Севастополь (броненосец)

«Севастополь» — последний корабль в серии несколько отличавшихся друг от друга эскадренных броненосцев типа «Полтава». Всю свою недолгую службу провёл на Дальнем Востоке, став одной из многочисленных жертв русско-японской войны.

Своё название броненосец получил в память об обороне Севастополя во время Крымской войны. Впоследствии это имя носил новый линейный корабль Балтийского флота.

Основные характеристики

Водоизмещение нормальное по проекту 10 960 дл.т, реальное 11 500 т.

Размерения: длина между перпендикулярами 108,7 м, по ватерлинии 112,5 м, наибольшая 114,3 м; ширина 21,34 м; осадка носом 7,6 м, кормой 7,9 м, в полном грузу фактическая до 8,6 м.

Бронирование (сталеникелевая броня): главный пояс 368—254 мм (у нижней кромки 184—127 мм; гарвеевская броня в центральной части), верхний пояс 127 мм, бронепалуба 51—76 мм, башни и барбеты главного калибра 254 мм, башни и барбеты среднего калибра 127 мм, рубка 229 мм.

Вооружение: четыре 305/40-мм орудия в двух башнях (по 58 выстрелов на ствол), двенадцать 152/45-мм пушек Канэ (четыре спаренные башенные установки и четыре орудия в батарее; по 200 выстрелов на ствол); двенадцать 47-мм и 28 37-мм пушек Гочкиса; два десантных 63,5-мм орудия Барановского; два 457-мм и четыре 381-мм торпедных аппарата; 50 сфероконических мин.

Мощность машин фактическая без форсировки 9368 инд.л.с., средняя скорость на испытаниях 15,3 уз. Запас угля нормальный 700 или 900 т, полный 1050, 1200 или 1500 т (данные разнятся); дальность плавания 10-уз ходом при запасе 900 т — 2800 миль, 1200 т — 3750 миль, 15-уз ходом при полном запасе — 1750 миль.

Экипаж: 21—27 офицеров и 605—625 нижних чинов.

Описание конструкции

Корпус

Корабли типа «Полтава» имели гладкопалубный корпус с прямым форштевнем и скруглённой кормой, отличавшийся весьма необычной особенностью: большим завалом внутрь бортов над главной палубой в нос и корму от башен среднего калибра, особенно хорошо заметным на поперечных сечениях броненосцев. Такая конструкция способствовала уменьшению верхнего веса, что отчасти компенсировало высокое расположение орудий в тяжёлых башенных установках, а главное — если не исключало, то сильно снижало разрушающее воздействие на верхнюю палубу пороховых газов от орудий среднего калибра, когда они стреляли вдоль диаметральной плоскости. Корпус имел три полных палубы: нижнюю, главную (батарейную) и верхнюю. Таран, расположенный полностью под водой, выдавался вперёд от форштевня на 2 м. Примерно от центра носовой башни до центра кормовой проходили боковые кили.

Шпация в средней части корабля (по длине бронепояса — между 20 и 80 шпангоутами) составляла 1,22 м, в оконечностях — 0,92 м. На шпангоутах 5, 9, 14, 20, 32, 48, 60, 70, 80 и 85 имелись поперечные переборки, доходившие до нижней палубы. В машинно-котельных отделениях имелась продольная переборка в диаметральной плоскости, а также две бортовых, причём в машинных отделениях бортовые переборки были ближе к бортам, чем в котельных. Между наружной обшивкой и бортовыми переборками располагались главные угольные ямы.

Бронирование

Информация по бронированию броненосцев типа «Полтава» весьма противоречива и неполна. Изначально корабли предполагалось защитить сталежелезной бронёй, вскоре появилась полностью стальная броня, которую начали легировать добавками хрома или никеля. Спустя немного времени сталь придумали закалять по способу Гарвея и в конце концов — методом Круппа. Эти изменения, произошедшие на протяжении буквально нескольких лет, постарались учесть и на «полтавах», из-за чего у кораблей этой серии броня различалась и по толщине, и по качеству, а абсолютно достоверной информации по их бронезащите в открытой печати не встречалось.

На «Севастополе», по всей вероятности, использовалась сталеникелевая броня, за исключением среднего участка главного пояса: для него в США на заводе «Бетлехем айрон компани» было куплено 550 т гарвеевской стали. В русских документах того времени это предприятие обычно именуют Вифлеемским заводом, поскольку название библейского Вифлеема по-английски записывается как Bethlehem, а именно так называется американский город, где располагалось указанное сталелитейное предприятие.

Главный бронепояс «Севастополя» имел длину 73,15 м и высоту 2,29 м, при нормальной осадке уходя под воду на 1,39 м. Средняя его часть длиной 46,2 м (между шпангоутами 32 и 70) на высоте 1,23 м от верхней кромки имела толщину 368 мм, а ниже плавно утончалась до 184 мм (именно она, похоже, была из гарвеевской брони). Остальная часть пояса имела толщину 254 мм, тоже утончаясь к нижней кромке до 127 мм. С концов главный пояс замыкался броневыми траверзами толщиной 229 мм в носу и 203 мм в корме.

23 ноября 1895 года на Охтинском полигоне 368-мм плиту гарвеевской стали из партии, предназначенной для установки на «Севастополь», подвергли испытательному расстрелу и 229-мм 30-калиберного орудия (вес снаряда 178—179 кг, скорость при ударе в плиту до 588 м/с). Ни один из выстрелов плиту так и не пробил. Расчёты показали, что сопротивляемость этой бронеплиты эквивалентна 635-мм железной бронеплите.

Выше главного проходил верхний пояс толщиной 127 мм, высотой 2,29 м и длиной около 50 м. С концов он закрывался наклонными к диаметральной плоскости переборками той же толщины, доходящими до барбетов башен главного калибра. С каждого борта в этих переборках было по двери.

Броневая палуба, проходящая по верхней кромке главного пояса, имела толщину 51 мм. В оконечностях, не имевших бортовой брони, она опускалась ниже ватерлинии и принимала карапасную форму, имея толщину 63,5 мм в горизонтальной части и 76 мм на скосах.

Башни главного калибра и их барбеты имели толщину 254 мм. Крыши этих башен имели толщину 51 мм.

Башни среднего калибра и их барбеты имели толщину 127 мм, их крыши — 25 мм.

Батарея 152-мм орудий никакой защиты, кроме обшивки борта, не имела. Однако с началом войны обшивку усилили железными листами суммарной толщиной 76 мм.

Боевая рубка защищалась 229-мм бронёй.

Артиллерийское вооружение

Главный калибр броненосцев типа «Полтава» был вполне традиционным и состоял из четырёх 305-мм орудий с длиной ствола 40 калибров, размещённых в двух башнях в носу и корме корабля. Наряду с броненосцами «Три Святителя» и «Сисой Великий» «полтавы» стали первыми русскими кораблями с пушками этой системы (ранее применялись 35- и 30-калиберные). Орудия изготовил Обуховский завод, а башни заказали Металлическому.

По первоначальному проекту бронезащита каждой башни главного калибра весила 446 т, но после изменения конструкции вес брони, включая подкладку, удалось снизить до 316—328 т (вся башня без орудий весила 496 т). Как впоследствии выяснилось, конструкция получилась недостаточно прочной, и её пришлось подкреплять, что в итоге свело на нет достигнутую экономию веса, но даже после этого стрелять полными зарядами из обоих орудий сразу в мирное время разрешалось лишь в крайних случаях.

Приводы наводки и заряжания были гидравлическими, а подача боеприпасов — электрической. Угол горизонального наведения составлял 270°, угол возвышения орудий — от –5° до 15°, скорость горизонтального наведения — до 2,2 град/с. Заряжание производилось при любом угле горизонтального наведения, но при фиксированном вертикального. Контрактная скорострельность составляла один выстрел в полторы минуты, однако из-за неудачной конструкции замка вкупе с требованием обеспечить возможность заряжания и выстрела одним человеком реальная скорострельность была существенно ниже: на неприцельный выстрел уходило 2—2,5 минуты (из которых открытие и закрытие замка гидравлическим приводом занимало по 14 с). В боекомплект каждого 305-мм орудия входило 58 выстрелов.

В качестве среднего калибра изначально предполагалось установить восемь 203-мм 35-калибреных орудий в четырёх барбетах, однако после принятия на вооружение скорострельных пушек системы Канэ было принято решение использовать их. Поскольку 152-мм 45-калиберное орудие Канэ было более чем вдвое легче старой восьмидюймовки, в дополнение к башенным пушкам удалось поставить ещё четыре в небронированной батарее, размещённой между башнями среднего калибра. С началом русско-японской войны эти четыре пушки были защищены со стороны борта листами железа суммарной толщиной 76 мм. Действенность этой защиты, впрочем, проверить не удалось: ни одного попадания в батарею за время войны не было.

Башни среднего калибра были изготовлены Обуховским заводом и имели поворотный стол круглой формы. Носовые башни имели углы горизонтального наведения от 0° до 135° на борт, кормовые — от 45° до 180°. Углы вертикального наведения находились от −5° до +15…18°. Башни имели электрический и ручной приводы горизонтального наведения; в вертикальной плоскости орудия наводились только вручную.

Орудия в батарее наводились вручную; угол наведения в горизонтальной плоскости составлял 100° (по 50° вперёд и назад от траверза), вертикального — от –5° до +15°.

В боекомплект каждой пушки входило 200 выстрелов раздельно-гильзового заряжания.

Противоминная батарея включала двенадцать 47-мм и 28 37-мм одноствольных пушек Гочкиса. 47-мм были установлены побортно на спардеке (по бокам боевой рубки, носовой трубы и грот-мачты), на главной палубе перед становыми якорами и кормовым балконом и в самой корме под балконом. Десять 37-мм пушек находились на боевом марсе, шесть — на навесном мостике, четыре — в корме на главной палубе и шесть — в корме на нижней палубе. Ещё два 37-мм орудия предназначались для вооружения минных катеров.

В ходе войны орудия нижней палубы были сняты: они стояли слишком близко к воде и использоваться практически не могли. Часть из них перенесли на кормовой балкон, спардек и навесной мостик, а остальные пошли на береговые позиции Порт-Артура.

Артиллерийское вооружение корабля традиционно включало две 63,5-мм десантные пушки Барановского, которые могли устанавливаться на корабельных или колёсных лафетах, а также стрелять с крупных шлюпок.

Минное вооружение

Корабль имел четыре 381-мм надводных торпедных аппарата и два подводных 457-мм. Два 381-мм неподвижных аппарата стояли без какой-либо защиты в оконечностях корабля, ещё два подвижных находились несколько позади грот-мачты и перед кормовой башней за 127-мм бронёй верхнего пояса и имели углы наведения от 35° в нос до 45° в корму. 457-мм аппараты были установлены неподвижно перед носовой башней под углом 12° в корму от траверза.

Помимо торпед, корабль имел 50 сфероконических мин заграждения, хранящихся в минном погребе под отделением подводных торпедных аппаратов. Устанавливались мины с катеров и шлюпок, соединённых в так называемые «минные плотики».

Минные паровые катера (две единицы) могли вооружаться одним метательным минным аппаратом и одной 37-мм пушкой каждый.

Энергетическая установка

К несчастью для «Севастополя», обе его главные паровые машины проектной мощностью 10 600 л.с. были заказаны не в Англии, как случилось с его систершипами, а на петербургском Франко-Русском заводе, причём за значительно большие деньги — 1 961 тыс. руб. (машины «Петропавловска» и «Полтавы» обошлись соответственно в 1 130 500 и 1 254 855 руб.). В результате всю свою сравнительно недолгую службу корабль страдал из-за хронических неполадок в механизмах и был из-за этого главным тихоходом русской Тихоокеанской эскадры. Сами машины были вполне обычными механизмами тройного расширения и работали на четырёхлопастные гребные винты диаметром 4,5 м.

На корабле было установлено 16 цилиндрических паровых котлов в двух котельных отделениях. По проекту паропроизводительность котлов при естественной тяге была достаточна для мощности 9000 л.с., что обеспечивало бы кораблю скорость 16 уз; при использовании форсированного дутья мощность возрастала до 10 600 л.с., а скорость — до 17 узлов. «Полтавы» стали последними русскими броненосцами с цилиндрическими котлами, подъём пара в которых занимал в несколко раз больше времени, чем в уже появившихся водотрубных.

Обе дымовые трубы имели меньшую высоту, чем расположенная между ними вентиляционная мачта (соотношение высот труб и этой мачты являлось главным внешним отличием броненосцев типа «Полтава»). В плане они были круглыми, в то время как на двух других броненосцах типа «Полтава» вторая труба была эллиптической: в неё выходили дымоходы шести, а не восьми котлов (на этих кораблях устанавливалось по 14 котлов).

По официальным данным, на дополнительном трёхчасовом пробеге 11 июля 1900 года (основной, проводившийся 16 октября 1899 года, был прерван из-за аварии рулевого привода) при водоизмещении 11 249 т была показана мощность 9368 индикаторных л.с. и средняя скорость 16,41 уз. Последняя цифра представляется явно неверной как с учётом низкой надёжности силовой установки, так и при сравнении с результатами, показанными систершипами. Например, недогруженная «Полтава» (отсутствовала вся артиллерия, кроме пушек главного калибра) при мощности 11 255 инд.л.с. развила среднюю скорость 16,29 уз при максимальной 16,5 уз, а «Петропавловск» при водоизмещении 10 890 т и мощности 11 213 инд.л.с. показал средний ход 16,38 уз и максимальный 16,86 л.с. При мощности машин на две тысячи сил меньше, чем у других кораблей, «Севастополь» просто обязан был идти заметно медленнее. Поэтому значительно правдоподобнее представляются сведения, что на семичасовых испытаниях при указанной мощности он развил лишь 15,3 узла.

Запас угля (700 т нормальный и 1050 т полный; по другим данным, 900 и 1500 т соответственно) по проекту должен был обеспечить дальность плавания 10-уз ходом в 4500 миль. Реальная дальность плавания оказалась меньше: 10-уз ходом при запасе 900 т — 2800 миль, при запасе 1200 т — 3750 миль; 15-уз ходом при полном запасе — 1750 миль.

Другие судовые системы

Электроэнергию на корабле вырабатывали пять генераторов завода «Сименс и Гальске»; четыре из них обеспечивали силу тока в 640 А каждый и один — 320 А.

Шесть боевых прожекторов диаметром 75 см с углами действия 180°—220° размещались попарно на салинге фок-мачты, и на площадках грот-мачты и средней мачты между трубами.

В 1897 г. «Полтава» и «Севастополь» и стали первыми русскими кораблями, получившими стационарные радиостанции системы Попова-Дюкретэ с дальностью действия до 15 миль.

Набор шлюпок был стандартным для кораблей 1 ранга: два паровых минных катера на кильблоках верхней палубы между башнями среднего калибра, два 20-вёсельных баркаса и два 16-вёсельных катера на спардеке, два 14-вёсельных катера, два вельбота (командирский и рабочий) и два яла — эти шесть шлюпок при стоянке на рейде висели на шлюпбалках, а в походе устанавливалис вторым ярусом на спардеке. Для спуска и подъёма катеров и баркасов имелось четыре грузовых стрелы — по две на грот-мачте и вентиляционной мачте между трубами.

Якорное устройство включало два становых адмиралтейских якоря весом около 6,5 т, хранящихся на манер кораблей парусного флота, лишь крамболы и кат-балки стали металлическими. На их уборку уходило около часа времени. На открытом участке батарейной палубы под портами ближайших к корме 152-мм орудий хранились два вспомогательных якоря системы Мартина.

Экипаж корабля насчитывал 21—27 офицеров и 605—625 нижних чинов.

История службы

Постройка и испытания

«Севастополь» был начат строительством в марте 1892 года в старом эллинге на Галерном островке. Строительством руководили корабельные инженеры Е.П. Андрущенко и Н.И. Афанасьев. Официальная закладка всех трёх кораблей типа «Полтава», а также концептуально более раннего броненосца «Сисой Великий» состоялась 7 мая 1892 года (здесь и далее даты даны по старому стилю). На церемонии присутствовали император Александр III, наследник престола цесаревич Николай Александрович, управляющий Морским ведомством великий князь Алексей Александрович.

Спущен на воду броненосец был позже своих систершипов — 20 мая 1895 года. После достройки на плаву в 1898 году корабль перешёл в Кронштадт, где была установлена броня и артиллерия.

16 октября 1899 года «Севастополь» вышел на официальные испытания, которые пришлось прервать из-за аварии рулевого привода. Зиму он провёл в Либаве, готовясь к повторным испытаниям. На трёхчасовой пробе механизмов 11 июля 1900 года была якобы показана средняя скорость 16,41 уз при мощности машин 9368 индикаторных л.с. и водоизмещении 11 249 т. По другим данным, на семичасовых испытаниях при той же мощности броненосец развил только 15,3 уз, что представляется куда более вероятным (возможно, в первой цифре допущена ошибка и надо читать 15,41 уз): два других корабля серии развивали больше 16 узлов при мощности, примерно на 2000 л.с. большей, чем указана для «Севастополя».

Предвоенные годы

3 октября 1900 года «Севастополь» начал переход с Балтики на Дальний Восток, изредка пересекаясь с «Полтавой» в иностранных портах. В Порт-Артур корабль прибыл 31 марта 1901 года и сразу занялся ремонтом механизмов вкупе с боевой подготовкой. По донесению начальника эскадры вице-адмирала Н.И. Скрыдлова, машины «Севастополя» находились в «бедственном состоянии». Постоянные ремонты позволяли поддерживать их в работоспособном состоянии, но не более того.

В 1902 году корабль ходил в Нагасаки, Иокогаму и Токио, выполняя роль яхты великого князя Бориса. В том же году участвовал в 600-мильном испытательном пробеге кораблей эскадры из Нагасаки в Порт-Артур и ожидаемо пришёл последним. Неожиданным триумфом для «Севастополя» стали торпедные стрельбы, в которых броненосец занял первое место.

В декабре 1903 года 55 матросов из десантной роты «Севастополя» под командованием лейтенанта Климова были направлены в корейский порт Чемульпо для охраны миссии русского посланника в Корее графа А.И. Павлова. После начала войны по распоряжению посланника миссия была свёрнута, и под охраной моряков дипломаты с семьями поднялись на борт французского стационера «Паскаль». Впоследствии эти матросы вместе с командиром были интернированы в Шанхае.

Начальный период русско-японской войны

Во время внезапного нападения японцев на эскадру, стоявшую на внешнем рейде Порт-Артура, «Севастополь», которым командовал капитан 1 ранга Н.К. Чернышев, не пострадал. Утром 27 января он вместе с прочими неповреждёнными кораблями участвовал в 40-минутном бою с японской эскадрой, выпустив по неприятелю десять 305-мм и 65 152-мм фугасных снаряда и получив три попадания. 6- или 8-дюймовый снаряд, разорвавшийся во второй дымовой трубе, разнёс её на треть окружности; осколками был разбит вельбот, пробиты два вентилятора котельного отделения и машинный кожух. Ещё два снаряда, на этот раз мелкого калибра, в двух местах повредили мостик и пробили вентилятор под ним. Ранения получили два человека.

На следующий день при входе в гавань произошло столкновение «Полтавы» и «Севастополя», не причинившее, впрочем, сколько-нибудь существенных повреждений.

26 февраля японцы впервые бомбардировали Порт-Артур перекидным огнём, выпустив около 150 крупных снарядов. В числе слегка повреждённых кораблей был и «Севастополь». 9 марта русские броненосцы вели на большой дистанции почти безрезультатную перестрелку с японским флотом, вновь открывшим перекидной огонь по порту и городу.

13 марта во время эволюций эскадры броненосец «Пересвет» ударил носом в корму замешкавшегося «Севастополя», повредив ему обшивку и правый гребной винт. Вице-адмирал С.О. Макаров счёт виновным в аварии командира «Севастополя» Н.К. Чернышева и 16 марта назначил на его место капитана 2 ранга Н.О. фон Эссена, до этого командовавшего крейсером «Новик». Отсутствие сухого дока вынудило производить ремонт на плаву с помощью кессона, который начали лишь после гибели С.О. Макарова, хотя скорость корабля была ограничена 10 узлами. Во время ремонта перебрали правую машину (левую успели перебрать перед войной).

После гибели С.О. Макарова командование эскадрой временно принял наместник адмирал Е.И. Алексеев, поднявший флаг на «Севастополе» (позднее флагманом нового начальника эскадры контр-адмирала В.К. Витгефта стал закончивший ремонт броненосец «Цесаревич»). 2 апреля во время очередной перестрелки с японскими кораблями сломался станок одного из 305-мм орудий носовой башни «Севастополя», починить который так и не удалось, а прислать по железной дороге ему на замену станок с «Сисоя Великого» не успели.

Во время ремонта с корабля сняли четыре 152-мм пушки. Две из них составили батарею на высоте «218 саж.» полуострова Ляотешань, а ещё две отправили было по железной дороге на Цзиньчжоускую позицию, но быстро вернули обратно.

Сражение в Жёлтом море

10 июня эскадра в полном составе (шесть броненосцев и пять крейсеров, в том числе один броненосный, а также миноносцы) вышла в море, намереваясь прорываться во Владивосток, но, отойдя недалеко от Порт-Артура, встретилась с японской эскадрой в составе четырёх броненосцев, четырёх броненосных и восьми бронепалубных крейсеров, не считая устаревших кораблей и миноносцев. Начальник эскадры В.К. Витгефт решил вернуться обратно, ссылаясь на отсутствие у многих русских кораблей значительной части артиллерии среднего калибра, снятой для усиления береговой обороны. На подходе к внешнему рейду «Севастополь» отклонился от протраленного фарватера и в 21.35 носовой частью левого борта подорвался на мине. Через пробоину размерами 3,6×4 м проникло много воды, однако детонации боезапаса, как это ранее случилось с «Петропавловском», не произошло. В погребе 152-мм снарядов, правда, возник пожар, но он был быстро залит поступающей водой, затопившей также соседнюю угольную яму. Корабль получил крен на левый борт в 5°, который спрямили затоплением отсеков правого борта. Корабль своим ходом дошёл до бухты Белый Волк и стал на якорь под берегом, где в полной темноте избежал атак японских миноносцев. Потери команды ограничились одиннадцатью ранеными.

Для исправления повреждений по совету Н.Н. Кутейникова воспользовались кессоном, ранее построенным для ремонта «Ретвизана». В ночь с 25 на 26 июня при отжигании повреждённых листов обшивки возник пожар, который потушили с помощью портового судна «Силач», при этом погибло двое и пострадало 28 человек. К 25 июля броненосец вошёл в строй.

28 июля в 10.30 эскадра, отпустив тралящий караван, вновь вышла в море; к этому времени большая часть ранее снятых 152-мм орудий была установлена на место. «Севастополь» и «Полтава», имевшие полный комплект орудий, замыкали колонну русских броненосцев, шедшую со скоростью 12—13 узлов курсом SO 55°. Через час на востоке показались главные силы японцев. Силы противников были почти такими же, как прошлый раз: у русских отсутствовал броненосный крейсер «Баян», подорвавшийся на мине и стоявший на ремонте в доке, у японцев — 4-й боевой отряд бронепалубных крейсеров и броненосный крейсер «Асама», присоединившийся к своим силам лишь к концу боя.

Сражение, известное как «бой в Жёлтом море», началось в 12.20 на дистанции 80 каб. В первой фазе в бортовую броню «Севастополя» попал один снаряд, но пробить её не смог. Ближе к концу сражения броненосец пострадал сильнее. Снаряд, попавший в броню около правой кормовой 152-мм башни, вывел из строя электрическую подачу боеприпасов, и их пришлось подавать вручную через верхнюю палубу, что привело к большому числу осколочных ранений. В 17.35 на корабле начались пожары, но их быстро погасили. Имелись попадания в боевую рубку, дымовые трубы и фок-мачту.

Когда флагманский «Цесаревич» вышел из строя, командир «Севастополя» Н.О. Эссен решил таранить противника, однако в этот момент в кожух дымовой трубы попал снаряд, передивший пароотводные трубки, и корабль на время лишился паров в одном из котельных отделений, в результате и без того невысокий ход упал до 8 уз. В результате предполагавшаяся попытка тарана сорвалась, и броненосец вместе с почти всей эскадрой вернулся в Порт-Артур.

В течение дня «Севастополь» выпустил 78 305-мм и 323 152-мм снаряда (одиннадцать 305-мм бронебойных, 37 152-мм сегментных по миноносцам во время возвращения в Порт-Артур, остальные фугасные). Из артиллерии корабль потерял одно 152-мм и два 47-мм орудия, из личного состава — одного умершего от ран и 61 ранеными (в том числе двух офицеров).

Осада и гибель

Хотя через неделю после возвращения в Порт-Артур все серьёзные повреждения кораблей были устранены, новых попыток прорыва или хотя бы активных действий эскадра более не предпринимала. Лишь Н.О. Эссен на совещании 6 августа предлагал выйти в море и попытаться потопить, пусть и ценой гибели всех оставшихся кораблей, хотя бы одного-двух «японцев», чтобы облегчить положение направлявшейся на Дальний Восток Второй Тихоокеанской эскадры. Тем не менее, остальные участники совещания предпочли все оставшиеся силы употребить на защиту крепости, а корабли фактически превратить в плавучие батареи.

7 августа для отражения штурма с «Севастополя» свезли десантную роту из 180 человек под командованием мичманов Петрова и Бухе; в первом же бою из них погибло 11 и было ранено 45 человек. Кроме того, экипаж «Севастополя» отвечал за оборону Ляотешаня (две батареи, одно 210-мм, шесть 152-мм и 13 мелких орудий, три прожектора и 123 человека прислуги). За период с 30 июля по 9 августа было выпущено 24 305-мм и 98 152-мм фугасных и девять 152-мм сегментных снарядов, почти все по наземным целям (лишь 9 августа обстрелу подвергся старый японский броненосец «Фусо»).

10 августа «Севастополь» вышел из гавани на обстрел японских позиций. На борту находилось всего около 300 человек команды, поэтому боеприпасы были заранее подняты к орудиям, а погреба тщательно задраены.

Сразу по выходе на внешний рейд были замечены броненосные крейсера «Ниссин» и «Касуга», три крейсера типа «Мацусима», старый броненосец «Тин Эн», две канонерки, пароход и до 28 миноносцев. Впереди «Севастополя» шли четыре миноносца с тралами, позади — ещё два, чтобы отмечать протраленный фарватер буйками. Как только русский отряд двинулся вперёд, «Ниссин» и «Касуга» открыли огонь, находясь на расстоянии 90 каб. С такой дистанции попасть можно было только случайно. «Севастополь» огня не открывал, так как его пушки стреляли максимум на 70 каб. Через некоторое время японцы отошли к Дальнему.

Около 11 часов сначала миноносцы, а затем и «Севастополь» открыли огонь по берегу. Выпустив с дистанции около 35 каб семь 305-мм и 60 152-мм снарядов, броненосец заставил замолчать одну из батарей, насчитывающую 8—10 орудий. Сам он за это время получил попадание 120-мм снарядом, разорвавшемся на палубе без серьёзных последствий. К этому моменту «Ниссин» и «Касуга» вернулись и вновь начали обстрел, на этот раз с 75 каб. Поскольку теперь им удалось пристреляться, Н.О. Эссен принял решение возвращаться в Порт-Артур.

На обратном пути, сбившись с фарватера (чему способствовало сильное течение, сносившее буйки, и малый ход броненосца, затруднявший его удержание на курсе), «Севастополь» подорвался на мине, и снова в районе носовой башни, хотя на этот раз ближе к корме. Были затоплены две угольные ямы, два патронных погреба 152-мм и 47-мм боезапаса и зарядный погреб главного калибра. Корабль сильно осел носом и остановился, но через час, по-прежнему находясь под огнём противника, возобновил движение и в 13.50 стал на якорь в Западном бассейне. Этот выход стал, по сути, последним активным действием русской эскадры.

До отражения августовского штурма «Севастополь» вместе с «Полтавой» стоял на огневой позиции в Восточном бассейне, и лишь в конце месяца с помощью кессона был начат его ремонт. Для защиты от падавших под большим углом японских снарядов верхняя палуба была засыпана толстым слоем шлака, накрытым 13-мм стальными листами, а вдоль бортов были установлены боны.

Ремонт закончился лишь 24 октября. К тому времени японцы уже начали обстреливать город и порт из 280-мм осадных гаубиц, и «Севастополь» успел получить пять попаданий их снарядами, не считая более мелких. Одну из 305-мм пушек, стоявшую на неисправном станке, передали на «Полтаву», у которой такое орудие было повреждено осколками. После завершения ремонта броненосец вновь участвовал в перекидной стрельбе по осадным батареям, выпустив с 28 октября по 16 ноября 63 305-мм снаряда.

9 ноября состоялось очередное совещание, на котором последний раз обсуждалась возможность выхода в море, при этом оказалось, что выйти могут только «Победа», «Полтава» и «Севастополь», причём на последнем ещё не установили внутренние переборки в районе заделанной пробоине, а у «Победы» почти не оставалось снарядов главного калибра. Попытку выхода сочли бессмысленной.

22 ноября первой погибла «Полтава», а к 25 ноября из крупных кораблей исправным оставался только «Севастополь». И только после этого начальник отряда (в который была переименована эскадра) Р.Н. Вирен дал согласие на выход броненосца на внешний рейд. Ночью корабль перешёл в бухту Белый Волк, где начал готовиться к прорыву блокады, для чего требовалось установить демонтированные 152-мм орудия, и это при том, что сначала на борту находилось всего около 100 человек команды. На следующий день численность экипажа довели до 300 человек, установили противоторпедные сети, приступили к погрузке угля и боезапаса, а также начали сооружать вокруг броненосца бон. Штатные сети не защищали нос и корму, поэтому носовую часть защитили навесными сетями, но корму пришлось оставить открытой. Н.О. Эссен предполагал в одну из ближайших ночей попытаться прорваться в море и пойти на соединение со 2-й Тихоокеанской эскадрой, которая в это время находилась в районе Мадагаскара.

Выход «Севастополя» японцы заметили не сразу, выпустив утром 26 ноября по месту его старой стоянки свыше 300 280-мм снарядов. Днём, когда погода проснилась, его наконец-то обнаружили, и адмирал Х. Того решил атаковать его миноносцами, держась с главными силами южнее Порт-Артура.

В ночь на 27 ноября шесть японских миноносцев 9-го и 15-го отрядов выпустили торпеды, но с такой большой дистанции, что это осталось незамеченным. В следующую ночь в атаку ходили миноносцы 10, 14, 15 и 20-го отрядов, но им пришлось вернуться из-за сильного северного ветра. Атаке в ночь на 29 ноября вновь помешала плохая погода, хотя три миноносца 15-го отряда и два судна из партии заграждения издалека обстреляли русский корабль торпедами.

В ночь на 30 ноября японцы перешли к более решительным действиям. В атаку пошли 7 миноносцев 14 и 20-го отрядов, а также два минных катера с броненосцев «Микаса» и «Фудзи»; их прикрывал 10-й отряд миноносцев. Русский корабль охраняли канонерская лодка «Отважный» и семь миноносцев — всё, что осталось от эскадры. Бон всё ещё не был готов, и одна из торпед взорвалась в носовой навесной сети, вызвав трещины в подводной обшивке длиной до 0,9 м, из-за чего оказалось затопленным отделение подводных минных аппаратов. Два японских миноносца и оба катера были повреждены. По мнению русских моряков, один миноносец был потоплен 305-мм снарядом, хотя японцы этого не признают, сообщая лишь о серьёзных повреждениях миноносца № 64, приведённого в базу на буксире.

В ночь на 1 декабря японцы решили попробовать атаковать с помощью малых миноносцев (до этого использовались сравнительно крупные корабли водоизмещением 109—152 т), входивших в состав Третьей эскадры. Первый же выход 10, 6 и 12 отряда закончился потерей: миноносец № 53 подорвался на плавающей мине у входа в бухту Белый Волк и затонул со всем экипажем (три офицера и 15 матросов). Выпущенные японцами торпеды снова прошли мимо.

В ночь на 2 декабря японцы бросили в бой почти все имеющиеся силы: 2, 6, 9, 10, 12, 14, 15, 16 и 21 отряды в составе 23 миноносцев, а также минный катер с «Фудзи». Атака началась после захода луны, при этом шёл снег. Было выпущено около 30 торпед, большинство из которых взорвались о бон и в противоторпедных сетях. Снова от близкого взрыва была повреждена обшивка в носовой части. Катеру с «Победы» под командованием квартирмейстера Апалинова вроде бы удалось торпедировать японский миноносец, ещё один — № 42 — был потоплен торпедой с миноносца «Сердитый», которым командовал лейтенант С.И. Дмитриев 5-й. Повреждения получили также миноносцы №№ 49, 56, 58, «Аотака», «Кари», «Цубаме» и «Хато». «Севастополь» за ночь выпустил девять 305-мм и 41 152-мм снаряд. На берегу утром нашли 15 торпед, из которых извлекли около полутора тонн мелинита и пироксилина.

Лишь в следующей атаке, ночью 3 декабря, японцам сопутствовал успех. Девять миноносцев 2, 14 и 21 отрядов добились двух попаданий в бортовую сеть, из-за которых была повреждена обшивка и оказался затопленным ряд отсеков. Но фатальной оказалась третья торпеда, попавшая в незащищённую корму. В результате её взрыва затопило рулевое отделение и смежные отсеки. Кроме того, японцам удалось повредить торпедой миноносец «Сторожевой», а при взрыве торпеды, попавшей в броненосец, погиб паровой катер.

За все атаки японцы выпустили около 80 торпед, потеряли два миноносца (№ 42 и 53), а ещё 13 были серьёзно повреждены (часть из них до конца войны в строй так и не вошла).

Крен броненосца, несмотря на контрзатопление, доходил до 8 градусов, однако он, уже не имея возможности выйти в море, продолжал выполнять роль плавучей батареи, а его командир был назначен начальником Ляотешаньского отдела обороны крепости. Последнюю стрельбу по противнику «Севастополь» провёл 19 декабря, а вечером был получен приказ о затоплении оставшихся на плаву судов в связи со сдачей крепости. На следующий день броненосец, на котором не действовал руль и имелось всего 40 человек экипажа, был с помощью парохода «Силач» выведен на глубокую воду и затоплен на 50-метровой глубине, где и покоится по сей день. Все остальные крупные корабли русской эскадры, за исключением погибшего на мине «Петропавловска», были японцами подняты и введены в строй.

В японский плен попал 31 офицер и 507 матросов из команды «Севастополя». Минному офицеру лейтенанту Басову удалось сохранить Андреевский флаг, под которым броненосец сражался в бою 28 июля. Этот флаг находился «в совершенно избитом виде от неприятельских осколков, но, как геройское знамя, его решено сохранить в память доблестного корабля в стенах колыбели русского флота — в здании Морского кадетского корпуса».

Последняя фотография броненосца «Севастополь», сделанная после торпедного попадания 3 декабря 1904 г. Отчётливо виден крен на правый борт.

Общая оценка проекта

На момент начала постройки корабли типа «Полтава», вооружённые четырьмя 305-мм и двенадцатью 152-мм орудиями, могли считаться сильнейшими броненосцами мира. Однако строились они медленно, и к моменту их вступления в строй во флотах ведущих морских держав уже были корабли, не уступающие им в боевой мощи.

Если говорить о проекте в целом, не касаясь сроков и качества его реализации, то можно отметить лишь два безусловных недостатка. Первый из них — это неполное бронирование ватерлинии. В начале 1890-х годов уже появились скорострельные пушки среднего калибра с достаточно мощными фугасными снарядами, способными превратить небронированный борт любого корабля в решето. Чтобы кардинально повысить площадь забронированного борта, необходимо было существенно снизить толщину брони. Появление более качественной стали, закалённой по способу Гарвея, а затем и Круппа, позволяло сделать это без ущерба для стойкости брони, однако «полтавы» проектировались слишком рано, из-за чего стали обладателями излишне толстого, но слишком короткого пояса.

Другой недостаток — никудышная противоминная артиллерия. Правда, на начало 1890-х годов три-четыре десятка 47-мм и 37-мм стволов ещё можно было считать более-менее достаточным для отражения атаки миноносцев, но на рубеже веков, когда корабли реально вступали в строй, эти пушки уже стали почти бесполезными. По-хорошему следовало бы в ходе достройки и испытаний модернизировать броненосцы, сняв малокалиберную артиллерию и поставив дюжину 75-мм пушек, но этого сделано не было.

Размещение среднего калибра в башнях казалось весьма перспективным, но на практике себя не оправдало. Башенные орудия имели большие углы обстрела и неплохую защиту, однако из-за несовершенства электрических приводов того времени, тесноты и плохой вентиляции имели намного меньшую скорость наведения и худшую скорострельность, чем пушки в казематах или палубных установках. Недаром после русско-японской войны от применения башен для среднекалиберной артиллерии отказались на 20 лет.

Наиболее корректным и при этом исторически оправданным будет, пожалуй, сравнение «полтав» с построенными в Англии японскими броненосцами «Фудзи» и «Ясима», начатыми строительством позже русских кораблей, да вдобавок на верфях ведущей военно-морской державы мира, и поэтому имевших больше возможностей вобрать в себя все достижения тогдашнего военного кораблестроения.

Главный калибр «Полтавы» и «Фудзи» был примерно равноценным (используемые японцами более тяжёлые снаряды дали им ощутимое преимущество в русско-японской войне, однако это не является достоинством самого орудия и тем более корабля: после войны в России стали применять с теми же пушками ещё более тяжёлые и мощные снаряды). Часть боезапаса японцы хранили прямо в башнях главного калибра, что позволяло сделать им несколько выстрелов со значительно более высоким темпом, чем на русских кораблях, однако в дальнейшем скорость стрельбы резко снижалась. Вдобавок хранение снарядов прямо в башне было чревато их детонацией в результате удачного выстрела противника. В то же время угол возвышения японских 305-мм орудий был больше, что обеспечивало им большую дальность стрельбы. В сражении флотов это особой роли не играло из-за слишком низкой точности, однако давало преимущество при бомбардировке сухопутных объектов или неподвижных кораблей.

Средний калибр у «полтав» насчитывал 12 орудий против 10 у «Фудзи», причём русские пушки при равном калибре были более длинными, что в теории обеспечивало им более высокие баллистические характеристики и особенно бронепробиваемость. Тем не менее, реальной пользы от этого было немного, поскольку на фактических дистанциях боя пробить броню зачастую не могли даже 305-мм снаряды, и поэтому основной функцией среднего калибра стало разрушение небронированных частей вражеского корабля; для выполнения же этой задачи основную роль играет качество фугасных снарядов, а не баллистические характеристики орудия — а с фугасами у России было плохо (хотя это опять-таки не относится к достоинствам или недостаткам орудий или кораблей как таковых). В то же время среднекалиберная батарея «полтав» была лучше защищена: восемь из двенадцати пушек находились в башнях, в то время как на «Фудзи» в бронированных казематах стояли лишь четыре пушки. Правда, это отчасти компенсировалось существенно более низкой скорострельностью и меньшей надёжностью башенных установок того времени; в то же время расположение среднего калибра в башнях увеличивало углы обстрела этих орудий.

Единственное неоспоримое преимущество артиллерии «Фудзи» заключалось в более мощной противоминной батарее, что, однако, в значительной мере было достигнуто путём модернизации корабля, что можно было сделать и по отношению к «полтавам».

Главный бронепояс что «полтав», что «Фудзи» был очень толстым. У «японца» его толщина достигала 457 мм, что вкупе с применением гарвеевской стали делало его практически непробиваемым. Более тонкий пояс русских кораблей (368 или 406 мм) был скорее достоинством: в теории пробить его было легче, но на практике для этого требовалось сблизиться чуть ли не в упор, что в реальном бою невозможно; в то же время меньшая толщина брони позволяла снизить её вес (а значит, и водоизмещение корабля) или увеличить забронированную площадь. «Полтавы» были короче, чем «Фудзи», но их главный пояс был длиннее, а это существенно уменьшало площадь небронированных оконечностей и повышало устойчивость русских кораблей в бою (по мнению некоторых специалистов, броненосцы типа «Фудзи» могли погибнуть от разрушения оконечностей даже при полностью сохранившей водонепроницаемость бронированной цитадели). Правда, пояс японских кораблей замыкался толстыми броневыми траверзами, у «полтав» же они были не только тоньше, но ещё и выполнены из брони весьма посредственного качества, поэтому бой на острых курсовых углах для русского корабля был опаснее.

Огромным недостатком «японцев» была слабая защита артиллерии главного калибра. Хотя их барбеты были толще, а броня качественнее, чем у русских кораблей, сами вращающиеся части защищались лишь 152-мм бронёй. Неудивительно, что, несмотря на значительное число попаданий в установки главного калибра за время русско-японской войны, лишь у «Фудзи» броня оказалась пробита, и лишь чудо спасло броненосец от гибели. Правда, конструкция русских башен оказалась переоблегчённой, а металлические мамеринцы грозили заклиниванием в бою из-за попадания осколков, но эти проблемы были решаемы: башни подкрепили, а мамеринцы срубили.

«На бумаге» «Фудзи» намного превосходил «полтавы» в скорости. Однако здесь немаловажную роль играла разная методика испытаний, принятая в русском и английском флотах (японцы придерживались, естественно, английкой методики, ведь большинство их кораблей было построено на британских верфях). Если англичане широко применяли форсированное дутьё в котлы и замеряли скорость на прямой, то русские почти всегда проводили испытания при натуральной тяге, а в зачёт включалось и время, необходимое для разворота корабля на обратный курс; кроме того, длительность русских испытаний зачастую была больше. В результате английские (и японские) цифры больше соответствовали предельно достижимой скорости в идеальных условиях, а русские — реально достижимой при эксплуатации. Поэтому на практике «Фудзи» имел преимущество в скорости лишь над «Севастополем», на котором стояли плохо изготовленные и собранные машины российского производства; два других русских корабля типа «Полтава», оснащённые британскими машинами, проблем с ними не испытывали.

Таким образом, при меньшем водоизмещении «полтавы» имели в целом эквивалентную боевую мощь с «Фудзи», немного уступая в одних качествах и выигрывая в других. В целом можно сделать вывод, что эти корабли сочетали мощную артиллерию, неплохую бронезащиту и достаточную для своего времени скорость при сравнительно небольших размерах, что дало основания тогдашним справочникам считать их одними из наиболее сбалансированных броненосцев мира.

Источники

• С. В. Сулига. Эскадренные броненосцы типа «Полтава» (Коллекция, Яуза, Эксмо, 2005 г.) ISBN 5-699-13053-5
• А. Б. Широкорад. Корабельная артиллерия Российского флота 1867—1922 гг. («Морская коллекция» № 2 за 1997 г.)

Ссылки

• "Севастополь" на Балтике (фото)
• Фото