Николаев, Тимофей Николаевич

В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Николаев; Николаев, Тимофей.

Тимофей Николаевич Николаев
Тимахви Хури
Псевдонимы	«Хури», «Чувашенин», «Президент Чувашской Республики», «Архип», «Матвей», «Василий»
Дата рождения	14 января 1878(1878-01-14)
Место рождения	Большие Крышки, Чебоксарский уезд, Казанская губерния
Дата смерти	6 октября 1918(1918-10-06) (40 лет)
Место смерти	Казань
Гражданство	Российская империя  РСФСР
Род деятельности	революционер, политик
Образование	Симбирская духовная семинария
Партия	эсер
Основные идеи	чувашский национализм, демократический социализм, аграрный социализм

Тимофе́й Никола́евич Никола́ев (основной псевдоним Хури́, чув. Тимахви Хури; 14 (26) января 1878, Большие Крышки, Чебоксарский уезд, Казанская губерния — 6 октября 1918, Казань) — чувашский политический деятель, эсер-максималист, один из лидеров национального движения чувашей в период Революции 1905—1907 годов и последовавшей за ней политической реакции. Член Центрального комитета партии эсеров и председатель её Казанского комитета (1905—1909), по некоторым данным, одно время возглавлявший также Поволжскую боевую организацию эсеров. Выступая на съездах как представитель чувашского народа, в кругу эсеров он был известен под прозвищем «Президент Чувашской Республики». В 1920-е годы Николаев-Хури имел в Чувашии репутацию легендарного революционера и чувашского национального героя.

Биография

Ранние годы и начало революционной деятельности

Тимофей Николаевич Николаев родился в 1878 году в деревне Большие Крышки Чебоксарского уезда Казанской губернии (ныне в Цивильском районе Чувашии) в крестьянской семье. Отец был чуваш, мать — русская.

В 1902 году Николаев окончил Симбирскую духовную семинарию и вскоре поступил на работу надзирателем в Симбирскую классическую гимназию. В 1903 году он вступил в созданную незадолго до этого партию эсеров, взяв себе партийный псевдоним «Хури» («Чёрный» в переводе с чувашского). По воспоминаниям чувашского эсера С. Н. Николаева, Хури много времени уделял революционной пропаганде среди воспитанников-гимназистов. После разоблачения он устроился учителем в одну из начальных школ Симбирска и с тех пор стал вести агитационную работу в основном среди семинаристов.

С самого начала своей политической деятельности Хури строил планы создания автономной организации чувашских эсеров. В 1904 году он учредил в Симбирске политический кружок чувашской молодёжи. Члены кружка занимались эсеровской агитацией, распространяя в народе запрещённую литературу и прокламации.

Идейным наставником Хури в Симбирске был преподаватель духовной семинарии В. Г. Архангельский. Вместе с ним в 1904 году Хури переехал в Казань, где продолжил заниматься эсеровской пропагандой. По воспоминаниям эсера Ф. Л. Львова-Пантелеева, в Центральном комитете партии чуваша Николаева-Хури считали единственным человеком, который мог руководить деятельностью эсеров среди населения Казанской губернии, по преимуществу нерусского. В целях конспирации Хури стал студентом Казанского ветеринарного института, затем — юридического факультета Казанского университета, но занятий он практически не посещал.

Организаторская и пропагандистская деятельность Хури в Симбирске и Казани сделала его авторитетной фигурой в среде эсеров, и в 1905 году он вместе с Метри Юманом был делегирован на I партийный съезд эсеров в Финляндии. Там Хури выступал как выразитель интересов чувашского народа, в документах собрания он проходил под псевдонимом «Чувашенин». На съезде Хури избрали членом Центрального комитета, членом Поволжского комитета и председателем Казанского комитета партии эсеров. После этого он стал регулярно отлучаться из Казани на эсеровские собрания.

Революция 1905—1907 годов

После начала революции в 1905 году Хури начал ездить по деревням чувашей Чебоксарского уезда, призывая их к восстанию. Согласно полицейским отчетам, в первую очередь, с деятельностью Хури связаны охватившие в этот период весь Чувашский край демонстрации, акты сопротивления властям и «аграрного террора». В результате Хури был на некоторое время помещен в Казанскую тюрьму.

В начале 1906 года, после освобождения из тюрьмы, Хури познакомился с Гавриилом Алюновым. Вместе они решили организовать автономную чувашскую политическую партию. Во все губернии, где компактно проживало чувашское население, были разосланы приглашения к участию, также была избрана инициативная группа и подготовлены программные документы. Нелегальное собрание состоялось 1—2 августа 1906 года в Симбирске в формате съезда «чувашских учителей и деятелей просвещения». В печати объявили, что съезд собирается «для обсуждения вопроса об объединении всех прогрессивно настроенных деятелей по образованию чуваш в особый союз с широкими просветительскими и политическими задачами». На съезде был создан «Союз деятелей по просвещению» (в целях конспирации он был назван в печати «Кружком по образованию чуваш»), который провозгласил своими целями «поднятие умственного и экономического состояния чуваш и развитие их политического самосознания в духе свободы и строгого демократизма». Хури предлагал структурно связать это объединение с партией эсеров и включить в программу союза основные эсеровские требования, однако победу на съезде одержала точка зрения Алюнова об общегражданском характере создаваемой организации. Хури был избран в руководящий комитет «Союза», в результате трое из пяти его членов оказались эсерами.

Съезд решил взять под контроль «Союза» издание чувашской газеты и, в целом, издательское дело на чувашском языке. Поскольку печатать собственную газету для чувашских эсеров было невозможно, они решили взять в свои руки «Хыпар» — первую газету на чувашском языке, которая была создана в январе 1906 года. На фоне организационных трудностей основателя издания Николая Никольского это удалось сделать уже в августе того же года. В 1906—1907 годах Хури был членом редколлегии «Хыпар», публиковал в ней свои статьи и добывал для газеты финансирование.

В то же время эсеры Казани перешли к актам террора против представителей царской власти: 25 сентября 1906 года они бросили две бомбы под карету вице-губернатора Д. Д. Кобеко. С. Н. Николаев позднее свидетельствовал, что исполнителем этого покушения был Хури; кроме того, лично им или под его руководством в 1906—1907 годах проводились акты экспроприации из казённых магазинов, а также ограбление почты вблизи Казани. Одной из наиболее заметных акций Хури стало освобождение политических заключенных из Казанской тюрьмы по случаю Пасхи 1907 года. В форме судебного прокурора Хури явился ночью в тюрьму, предъявил охране поддельное письмо об освобождении заключенных и затем беспрепятственно провёл их на свободу. По воспоминаниям Метри Юмана, некоторое время Хури возглавлял всю Поволжскую боевую организацию эсеров.

В пасхальную ночь на 5 мая 1907 года Хури собрал в Казани первый съезд чувашских эсеров. Съезд проходил на Александровском пивном складе и был законспирирован под пасхальные гуляния; помощь в его организации и охране оказывали русские складские рабочие. На съезде была создана Чувашская организация социалистов-революционеров Казанского округа. Тайным голосованием Хури был избран в её руководящее бюро из трёх человек.

31 мая 1907 года Тимофей Николаев-Хури был арестован по доносу полицейского провокатора К. Мальцева. Приговором суда Хури был сослан на 5 лет в Якутию.

Каторга (1908—1917)

Уже 15 марта 1908 года при помощи оставшихся на свободе единомышленников Хури удалось бежать из Якутии. Он побывал в Казани, съездил в родную деревню, затем скрылся в Симбирской губернии. После этого Хури решил съездить во Францию. Из Симбирска в Европу его провожал Метри Юман.

Во Франции Хури встречался с чувашскими политэмигрантами, успешно убеждая их вернуться на родину, пытался раздобыть деньги для Чувашской организации эсеров, слушал выступления Жана Жореса. В конце февраля 1909 года он нелегально вернулся в Россию, но вскоре был арестован в Санкт-Петербурге. Позже, в своем последнем слове на суде, Хури заявил, что в Охранном отделении ему предложили стать провокатором вместо разоблаченного Евно Азефа, но он отказался, поскольку «не торгует своей честью».

15 июля 1910 года Хури был доставлен в Казанскую губернскую тюрьму. В составе группы эсеров из 18 человек он обвинялся в причастности к экспроприациям в Казани и принадлежности к Казанской организации партии эсеров в 1906—1907 годах. По поручению Центрального комитета партии эсеров защитником на суде выступал депутат Государственной Думы А. Ф. Керенский. Тот ожидал, что Хури приговорят к смертной казни, но по неизвестной причине 27 августа 1910 года Казанский военно-окружной суд приговорил Николаева только к 5 годам каторжных работ.

1 декабря 1910 года Хури отправили в кандалах из Казани в Сибирь. По разным свидетельствам, он отбывал каторжное наказание в Якутске, Иркутске и Тобольске.

После Февральской революции 1917 года и амнистии, объявленной министром-председателем Временного правительства А. Ф. Керенским, Хури освободился и отправился на родину.

Возвращение с каторги, арест и гибель (1917—1918)

В Казанскую губернию Хури вернулся крайне больным и истощенным. Чувашская интеллигенция собирала ему деньги как на дорогу из Сибири на родину, так и на лечение после возвращения с каторги. По воспоминаниям Николая Никольского, каторга превратила Хури «в маниака, лишила здравого рассудка». Косвенно это отражено в романе П. Н. Осипова «Эльгеевы» («Элкей таврашĕ»), где Хури, с большим трудом выступая на митинге после революции, призывает к свержению царя.

Хури поселился в родном селе и не участвовал в революционных событиях 1917—1918 годов. 20 августа 1917 года на объединённом заседании Крестьянского съезда Цивильского уезда и съезда Цивильского отделения Чувашского национального общества обсуждалось выдвижение Хури в депутаты Учредительного собрания, но из-за подорванного здоровья его кандидатура отпала.

4 октября 1918 года Хури прибыл в Казань, чтобы устроить свои дела в университете. В тот же день он был задержан сотрудниками ЧК. Хури удалось выбраться из полицейского участка, но вскоре он вновь был арестован и доставлен в Чрезвычайную комиссию. Согласно показаниям, во время допроса Хури назвал большевиков «бандой хулиганов, действующих, прикрываясь революционным советом крестьянских и рабочих депутатов», и заявил о своей лояльности Чехословацкому корпусу. Как белочех, вечером 4 октября Хури был приговорен к высшей мере наказания и 6 октября расстрелян.

После смерти

Вскоре после гибели Хури было официально объявлено, что его убили белогвардейцы. По предположению историка газеты «Хыпар» А. П. Леонтьева, эти слухи были распущены с подачи Д. С. Эльменя, И. С. Максимова-Кошкинского и других руководителей советской Чувашии, которые осознавали репутационные издержки от скоропалительного расстрела лидера старшего поколения чувашских революционеров.

В 1920-х годах Хури почитался в Чувашии как легендарный революционер и национальный герой. В 1925 году в Чувашии широко отмечалась 20-летняя годовщина революции 1905 года, в связи с чем к имени Хури было приковано широкое внимание. Несколько лет после этого его имя носили улицы и учебные заведения в Чебоксарах. Педэр Хузангай написал поэму «Хури», посвященную жизни и деятельности революционера.

В 1926 году студия «Ленинградкино» выпустила игровой фильм «Волжские бунтари» («Атăл пăлхавçисем»), посвященный жизни и деятельности Хури. Согласно сценарию, написанному И. С. Максимовым-Кошкинским, Хури погиб во время захвата Казани войсками белочехов. Помимо Чувашии, фильм показывали в кинотеатрах Ленинграда и Москвы.

Во второй половине 1930-х годов, после начала кампании по борьбе с чувашскими националистами, Хури был объявлен буржуазным националистом, поэма Хузангая официально осуждена, находящаяся в Чебоксарах копия фильма «Волжские бунтари» — уничтожена.

Чувашская советская историография 1950-х — 1960-х годов реабилитировала Хури (в первую очередь, усилиями И. Д. Кузнецова), после чего началась его героизация как одного из немногих профессиональных чувашских революционеров первой волны. При этом о принадлежности Хури к эсерам ничего не упоминалось. Вместо этого И. Д. Кузнецов писал, что Хури в годы Революции 1905—1907 годов распространял большевистские прокламации и «смыкался» с социал-демократами. В воспоминаниях Н. В. Никольского, записанных А. Д. Калганом и И. Д. Кузнецовым в конце 1950-х годов, Хури характеризуется как «защитник интересов чувашских трудящихся» и «страстный революционный борец», партийная принадлежность и обстоятельства гибели которого остаются неизвестными. По мнению А. П. Леонтьева, редакторы воспоминаний намеренно умолчали об этих подробностях биографии Хури по конъюнктурным соображениям.

Об эсеровской принадлежности Хури и его расстреле большевиками начали открыто писать в конце 1980-х годов. В постсоветской Чувашии вышел ряд исследований, анализирующих роль Хури как одного из лидеров чувашского национально-освободительного движения начала XX века.

31 июля 1998 года Тимофей Николаев-Хури был реабилитирован прокуратурой Чувашской Республики.

Личность Хури

Воспоминания современников

Подробные воспоминания о личности Тимофея Николаева-Хури оставил его соратник по организации чувашских эсеров С. Н. Николаев. Внешность Хури он описывает следующим образом: «Высокий, статный, красивый брюнет с чёрным ёжиком волосами, с чёрными большими глазами». С. Н. Николаев отмечал крайнюю удачливость Хури, благодаря которой ему удавалось оставаться на свободе даже после самых рискованных акций, а также его щедрость и великодушие, из-за которых он в итоге и был арестован (на Хури донёс завербованный Охранным отделением выпускник Симбирской чувашской учительской школы, которого он пустил жить к себе домой). По словам современника, Хури был «человек до дерзости смелый, до безумия храбрый, не желающий знать, что такое опасность, но отлично умеющий ускользать от шпионов и полиции, не знающий различия между словом и делом, живой, подвижный, с безграничной инициативой».

С другой стороны, Хури характеризуется как человек «экспансивный и увлекающийся до крайности и доверчивый ко всем и всему». По свидетельству С. Н. Николаева, одной из нереализованных идей Хури осталось убийство И. Я. Яковлева в качестве акта возмездия «за варварское обращение с учащимися [Симбирской чувашской учительской] школы» и «за увольнение их из школы по малейшему подозрению в политической неблагонадёжности». С большим трудом С. Н. Николаеву и другим чувашским эсерам удалось отговорить Хури от этой акции. В итоге тот отправил Яковлеву саван в качестве предупреждения, но этим дело и ограничилось.

Окружённый легендами образ Хури выведен в автобиографическом романе-эпопее П. Н. Осипова «Эльгеевы» («Элкей таврашĕ»), частично основанном на детских воспоминаниях автора:

Что только ни рассказывали крестьяне о нём друг другу. Среди чуваш в те годы встречались немало и других смелых, отважных, самоотверженных и толковых людей, будоражащих душу народа, вдохновляющих его на борьбу с царскими сатрапами, но другого такого безумно храброго человека, как Николаев-Хури, они не знали. Говорили, что он разоружил и запер в конторе волостного правления урядника, прибывшего для его ареста. Ходила в народе и такая молва: будто он бежал из тюрьмы, укрывшись в гробу вместо покойника, будто губернатор Казани только чудом спасся от брошенной им бомбы…

Политические взгляды

По своим взглядам Хури был эсером-максималистом, который отводил решающее значение «инициативному меньшинству». В такой роли он видел организацию чувашских социалистов-революционеров.

Николаев видел своей задачей объединение чувашей в автономную революционную организацию. При этом он неизменно связывал воедино революционные задачи и рост чувашского национального самосознания. Он обеспечивал национальные квоты чувашам в партийных организациях эсеров — по его настоянию в Симбирском губернском комитете эсеров специальным постановлением одно место было закреплено за чувашами.

В листовках периода революции 1905—1907 годов, распространяемых Казанским комитетом партии эсеров под руководством Николаева, таким образом излагалась его программа действий: «Организуйте кружки для самообразования, пропаганды революционных идей в широких народных массах; вступайте в ряды нашей партии, распространяйте нашу литературу, пересылайте её в деревни и села, не отказывайтесь жертвовать деньги, когда мы их собираем на крестьянскую литературу, на боевую организацию. Несите свет, будите в людях гражданские чувства».

Личная жизнь

В чувашской историографии устоялась точка зрения, что Хури продолжительное время состоял в любовной связи с сотрудницей газеты «Хыпар» Агафьей Гавриловой. А. П. Леонтьев считает свидетельства на этот счёт ненадежными, а сам вопрос о романе между Хури и Гавриловой — открытым.