Охолот
«Охолот» «Шатры» | |
---|---|
др.-евр. אהלות |
«Охолот», также «Охалот», «Оголот» (мн. ч., др.-евр. אהלות, ohaloth; буквально «шатры»)[1] — трактат Мишны, второй в разделе «Техарот». Содержит законы, касающиеся особого вида ритуальной нечистоты, так называемой шатровой, возникающей от человеческого трупа и его частей[1].
Предмет рассмотрения
[править | править код]По Моисееву закону, человеческий труп, находящийся в шатре, сообщает нечистоту лицам и предметам, находящимся в этом шатре, равно как и самому шатру[1]:
Вот закон: если человек умрет в шатре, то всякий, кто придет в шатер, и все, что в шатре, нечисто будет семь дней; всякий открытый сосуд, который не обвязан и не покрыт, нечист. Всякий, кто прикоснется на поле к убитому мечом, или к умершему, или к кости человеческой, или ко гробу, нечист будет семь дней. И все, к чему прикоснется нечистый, будет нечисто; и прикоснувшийся человек нечист будет до вечера.
В трактате подробно рассматриваются два вопроса, требующие толкования: что именно следует считать источником трупной нечистоты и как применительно к этому закону следует трактовать понятие «шатёр». Раввины эпохи Мишны постановили, что под «шатром» следует понимать полость размером в высоту не менее «тефаха» (ивр. טפח, букв. «ладонь», мера длины, примерно равная восьми сантиметрам), ограниченную сверху предметом размером не менее квадратного тефаха. Отсюда следует, например, что человек оскверняется шатровой нечистотой, когда встаёт над гробом или проходит под ним: в первом случае «шатёр» образует сам человек (он «осеняет» (מאהיל) гроб), во втором человек оказывается в «шатре», образованном гробом[1]. Если же труп замкнут в «тесном пространстве» (טומאה רצוצה), то есть между трупом и крышей «шатра» нет расстояния в «ладонь», то нечистота распространяется вверх до небес и вниз до преисподней, до встречи с другим замкнутым пространством[1].
Из этих постулатов вытекает целый класс сложных ситуаций. Вследствие этого трактат считается одним из труднейших в Мишне.
Содержание
[править | править код]Трактат «Охолот» состоит из 18 глав и 134 параграфов.
- Первая глава приводит классификацию степеней нечистоты, которую может производить человеческий труп[1]. Обсуждаются пути передачи нечистоты.
- Вторая и третья главы рассматривают вопрос, какие части трупа являются источниками нечистоты. В конце даётся определение «шатра».
- Четвёртая — девятая главы рассматривают различные случаи возникновения «шатров». Например, стоящий в доме шкаф образует отдельный «шатёр».
- Десятая — пятнадцатая главы рассматривают случаи объединения и разделения «шатров». Например, если в потолке дома имеется люк, то часть дома, находящаяся прямо под люком, не является частью созданного домом «шатра»; следовательно, лежащий под люком труп не делает нечистым дом.
- Шестнадцатая — восемнадцатая главы трактуют о трупной нечистоте, возникшей на открытом месте. Обсуждаются вопросы, связанные с нечистотой почвы вне пределов земли Израиля и жилищ язычников (они считаются нечистыми по раввинским постановлениям).
Интересные факты
[править | править код]Этот раздел представляет собой неупорядоченный список разнообразных фактов о предмете статьи. |
В разделе не хватает ссылок на источники (см. рекомендации по поиску). |
В мишне 1:8 приводится подсчёт костей в человеческом теле, их получается 248, и с этим числом увязывается количество предписывающих заповедей в Торе. По современным подсчётам в скелете взрослого человека 206 костей, в скелете ребёнка — 270.
В мишне 7:6 приводится применяемый и в современной медицине принцип, согласно которому при прочих равных условиях жизнь матери имеет приоритет перед жизнью плода.
Из мишны 12:7 путём несложного расчёта можно сделать вывод, что значение числа автором текста считается равным трём, а значение принимается за .
Толкования и комментарии
[править | править код]Гемары, ни вавилонской, ни иерусалимской, к трактату «Охолот» нет[1]. В Тосефте трактат именуется «Ахилот» («Покрывала»).
Кроме известных комментариев ко всей Мишне, к трактату «Охолот» имеются комментарии рабби Гаи-гаона (s:ЕЭБЕ/Гаи-гаон)[2] с небольшим введением к данному трактату, рабби Меира бен-Баруха из Ротенбурга, Ашери и Илии Виленского, под заглавием «אליהו רבא»[1].