Использование психиатрии в политических целях

Карательная психиатрия (репрессивная психиатрия) — злоупотребление психиатрией, использование психиатрии в немедицинских целях, заключающееся в неоправданной репрессивности, характерной для системы государственных психиатрических больниц (институциональной психиатрии) в периоды социальной нестабильности и усиления авторитарной власти.

Основные черты карательной психиатрии

Более точное определение карательной психиатрии принадлежит Александру Подрабинеку, посвятившему ей свою книгу «Карательная медицина»: «…карательная медицина — орудие борьбы с инакомыслящими, которых невозможно репрессировать на основании закона за то, что они мыслят иначе, чем это предписано». В. Буковский и С. Глузман в 1975 году указывали на идеологическую основу этой практики: «Использование в СССР в качестве карательной меры психиатрии зиждется на сознательном толковании инакомыслия (в известном смысле этого слова) как психиатрической проблемы». В целом карательные функции психиатрии в России неотделимы от особенностей её системы психиатрических учреждений, от их связи с государственным аппаратом и силовыми структурами, направляющими туда людей, от их закрытости и удаленности, от отсутствия общественного контроля за их деятельностью и общедоступных данных об их количестве и числе койко-мест в них. Такое историческое явление, как карательная психиатрия, свидетельствует о том, что различные формы социального контроля, осуществляемые и прикрываемые властью с помощью психиатрии, в связи с её способностью к легкой и широкой социальной диффузии, могут легко просачиваться в частную и общественную жизнь, приобретая гипертрофированные и неконтролируемые масштабы.

Слагаемыми карательной психиатрии являются:

• особенности психиатрической диагностики, не требующей применения технических диагностических средств и заключающейся в сборе сведений о жизни, поведении и высказываниях пациента;
• имеющаяся при ведении истории болезни возможность широко манипулировать языком клинического описания поведения и речи пациента, в частности возможность опускать или изменять его отдельные высказывания, их стилистические и смысловые оттенки, описание их ситуационного контекста, в результате чего первоначальная связность и понятность речи может значительно утрачиваться после её записи в историю болезни;
• нерегламентированность максимального срока госпитализации в Законе о психиатрической помощи, возможность постоянно продлевать этот срок в течение многих лет;
• нередкое желание врачей-психиатров «подстраховаться» или сделать кого-либо своим пациентом, что приводит к гипердиагностике — выставлению психиатрического диагноза с «перехлёстом»;
• конвенциональный характер психиатрических нозологических категорий, их высокая степень условности и сомнительный медицинский статус, установленный посредством политических решений и, в частности, процедур голосования Американской психиатрической ассоциации, включающей данные категории в Справочник по диагностике и статистике психических расстройств (DSM), на основе которого составлен психиатрический раздел Международной классификации болезней (МКБ);
• отсутствие чётко очерченного и законодательно закреплённого стандарта психической нормальности;
• высокая доля стигматизации в психиатрической диагностике, выявленная в эксперименте Розенхана;
• невозможность проверить достоверность сведений, которые врачи-психиатры получают от родственников или сослуживцев пациента, предоставляют суду с целью обосновать необходимость недобровольной госпитализации и заносят в историю болезни в качестве объективного анамнеза;
• невозможность проконтролировать и предотвратить, чтобы в психиатрические больницы не попадали здоровые люди, поскольку в Законе о психиатрической помощи остаётся нереализованной 38-я статья, предусматривающая введение гражданского контроля в психиатрических учреждениях;
• чрезмерные токсичность, седативное и побочные действия антипсихотических препаратов, их способность вызывать гибель нервных клеток головного мозга;
• избыточное количество психиатрических койко-мест, которое не соответствует потребности населения в психиатрической помощи и обусловливает чрезмерный психиатрический и налоговый гнёт, ложащийся на общество (в 1999 году в России насчитывалось 187,5 тысяч психиатрических коек, размещённых в 278 психиатрических больницах, и 124,6 тысяч психиатрических коек, размещённых в 442 домах-интернатах);
• необходимость поддерживать постоянные уровень заполнения и оборот койко-мест в каждом психиатрическом стационаре, набирая и удерживая в нём путём недобровольных госпитализаций столько людей, сколько необходимо для заполнения всех его коек;
• неверные сведения о повышении психической заболеваемости, предоставляемые врачами-психиатрами государственным чиновникам с целью увеличения финансирования психиатрической службы;
• отсутствие института независимой психиатрической экспертизы;
• концепция прогредиентности, сформировавшая широко распространённое мнение, что психическое заболевание должно прогрессировать и завершиться формированием дефекта, если не проводится длительное медикаментозное лечение; за рубежом концепция прогредиентности ушла в прошлое благодаря эксперименту Лорена Мошера «Сотерия» и деинституционализации психиатрии;
• исторически сложившаяся практика изоляции лиц с девиантным, но не подпадающим под уголовные законы поведением в психиатрических больницах;
• монопольное право социальной группы, обладающей политической властью, пользоваться психиатрией для поддержания общественного порядка и сохранения своей власти, принимая решения об изоляции конкретных лиц на основании оценки их внешнего вида, поведения и высказываний;
• делегирование органам здравоохранения ряда функций правоохранительных органов (в частности, пенитенциарных функций) путём наделения тяжёлых психических расстройств атрибутом потенциального насилия на основании категории «непосредственная опасность для себя или окружающих», не допустимой в уголовном праве: данная категория включена в 29-ю статью российского Закона о психиатрической помощи, однако исключена в ряде зарубежных законов о психиатрической помощи, в частности в итальянском (Закон 180).

Любая социальная группа, обладающая политической властью, имеет склонность решать социальные проблемы наиболее простым путём — путём изоляции проблемных лиц от общества в тюрьмах и психиатрических больницах, но, как правило, отдаёт предпочтение психиатрическим больницам по следующим причинам:

• доказать наличие психического заболевания проще, чем доказать вину;
• процедура недобровольной госпитализации менее сложна, чем процедура судебного разбирательства в случае привлечения к уголовной ответственности.

Данные причины обусловливают тенденцию к расширению сети психиатрических больниц в случае, когда общественное внимание к ним угасает.

Карательная психиатрия возникает в тех странах, где ещё не прошёл процесс деинституционализации психиатрической службы, существовал или существует авторитарный режим и действуют три основных фактора, выделенные Юрием Савенко:

• идеологизация науки, её отрыв от достижений мировой психиатрии;
• отсутствие правовой основы;
• тотальное огосударствление психиатрической службы.

В настоящее время в России вновь наблюдается тенденция к полному огосударствлению психиатрической службы.

Случаи использования карательной психиатрии имели место во многих странах (включая развитые демократии), но наибольшую известность получило использование карательной психиатрии в СССР.

Методы карательной психиатрии

К методам карательной психиатрии относят:

• назначение судебно-психиатрической экспертизы, вынесение заключения о невменяемости и осуществляемая на его основании принудительная госпитализация в психиатрическую больницу в случаях, когда обвинение не доказано;
• лишение дееспособности или ущемление прав на основании ложного диагноза;
• установление принудительного медицинского наблюдения;
• госпитализация психически здоровых (или не здоровых, но не нуждающихся в госпитализации) людей, то есть использование клиник как мест заключения;
• применение к здоровым людям медицинских процедур, в том числе болезненных, опасных или калечащих (от назначения психотропных препаратов до электросудорожной терапии и лоботомии);
• сознательное нанесение вреда физическому и психическому здоровью («сведение с ума»).

Сюда же иногда относят фальсификацию причин смерти при помощи ложного диагноза.

Карательная и оправдательная психиатрия

Другой формой использования психиатрии в немедицинских (в том числе политических) целях является так называемая «оправдательная психиатрия». К ней относят:

• вывод из-под ответственности (судебной или другой) на основании ложного диагноза;
• госпитализация людей, совершивших преступные действия (в том числе выполнявшие преступные приказы), как метод скрытия от следствия, суда, уголовного наказания и т. п.
• симуляция лечения как метод смягчения уголовного наказания, способ уменьшить его срок и т. п.

Граница между карательной и оправдательной психиатрией весьма условна. Так, агент правительства, совершивший преступление и пойманный, может быть помещён в психиатрическую клинику не только для того, чтобы спасти его от суда, но и для того, чтобы он молчал.

До настоящего времени некоторые номенклатурные функционеры, причастные к злоупотреблению психиатрией, отрицают, умаляют или оправдывают его тем, что на их взгляд, это была не карательная, а оправдательная психиатрия. Чаще всего приводят один аргумент: инакомыслящих признавали невменяемыми якобы с благородной целью — спасти их от тюрьмы. По данному вопросу убедительно высказалась правозащитница Наталья Горбаневская:

Ну, этот аргумент мы в свое время слыхали. Достопамятный Даниил Романович Лунц, говорят, в частных разговорах тоже щеголял этим: «Мы их от тюрьмы спасали, а они, неблагодарные...». Участвуя по долгу службы в работе комиссий, решавших вопрос об «освобождении» (точнее, обычно о переводе из больницы специального типа в больницу общего типа — на продолжение принудительного лечения в смягченных условиях), профессор Лунц, безусловно, видел (если даже предположить, что раньше не знал), что всё это тюрьмы: тюремные стены, тюремная охрана, тюремный режим (правда, два часа прогулки) — вся разница с той тюрьмой, от которой он «спасал», состояла в том, что в той тюрьме не «лечили» ни электрошоками (как в Казани 19-летнюю листовочницу из Сыктывкара Лизу Морохину), ни инсулиновыми шоками, ни психотропными препаратами.

История карательной психиатрии

Франция

Во времена II Империи Наполеона III заключение в психбольницы использовалось в качестве меры подавления движения сен-симонистов. Свыше 40 сторонников А. Сен-Симона были принудительно помещены в больницы под предлогом того, что их политические взгляды являются признаком ненормальности. Однако эта практика не получила распространения, поскольку вскоре выяснилось, что врачи зачастую сочувствовали взглядам «пациентов», а в некоторых случаях сами переходили в сен-симонизм. Несмотря на это, не менее 6 сен-симонистов были освобождены из больниц только после крушения Империи в 1871 г.

Германия

Файл:Bleuler.png

Эйген Блейлер (1857—1939), швейцарский психиатр, автор понятия «шизофрения», вдохновитель массовой стерилизации и массовых убийств в Германии

В Германии одним из инициаторов массовой стерилизации, переросшей впоследствии в массовые убийства, был швейцарский психиатр Эйген Блейлер, объединивший с этой целью самые различные симптомы в понятие шизофрении. Блейлер скромно оценил оригинальность созданной им концепции шизофрении, отметив:

Такие термины, как острая паранойя, острое галлюцинаторное помешательство, психическое помешательство, а также мания и меланхолия… сами по себе не означают «заболевания». Тот или иной специалист исключительно по своему собственному усмотрению создал не только названия, но и целые концепции, в зависимости от того, какой из симптомов показался ему наиболее серьёзным.

В 1924 году Блейлер дал немецкому правительству ряд рекомендаций о принудительной стерилизации «неполноценных»:

Те, кто поражены тяжёлой болезнью, не должны иметь потомства. Если мы позволим физически и психически неполноценным иметь детей, а здоровые будут ограничены в этом, поскольку необходимо многое делать ради помощи другим, если подавлять естественный отбор, то наша раса быстро выродится.

Его рекомендации нашли отражение в принятом к 1933 году законе о принудительной стерилизации в случае «врождённого психического недостатка, шизофрении, маниакально-депрессивного психоза, наследственной эпилепсии, наследственной хореи, наследственной слепоты, наследственной глухоты, серьёзных физических недостатков и сильной степени алкоголизма».

Принудительной стерилизации подлежали и люди с диагнозом «шизофрения», который им выставлял Блейлер. В течение первого года ей подверглись свыше 56 тысяч немецких граждан, к 1939 году — около 350 тысяч. Затем был сделан следующий представлявшийся вполне логичным шаг — от стерилизации к массовым убийствам.

Программа эвтаназии Т-4, созданная в нацистской Германии на основе евгеники 1920-х годов, предусматривала «очищение» арийской расы от так называемых «неполноценных элементов», прежде всего пациентов психиатрических клиник. Число убитых к моменту формального закрытия операции (1941 г.) составило 70 тысяч человек; однако с 1942 по 1945 год массовые убийства продолжали совершаться: так, тысячи пациентов умерли в результате введения скополамина; около миллиона человек погибло от голода.

Китай

Сегодняшняя китайская психиатрия сложилась в 50-х годах XX века, вобрав в себя весь опыт советской психиатрии. В настоящее время в Китае применяется собственная Классификация психических расстройств третьего пересмотра, разработанная Китайским обществом психиатрии и опубликованная на китайском (中国精神疾病分类方案与诊断标准) и английском (Chinese Classification of Mental Disorders, или CCMD-3). Несмотря на то, что DSM и психиатрический раздел МКБ с каждым пересмотром расширяются, постепенно приближаясь к Китайской классификации психических расстройств, в ней рамки психических расстройств остаются гораздо шире, чем в других классификациях, граница между психической патологией и нормой оказывается значительно смещенной в сторону психической патологии, и в число психически больных попадает больший контингент граждан. Это происходит за счет введения дополнительных диагностических критериев и понятий. Широкое признание и развитие получила концепция вялотекущей шизофрении, разработанная советским академиком Снежневским в Институте им. Сербского. Впоследствии к ней были добавлены «параноидальный психоз», «мания сутяжничества» и «политическая мания». Диагноз «политическая мания» выставляется тем лицам, которые участвуют в пикетах и высказывают взгляды, идущие вразрез с общепринятой идеологией. В стране действует широкая сеть лечебниц, называющихся «анькан» — по-китайски «мир и здоровье». С 80-х годов это слово стало ассоциироваться с карательной психиатрией. В лечебницах диссиденты содержатся вместе с преступниками, признанными невменяемыми. В 2002 году при поддержке Human Rights Watch вышла посвященная китайской карательной психиатрии книга Робина Мунро «Опасные умы: Политическая психиатрия в Китае сегодня и ее корни, идущие из эпохи Мао». В 1999 году коммунистическое правительство Китая начало массовые репрессии последователей практики Фалуньгун (Фалунь Дафа), возникшей в Китае в начале 1990-х годов и заключающейся в обучении технике медитации путём физических упражнений для улучшения физических и нравственных качеств человека. Растущая популярность этой практики дала китайскому правительству повод для опасений утратить идеологический контроль над её последователями и стала причиной их преследования. На сайте Минхуэй описано 5259 случаев преследования путём помещения в психиатрические больницы.

США

В США карательная психиатрия применялась с конца 1940-х до конца 1950-х годов во время гонений на левую интеллигенцию и антикоммунистической истерии. В психбольницах лечили нейролептиками тех, кто выказывал сочувствие к коммунистическим идеям, но при этом не состоял ни в каких коммунистических организациях. Много позже, в 1970-е годы, некоторые такие истории стали известны общественности. Например, о трагической судьбе жертвы карательной психиатрии, голливудской кинозвезды Фрэнсис Фармер в США сняли в 1982 году художественный фильм «Фрэнсис».

Российская империя

Пётр Чаадаев (1794—1856), русский философ и публицист, объявленный сумасшедшим

С момента своего возникновения психиатрия в России служила интересам властей и использовалась для дискредитации и устранения граждан, не разделявших официальной идеологии. Одним из первых людей, для дискредитации которых власти воспользовалась услугами врачей-психиатров, был ближайший друг Александра Пушкина Пётр Чаадаев, опубликовавший в 1836 году в журнале «Телескоп» своё первое «Философическое письмо». В связи с этим письмом Сергей Уваров направил императору Николаю I доклад, отметив, что оно «дышит нелепою ненавистью к отечеству и наполнено ложными и оскорбительными понятиями, как насчет прошедшего, так и насчет настоящего и будущего существования государства». В резолюции, которую наложил на докладе Уварова Николай I, ознакомленный со статьей Чаадаева, говорилось: «Прочитав статью, нахожу, что содержание оной смесь дерзостной безсмыслицы, достойной умалишённого…». «Расстройство ума» Чаадаева стало предметом письма шефа жандармов Александра Бенкендорфа московскому военному генерал-губернатору князю Дмитрию Голицыну:

В последне-вышедшем номере журнала «Телескоп» помещена статья под названием «Философические письма», коей сочинитель есть живущий в Москве г. Чеодаев. Статья сия, конечно, уже Вашему Сиятельству известная, возбудила в жителях московских всеобщее удивление. В ней говорится о России, о народе русском, его понятиях, вере и истории с таким презрением, что непонятно даже, каким образом русский мог унизить себя до такой степени, чтоб нечто подобное написать. Но жители древней нашей столицы, всегда отличающиеся чистым, здравым смыслом и будучи преисполнены чувством достоинства Русского Народа, тотчас постигли, что подобная статья не могла быть писана соотечественником их, сохранившим полный свой рассудок, и потому, — как дошли сюда слухи, — не только не обратили своего негодования против г. Чеодаева, но, напротив, изъявляют искреннее сожаление свое о постигшем его расстройстве ума, которое одно могло быть причиною написания подобных нелепостей. Здесь получены сведения, что чувство сострадания о несчастном положении г. Чеодаева единодушно разделяется всею московскою публикою. Вследствие сего Государю Императору угодно, чтобы Ваше Сиятельство, по долгу звания вашего, приняли надлежащие меры в оказании г. Чеодаеву всевозможных попечений и медицинских пособий….

Таким образом, Бенкендорф пишет, что отношение к Чаадаеву как к сумасшедшему сложилось у «всей московской публики», но не включает в неё, в частности, таких деятелей культуры, как Пушкин, Белинский и Герцен, которые умалишённым Чаадаева не сочли. Однако на письме Бенкендорфа Николай I написал: «Очень хорошо». После этого Чаадаев был признан врачами-психиатрами умалишённым, а журнал «Телескоп» был закрыт. Чаадаеву было дано распоряжение неотлучно находиться дома под медицинским надзором и назначено принудительное психиатрическое «лечение». Самым распространённым методом «лечения» в то время было литьё ледяной воды на голову с целью охладить воспалённый рассудок. Возможность выходить из дома на прогулки Чаадаев получил только 30 октября 1837 года, когда на доклад Голицына о прекращении «лечения» Чаадаева Николай I наложил следующую резолюцию: «Освободить от медицинского надзора под условием не сметь ничего писать». Однако наносить визиты Чаадаеву было запрещено до конца жизни, его продолжали считать сумасшедшим и опасаться. Существует легенда, что врач, призванный наблюдать его, при первом же знакомстве сказал ему: «Если б не моя семья, жена да шестеро детей, я бы им показал, кто на самом деле сумасшедший». Эта фраза стала крылатой — так саркастически «объясняют» предательство и подлость.

История Чаадаева свидетельствует о том, что врачи-психиатры, появившиеся в России, способствовали своей работой укреплению самодержавия, крепостничества и власти Николая I, а также пользовались его особым расположением и государственной поддержкой, в результате чего их количество начало возрастать.

СССР

Первой жертвой советской карательной психиатрии стала революционерка-террористка, лидер партии левых эсеров Мария Спиридонова, заключённая в психбольницу по приказу Дзержинского в 1921 году..

Первая в СССР и в мире тюремная психиатрическая больница (ТПБ) была создана в Казани, где в обычной психиатрической больнице, существовавшей с XIX века, сначала открыли специальное отделение для «политических преступников», а в январе 1939 года поручили его охрану личному составу казанской тюрьмы НКВД. По данным Информационного Центра МВД Республики Татарстан, с 1940 по 1970 год в палатах Казанской ТПБ умерло более 1800 пациентов, среди которых более 480 человек — уроженцы и жители самой Татарии, остальные — граждане почти всех регионов СССР и многих зарубежных стран. Ещё около 3000 человек за тот же период умерло в филиале Казанской ТПБ на острове Свияжск.

Широкомасштабное использование психиатрии в политических целях началось в 60-е годы XX века, что имело под собой определённые предпосылки.

Предпосылки

К началу 60-х годов в СССР постепенно, на фоне усиления тоталитаризма, приобретали всё больший размах негативные социальные явления — коррупция, бюрократия, влияние номенклатуры, милитаризм, пропаганда марксизма-ленинизма в его догматизированном представлении, идеологизация общественного сознания, сокращались возможности для их критики и для свободы слова. В условиях свёртывания немногих демократических завоеваний хрущёвской оттепели у различных социальных групп, прежде всего у интеллигенции, формировалось собственное мировоззрение и гражданская позиция, имели место акции протеста, радикальные высказывания, действия и попытки ослабить политический гнёт. Опасаясь утратить политический контроль над данными группами, советское правительство стало искать средства воздействия на них и создавать правовую, материальную и теоретическую базу для подавления инакомыслия.

Впервые публичную оценку психическому состоянию противников коммунизма дало лично первое лицо государства — Никита Хрущёв, высказавший в газете «Правда» от 24 мая 1959 года следующую мысль:

Преступление — это отклонение от общепринятых норм поведения в обществе, нередко вызываемое расстройством психики человека. Могут быть заболевания, психические расстройства в коммунистическом обществе среди отдельных людей? Видимо, могут быть. Если это будет, то могут быть и проступки, которые свойственны людям с ненормальной психикой... Тем, кто на подобном «основании» стал бы призывать к борьбе с коммунизмом, можно сказать, что и сейчас есть люди, которые борются с коммунизмом... но у таких людей, видимо, явно не в норме психическое состояние.

Мысль Хрущёва предопределила «психиатрический уклон» дальнейшей политики государства в отношении инакомыслящих, распространение в обществе представлений о них как о «людях с ненормальной психикой» и характер применяемых к ним мер, среди которых получили приоритет принудительные меры медицинского характера. Вскоре эта мысль обрела своё вполне зримое воплощение в фильме с красноречивым названием «Против социализма может выступить только сумасшедший». Фильм вышел на экраны в начале 60-х годов и познакомил широкую общественность с намеченной Хрущёвым концепцией новой психиатрии.

Правовая база

В 1961 году вступили в действие инструкция «По неотложной госпитализации психически больных, представляющих общественную опасность», утверждённая Минздравом СССР (от 10 октября 1961 года 04—14/32), и новый УК РСФСР, где понятие «общественно опасных деяний, представляющих особую опасность для общества» значительно расширилось за счёт четырёх следующих статей:

• статья 70 — «Антисоветская агитация и пропаганда»;
• статья 1901 — «Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй»;
• статья 1902 — «Надругательство над государственным гимном или флагом»;
• статья 1903 — «Организация или активное участие в групповых действиях, нарушающих порядок».

В результате расширения данного понятия совершенно различные деяния, от убийства до распространения запрещённой в СССР литературы, оказались в одной и той же категории деяний, «представляющих особую опасность для общества». В статье 58 нового УК РСФСР указывалось:

К лицам, совершившим общественно опасные деяния в состоянии невменяемости, но заболевшим до вынесения приговора или во время отбывания наказания душевной болезнью, лишающей их возможности отдавать себе отчёт в своих действиях или руководить ими, судом могут быть применены следующие принудительные меры медицинского характера:

1. помещение в психиатрические больницы общего типа;
2. помещение в психиатрические больницы специального типа.

По мнению Анатолия Прокопенко, советские чиновники руководствовались следующими соображениями:

Объявляя неугодных людей невменяемыми, можно было, не отдавая их под суд, без привлечения внимания мировой общественности и связанного с этим шума, изолировать их в психиатрических больницах. А при всяком возможном случае заявлять, что в СССР исповедуется самая либеральная концепция права, поскольку она рассматривает правонарушителя скорее как больного, которого следует лечить, чем как преступника, подлежащего уголовному наказанию.

Параллельно с правовой базой ускоренными темпами создавалась и материальная база.

Материальная база

Материальная база создавалась путём расширения сети и площадей психиатрических учреждений. Прежде всего строились новые тюремные психиатрические больницы (ТПБ). Динамика их строительства выглядит следующим образом:

• 1961 год — Сычевская ТПБ (Смоленская область);
• 1964 год — Благовещенская ТПБ (Амурская область);
• 1965 год — Черняховская ТПБ (Калининградская область) и Костромская ТПБ (Костромская область).

Также производилось расширение площадей больниц, в связи с чем увеличивался уровень их заполнения. Например, в 1956 году в Казанской и Ленинградской ТПБ был отмечен самый низкий уровень заполнения — соответственно 324 и 384 узника, а к 1970 году он вырос более чем в 2 раза: 752 узников в Казанской и 853 в Ленинградской. Общее число заключённых, содержавшихся в психиатрических больницах специального типа МВД СССР, в 1968 году составляло 2465 человек, а к концу 1979 года оно выросло более чем в 2,5 раза и составило 6308 человек.

В позднем СССР часть психиатрических больниц находилась не в в системе Минздрава, а в ведении МВД СССР — юридически и фактически бесконтрольные со стороны врачебного сообщества в целом.

Теоретическая база

Теоретической базой, на основе которой осуществлялись психиатрические репрессии, явилась концепция вялотекущей шизофрении, развивавшаяся советским психиатром Андреем Снежневским. Определение вялотекущей шизофрении, появившееся одним из последних (в 1999 году) и включённое в Руководство по психиатрии под редакцией А. Тиганова, таково:

Вялотекущая шизофрения — вариант заболевания, отличающийся относительно благоприятным течением, постепенным развитием не достигающих глубины конечных состояний изменений личности, на фоне которых обнаруживаются неврозоподобные (обсессивные, фобические, компульсивные, конверсионные), психопатоподобные, аффективные и реже стёртые параноидные расстройства.

В условиях монополии государства на психиатрическую помощь концепция вялотекущей шизофрении практически не встречала критики и противодействия, поэтому широко распространялась в 60-е годы. По мнению врача-психиатра Николая Пуховского, «Именно в 60-х годах увлечение российских психиатров мифологизированной концепцией мягкой (вяло, медленно и незаметно текущей) шизофрении совпало с правовым дефицитом («правовое окно»), позволившим дряхлеющему опричному имперскому государству использовать диагноз мифологической душевной болезни в целях политических репрессий. […] Долгие десятилетия (1961—1993 гг.) отечественная психиатрия несла на себе клеймо неоправданной репрессивности».

По мнению Леонарда Терновского, диагноз «вялотекущая шизофрения» был изобретён сотрудниками института имени Сербского А. В. Снежневским, Г. В. Морозовым и Д. Р. Лунцем специально для нужд карательной психиатрии. Критериям шизофрении, принятым на Западе, этот диагноз не соответствовал; более того, даже Ленинградская школа психиатрии, что показывает, в частности, случай В. Буковского, не желала признавать диагноз «скрытой шизофрении», ставившийся Снежневским и его последователями. Диагноз применялся в случаях, когда обвиняемые отрицали вину, не сотрудничали со следствием и было неудобно приговаривать правозащитников к тюремному заключению.

Усиление карательной психиатрии наступило в 1968 году. 25 августа 1968 года восемь советских диссидентов (Константин Бабицкий, Татьяна Баева, Лариса Богораз, Наталья Горбаневская, Вадим Делоне, Владимир Дремлюга, Павел Литвинов и Виктор Файнберг) провели у Лобного места на Красной площади сидячую демонстрацию, протестуя против ввода в Чехословакию войск СССР и стран Варшавского договора. Войска были введены в ночь с 20 на 21 августа 1968 года c целью остановить в Чехословакии общественно-политические реформы, получившие название Пражской весны. Процесс вызвал большой общественный резонанс в СССР и за рубежом. У КГБ СССР возникла сложность: одному из участников (В.Файнбергу) на допросах выбили все передние зубы, и демонстрация его в суде была сочтена нежелательной. Выход был найден в отправке В.Файнберга в спецпсихбольницу (такое решение могло быть вынесено судом без присутствия лица и без права обжалования в вышестоящем суде). Экспертизу Файнберга проводила комиссия Института им. Сербского в составе Г.В. Морозова, Д.Р. Лунца и Л.Л. Ландау. В их акте № 35/с от 10 октября 1968 года намеренно не упоминалось о вводе войск в Чехословакию, давшем повод для этой демонстрации, поступок Файберга описывался лишь как «нарушение общественного порядка на Красной площади», а его психическое состояние описывалось следующим образом:

С увлечением и большой охваченностью высказывает идеи реформаторства по отношению к учению классиков марксизма, обнаруживая при этом явно повышенную самооценку и непоколебимость в своей правоте. В то же время в его высказываниях о семье, родителях и сыне выявляется эмоциональная уплощённость… В отделении института при внешне упорядоченном поведении можно отметить беспечность, равнодушие в себе и окружающим. Он занят гимнастикой, обтиранием, чтением книг и изучением литературы на английском языке… Критика к своему состоянию и создавшейся ситуации у него явно недостаточная.

В результате Файнберг был признан невменяемым и направлен в Ленинградскую спецпсихбольницу, где находился 4 года — с января 1969 по февраль 1973 года.

Яркий пример недобросовестности судмедэкспертов — экспертиза, проведенная в 1970 году сотрудниками института им. Сербского в отношении Н. Горбаневской: в клиническом описании указания психопатологических расстройств, обуславливающих необходимость госпитализации, отсутствуют; не установлена связь между действием, которое повлекло за собой обвинение, и клиническим описанием.

Одной из первых книг, посвящённых злоупотреблению психиатрией в СССР, стала книга «Казнимые сумасшествием», вышедшая во Франкфурте-на-Майне в 1971 году.

Примеры жертв карательной психиатрии:

• Бродский, Иосиф Александрович
• Шемякин, Михаил Михайлович
• Плющ, Леонид Иванович
• Григоренко, Пётр Григорьевич
• Новодворская, Валерия Ильинична
• Горбаневская, Наталья Евгеньевна
• Некипелов Виктор Александрович
• Игрунов, Вячеслав Владимирович
• Буковский, Владимир Константинович
• Есенин-Вольпин, Александр Сергеевич
• Медведев, Жорес Александрович
• Тарсис, Валерий Яковлевич
• Старчик, Петр Петрович
• Кузнецов, Виктор
• Яхимович, Иван
• Кукобака, Михаил
• Потылицин, Сергей
• Ковгар, Борис
• Стефанович, Елена Викторовна
• Иванов, Порфирий Корнеевич
• Тарасов, Александр Николаевич
• Убожко, Лев Григорьевич

Последствия

Неуклонно расширявшееся в СССР использование психиатрии в политических целях привело к тому, что на состоявшемся в августе—сентябре 1977 года в американском городе Гонолулу (столица штата Гавайи) VI конгрессе Всемирной психиатрической ассоциации приняли решение создать в ней «Комитет по расследованию случаев злоупотребления психиатрией». На данном конгрессе также были приняты резолюция, «осуждающая злоупотребления психиатрией в СССР», и «Гавайская декларация» (англ. The Declaration of Hawaii) — первый документ с изложением ряда основных этических норм, касающихся деятельности психиатров во всех странах.

В августе 1982 года правление Американской психиатрической ассоциации разослало всем национальным обществам психиатров в составе Всемирной психиатрической ассоциации письмо о принятии им резолюции, гласившей:

в случае если Всесоюзное научное общество невропатологов и психиатров до 1 апреля 1983 года не отреагирует соответствующим образом на все запросы, исходящие от ВПА относительно злоупотреблений психиатрией в этой стране, то ВНО должно быть временно лишено членства в ВПА до тех пор, пока эти злоупотребления не прекратятся.

В нём также сообщалось, что американская делегация на заседании Комиссии по правам человека ООН, запланированном на февраль 1983 года в Женеве, намерена внести на рассмотрение Комиссии проект резолюции, осуждающей практику «использования психиатрии в политических целях». В этой связи руководителям национальных обществ психиатров в случаях, если они поддерживают позицию США, рекомендовалось направлять соответствующие предложения в министерства иностранных дел, членам делегаций их стран в Комиссии по правам человека ООН, в международный отдел Американской психиатрической ассоциации и «Комитет, занимающийся вопросами злоупотребления психиатрией в международном аспекте».

В частности, резолюции, призывавшие Генеральную ассамблею Всемирной психиатрической ассоциации лишить Всесоюзное научное общество невропатологов и психиатров СССР членства в ней за «невыполнение решений предыдущего конгресса и игнорирование запросов, исходящих от организаций», приняли, наряду с Американской психиатрической ассоциацией, Королевский колледж психиатров Великобритании и Датское общество психиатров.

В 1983 году Всесоюзное научное общество невропатологов и психиатров добровольно вышло из Всемирной психиатрической ассоциации накануне её VII конгресса в Австрии, чтобы не потерять свою репутацию окончательно. Мотивы данного решения поясняются в записке председателя КГБ СССР Виталия Федорчука и министра здравоохранения СССР Сергея Буренкова в ЦК КПСС «О подготовке специальными службами противника новой антисоветской акции в связи с предстоящим в 1983 году Всемирным Конгрессом психиатров в Австрии»:

По полученным КГБ СССР данным, руководителями австрийского оргкомитета по подготовке VII Всемирного конгресса психиатров считают вопрос об исключении СССР из ВПА решённым, так как, по заявлению профессора Гофмана — члена оргкомитета, он «окончательно подготовлен к реализации». С учётом складывающейся обстановки считали бы целесообразным рассмотреть вопрос о выходе ВНО невропатологов и психиатров из ВПА и об игнорировании его участия в VII Всемирном конгрессе психиатров в Австрии.

Отношения российской психиатрии с западной наладились только в годы перестройки. Первой российской психиатрической организацией, принятой во Всемирную психиатрическую ассоциацию на её конгрессе в Афинах 17 октября 1989 года, стала Независимая психиатрическая ассоциация. Учитывая факты политического использования психиатрии в СССР, Всемирная психиатрическая ассоциация выдвинула 5 условий, которые должна была выполнить любая желавшая вступить в неё российская психиатрическая организация:

1. признать использование психиатрии в политических целях;
2. реабилитировать пострадавших;
3. принять закон о психиатрической помощи;
4. сменить руководство советской психиатрии;
5. принимать инспекции ВПА.

Во исполнение настоящих условий 2 июля 1992 года в России был принят Закон о психиатрической помощи (N 3185-1), вступивший в силу 1 января 1993 года, признано использование психиатрии в политических целях и реабилитирована часть пострадавших. В Комментарии к Закону РФ «О психиатрической помощи» отмечается:

Постановлением Правительства РФ от 16 марта 1992 г. N 160 с изм. и доп. (СП РФ. 1992. Ст. 95; СЗ РФ. 1994. N 14. Ст. 1636; 2001. N 1, ч. 2. Ст. 130), лицам, подвергшимся репрессиям в виде помещения на принудительное лечение в психиатрические лечебные учреждения и реабилитированным в установленном порядке, выплачивается денежная компенсация из расчета три четверти установленного законом минимального размера оплаты труда за каждый месяц пребывания в психиатрических лечебных учреждениях, но не более 100 установленных законом минимальных размеров оплаты труда. Тем самым Российская Федерация признала факты использования психиатрии в политических целях и ответственность государства перед жертвами «политической психиатрии».

Злоупотребление психиатрией в СССР оказало сильное влияние на формирование и радикализацию антипсихиатрического движения на Западе. В этой связи Президент Независимой психиатрической ассоциации Юрий Савенко отметил:

Ничто не послужило антипсихиатрии больше, чем психиатрические репрессии 60-80-х годов в Советском Союзе.

Масштабы

Анатолий Собчак, занимавший должность мэра Санкт-Петербурга и имевший служебный доступ к соответствующим данным, в своём предисловии к одной из книг о карательной психиатрии дал квалифицированную оценку её масштабам:

О масштабности применения методов репрессивной психиатрии в СССР говорят неумолимые цифры и факты. По итогам работы комиссии высшего партийного руководства во главе с А.Н. Косыгиным в 1978 году было решено к имевшимся построить дополнительно ещё 80 психиатрических больниц и 8 специальных. Их строительство должно было быть завершено к 1990 году. Строились они в Красноярске, Хабаровске, Кемерово, Куйбышеве, Новосибирске и других местах Советского Союза. В ходе изменений, происходивших в стране в 1988 году, в ведение Минздрава из системы МВД передали 5 тюремных больниц, а 5 ликвидировали. Началось поспешное заметание следов через массовую реабилитацию пациентов, частью — психически искалеченных (только в тот год с учёта сняли 800000 пациентов). Только в Ленинграде в 1999—1992 годы было реабилитировано 60000 человек. По стране в 1978 году числилось на учёте 4,5 миллиона человек. По масштабам это равно населению многих цивилизованных стран.

Согласно «Белой книге России» Международного общества прав человека, жертвами карательной психиатрии стали два миллиона человек. С 1988 года их начали постепенно выписывать из психиатрических больниц и снимать с психиатрического учёта в психоневрологических диспансерах по инициативе международной общественности и Всемирной психиатрической ассоциации. Вопросы о привлечении к ответственности лиц, игравших непосредственную роль в злоупотреблении психиатрией в СССР, были проигнорированы. Многие жертвы «политической психиатрии» остались или ушли из жизни нереабилитированными, например, инженер Вадим Лашкин, написавший в 70-е годы письмо в защиту Александра Солженицына.

Российская Федерация

Использование психиатрии против религиозных меньшинств

С середины 90-х годов XX века психиатрия в России использовалась при судебных преследованиях, которым подвергались различные религиозные меньшинства — аумовцы, пятидесятники, иеговисты, сайентологи, муниты, кришнаиты.

Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского

В мае 1996 года МВД и Минздрав совместно составили и разослали в прокуратуры всех регионов страны, руководителям здравоохранения, ректорам высших и средних учебных заведений письмо, где заявляли о своей озабоченности вредом, который, по их мнению, оказывают новые религиозные движения психическому здоровью населения. В том же году Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского создал группу «По изучению деструктивного действия религиозных новообразований» и назначил её руководителем своего сотрудника Фёдора Кондратьева.

С 1998 года, когда вышла брошюра «Введение в сектоведение. Учебное пособие к курсу “Сектоведение”», написанная Александром Дворкиным на основе его курса лекций по сектоведению в Православном Свято-Тихоновском богословском институте, начались распространение используемого в этой брошюре термина «тоталитарные секты» и борьба с ними^{[источник?]}. Она была столь широкой, что в России возникло антикультовое движение, в которое позорным образом оказалась вовлечённой российская психиатрия. Впоследствии Дворкина и Кондратьева, благодаря которым сформировалось антикультовое движение, а также всех примкнувших к нему стали называть антикультистами. Антикультовое движение вело к обострению религиозной нетерпимости. В этом движении Русская православная церковь и Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского объединили свои силы против различных проявлений религиозного инакомыслия, убедительно продемонстрировав, что способны объединиться и против любого политического инакомыслия.

В 1999 году Кондратьев при участии Русской православной церкви опубликовал брошюру «Современные культовые новообразования («секты») как психолого-психиатрическая проблема», где заявлял:

Идеология всех культовых новообразований направлена на деструкцию национальной духовности, ее замену на собственную систему ценностей. В отличие от традиционных религий, носящих характер «духовной симфонии» (представление, имеющее многовековую историю) в отношениях с государством, культовые новообразования противостоят интересам государства в пассивной или активной форме вплоть до использования своих адептов в шпионских и террористических актах.

Попытки проникновения религиозных меньшинств в Государственную думу и в региональные законодательные органы вызывало у Кондратьева особую тревогу, о которой он заявил в своей очередной брошюре «Проблема религиозных культовых новообразований (“сект”) в психолого-психиатрическом аспекте»:

Неокультовые организации предпринимали попытки провести на выборах 1999 года в Государственную Думу и в региональные законодательные органы своих представителей.

В этой связи Кондратьев делал идущий вразрез с 28-й статьёй Конституции РФ вывод:

Адепты неокультов теряют право на свободу вероопределения.

Группа Кондратьева стала курировать начавшиеся по всей стране многочисленные судебные процессы над религиозными меньшинствами по «психиатрическим» обвинениям: «причинение грубого вреда психическому здоровью и деформация личности», «незаконное использование гипноза», «незаметное осуществление гипнотического внушения», «незаметное оказание деструктивного психического воздействия», «деструктивное воздействие на психику на бессознательном уровне». Эти «психиатрические» обвинения строились на терминах, не принятых в научном обороте и отсутствующих в академических научных словарях и руководствах, поэтому успешно оспаривались. Также оспаривалось мнение, что новые религиозные движения оказывают вред психическому здоровью населения. Юрий Савенко пояснял:

Если оторваться от идеологического контекста и говорить о психическом здоровье как таковом, то следует признать, что члены «сект» — более психически здоровые люди, чем большинство россиян. У них крепкие семьи, полное отсутствие алкоголизма и наркомании, психологический комфорт, возникающий в результате сильно развитой солидарности. На фоне развала института семьи, наркомании, алкоголизма и распада социальных связей положение аумовцев, мунитов, иеговистов или, тем более, пятидесятников-харизматов выглядит как оазис благополучия.

В докладе «Права человека и психиатрия в Российской Федерации», который в 2004 году опубликовала Московская Хельсинкская группа, Юрий Савенко отметил:

В течение последних семи лет по всей стране проходили многочисленные судебные процессы, курируемые специально созданной в 1996 г. в Центре им. Сербского группой проф. Ф. В. Кондратьева по изучению деструктивного действия религиозных новообразований. Дело дошло до судебных исков фактически за колдовство. Когда была показана несостоятельность первоначальных исков «за причинение грубого вреда психическому здоровью и деформацию личности», их сменила формулировка «за незаконное введение в гипнотическое состояние» и «повреждение гипнотическим трансом», а затем и вовсе за «незаметное воздействие на бессознательном уровне», причем даже текстами, призывающими к отказу от употребления алкоголя и наркотиков. Увлечение иноверием воспринималось не как допустимое естественное чувство, а как следствие тайной злодейской технологии. Так обнаружилась самопроекция неизжитого тоталитарного сознания, для которого все регулируемо, управляемо, и собственная практика такого рода представляется универсальной. Получивший хождение термин «тоталитарные секты» не только безграмотен с религиоведческой точки зрения, он как раз — плод тоталитарного сознания.

Реакцией на вышеупомянутый доклад стало высказывание Дворкина, прозвучавшее 30 сентября 2006 года в передаче «Национальный интерес» на телеканале «Россия»:

Ну, я не говорю про Хельсинкскую группу, которая, впрочем, постоянно поддерживает все секты и состоит на жалованьи у сайентологии.

В этой связи Московской Хельсинской группой против Дворкина было подано исковое заявление от 26 ноября 2007 года о защите деловой репутации (в порядке ст.152 ГК РФ).

29 января 2008 года Басманный районный суд города Москвы счёл утверждение Дворкина о том, что Хельсинкская группа «состоит на жаловании у сайентологии» соответствующим действительности и, несмотря на всю неубедительность этого утверждения, отказал Московской Хельсинской группе в её исковых претензиях.

22 апреля 2004 года на заседании диссертационного совета Д-203.002.03 при Академии управления МВД России состоялась защита диссертации А.В. Тонконогова «Сектантство как социальный феномен (исследование в среде осужденных к лишению свободы)», в которой предлагается рассматривать представителей религиозных меньшинств как потенциальных преступников и подвергать их длительному психиатрическому лечению:

адептов сект можно рассматривать как потенциальных преступников, травмированных личностей, требующих после пребывания в секте длительного лечения (реабилитации).

В начале 2004 года Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского провёл конференцию по проблеме «манипулирования сознанием», на которой одной из главных задач психиатрии называлась борьба с «тоталитарными сектами».

В результате активной обработки общественного мнения Центром им. В. П. Сербского в марте 2004 года судебный процесс над религиозной общиной «Свидетели Иеговы» города Москвы по «психиатрическому» обвинению в «контроле сознания» впервые завершился обвинительным приговором.

Как отметил Юрий Савенко:

Борьба с «тоталитарными сектами» на протяжении последнего десятилетия явилась первым крупным рецидивом использования психиатрии в политических целях в постсоветской России.

Данный рецидив продемонстрировал, насколько сильно психиатрия подвержена влиянию политических факторов и насколько легко она может использоваться в политических целях.

Использование психиатрии против отдельных лиц

В настоящее время иногда власти России обвиняют в том, что они возвращаются к практике использования карательной психиатрии против инакомыслящих.

Обсуждение проблемы:

• «Русский курьер»: карательная психиатрия возвращается
• Карательная психиатрия: дубль два?

Часто в качестве примера приводится случай с Ларисой Арап, а также дело Артёма Басырова в Йошкар-Оле. С 23 ноября 2007 года он принудительно содержался в психиатрической больнице. Всемирная организация по борьбе с пытками направила письма в адрес Президента России, генерального прокурора, председателю комиссии по правам человека при Президенте, омбудсмену России, министру внутренних дел, министру иностранных дел, постоянной миссии России при ООН, посольству России в Бельгии с требованием гарантировать физическую и психологическую неприкосновенность Артёма Басырова. 25 декабря его выписали. Решение о выписке Артёма Басырова приняла комиссия, которая собирается каждый месяц. Врачи никак не объяснили своего решения.

Достоверно известны ситуации, когда методы карательной психиатрии использовались одними частными лицами против других частных лиц с целью отъёма имущества (как правило, жилплощади) и т. п.

• Пример: дело Валентины Сильченко.

В публикациях правозащитников многократно отмечались случаи недобровольного помещения в российские психиатрические больницы лиц, не соответствующих критериям недобровольной госпитализации, обозначенным в законодательстве, из-за бытовых конфликтов, а также по причине политических взглядов или религиозных разногласий. К примеру, 28 мая 2009 года на интернет-сайте Радио «Свобода» была помещена статья, обвиняющая психиатров одной из психиатрических больниц Екатеринбурга в нарушении права на свободное вероисповедание. Цитаты из статьи:

Жительница Екатеринбурга (имя и фамилия не упоминаются по этическим соображениям) провела в психиатрической больнице около трех недель. А оказалась она там, по ее словам, после того как объявила религиозный пост. Произошло это еще прошлым летом, но за юридической помощью женщина решила обратиться только сейчас.

«Она является последователем религиозного течения „Живое слово“, — рассказывает адвокат истицы Юрий Ершов. — Это, как она сказала, протестантское течение, вид христианства. Она взяла так называемый „пост за исцеление“. Я не знаю, что это значит. Важно, что она решила один день поститься, чтобы кто-то исцелился. Мама увидела, что она ничего не ест, и вызвала ей бригаду скорой психиатрической помощи. Бригада приехала, спросили: почему вы не едите? Она говорит: я держу пост. Они говорят: позвольте, Великий пост (я имею в виду православный Великий пост) уже прошел. Она говорит: я не православная, я в протестантской церкви „Живое слово“. Ей сказали: а-а, тогда все понятно. И против ее воли увезли в психбольницу».

Литература

• Bowart W. Operation Mind Control. N.Y.: Dell, 1978. ISBN 0-440-16755-8.
• Constantine A. Psychic Dictatorship in the U.S.A. L.A.: Feral House, 1995. ISBN 0-922915-28-8.
• Mitford J. Kind and Usual Punishment. The Prison Business. N.Y.: Alfred Knopf, 1973, 1974. ISBN 0-394-47602-6, ISBN 0-394-71093-2.
• Pines M. The Brain Changers: Scientists and the New Mind Control. N.Y.: Harcourt Brace Jovanovich, 1973, 1975. ISBN 0-15-113700-5, ISBN 0-451-06423-2.
• Salomon G. Saint-Simon und der Sozialismus. Berlin, 1919.
• Scheflin A. W., Opton Jr. E. M. The Mind Manipulators: A Non-Fiction Account. N.Y.: Paddington Press, 1978. ISBN 0-448-22977-3.
• Прокопенко А. С. Безумная психиатрия. Секретные материалы о применении в СССР психиатрии в карательных целях. М.: Совершенно секретно, 1997. ISBN 5-85275-145-6.

См. также

• Закон о психиатрической помощи
• Деинституционализация психиатрии
• Дискриминация лиц, страдающих психическими расстройствами
• Вялотекущая шизофрения
• Снежневский, Андрей Владимирович
• Злоупотребления в психиатрии
• Антипсихиатрия
• Эксперимент Розенхана

Внешние ссылки

• Хроника психиатрического террора
• Карательная психиатрия в России: Доклад о нарушениях прав человека в Российской Федерации при оказании психиатрической помощи. — М.: Международная хельсинкская федерация по правам человека, 2004.
• Прокопенко А.С. Безумная психиатрия // Карательная психиатрия / Под общ. ред. А.Е. Тараса. — Москва—Минск: АСТ, Харвест, 2005. — С. 145, 146, 153, 154, 182, 195. — 608 с. — ISBN 5170301723.
• Подрабинек А.П. Карательная медицина. — Нью-Йорк: Хроника, 1979.
• Белая книга России / Международное общество прав человека. — Франкфурт-на-Майне: Издательство Международного общества прав человека, 1994. — 267 с. — ISBN 3892480575.
• Соловьева Г. Что поддерживает карательную психиатрию // Независимый психиатрический журнал № 2, 2008.
• Гушанский Э. Нужны ли правозащитники в психиатрии? // Российский бюллетень по правам человека. М.: Изд-во Института прав человека, 1999, вып.13.
• Тарасов А. Н. Психиатрия: контроль над сознанием или тем, что от него осталось // Альманах «Неволя», № 9, 2006.
• Пшизов В. Психиатрия тронулась? // Альманах «Неволя», № 6, 2006.
• Сычев Д. Лечить нельзя помиловать // Правозащитный альманах «Terra Incognita.spb.ru», № 2(6)февраль, 2002.
• Терновский Л. Б. Сага о «Хронике»: «Психи» // Терновский Л. Б. Воспоминания и статьи. Возвращение, Москва, 2006. С.74-186.
• Горбаневская Н. Хроника утекших событий // Русская жизнь, 22.05.2008
• Иосиф Бродский о своих судебно-психиатрических экспертизах. В кн: Волков С. Диалоги с Иосифом Бродским.— М.: Изд-во Эксмо, 2002. C.76-99. Гл. 3: «Аресты, психушки, суд: зима 1982-весна 1989 г.» // Независимый психиатрический журнал № 4, 2005.
• Басыров А. Психотропный плен.
• Данилин А. Тупик. (Психиатр Александр Данилин — о том, почему из психбольницы нельзя выйти здоровым) // Русская жизнь, 28.03.2008
• Автобиографическая книга Елены Стефанович «Дурдом». О выживании в психбольнице
• Ш. Ахмаджонов. Власти Узбекистана хотят вновь применить карательную психиатрию.
• Ягудин Р. Россия № 6.
• Гросс В. Кредо карательной психиатрии.
• В России укрепляется и растет психиатрический Гулаг
• Буковский В., Глузман С. Пособие по психиатрии для инакомыслящих // Хроника защиты прав в СССР. — Нью-Йорк: Изд-во Хроника, 1975. Вып.13 (январь-февраль). С.36-61.
• «Карательная психиатрия». Статья в «Новой газете» 18.08.2003
• «Открыто высказываться? Вы что, с ума сошли?». Перевод статьи из «Los Angeles Times» 30.05.2006
• Книги на сайте «Помощь пострадавшим от психиатров»
• Карательная психиатрия в СССР
• Казанская психушка — Казанская тюремная психиатрическая больница НКВД СССР
• Gordon H, Meux C (2000). Forensic psychiatry in Russia: past, present and future. Psychiatric Bulletin 24: 121—123.
• РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ: Карательная психиатрия: Сборник / Под общ. ред. А. Е. Тараса. — М.: АСТ; Минск: Харвест, 2005. — 608 с. — (Серия «Библиотека практической психологии») // Рецензенты: П. Т. Петрюк, А. П. Петрюк. Информация с сайта: «Новости украинской психиатрии» (ведущий украинский психиатрический сайт).
• Советский диссидент. Бывший политический узник психиатрического ГУЛАГа Лашкин Вадим Иванович (история в документах)