Зимой 1942, совершенно истощённый, был вывезен из блокадного Ленинграда в Саратов. После выздоровления в 1943 году окончил Саратовское военно-пехотное училище и до конца войны находился в рядах вооружённых сил в должности помощника командира маршевой роты 375 запасного отдельного полка 16 стрелковой дивизии. Демобилизовался в декабре 1945 в звании лейтенанта. Награждён орденом Отечественной войны 2 степени, медалью «За победу над Германией». Младший брат Овчинникова Григорий погиб осенью 1941 года в боях под Ленинградом на Карельском перешейке[7].
Вернувшись в Ленинград, Овчинников работал в Ленизо, выполнял рекламно-оформительские заказы для крупнейших универмагов города ДЛТ и Пассаж. Одновременно восстанавливал творческие навыки, утраченные за годы войны, много работал над натурным этюдом в городе и его пригородах (Приозерске, Комарово, Левашово). В 1953 году после показа на выставке серии пейзажей, выполненных на Украине под Каневом, Овчинникова приняли в члены Ленинградского Союза советских художников.
С начала 1950-х работы Овчинникова неизменно экспонировались на ленинградских, республиканских и всесоюзных выставках, всегда, по мнению Н. В. Васильвой, привлекая к себе внимание высокой живописной культурой исполнения и особым проникновением в мир природы[2]. Ведущим жанром для него становится пейзаж, основными формами — натурный этюд и большие пейзажи-картины.
В середине 1970-х Овчинников тяжело заболел, перенёс две операции. Он скончался 22 июня 1978 года в Ленинграде на шестьдесят седьмом году жизни. Был похоронен на Северном кладбище Санкт-Петербурга. В 1994 году, после смерти вдовы художника Веры Гавриловны Овчинниковой, его прах был перезахоронен в колумбарии Петербургского крематория рядом с женой и сыном Вячеславом, скончавшимся в 1993 году.
В панорамных пейзажах начала и середины 1950-х художник стремился к охвату как можно большего пространства, к изображению множества ясно читаемых планов. К известным образцам живописи этого периода относятся работы «На Волге» (1951)[8], «Вечер. У колодца»Архивная копия от 26 марта 2016 на Wayback Machine (1953)[9], «Днепровские обрывы» (1955)[10], «Весна»Архивная копия от 4 марта 2016 на Wayback Machine[11] (1956), «Приднепровье» (1957)[12]. Их отличали изысканность колорита, богатство тональных отношений в передаче состояний природы и световоздушной среды, использование разнообразной фактуры письма. Большое внимание художник уделял написанию неба, считая его определяющим для всего живописного решения работы. В 1953 после показа на выставке серии таких работ, выполненных на Украине под Каневом, Овчинникова приняли в члены Ленинградского Союза советских художников.
В середине 1950-х Овчинников неоднократно совершает поездки в город Канев на Днепре. Восхищенный красотой днепровских берегов, он пишет множество этюдов, выразив в них живое, непосредственное впечатление от величественной картины увиденного. Среди них работы «Перед дождём»Архивная копия от 4 марта 2016 на Wayback Machine (1954), «Вечер на Днепре»Архивная копия от 27 марта 2016 на Wayback Machine (1956)[13], «На берегу Днепра»Архивная копия от 4 марта 2016 на Wayback Machine (1956), «Ночь» (1957) и другие. Именно в этот, «каневский» период, живопись Овчинникова приобретает ту широту, размах, колорит, тональность, которые в дальнейшем составят важные черты его индивидуального стиля, по которым его произведения будут безошибочно узнаваться на выставках[14].
Отмечая присущее пейзажу «Весна идёт» драматическое начало, Н. В. Васильева писала о работе во вступительной статье к каталогу выставки В. И. Овчинникова 1984 года: «Главы собора устремлены в небо с метущимися тяжёлыми облаками, на фоне которых здание читается весомо и по особому устойчиво. Торжественная возвышенность образа достигается простыми средствами: художник избирает очень низкую точку зрения, что позволяет сделать холм со стоящим на нём собором словно ещё выше и величественнее. Глубокие синие тени на снегу и свинцовые тучи сообщают произведению эмоциональную приподнятость и некоторую напряжённость. В то же время образ достоверен, насыщен приметами времени.»[18]
Произведения Владимира Ивановича Овчинникова находятся в Государственном Русском музее в Петербурге, в музеях и частных собраниях в России[23], Франции[24], Японии, Италии, Великобритании, США[25] и других странах. В 1988 году в залах Ленинградского Союза художников прошла персональная выставка произведений художника, к которой был издан подробный каталог[26] . В 1989—1992 годах работы В. И. Овчинникова с успехом экспонировались на выставках и аукционах русской живописи L' Ecole de Leningrad во Франции[27][28]. Известны живописные и графические портреты В. Овчинникова, исполненные в разные годы ленинградскими художниками, в том числе О. Ломакиным[29][30] (1956).
«Владимир Иванович, на мой взгляд, был восторженным, темпераментным художником. Уроженец саратовских просторов Волги, он горячо любил свою Родину. Мне приходилось немало общаться с ним и даже жить в одном доме на Песочной набережной, а иногда и вместе ездить на этюды. Наши беседы, разговоры в большинстве случаев шли об искусстве, из них ясно было видно, что, как истинный художник, он любил и преклонялся перед всем лучшим, что было создано в искусстве, как русскими художниками, так и западноевропейскими. Особенно он любил Левитана, Коровина, Виноградова, Жуковского и, конечно же, импрессионистов и их последователей, среди них выделял Ван Гога за его эмоциональность и темпераментность.
В наших совместных поездках на этюды мы и жили и работали вместе. Вместе ходили на этюды, даже иногда рядом писали один и тот же мотив, но, конечно, по-разному, что не мешало нашей близости. Обычно, прежде чем написать этюд, мы внимательно всматривались в натуру, думали о нём, компоновали его, конечно в тайне, каждый по-своему, а потом уже приступали к работе. Я хочу сказать, что ни один этюд, ни один пейзаж не был случайным, необдуманным.
Приступая к работе, Владимир Иванович сначала тщательно прорисовывал каждую деталь, почти до мелочей, а уже после приступал к живописи. В природе он стремился прочувствовать, понять состояние и общую цветовую гамму данного момента, что зачастую и достигал на своём холсте. Излюбленными его гаммами, я замечал, были зелено-голубая и розовая. Иногда для этого он готовил соответствующего цвета грунта.
Первая наша с ним поездка была "во Псковщину", в старый Изборск. Он впервые попал в эти края и ему очень здесь понравилось. Ему импонировали в какой-то мере Изборские дали, поля, овраги и, конечно, глубокая старина России. Он говорил, что пейзаж Изборска напоминает ему родные волжские просторы, а Волгу он любил больше всего.
В. И. Овчинников. В Старице. 1974
Работая непосредственно с натуры, мы ставили задачу сделать не просто рабочий этюд для задуманной картины, а стремились создать самостоятельное произведение, как бы работая вместе с природой, как говорил Пикассо. Для такой работы требовался и опыт, и самовоспитание и немалые думы. Ездили мы с ним ещё в Погост Сенно, что на Псковщине, писали раннюю весну, работали с большим увлечением. То было прекрасное время, пишешь и слышишь звон церковного колокола, и все это давало особый душевный настрой.
Ездили мы и в город Старицы, зимой. Работали с увлечением и восторгом. Красивый русский городок с сохранившейся стариной, особенно красив зимой, среди белого снега. Работали и в мороз, и в слякоть, бывало, занесёт палитру снегом, стряхнёшь и продолжаешь работать, невозможно уйти, хочется закончить.
Из всех наших разговоров и моих наблюдений представляется, что Владимир Иванович был приверженец Саратовской школы, родоначальником которой был выдающийся художник Борисов-Мусатов. Из этой школы впоследствии вышли Петров-Водкин, Павел Кузнецов, Сарьян, Александр Савинов и Пётр Саввич Уткин, у которого, как говорил Владимир Иванович, он учился в Саратове и получил первые навыки и живописные принципы. К ним, по существу, он и стремился в своих работах на протяжении всей творческой жизни».[31]
«Владимир Иванович Овчинников был очень одарённым человеком, от природы ему было дано многое. Мне часто приходилось бывать с ним на творческих базах. Работал он там очень плодотворно, интересно, но работы не любил показывать никому. Приходя на этюд, он долго, не спеша всматривался в натуру, потом делал на палитре рамочку с пропорциями холста и в цвете воспроизводил отношения будущего этюда.
Любой этюд он начинал с неба. Мне он говорил: «Никогда не торопись начинать писать, вначале присмотрись какой сегодня день, розовый, голубой, серый и т.д…». Терпеть не мог холстов одинаковых в цвете, заученных, как он говорил, а тем более, если Север и Юг писался одинаково в цвете».[32]
Из воспоминаний художника Ивана Новосельцева:
«В 1961 году я участвовал во Всесоюзной художественной выставке в Москве. Идя по выставке, я вдруг был остановлен: что-то страшно родное, нашенское, саратовское. Я не удержался, подбежал к холсту. Мать моя! Там написано: „Овчинников В. И.“. Пейзаж, видимо, был написан по материалам, которые он собирал у нас в Пристанном. Хорошо узнавались наши избушки, овраг и это замечательное, чудесное, очаровательное небушко. Как он умел взять его, вот это небо! Самое главное, пейзаж этот был невероятно светлым, до такой степени светлым, что я был совершенно потрясён…
В. И. Овчинников. Ветреный день на Волге. 1970
Этюды в Пристанном он писал подолгу и много. Сидел над оврагом и писал в любую погоду. Работал очень вдумчиво, вникал в каждую деталь. Вначале мне казалось, что он разбеливает. Но потом я увидел, что нет! То не разбел! Это напоенная светом живопись, наполненная светом и невероятной чистотой. Я бы сказал, что он всё пишет небом. Всё пишет небом, вот такая чистота!
Он многое рассказывал об Уткине Петре Саввиче. Володя весь был пропитан его школой и его отношением к живописи. Буквально всё своё время он отдавал живописи. У меня даже сложилось впечатление, что кроме литературы по искусству он мало что читал. Однажды я предложил ему прочесть роман А. Толстого «Пётр I», на что он ответил: «Вань, у меня сейчас совершенно нет времени и нет тех излишних внутренних ресурсов, чтобы читать другую литературу. Я единственно, что могу сейчас прочесть — это брошюрку о Боголюбове, написанную нашим саратовским искусствоведом».
Работы Владимира Ивановича Овчинникова отличаются сугубой особенностью. В чём она заключается? Я бы сказал, что он не писал небо или землю, фигуры людей, дома и т. п., он ничего этого не делал. Он создавал поэзию. Поэзию!! Вот в чём весь фокус Владимира Ивановича. И когда смотришь на его работы, то вот, волнуешься! Просто волнуешься, чёрт возьми!! И невозможно уйти от них, а когда уйдёшь, то они преследуют тебя. Едешь ли по Волге пароходом, смотришь ли на небо — и опять видишь Овчинниковское небо. Смотришь на зелень — и … чёрт возьми! Опять Овчинниковская зелень! Его глазами начинаешь уже видеть! Это речь уже идёт о силе воздействия его искусства. О его богатейшей особенности, поэтической особенности его искусства».[33]
Из воспоминаний искусствоведа Михаила Удалеева:
«В среде своих ленинградских коллег Владимир Иванович был выдающимся мастером этюда. Наблюдая за его работой на пленэре, я удивлялся остроте его видения и его поистине снайперской меткости. Он не боялся писать этюды на больших, почти картинного размера холстах. Приготовив рабочее место, художник садился на раскладной стульчик под большой зонт и некоторое время зорко всматривался в открывавшийся перед ним вид. Выдавив из тубов нужные краски и быстро определив тоновые отношения, он приступал к работе со всей присущей ему энергией, пока не изменялось световое и цветовое состояние натуры. Поэтому-то на его этюдах встречаются незаписанные места.
Никакой фальши и отсебятины — таков был его девиз. Он был непримиримым врагом дилетантизма, нетерпимо относился к делателям „видочков“ и смазливых картинок, далеких от правды природы.
Однажды я спросил Володю, что больше всего волнует его при общении с природой на этюдах, какие задачи он хочет разрешить? — Задачи, — ответил он, — ставит сама натура: состояние погоды, неба, вид построек, характер местности и т. п. Лёгкость письма — вот основное, что нужно мне впредь. Но лёгкость не должна пониматься механически. Нужно передать всю полноту и убедительность ощущений: весомость гор, их твердость, тяжесть воды (как ртуть) и всю полноту цветового богатства неба, четкую ясность контуров рельефа, до графичности, либо силуэт полей, лугов, выжженной травы, группы лесков и кустов, деревень, дорог, идущих теней, все богатство слоев почвы на склонах и оврагах со щелями и дырками птичьих гнезд. Все, что видно, не смазывая, сохраняя всю красоту ажурности и пластичности рисунка, все четко, но мягко, цветно и гармонично. Писать надо сложно, с большим чувством и вкусом, писать реально, правдиво, в высшей степени художественно».[34]
↑Деревня Есиповка[3] располагалась примерно в 8 км к западу-юго-западу от центра Саратова; вошла в состав Саратова, примерно соответствует территории нынешнего посёлка Есиповка в Заводском районе[4].
↑Иванов С. В. Овчинников Владимир Иванович // Страницы памяти. Справочно-биографический сборник. 1941—1945. Художники Санкт-Петербургского (Ленинградского) Союза художников — ветераны Великой Отечественной войны. — СПб.: Петрополис, 2014. — Кн. 2. — С. 142—144.
↑Весенняя выставка произведений ленинградских художников 1971 года: Каталог. — Л.: Художник РСФСР, 1972. — С. 13.
↑Третья республиканская художественная выставка «Советская Россия»: Каталог. — М.: М-во культуры РСФСР, 1967. — С. 42.
Владимир Иванович Овчинников (1911—1978) : Выст. произведений : Каталог / Сост. В. В. Овчинников ; Ред. Л. В. Мочалов; Авт. вступ. ст. Н. В. Васильева. — Л.: Художник РСФСР, 1984. — 24 с.
Медиафайлы на Викискладе
