Зиновьев, Александр Александрович

В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Зиновьев.

Александр Зиновьев
Файл:Alexander Zinoviev.jpg
Дата рождения	29 октября 1922(1922-10-29)[…]
Место рождения	деревня Пахтино, Костромская губерния, РСФСР, СССР
Дата смерти	10 мая 2006(2006-05-10)[…] (83 года)
Место смерти	Москва, Российская Федерация
Страна	СССР  Россия
Род деятельности	философ, карикатурист, социолог, преподаватель университета, логик, писатель, публицист, сатирик, политик
Научная сфера	философия, социология, логика
Место работы	МГУ, ИФ АН СССР
Альма-матер	МГУ (1951)
Учёная степень	доктор философских наук (1960)
Учёное звание	профессор
Научный руководитель	В. Ф. Асмус
Ученики	В. Н. Порус, Д. Г. Лахути, В. К. Финн
Известен как	писатель-сатирик, формальный логик, социальный философ
Награды и премии	|
Автограф
Сайт	zinoviev.ru
Цитаты в Викицитатнике
Медиафайлы на Викискладе

Алекса́ндр Алекса́ндрович Зино́вьев (29 октября 1922 года, Костромская губерния — 10 мая 2006 года, Москва) — советский и российский учёный-логик, социолог и социальный философ; специалист по методологии научных исследований; писатель, критик глобального капитализма.

В последние годы жизни в СССР и в эмиграции считался известным советским диссидентом. Сам Зиновьев утверждал: «Я диссидентом никогда не был… Меня упорно зачисляли в диссиденты».

Биография

Александр Зиновьев родился в деревне Пахтино Чухломского уезда Костромской губернии РСФСР (ныне Чухломский район Костромской области) шестым ребёнком в семье мастерового Александра Яковлевича и крестьянки Аполлинарии Васильевны (урожд. Смирнова). Семью Зиновьевых, чей дом стоял в центре деревни, в округе уважали, у них часто бывали гости, от местных партийных начальников до священника. Отец Зиновьева не работал на селе, а большую часть времени был на заработках в Москве, с юности жил между деревней и столицей, имел московскую прописку (ему выделили десятиметровую комнату в подвале), что, вероятно, спасло семью от репрессий во время раскулачивания. До революции Александр Яковлевич расписывал храмы, был богомазом, а впоследствии занимался отделочными работами, делал трафареты. Поэтому в анкетах Зиновьев называл профессию отца несколько пренебрежительно — «маляр». Александр Яковлевич интересовался искусством, привозил детям принадлежности для рисования, иллюстрированные журналы, книги. Биографы выделяют роль матери в формировании личности Александра: Зиновьев с любовью и уважением вспоминал её мудрость и религиозные убеждения, которые определяли правила поведения в доме.

В течение 1930-х годов по мере взросления детей отец забирал их в столицу. Александр, с раннего детства выделявшийся своими способностями, был сразу переведен во второй класс, а в 1933 году после окончания начальной школы по совету учителя математики его отправили в Москву; жил в подвальной комнате на Большой Спасской улице. Александра приняли в пятый класс; тяжелые бытовые условия сочетались с интересными занятиями — в те годы советское государство активно модернизировало школьное образование, реформы сопровождались пропагандой его социальной значимости. Александр учился успешно, больше всего ему нравились математика и литература. Участие в кружке рисования не сложилось — его рисунки обнаруживали черты карикатур, конфуз случился с перерисовкой портрета Сталина для Сталинской комнаты; неудачным был и опыт в драмкружке, где ему доверили лишь сыграть «роль» трупа — жертвы империализма. Много читал дополнительно, был завсегдатаем библиотек; читал классику, как отечественную, так и зарубежную. Из русской классики Зиновьев выделял Лермонтова, знал наизусть множество его стихов; из современных авторов — Маяковского. Наиболее понятным и близким зарубежным писателем был Гамсун («Голод»); по замечанию П. Фокина, Зиновьева привлекали одиночество и гордость индивидуалистических характеров, что помогало ощущать себя исключительным; это чувство он рано начал осознанно культивировать.

Я… родился в 1922 году, вырос на идеалах коммунизма. Я не был никогда апологетом того общественного устройства, какое складывалось в России после 1917 года. Но я рос в нём, усваивал его лучшие идеалы, делал из себя человека, которого можно назвать идеальным или психологическим коммунистом. Идеальным коммунистом мы считали тогда человека, живущего и трудящегося во имя интересов коллектива и всей страны, готового жертвовать ради своего народа всем личным, довольствующегося малым, не стремившегося к собственности и карьере и т. д. Я и сейчас придерживаюсь этих принципов. Для меня, например, до сих пор нет ничего ненавистнее собственности, хотя и живу на Западе.«Завтра», 1993, № 2

Зиновьев интересовался и общественно-политической жизнью. Как отмечает П. Фокин, он, как и многие, был охвачен желанием «строительства нового мира» и верой в «светлое будущее», его завораживали мечты о социальной справедливости, идеи равенства и коллективизма. Происходившие социальные, культурные и экономические изменения, с одной стороны, способствовали этому оптимизму; с другой стороны, Зиновьев замечал и негативные аспекты: возрастающее имущественное расслоение, причем в продвижении по социальной лестнице были успешны в первую очередь активисты-демагоги, болтуны и доносчики; дискриминацию крестьян по сравнению с «рабочим классом», в целом крайне тяжелое экономическое положение в деревне, которое Александр наблюдал, приезжая на каникулы в Пахтино. Под впечатлением от известной книги Радищева Зиновьев хотел написать обличительное «Путешествие из Чухломы в Москву»; в 1935 году, после обнародования проекта сталинской конституции, с другом в шутку составил вымышленную конституцию, в которой «лодыри и тупицы» имели «право на такие же отметки, как и отличники» («конституция» вызвала школьный скандал, но дело замяли). Как пишет П. Фокин, «подвиги и подлости» советского общества, противоречия и проблемы повседневной жизни провоцировали «душевный бунт».

В 1937 году Зиновьев вступил в комсомол, через год став членом школьного комсомольского комитета, где был ответственным за выпуск сатирической газеты. На выбор философии в качестве будущей специальности повлиял учитель общественных дисциплин, аспирант Московского института философии, литературы, и истории (МИФЛИ) — главного гуманитарного вуза тех лет в СССР. Вместе с учителем Александр начал читать работы Маркса и Энгельса, увлекся диалектикой. С отличием окончив в 1939 году школу, поступил в МИФЛИ (другими вариантами были математическая и архитектурная специальности). Среди его сокурсников были впоследствии известные философы А.В. Гулыга, И.С. Нарский, Д.П. Горский, П.В. Копнин; в институте преподавали такие видные ученые, как этнограф и антрополог В.К. Никольский, биолог Б.М. Завадовский. Тем не менее, атмосфера в институте, кузнице «бойцов идеологического фронта» оставляла желать лучшего. Зиновьев был почти без средств, мизерной стипендии не хватало, отец перестал ему помогать; как пишет П. Фокин, Зиновьев практически находился в состоянии физического и нервного истощения. В поисках ответа на вопрос, почему провозглашаемые светлые идеалы коммунизма расходились с реальной действительностью, Зиновьев пришел в своих размышлениях к фигуре Сталина: «Отец народов» стал причиной извращения коммунистических идеалов .

По воспоминаниям Зиновьева, еще в школе ему пришла идея убийства Сталина, которое он не раз обсуждал в институте с близкими друзьями, которые отнеслись к идее покушения без особого энтузиазма, хотя не донесли; «план» провалился, поскольку они не нашли оружие. В МИФЛИ Зиновьев не слишком скрывал свои антисталинские и антисоветские взгляды; Майкл Кирквуд полагает, что его арест был лишь вопросом времени. На очередном комсомольском собрании (конец 1939 года) Зиновьев эмоционально выступил, рассказав о бедах и несправедливостях, происходивших в деревне, открыто критиковал культ Сталина, называл себя неоанархистом. Так как в институте не хотели раздувать скандал, Зиновьева направили на психиатрическую экспертизу (признали здоровым, но истощенным физически), но в конечном итоге исключили из комсомола и МИФЛИ. Вскоре Зиновьев был арестован и допрошен на Лубянке, причем, по его воспоминаниям, он открыто высказывал свои антисоветские убеждения. Как отмечает исследователь Майкл Кирквуд, допросы имели скорее воспитательный характер; Зиновьев вспоминал, что следователи были убеждены, что кто-то внушил ему его взгляды, поэтому планировали отпустить Зиновьева для слежки, чтобы раскрыть всю антисоветскую группу. При переводе на предполагаемое новое место жительства (одна из квартир НКВД) Зиновьев сбежал, когда его ненадолго оставили без присмотра; на какое-то время вернулся в Пахтино, затем несколько месяцев жил в Москве по подправленным документам. Зиновьев вспоминал, что был объявлен во Всесоюзный розыск; П. Фокин указывает, что трудно восстановить хронологию тех событий, поскольку не сохранилось документов об аресте и объявлении в розыск. В октябре 1940 года после года полулегального существования, узнав, что армия может помочь избежать тюрьмы, вступил в РККА. В военкомате назвался «Зеновьевым», сказав, что потерял паспорт.

Большую часть войны Зиновьев провел в Ульяновской авиашколе. Вначале служил на Дальней Востоке (Приморский край) в составе кавалерийской дивизии. Весной 1941 года войска перебросили на запад, его зачислили башенным стрелком в танковый полк, однако накануне 22 июня направили в только что созданную лётную школу (Орша), которую с началом войны пришлось эвакуировать в Горький. Зиновьев учился летать на биплане, а в начале 1942 года был направлен в Ульяновскую военную авиационную школу пилотов, где провел почти три года, большую часть времени — в резерве. Учебные полеты проводились на Ил-2. Ульяновская авиашкола была весьма эффективным учреждением, подготовившим почти тысячу летчиков; качество обучения было на высоком уровне. П. Фокин предполагает, что отменному здоровью, бодрости и энергичности Зиновьева, которые он сохранил до старости, во многом способствовала физическая закалка, полученная в авиашколе. В октябре 1944 года, показав хорошие результаты на выпускных испытаниях, окончил авиашколу и получил звание «младший лейтенант».

Зиновьева направили в штурмовой авиационный полк на территории Польши. Первый боевой вылет состоялся в конце марта 1945 года во время взятия Глогау, затем он участвовал в боях на территории Германии; в конце апреля был награжден орденом Красной Звезды. Последний боевой вылет (номер 18) совершил в Грассау, где 8 мая еще продолжались бои. Зиновьев вспоминал, что ему, как и его товарищам, боевые полеты доставляли удовольствие: нравилось чувствовать себя хозяином боевой машины, сбрасывать бомбы, стрелять из орудий; страх погибнуть облегчался осознанием того, что «это только раз». После окончания войны год прослужил на территории Чехословакии, Венгрии, Австрии до расформирования полка в мае 1946 года. П. Фокин указывает, что он тяготился бессмысленностью военной службы, неоднократно пытался уволиться, но неудачно. В ожидании демобилизации предпринял первую литературную попытку, написав «Повесть о предательстве», в центре которой вывел образ особиста.

Шесть лет, проведенные в армии, дали Зиновьеву богатый материал для осмысления советского общества, наблюдения за социальными отношениями и динамикой, армия представляла масштабную социальную лабораторию, в которой рельефно или даже карикатурно проявлялись особенности социальных процессов. Ульяновская авиашкола, стала, выражению П. Фокина, своеобразным аналогом пушкинского Царскосельского лицея. В своем творчестве он неоднократно возвращался к карикатурным, в духе истории солдата Швейка описаниям, насмехаясь и издеваясь над однообразным бытом, духовной и интеллектуальной ограниченностью, пустотой и бессмысленностью жизни в стенах школы. УВАШП описывалась в романе «В преддверии рая», стала прообразом Ибанской Военной Авиационной Школы Пилотов в романе «Зияющие высоты», символом советской действительности, в котором сочетались казарменная дисциплина и анархия, страх и бессилие, фальшивость и банальность, глупость и криминальность.

После увольнения из армии, в 1946 году Зиновьев забрал мать и младших братьев из деревни в Москву; ему удалось восстановиться на философском факультете МГУ, с которым объединили МИФЛИ. Рассматривал возможность стать летчиком гражданской авиации, но не хотел уезжать из столицы во время учебы, поэтому пришлось искать случайные заработки — стипендии не хватало. За время учебы ему пришлось работать грузчиком, землекопом, сторожем, даже изготавливать фальшивые хлебные карточки и сдавать кровь; чуть позже (1950—1952) преподавал в школе логику и психологию. Первоначально не планировал философскую карьеру, думал стать писателем. Решил переписать «Повесть о предательстве», превратив её в «Повесть о долге», главным действующим лицом стал осведомитель — «разоблачитель врагов». Зиновьев отнес рукопись в журнал «Октябрь», где работал В. Ильенков, отец Э. Ильенкова, и в «Новый мир», возглавляемый К. Симоновым. Отзывы рецензентов были негативными, Симонов порекомендовал уничтожить рукопись, что автор и сделал. Как пишет П. Фокин, неудача сильно подействовала на Зиновьева, он вспоминал, что пьянствовал, вел разнузданный образ жизни, не следил за здоровьем; преодолеть ситуацию и сосредоточиться на философии помогла работа в стенгазете, где он начал писать эпиграммы, пародии, юмористические стихи, сочинял красочные истории «из жизни», которые, отмечает П. Фокин, казались такими правдоподобными, что даже сам автор иногда в них верил.

Философский факультет в послевоенные годы находился «на передовой» идеологического фронта — «крупнейшим событием» была речь секретаря ЦК А.А. Жданова (1947), за которой последовало усиление роли партии в философском образовании; проводились конференции по изучению работ Сталина, широко отмечался десятилетний юбилей (1948) «гениального сталинского труда» — «Краткого курса истории ВКП (б)». Зиновьев учился в основном на «отлично», благодаря его памяти, желанию и способности структурировать информацию освоение марксистских текстов не составляло большого труда. Хотя большинство преподавателей были квалифицированными и заслуженными учеными, Зиновьев не слишком высоко их оценивал — во-первых, Канта, Маркса и Гегеля он изучил ещё до войны; во-вторых, преподаватели мало что могли ему дать. Они были предметом его насмешек и сатирических карикатур, имевших популярность среди студентов; Зиновьев был склонен и к самоиронии. Он иронически вспоминал, как, например, «косноязычный маразматик Бугаев» с первых занятий внушал студентам превосходство над всей предшествующей философией; другой предмет насмешек, Белецкий, через окно указывал на «объективную истину» — Кремль. Исключением был историк философии В.Ф. Асмус, имевший международное признание, с ним у Зиновьева на всю жизнь сложились теплые отношения. Собирательный карикатурный образ философского факультета был воссоздан Зиновьевым в романе «Желтый дом».

Наиболее близким другом не слишком сентиментального Зиновьева стал Карл Кантор, который, по мнению Александра Пятигорского был, возможно, «единственным человеком, которого Зиновьев всю жизнь по-настоящему любил». Дружеские отношения с Эвальдом Ильенковым, который учился на курс старше (хотя был младше), скорее представляли соперничество, хотя оба выступали против философской догматики. Зиновьев и Ильенков были интеллектуальными лидерами студенческих компаний (теоретические разговоры зачастую проходили в забегаловках за рюмкой водки или кружкой пива), куда позднее добавились Б. А. Грушин, М. К. Мамардашвили и Г. П. Щедровицкий, Александр Пятигорский, Лев Карпинский, Юрий Карякин, Юрий Левада. По воспоминаниям Пятигорского, Зиновьев «стал для меня на факультете всем». Как писал Кантор, у Зиновьева не было конкретного предмета, он учил критическому взгляду на навязываемые учебной программой оценки (прежде всего марксизма-ленинизма), рассматривал привычные темы под новым, часто неожиданным углом; его склонность к самостоятельному мышлению привлекала и студентов, и аспирантов, иногда даже преподавателей, включая Асмуса, который очень уважал Зиновьева. Кантор, который в те годы был сталинистом, вспоминал:

...он говорил мне в 48-м, примерно, году, что первым вульгаризатором марксизма был Энгельс. Я отвечал: «Саша, побойся Бога, как так? Вот Энгельс сделал то-то, то-то..». «Все это правильно, продолжал он, но ты почитай его "Диалектику природы", — ведь это совершенный бред, вся диалектика природы надуманна, ты что-нибудь подобное у Маркса найдешь?». Это воспоминание об одном моменте такого критического удара по сознанию в противовес тому, что говорилось. Презирал работу Ленина "Материализм и эмпириокритицизм", иначе её не называл как "Мцизм-мцизм". «Ты пробовал, — он меня спрашивает, — когда-нибудь читать Маха и Авенариуса?» Я говорю — «не пробовал». Он говорит: «Попробуй. Они на десять голов выше Ленина, который их критикует. Критикует он Богданова. Ты читал Богданова?» и т.д.

На третьем курсе Зиновьев заинтересовался логикой «Капитала», работе Маркса был посвящен его диплом. Окончив в 1951 году с отличием университет, поступил в аспирантуру. «Капитал» для Зиновьева был в большей степени образцом работы мысли, его интересовала логическая структура, а не экономическое или политическое описание капитализма, диссертация рассматривала логические приемы, использованные Марксом. В советской догматике предмет изысканий Зиновьева, как и аналогичных исследований Ильенкова, назывался «диалектической логикой», распространенным в те годы термином. В 1952 году Зиновьев и его ученики Грушин, Мамардашвили и Щедровицкий учредили Московский логический кружок. Участники пытались выработать т.н. «генетически-содержательную» логику — альтернативу как официозной диалектической логике, так и логике формальной. Деятельность кружка, проходившая на фоне оживления атмосферы на философском факультете после смерти Сталина, имела и социальный аспект, борьбу против догматики, конфликт поколений — «стариков» и «молодежи». В начале 1954 года состоялась дискуссия «О разногласиях по вопросам логики», обозначившая размежевание «диалектиков», формальных логиков и «еретиков» из кружка — т.н. «станковистов». На другой дискуссии («Естествознание и философия») Зиновьев произнес известную фразу о том, что «раньше буржуазные философы объясняли мир, а теперь советские философы этого не делают», вызвавшую аплодисменты зала. После дискуссий участников кружка вызвали в КГБ, но репрессий не последовало. В сентябре 1954 года Зиновьеву удалось защитить кандидатскую диссертацию «Восхождение от абстрактного к конкретному (на материале „Капитала“ К. Маркса)». Противодействие «стариков» уравновешивалось поддержкой министра культуры академика Г. Александрова, которую удалось получить через К. Кантора. Оппонентами были Т. Ойзерман и П. Копнин, на защите Зиновьева поддержали аспиранты Мамардашвили и Грушин, а также Щедровицкий. Впоследствии «старики» одержали «административную», хотя, отмечает П. Фокин, не «историческую» победу — у Грушина и Щедровицкого были проблемы с трудоустройством и защитой диссертаций, Ильенкову не дали преподавать в МГУ. Перипетии тех событий Зиновьев гротескно описал в романе «В преддверии рая».

Обращение к логике для Зиновьева, по мнению П. Фокина, было актом самосохранения в условиях советской действительности, нежелание заниматься идеологической пропагандой в рамках «исторического материализма» — логика находилась за пределами партийных или классовых интересов. В то же время, В.А. Лекторский связывает поворот Зиновьева (как и Ильенкова) к исследованиям теоретического мышления и методологии с убеждениями, что именно строгое знание способно повлиять на бюрократический «реальный социализм», реформировать советскую систему. В повседневной жизни Зиновьев не скрывал антисталинских воззрений. Как вспоминал Г. П. Щедровицкий о знакомстве с Зиновьевым в 1952 году, тот отвергал практическую теорию марксизма — ненавидел советский социализм, который, тем не менее, соответствовал русскому национальному характеру и культурным традициям. Пессимизм усиливался тем обстоятельством, что социализм рассматривался как неизбежное и безальтернативное будущее человечества, в котором Зиновьев не видел для себя места. В 1951 году Зиновьев женился, в 1954 году родилась дочь Тамара, через год супруги получили небольшую комнату в коммуналке. Брак был отчасти по расчету, отчасти по любви, но семейная жизнь не сложилась — у каждого были свои профессиональные интересы, усиливалось непонимание. Положение усугублялось продолжавшимся пьянством Зиновьева.

Зиновьев постепенно охладел к логическому кружку, в котором на роль лидера выдвинулся Щедровицкий, а затем вообще перестал в нем участвовать. У Зиновьева были собственные амбиции; как пишет П. Фокин, его не устраивала модель кружка — «колхоз», к тому же 1955 году он получил должность младшего научного сотрудника в Институте философии Академии наук СССР, где чувствовал себя комфортно. Институт был в первую очередь идеологическим учреждением, но определенное возрождение в 1950-е годы философской мысли давало возможность заниматься наукой, в том числе и в области логики, что признавал и сам Зиновьев.

C 1955 по 1965 год преподавал в разных московских вузах. В 1960 году защитил докторскую диссертацию «Философские проблемы многозначной логики» (опубликована как монография). В 1967—1968 годах по совместительству заведовал кафедрой логики МГУ. В 1962—1972 годах написал множество научных книг и статей, получил мировую известность: все его крупные произведения были вскоре переведены на иностранные языки. Выдвигался в члены-корреспонденты Академии наук СССР и на Государственную премию СССР. Часто приглашался на заграничные конференции, но ни на одной не побывал. В 1975 году его избрали членом Финской академии наук.

Как пишет О. Зиновьева, в 1968 году Зиновьев был снят с должности заведующего кафедрой логики в МГУ после истории с Юрием Гастевым и Виктором Финном, которые были связаны с диссидентами, а затем и лишён профессуры. Постепенно у него начались проблемы с публикацией научных работ, и он стал писать публицистические произведения и пересылать их на Запад. Статьи публиковались в Польше и Чехословакии. Тогда же он много выступал с публичными лекциями на различные темы, а его статьи распространялись в «самиздате».

В 1974—1975 годах конспиративно писал и пересылал на запад части романа «Зияющие высоты», который был опубликован в 1976 году в Швейцарии в издательстве «L`Age d`Homme»; появлению романа сопутствовало освещение в западных радиостанциях. Книга в иронической и юмористичной форме описывала общественную жизнь в Советском Союзе. «Зияющие высоты» стали бестселлером и были переведены на 20 языков. За несоответствие идеологическим нормам книга была признана антисоветской, и Зиновьева лишили всех научных званий, военных наград, исключили из КПСС и уволили с работы. После публикации в 1978 году романа «Светлое будущее», где Л. И. Брежнев был подвергнут прямой сатирической критике, органы правопорядка, по словам Зиновьева, предложили ему выбор между тюремным заключением сроком на 7 лет и выездом из страны; Зиновьев выбрал выезд. 6 августа 1978 года А. Зиновьев с женой и семилетней дочерью был выслан из СССР в ФРГ.

Хочу обратить внимание читателя на то, что многие представители моего поколения вырастали в Советском Союзе, но в неизмеримо большей степени как люди западноевропейские, а не национально русские, – я в этом отношении ушёл дальше многих других. Даже сейчас, после трагической гибели России, для меня главной тревогой стала судьба именно западноевропейской цивилизации. То, что Россия обречена на гибель, мне было ясно с самого начала послевоенной истории (точнее – с 1985 года). Было ясно, почему она обречена, чем закончится её история. Это у меня подробно описано во многих статьях и книгах. Я этим не горжусь – просто констатирую как факт.

Александр Зиновьев, 2006 год

По прибытии в Мюнхен, Зиновьев был принят президентом Мюнхенского университета Н. Лобковицем, Зиновьеву была предоставлена работа профессора кафедры логики Мюнхенского университета. С 1978 по июнь 1999 года Александр Зиновьев с семьёй жил в Мюнхене, занимаясь научным и литературным трудом.

До периода перестройки Зиновьев был одним из самых ярких критиков советской системы. Однако перестройку Зиновьев воспринял резко отрицательно, назвав её «Катастройкой». С его точки зрения, это был неправильный ответ на кризис, поскольку Горбачев и другие руководители КПСС приняли кризис управления за кризис самого советского строя. Такая неадекватная политика, по мнению Зиновьева, неминуемо должна была привести к краху коммунизма, а не к его продекларированному обновлению. При этом Зиновьев отрицательно относился к распространению прозападных либеральных ценностей. В поздних изданных трудах крайне негативно оценивал разрушение советской системы. Известна его фраза – «Целили в коммунизм, а попали в Россию»..

В 1990 году Президиумом Верховного Совета СССР восстановлен в советском гражданстве. В том же году участвовал на французском телевидении в дебатах с Б. Н. Ельциным, в ходе которых раскритиковал ельцинскую критику советской системы и назвал его политические обещания демагогическими и невыполнимыми.

Вдова Зиновьева Ольга отмечала, что происходящее в Югославии подтолкнуло Зиновьева к возвращению в Россию.

30 июня 1999 года возвратился в Москву, мотивируя это тем, что невозможно «находиться в лагере тех, кто уничтожает мой народ и мою страну». По приглашению ректора МГУ В. А. Садовничего стал профессором философского факультета МГУ.

В 1999 году выдвигался в Госдуму по списку Российского Общенародного Союза, но не был зарегистрирован, так как вернулся в Россию незадолго до этого.

Зиновьев скончался 10 мая 2006 года от опухоли мозга. Согласно завещанию, был кремирован, пепел был развеян с вертолёта над районом Чухломы, где родился и вырос Зиновьев, на этом месте был установлен валун В память о заслугах перед российской культурой на Новодевичьем кладбище в Москве была сооружена символическая могила-кенотаф и памятник Зиновьеву.

А. А. Зиновьев был трижды женат. От первого брака у Зиновьева остался сын Валерий (р. 1944), от второго — дочь Тамара (р. 1954), от третьего брака две дочери — Полина (р. 1971) и Ксения (р. 1990).

Общая характеристика творчества

Творчество Александра Зиновьева разделяется на три основных периода:

• 1-й, «академический» — до публикации «Зияющих высот» (1976) и высылки из Советского Союза. Основная сфера его занятий — логика и методология науки. Труды этого периода: «Философские проблемы многозначной логики» (1960), «Логика высказываний и теория вывода» (1962), «Основы логической теории научных знаний» (1967), «Комплексная логика» (1970), «Логика науки» (1972), «Логическая физика» (1972) и др.;
• 2-й: 1978—1985 годы — исследование, описание и критика «реального коммунизма» в различных литературных жанрах: в публицистике, социальной сатире и социологическом эссе. В этот период 3иновьевым написаны следующие работы: «Светлое будущее» (1978), «В преддверии рая» (1979), «Жёлтый дом» (1980), «Коммунизм как реальность» (1981), «Гомо советикус» (1982), «Мой дом — моя чужбина» (1982), «Пара беллум» (1982), «Ни свободы, ни равенства, ни братства» (1983), «Иди на Голгофу» (в основном написана в 1982, обнародована в 1985) и др.;
• 3-й: после начала перестройки в СССР — критика распада советской системы, поворот к критике современного западного общества. Алексей Панкин отмечал: «Поворот Зиновьева после распада СССР поразителен. Антикоммунист стал называть „реальный коммунизм“ вершиной российской истории. Человек, в юности замышлявший покушение на Сталина, стал его защитником…»

Александр Зиновьев являлся одним из наиболее известных и плодотворных авторов в жанре социологического эссе. В такой повести в художественном стиле описываются социально значимые аспекты жизни людей в данном обществе, иллюстрируемые характерными для него событиями и описаниями типичных явлений. Вымышленные действующие лица служат для описания качеств социальных типов людей и высказывают различные мнения. В таком жанре и была написана его книга «Зияющие высоты» и другие: «Светлое будущее», «В преддверии рая», «Записки ночного сторожа», «Жёлтый дом» в 2-х томах (1980), «Иди на Голгофу» (1985), «Живи» (1989), «Глобальный человейник» (1997), «Катастройка» (1989), «Искушение» (1991), «Русская трагедия (Гибель утопии)» (2002).

По мнению английского слависта, исследователя творчества Зиновьева Майкла Кирквуда, Зиновьева следует отнести к литературной критике в том широком смысле, в каком её понимали Мишель Фуко и Ролан Барт («автор», производящий «письмо», которое, по Барту, является процессом, а не результатом). Работы Зиновьева не ограничивались какой-либо конвенциональной «парадигмой», а затрагивали широкий спектр литературных, исторических, политических, социологических, эстетических, моральных и религиозных вопросов.

Кроме философских произведений, Зиновьев много времени уделял поэзии и живописи. Картины Зиновьева выполнены в экспрессионистской и сюрреалистической манере, несут сильный заряд эмоций, символизируют противостояние автора враждебному миру, одиночество. Даже в лирических стихотворениях чувствуется резкая, задиристая манера Зиновьева общаться с окружающим миром. Рисунки Зиновьева иногда использовались для иллюстрации обложек его книг. Наиболее известным является рисунок с обложки книги «Коммунизм как реальность», где изображены две крысы со связанными хвостами, пожимающие друг другу лапы и одновременно держащие друг друга за горло.

Логика

В 1950-е годы Зиновьев наметил общие принципы программы «содержательной логики», впоследствии пересмотрев ее. Формально находясь в рамках советской «диалектической логики», он ограничил применимость анализа марксового «Капитала» особым видом объектов (исторических или социальных), являющихся «органическим целым», обладающим комплексной функциональной структурой со сложной системой эмпирических связей. Содержательная логика претендовала на выражение как языкового аспекта (формальная логика), так и логико-онтологического, а также процедурного; рассматривала мышление как историческую деятельность; утверждала статус логики как эмпирической науки, материалом которой являются научные тексты, а предметом — приемы мышления; рассматривала инструментальную функцию логики для научного мышления. В 1959 году Зиновьев посчитал концепцию содержательной логики противоречивой, отказавшись от её противопоставления формальной логике. Его программа не получила официального признания, но повлияла на последующее развитие советских исследований по методологии науки, т.н. «логики науки».

В 1960-е годы Зиновьев выдвинулся в число ведущих советских логиков, став практически единственным советским философом, которого публиковали на западе, где вышло пять его работ; его исследования сформировали научную школу в СССР, которая впоследствии распалась. Монография «Философские проблемы многозначной логики» (1960) вскоре была переведена на английский и оценивалась как значительное событие в советской философии, хотя имела и недостатки. В монографии Зиновьев впервые в советском блоке осуществил обзор работ по многозначной логике. В целом эта и последующие его работы находились на отдалении от основных направлений и тенденций логики и методологии науки второй половины XX века и не привлекали большого внимания .

Задача логики, по Зиновьеву, состояла не в формальных математических исчислениях, а в разработке «способов рассуждения, доказательства, приемов научного познания». Зиновьев пытался, во-первых, преодолеть классическую и интуитивистскую версии логики и, во-вторых, расширить область исследований логики на основе методологии эмпирических наук. По определению ученика Зиновьева А. Ивина, предметом логики для него являлся язык; логика не открывает, а изобретает специфические правила. Зиновьев настаивал на универсальности логики, утверждая независимость логических правил от эмпирических областей их применения. Этот его подход в западной литературе характеризовался как логический номинализм. Как отмечает ученик Зиновьева немецкий логик Х. Вессель, его логика была основана на синтаксисе, а не на семантике.

Зиновьев исследовал ряд вопросов неклассической логики, от общей теории знаков до логического анализа движения, причинности, пространства и времени. В центре его внимания была многозначная логика и теория логического следования (теория вывода), которая существенно отличалась от классической и интуитивистской математической логики. В «Философских проблемах многозначной логики» многозначная логика рассматривалась как обобщение, а не упразднение классической двузначной логики, хотя Зиновьев заключал, что возникновение многозначной логики «нанесло удар» по априоризму классической логики. В дальнейшем Зиновьев развил общую теорию следования, оригинальность которой, по мнению Весселя, заключалось во введении в формулу логического следования двуместного предиката «из... логически следует...», который де-факто выполнял роль метатермина. На основе теории были выстроены теория логических исчислений и остальные разделы логики (теория кванторов и предикации, логика классов, нормативная и эпистемическая логика). Работа «Комплексная логика» (1970) представляла систематическое рассмотрение формального аппарата для анализа понятий, высказываний и доказательств, в монографии была сформулирована строгая теория кванторов, которая соответствовала интуитивным посылкам; были исследованы свойства кванторов.

В более популярной форме его концепция, включая обсуждение методологии физики, была изложена в работах «Логика науки» и в «Логическая физика». Зиновьев критиковал точку зрения, согласно которой для микромира необходима специальная (квантовая) логика, отличная от методологического формализма макромира (пример универсальности логики). По его мнению, многие проблемы в философии физики или онтологии являлись терминологическими не были связаны собственно с физикой, как, например, проблема обратимости времени. В анализе Зиновьева многие утверждения, традиционно понимаемые как физические и эмпирические, рассматривались как имплицитные следствия определений терминов; или по меньшей мере их можно представить без противоречия или эмпирического опровержения. Примером является высказывание «тело не может находиться в разных местах одновременно».

Социальная философия

Зиновьев называл свою теорию «логической социологией», которую он разработал на основе собственных исследований в области логики и методологии науки. Социологическую теорию Зиновьева можно разделить на общую и частную. Общая относится ко всему миру, частная теория — к советскому коммунизму. Главным методом социального познания следует считать наблюдение. Эксперимент и моделирование в социальной реальности по понятной причине могут быть только мысленными, но они, как и другие общенаучные методы познания, станут эффективны лишь в том случае, если будут применены к достоверным данным.

Центральным в социологии Зиновьева является введенное им понятие законов социальности — законов экзистенциального эгоизма, которые отличаются от законов зоологического индивидуализма тем, что они в силу способности людей к познанию мира и рациональной организации своей деятельности обнаруживаются с большей изощренностью и неотвратимостью. Они определяют функционирование больших масс людей, и этим законам следуют социальные субъекты — индивиды в социальных объединениях. Одним из основополагающих законов является размежевание социального объединения на тех, кто командует и тех, кто подчиняется, и распределение благ соответственно месту субъекта во властной иерархии. Законы социальности заставляют индивида действовать, исходя из его собственной социальной позиции, чтобы сохранить её, по возможности укрепить и занять более высокую позицию. Их не следует путать с нормами морали, права и другими сознательно задаваемыми регулятивами поведения. Последние выработаны людьми как средства защиты от самих законов социальности, то есть от самих себя. Эффективность этой защиты является относительной, ибо она может лишь нейтрализовать следствия законов социальности, но не отменить их действие.

Предшественниками концепции социальности можно считать Макиавелли с его анализом искусства государственного правления, Гоббса с гипотезой о естественном состоянии войны всех против всех и Мандевиля с идеей о том, что общее благо складывается из частных зол.

Зиновьев выделяет три основных аспекта в социальных объединениях, характеризующих отношения, складывающиеся между социальными субъектами: деловой, коммунальный и идеологический (менталитетный). Они характеризуют отношения, складывающиеся между социальными субъектами в зависимости от их деловой эффективности, места в иерархической социальной структуре и ментальных представлений. Деловой аспект охватывает действия людей и и формы их организации, направленные на обеспечение средств существования, создание материальной культуры. Коммунальный аспект включает все поступки людей, связанные с самим фактом наличия большого количества индивидов, вне зависимости от их интересов. Менталитетный аспект охватывает сферу сознания (психики, менталитета) человека. Конкретные общества отличаются друг от друга тем, какое из этих фундаментальных отношений человеческого общежития становится доминирующим и разворачивается в специальные закономерности, придающие ему своеобразный облик.

Капиталистические общества сложились на преимущественной основе деловых (товарных) отношений и стали обществами экономическими. Общество советского типа выросло с преимущественной опорой на коммунальные отношения, превратившиеся в этом случае из общесоциальных законов в специальные закономерности функционирования коммунистического общества. Поэтому ключевым для понимания реального коммунизма является анализ отношений между людьми в трудовом коллективе и отношений между коллективами в обществе. Советское общество и есть реальный коммунизм, и никакого другого коммунизма быть не может.

В обобщающей фундаментальной монографии «На пути к сверхобществу» (2000) подробно представлены методологические и логические основы его социологии, формулируется категориально-понятийный аппарат для анализа исторических процессов, рассматриваются как в общем виде, так и конкретно основные направления тенденций развития современного человечества («человейника»): реальный коммунизм и западнизм.

В данном исследовании и других поздних работах Зиновьев вводит понятие «человейника» для характеристики человеческих объединений. «Человейники» обладают следующими свойствами: действуют как целое, имея сложное внутреннее строение с разделением функций, достаточно долговечны, занимают определённую территорию, автономны во внутренней жизни и обладают внешней и внутренней идентификацией. «Человейник» в процессе эволюции проходит три стадии: предобщество, общество и сверхобщество. Переход от общества к сверхобществу является основной тенденцией развития «человейника» в ХХ веке. Это переход протекал в двух эволюционных линиях, сложившихся в рамках западноевропейской цивилизации и боровшихся друг с другом за роль лидеров мирового эволюционного процесса. Одна линия была представлена «человейниками» коммунистического типа и наиболее цельно воплотилась в Советском Союзе, её особенность состояла в опоре на коммунальный аспект жизнедеятельности. Вторая линия, именуемая западнистской, воплотилась в наиболее «чистом» виде в США, Западной Европе, в ней преимущественно развит деловой аспект жизнедеятельности «человейника». В этой борьбе победила вторая линия. Сверхообщество складывается после Второй мировой войны, и на этой стадии формируется единый, глобальный «человейник», при котором исчезают ранее существовавшие разнообразные общества, а господство сверхобщества устанавливается как господство Запада.

Человейники различаются по режимам темпоральности. Зиновьев, разграничивая социальное и физическое время, использует понятие «социальное настоящее» — протяженный временной промежуток, в котором индивид планирует действия и действует, воспринимая время как нечто остановившееся и считая его настоящим как по отношению к прошлым, так и к будущим событиям. Социальное время способно к расширению, сжатию, оно может идти вспять, иными словами, отмечает К. Крылов, им можно владеть. Предобщество живет только в социальном настоящем, общество способно владеть прошлым, а сверхобщество управляет своим будущим, причем этим проектированием будет заниматься узкая группа людей; никакие человейники более невозможны, глобальное сверхобщество их элиминирует или поглощает.

По мнению историка и социолога А. Фурсова, работы Зиновьева находятся в рамках «новой социальной истории» — направления в мировых социально-исторических исследованиях, которое оформилось в 1970-х годах и представляет собой принципиально новый дискурс, противостоящий как либеральному, так и марксистскому. Тем самым Зиновьев, идя своим путём, часто оказывался в авангарде мировой теоретической мысли в области социальных наук, которая с начала XX в. пыталась разрешить проблему: возможно ли социальное знание, преодолевающее ограниченность взглядов как господствующих («идеология»), так и угнетенных («утопия») групп (Карл Мангейм). «Система Зиновьева» представляет, по мнению Фурсова, более многообещающую программу выхода за рамки когнитивных ограничений взгляда на реальность, чем «социология познания» Мангейма.

Оценки

Известный немецкий славист и литературовед-русист Вольфганг Казак следующим образом охарактеризовал литературное творчество Александра Зиновьева:

— 3иновьев… преследует в своих довольно однообразных произведениях единственную цель: в сатирической форме, используя социологический анализ, разоблачать коммунистический строй и общество. Книга «Зияющие высоты» состоит, как и большинство других произведений, из нескольких сотен отдельных эпизодов, в которых изображены всевозможные аспекты жизни советской интеллигенции. В абстрактно обрисованных, совершенно схематичных персонажах порой легко узнаются фигуры современников, послуживших прообразами. Сквозного действия нет. Многочисленные непристойности в тексте действуют отталкивающе.

По мнению российского и советского социолога Н. Ф. Наумовой, описание «зияющих высот» А. Зиновьева было единственной попыткой предложить целостную социологическую картину советской системы. Наумова считает, что, за исключением Зиновьева, советские социологи занимались простой социальной критикой, не желая системно изучать советское общество.

Российский философ и политолог Сергей Гавров полагает, что А. А. Зиновьев «обладал очень острым чувством справедливости, очень острым чувством правды… Он предельно искренен в научных работах и в своих оценках политических событий».

Признание

Международные премии

• Лауреат премии Алексиса Токвиля за гуманизм, 1982 г.
• Лауреат французской литературной премии Медичи в номинации «Для иностранных писателей» (fr:Prix Médicis étranger) за роман «Зияющие высоты», 1978 г.
• Лауреат Европейской премии Шарля Вейонна 1977 года
• Лауреат Литературной премии Тевере, выданной Итальянским центром распространения искусства и культуры (Centro italiano diffusione arte e cultura (Cidac) в 1992 г. (Corriere della Sera от 19.09.1992).

Членство в академиях

• Действительный член Финской академии наук (1974)
• Действительный член Итальянской академии наук (1978)
• Действительный член Баварской академии изящных искусств (1984)
• Член Российской академии социальных наук
• Вице-президент Академии российской словесности
• Член Международной академии наук Евразии

Почётные звания

• Почётный гражданин города Авиньон (Avignon, 1986 г.)
• Почётный гражданин Костромской области (2008 г., посмертно)
• Почётный гражданин города Равенна (Ravenna, 1984 г.)
• Почётный гражданин города Оранж (Orange, 1986 г.)
• Почётный профессор Университета Сантьяго де Чили
• Почётный профессор Московского гуманитарного университета
• «Человек года — 2001» («За выдающуюся просветительскую деятельность» в номинации «Культура», Русский биографический институт)

Государственные и общественные награды

• Орден Красной Звезды
• Орден Международной Федерации русскоязычных писателей («Культурное наследие», посмертно, 2016 г.)
• «Звезда Московского Университета» («За служение Истине», 2005 г.)
• Медаль «250 лет МГУ» (2005 г.)
• Медаль «Никиты Моисеева» (Московский гуманитарный университет, 2002 г.)
• Медаль «Пушкина» («Ревнителю Просвещения», Академия российской словесности)
• Медаль «Виктора Розова» («За вклад в отечественную культуру», 2001 г.)
• Медаль «65 лет обороны Москвы»
• Медаль «65 разгрома немецко-фашистских войск под Москвой» (ЦК КПРФ)
• Медаль «60 лет взятия Берлина» (Межрегионального общественного фонда «Памяти народа»)
• Медаль «50-летия „За нашу Советскую Родину“»
• Орден Академии безопасности и правопорядка
• Медаль «850 лет Костромы»

Память

Могила-кенотаф Зиновьева на Новодевичьем кладбище Москвы.

С 1999 года работает Российско-Баварский исследовательский центр имени А. А. Зиновьева.

Памятник Александру Зиновьеву (скульптор А. Ковальчук) установлен в Костроме на территории Костромского государственного университета имени Н. А. Некрасова по адресу: г. Кострома, ул. 1 Мая, 14. На историческом факультете университета открыта мемориальная аудитория Александра Зиновьева (фотоэкспозиция и выставка работ).

С 2007 года в память А. А. Зиновьева выходит общественно-политический онлайн журнал «Зиновьев», посвящённый злободневным проблемам общества и человеческого мировоззрения, авторами которого являются известные российские и мировые политики и мыслители.

Основные работы

Работы по логике

• Зиновьев А. А. Логическое строение знаний о связях // Логические исследования. — М., 1959.
• Зиновьев А. А. Следование как свойство высказываний о связях // Научные доклады высшей школы. Философские науки. — 1959. — № 3.
• Зиновьев А. А. Об одной программе исследования мышления // Доклады АПН РСФСР. — 1959. — № 2.
• Зиновьев А. А. О логической природе восхождения от абстрактного к конкретному // Философская энциклопедия. — 1960. — Т. 1.
• Зиновьев А. А. К вопросу о методе исследования знаний (высказывания о связях) // Доклады АПН РСФСР. — 1960. — № 3.
• Зиновьев А. А., Ревзин И. И. К определению понятия связи // Вопросы философии. — 1960. — № 1.
• Зиновьев А. А. К определению понятия связи // Вопросы философии. — 1960. — № 8.
• Зиновьев А. А. Об основных понятиях и принципах логики науки // Логическая структура научного знания. — М., 1965.
• Зиновьев А. А. Философские проблемы многозначной логики. — М.: изд. АН СССР, 1960.
• Зиновьев А. А. Логика высказываний и теория вывода. — М.: изд. АН СССР, 1962.
• Зиновьев А. А. Основы логической теории научных знаний. — М.: Наука, 1967.
• Зиновьев А. А. Очерк многозначной логики. — М., 1968.
• Зиновьев А. А. Логическое следование. — М., 1970.
• Зиновьев А. А. Комплексная логика. — М.: Наука, 1970.
• Зиновьев А. А. Логика науки. — М.: Мысль, 1971.
• Зиновьев А. А. Логическая физика. — М.: изд. АН СССР, 1972.
• Зиновьев А. А. Нетрадиционная теория кванторов. — М., 1973.
• Зиновьев А. А. Логика классов (множеств). — М., 1973.
• Зиновьев А. А. Очерк эмпирической геометрии. — М., 1975.
• Зиновьев А. А. Полная индукция и Последняя теорема Ферма. — 1979.

• Зиновьев А. А. Очерки комплексной логики. — М., 2000. — 560 с. — ISBN 5-8360-0125-1.

• Зиновьев А. А. Восхождение от абстрактного к конкретному (на материале Капитала К. Маркса). — М., 2002. — 312 с. — ISBN 5-201-02089-5.
• Зиновьев А. А. Логическая социология. — М.: Социум, 2006. — 260 с.
• Фактор понимания (2006)

Художественные произведения

В издательстве «L’Âge d’Homme»

• Зияющие высоты (1976)
• В преддверии рая (1979)
• Записки ночного сторожа (1979)
• Светлое будущее (1978)
• Жёлтый дом (1980, 2 тома)
• Гомо Советикус (1982)
• Мой дом — Моя чужбина. Повесть в стихах (1982)
• Нашей юности полёт (1983)
• Евангелие для Ивана. Стихотворения (1984)
• Иди на Голгофу (1985)
• Пара беллум (1986)
• Живи (1989)
• Катастройка (1990)

Другие произведения

• Allegra Russis / Веселье Руси. Стихотворения. Milano, 1990
• Глобальный человейник. М., 1997
• Русская судьба, исповедь отшепенца. Книга мемуаров. М., 1999
• Затея. М., 2000
• Русская трагедия. М., 2002

Социология и публицистика

В издательстве «L’Âge d’Homme»

• Без иллюзий. Сборник статей (1979)
• Мы и Запад. Сборник статей (1981)
• Коммунизм как реальность (1981)
• Ни свободы, ни равенства, ни братства. Сборник статей (1983)
• Русский эксперимент (1995)
• Идеология партии будущего (2003)

Другие работы

• Горбачевизм. New York, 1988
• Запад. Феномен западнизма. М., 1995
• Посткоммунистическая Россия: публицистика 1991—1995. М., 1996
• На пути к сверхобществу. М., 2000
• Гибель русского коммунизма. М., 2001
• «Распутье». М., 2005

Лекции, выступления, интервью

• «Постсоветизм» — Лекция в клубе «Улица ОГИ», «Полит.ру» — 16.09.2005
• Зиновьев А. А., Межуев В. М. Диалог об образовании. Из выступлений на заседаниях Русского интеллектуального клуба и научной конференции в МосГУ // Знание. Понимание. Умение. — 2004. — № 1. — С. 25—42.
• Говорят социологи — участники Великой Отечественной войны} // Социологические исследования. 2005. № 5
• «Главное мировое зло — это частная собственность» — интервью Ирине Щегловой
• Реальный коммунизм. — Интервью для альманаха «Восток», ч.1 — Вып. № 5, август-2003, Часть 2
• Интервью Антонио Фернандесу. — «Восток», Выпуск № 3, июнь-2003
• «Мне за себя не стыдно» — интервью Сергею Казначееву, газ. «Труд», № 195, 29.10.2002
• Два интервью Надежде Гарифуллиной, газ. «Завтра», 22.06. и 20.07.1999
• «Моя революция», интервью Кожемяко В. газета «Советская Россия», 16.09.1997 № 108.
• «Необходимость сопротивления», интервью Кожемяко В. газета «Советская Россия», 18.09.1997 № 109.
• «Самосостояние Александра Зиновьева», интервью Кожемяко В. газета «Советская Россия», 28.10.1997 № 126.
• «Искание истины», интервью Кожемяко В. газета «Советская Россия», 22.11.1997 № 136.
• Все интервью Александра Зиновьева на радио «Эхо Москвы»
• Александр Зиновьев. Выпуск телепрограммы «Постскриптум» с Алексеем Пушковым, посвящённый уходу А. З. (с интервью).
• Дуэль А. Зиновьева и Б. Ельцина 1990 год (с переводом) на французском телеканале «Антенна-2», ведущий Бернар Пиво.

Внешние ссылки, списки работ

• Сайт Zinoviev.Info
• Сайт Исследовательского центра Zinoviev.org
• Собрание выступлений и интервью на сайте альманаха «Восток»
• Константин Крылов. Памяти Александра Зиновьева. Ч. 1., Ч. 2., Ч. 3., Ч. 4.
• Дурилов А. П. Зияющие пустоты Александра Зиновьева. Ч. 5., Ч. 6.

Литература

• Фокин П.Е. Александр Зиновьев: Прометей отвергнутый. — М. : Молодая гвардия, 2016. — 749 с. — (ЖЗЛ; Вып. 1805). — 3000 экз. — ISBN 978-5-235-03928-5
• Вессель Х. Логика Александра Зиновьева // Александр Александрович Зиновьев. — М.: РОССПЭН, 2009. — С. 153—159. — ISBN 978-5-8243-1073-3.
• Гусейнов А. А. Хроника основных событий жизни и творчества // Александр Александрович Зиновьев. — М.: РОССПЭН, 2009. — ISBN 978-5-8243-1073-3.
• Зиновьева О. М. Александр Зиновьев: творческий экстаз // Александр Александрович Зиновьев. — М.: РОССПЭН, 2009. — ISBN 978-5-8243-1073-3.
• Кантор К. М. Логическая социология Александра Зиновьева как социальная философия // Александр Александрович Зиновьев. — М.: РОССПЭН, 2009. — ISBN 978-5-8243-1073-3.
• Ларин О. Н. Читая А. А. Зиновьева — создателя логической социологии. — М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2014. — 112 с. — ISBN 978-5-397-04098-3.
• Скворцов А. А. Социология Александра Зиновьева: между логикой и этикой // Александр Александрович Зиновьев. — М.: РОССПЭН, 2009. — ISBN 978-5-8243-1073-3.
• Солодухин Ю.Н. Логическое учение Зиновьева А. А. // Александр Александрович Зиновьев. — М.: РОССПЭН, 2009. — С. 133—152. — ISBN 978-5-8243-1073-3.
• Фурсов А. И. Александр Зиновьев: русская судьба—эксперимент в русской истории // Александр Александрович Зиновьев. — М.: РОССПЭН, 2009. — ISBN 978-5-8243-1073-3.
• Феномен Зиновьева. — М.: Современные тетради, 2002. — ISBN 5-88289-200-7.
• Ланин, Б. А. Александр Зиновьев // Проза русской эмиграции (третья волна): Пособие для преподавателей литературы. — Новая школа, 1997. — С. 114-136. — 208 с. — 20 000 экз. — ISBN 5-7301-0275-5.
• Гусейнов А. А. О социологической публицистике Александра Зиновьева // Знание. Понимание. Умение. — 2005. — № 2. — С. 217—219.
• Даргын-оол Ч. К. Александр Александрович Зиновьев: «Война длиною в жизнь» // Знание. Понимание. Умение. — 2005. — № 2. — С. 69—76.
• Ильинский И. М. А. А. Зиновьев: «Человек — нормальный» // Знание. Понимание. Умение. — 2007. — № 3. — С. 7—10.
• Давыдова Л. В. А. А. Зиновьев о вкладе Советского Союза в социальную эволюцию человечества. — М.: МПСИ, Воронеж: Модэк, 2011. — 352 с., 1000 экз., ISBN 978-5-9770-0641-5, ISBN 978-5-9936-0068-0
• Bochenski J. M., Hackstaff L. H. A Study in many-valued logic // Studies in Soviet Thought. — 1962. — Vol. II, № 1 (March). — P. 37—48.
• Cohen R. S., Wartofsky M. W. Editorial Introduction // A.A. Zinov`ev. Foundations of the Logical Theory of Scientific Knowledge. — Dordrecht: D. Reidel Publishing Company, 1973. — P. V—XI. — ISBN 978-94-010-2501-0.
• Fassio, Fabrice. Alexandre Zinoviev. — Paris, 1988.
• Kirkwood, Michael. Alexander Zinoviev: An Introduction to His Work. — L., etc.: Macmillan Press, 1992. — ISBN 978-1-349-12485-5.
• Schwab, Claud. Alexandre Zinoviev. — Lausanne, 1984.
• Suchanek, Lucjan. Homo soveticus, Pisarstwo Alexandra Zinowiewa. — Krakow, 1999.
• Zadrozny, Mark. Contemporary Authors. — Detroit, N.Y., 1989.
• Игорь Михайлов, «У нас уже был настоящий коммунизм», «Литературная газета», № 49,3 декабря 1997
• «Интеллектология — Зиновьевские чтения», сообщество в «Живом Журнале».
• Материалы I Международной научной конференции «Зиновьевские чтения»
• Памяти Александра Зиновьева (интервью с вдовой О. М. Зиновьевой)  (недоступная ссылка с 13-05-2013 [4172 дня] — история) // «Солидарность». — 2007. — № 16.
• Записка КГБ СССР в ЦК КПСС «О мерах по пресечению антисоветской деятельности Зиновьева А. А.»  (недоступная ссылка с 13-05-2013 [4172 дня] — история)
• Зиновьева Ольга. Опала продолжается. Кто принуждает семью философа ко второй эмиграции // Литературная Россия. — № 44. — 2012. — 2 ноября.
• Александр Карпенко Философия в Консерватории. Памяти Александра Зиновьева
• Ирина Щеглова Мыслитель А. А. Зиновьев — человек из Великой Утопии… // «Экономическая и философская газета», 2007.05.24