Преследование российских протестантов в Российской империи

Материал из Википедии — свободной энциклопедии
Перейти к навигации Перейти к поиску
Д. Е. Жуков «Спор о вере» (1867)
Титульная страница книги «Борьба за веру» В. И. Ясевич-Бородаевской

Эта статья посвящена религиозным преследованиям верующих из евангелических (евангельских) протестантских церквей (из числа представителей коренного населения) в Российской империи в конце XIX — начале XX веков. Статья охватывает период с момента появления первых русскоязычных евангельских общин (1860-е годы) до Февральской революции 1917 года.

Преследования осуществлялись с использованием государственно-полицейского аппарата при активном участии представителей Русской православной церкви. В преследованиях также принимала участие часть населения, особенно в крестьянской среде. В то же время часть общества сочувствовала преследуемым и пассивно или активно сопротивлялась этой политике.

Быстрый рост евангельского движения и попытки его искоренения государством стали заметным явлением социально-политической жизни страны.

Причины[править | править код]

Штундистский крестьянский активист Тимофей Артёмович Заец

Хотя на протяжении столетий Российское государство развивалось как поликонфессиональное[1], статус православия, как государственной религии, был закреплён в Своде законов Российской империи и Уложении о наказаниях уголовных и исправительных[2].

Внеисповедное состояние не признавалось. При этом отношение к остальным религиям было неодинаковым. По количеству прав и льгот, с одной стороны, и ограничений — с другой, религии можно было разделить на две группы: «терпимые» и «нетерпимые». К первым относились католическая, протестантская (лютеранская, англиканская), армяно-григорианская и армяно-католическая церкви. Далее следовали общины евреев-караимов, магометан-суннитов и шиитов, евреев-талмудистов, буддистов-ламаистов, а также родоплеменные культы[3][4].

В то же время существовали конфессии, считавшиеся оппозиционными[3] православной церкви, а потому непризнаваемые, незаконные и «нетерпимые»[3]. Это старообрядчество и «сектантство», в том числе евангелическо-протестантское (штундисты, баптисты, пашковцы)[4][3]. Именно они последовательно жёстко преследовались государством и РПЦ.

За чтением слова Божьего

Преследования протестантов-евангеликов были вызваны их активным миссионерством (вытекающим из вероучения) и быстрым численным ростом. Росло количество общин, росла их численность, расширялась география распространения. Например, если в 1884 году баптисты имелись в 95 пунктах Херсонской губернии, то к 1891 году — уже в 167 селениях[5]. На грани 1880—1890-х годов баптистские общины и группы имелись уже в 30 губерниях Российской империи[5]. РПЦ «оказывалась бессильной не только приостановить, но хотя бы локализовать натиск баптистской миссии», — отмечал А. И. Клибанов[5].

«Православные миссионеры рано почувствовали мерную поступь и тяжёлую руку баптизма, который по своей строгой организации, разработанности догматики и нравственной программы, по вековому опыту миссионерства, заметно выделялся на фоне сект, возникших на базе православия, — писал Л. Н. Митрохин. — Так, уже на Втором миссионерском съезде (1891) было заявлено, что «со временем господствующей формой русского сектантства будет штундобаптизм»[6].

Ещё одной причиной (тесно связанной с первой) называется активное распространение баптистами и штундистами Библий, что вело к сознательному оттоку верующих из православия[7]. По мнению советско-немецкого историка религии и богослова, директора Института теологии и истории Боннской библейской семинарии Йоханнеса Дика, перевод Нового Завета на народный русский язык привёл к массовому изучению Священного Писания и дальнейшему конфликту за обретение истины. Читая, люди начали сопоставлять содержание с церковной действительностью. Интуитивно интерпретируя тексты (тем более, что РПЦ не озаботилась изданием комментариев к Новому Завету) читающие приходили к выводу, что в Церкви должно быть «всё как в Писании». Однако выстраивание церковной жизни «только по Писанию», игнорируя Св. Предание, привело бы к радикальному упрощению обрядов или их полной отмене, на что РПЦ не могла пойти. Это повело к преследованиям штундистов[8].

Исторический контекст[править | править код]

Обер-прокурор Святейшего Синода К. П. Победоносцев

Преследование протестантов проходило на фоне роста антиклерикальных настроений в обществе, особенно усилившихся в канун революции 1905 года. В этот период либерально-демократическая часть общества боролась за достижение элементарных гражданских прав, поэтому противостояние религиозным преследованием вписывалось в этот общий политический процесс[9]. Как отмечает Л. Н. Митрохин, по мере нарастания гонений, «лозунг веротерпимости всё громче провозглашали не только ревнители „апостольского христианства“, но и известные публицисты, либералы, крупнейшие учёные, фрондирующие сановники, ворочавшие миллионами купцы и промышленники»[10]. Таким образом, проблема «раскольников» из внутрицерковной превращалась в социальную, становилась предметом политических страстей и размышлений о будущем России[10].

Длительное время главным вдохновителем, инициатором и распорядителем гонений выступал К. П. Победоносцев[11][12][13][14][15][16], служивший обер-прокурором Святейшего Синода РПЦ в 1880—1905 годах, при царях Александре II, Александре III и Николае II. В период правления Победоносцева преследования особенно усилились (ряд евангелистских и светских источников использует термин `"победоносцевские гонения"). Победоносцев полагал, что допущение религиозного разномыслия в русском простонародье приведёт к катастрофическим последствиям, подорвёт национальное и политическое единство России[17]. Люди, отпавшие от православия, просто не могли быть в его глазах до конца лояльными подданными российского государства, членами русского народа[18]. Обер-прокурор отказывался признать, что в основе усиления протестантизма лежат глубокие причины, сводя всё к «невежеству» массы верующих и «своекорыстию» вожаков[19].

Свою задачу Победоносцев видел в укреплении и распространении православия, а также в единении православия, государства и народа. При такой позиции другие религии, и особенно, «сектанты» не могли рассчитывать на либерализацию[20]. Подстёгивая борьбу с инаковерием, Победоносцев оказывал давление на губернаторов[21], Сенат и отдельных сенаторов[22], судебные власти[23] и прокуроров[24], предписывая последним расширительно толковать законодательство[24].

Однако в задачи светской власти не входила борьба за «духовную чистоту». «Никакого преступления эти штундисты не сделали — живут они тихо, платят подати и потому пусть остаются», — написал один из губернаторов в ответ на требование о выселении штундистов[25]. Пытаясь преодолеть пассивность светской власти, Победоносцев втягивался в бесконечные межведомственные войны и допускал нарушения начал законности[19]. «Фактически деятельность Победоносцева шла вразрез с реалиями, сложившимися в пореформенной России (наличие независимого суда, относительно свободной прессы, достаточно тесные контакты с Западом и др.), и в силу этого была обречена на неудачу», - отмечал его биограф А. Ю. Полунов[19]. Деятельность Победоносцева встретила сопротивление Сената, который кассировал ряд решений местных властей и судебных приговоров против баптистов, а также настаивал на точном соблюдении законодательства.

В 1905—1906 годы в России были приняты законодательные акты, провозглашавшие веротерпимость, что смягчило положение баптистов и евангельских христиан, однако в годы Первой мировой войны преследования со стороны государственной власти возобновились и прекратились только после Февральской революции 1917 года.

Роль РПЦ[править | править код]

Агитационный лубок «Как дедушка Пахом посрамил штундистов». Старый русский крестьянин предостерегает молодого кузнеца Вакуленко, присоединившегося к штундистам: «Вы, штундисты, следуете не за Христом, а за германскими учителями, которые оставили Церковь Христову и исказили благую весть… Вы рождены православными родителями, воспитаны в православной вере, но соблазнены германцами, пляшете под германскую дудку и даже внешне стали похожими на германцев». Конечно, юный кузнец скоро оставил штунду и вернулся в родную православную церковь[26].

Биограф Победносцева А. Ю. Полунов отмечает, что обер-прокурор, помимо репрессий, надеялся и на просветительские меры в борьбе с инаковерием[27]. Осуществление их было возложено на Русскую православную церковь. Однако эта политика на практике оказалась недееспособной[28]. Сознавая, что они в любой момент могут обратиться к мерам государственного принуждения, представители церкви не особо утруждали себя духовно-назидательной деятельностью[28]. Пассивность церковных властей вела к тому, что центр тяжести в борьбе с инаковерием всё более отчётливо смещался в сторону принудительно-репрессивных мер[28].

В то же время, как подчеркнул Л. Н. Митрохин, быстрое распространение баптизма в России «необычайно взволновало» православных иерархов. Они разглядели в этом нарастающую угрозу своему авторитету и благополучию[29]. Неудивительно, что представители православной церкви развернули «ревностную кампанию» по борьбе с «нетерпимыми» и её идеологическому обеспечению[30].

Пропаганда[править | править код]

Титульная страница одной из многочисленных антиштундистских книг, выпущенных в разгар гонений. Автор — И. Е. Троицкий, советник Победоносцева

Представителями РПЦ было выпущено значительное количество «антираскольничьих» и «антисектантских» книг и брошюр различной степени серьёзности: начиная от популярных брошюр с беседами, обличениями и увещеваниями и заканчивая солидными богословскими исследованиями[29].

«Сектоведческая» литература издавалась с целью борьбы с «сектантством», отсюда вытекала её задача — доказательство ложности «сектантства», а также настраивание против «сектантов» населения. В таких условиях литература неизбежно приобретала характер спекулятивных построений, в которых реальный фактический материал использовался лишь в том объёме и в том виде, в котором укладывался в задачу обличительства[31]. «Как бы мы ни представляли причины и сущность русского сектантства, в конце концов мы должны прийти к одному выводу, что грех, соблазн, является источником сект», — писал автор одной из таких работ[32].

Издавались миссионерские журналы. В. И. Ясевич-Бородаевская писала: «Духовные журналы <…> заполнялись всевозможными измышлениями на старообрядцев и сектантов и просто клеветой; всюду раздавался лишь призыв ко злобе и ненависти по отношению к старообрядцам и сектантам»[33].

Съезды[править | править код]

В практику вошло проведение всероссийских съездов антираскольничьих миссионеров. Они проводились в 1887, 1891, 1897 годах. На съездах православные миссионеры обсуждали оперативное состояние дел и собирали компромат на «совратителей»[30].

В 1891 году съезд под председательством самого К. П. Победоносцева в своей резолюции высказал пожелание о том, чтобы «сектантам» запрещали менять место жительства, а их паспорта помечались таким образом, «чтобы их нигде не принимали ни на работу, ни на жительство, пока жизнь в России не станет для них невыносимою»[30].

Деятельность на местах[править | править код]

«Антираскольничья» и «антисектантская» деятельность представителей православия велась не только на съездах, но и на местах. С середины 1880-х в епархиях формировались миссионерские структуры, одной из главных задач которых была борьба с «сектантством», а с 1888 года повсеместно вводились должности епархиальных, окружных и уездных миссионеров[34].

Местные власти в сотрудничестве со служителями церкви прилагали усилия к тому, чтобы создать невыносимую обстановку для нормальной деятельности баптистов[35]. Так, община штундистов села Комиссаровка Верхнеднепровского уезда Екатеринославской губернии (194 человека) в 1890 году под давлением миссионерского комитета и уездного исправника «вернулась» в православие, однако после опубликования в 1905 году Манифеста о веротерпимости, перешла в «духовный штундизм»[36].

Методы[править | править код]

Ограничения в правах[править | править код]

Титульный лист одного из выпусков «материалов» В. Д. Бонч-Бруевича, где рассказывается о преследованиях баптистов в период гонений

В Своде законов Российской империи православная вера объявлялась «первенствующей и господствующей». При этом принадлежность к православию определялась не фактическим исповеданием этой веры, а выписками из православных метрических книг[37]. Закон запрещал православным вступать в брак с иноверцами (нехристианами) и накладывал ограничения на вступление в брак с инославными (представителями других христианских конфессий). Иноверцам запрещалось усыновлять православных, торговать иконами и другими предметами культа. В целом интересы православной церкви защищались более чем тысячей статей Свода[2].

В результате «сектанты» испытывали проблемы с определением гражданского состояния, регистрацией браков, погребений и рождений детей. «Сектантов», как и самоубийц, зачастую отказывались хоронить на общих кладбищах[38]. Молитвенные дома то разрешали строить, то запрещали, то разгоняли богослужебные собрания и в молитвенных и в частных домах.

Положение усугублялось тем, что нормальной практикой того времени были административные притеснения, основанные не на законе, а на благоусмотрении местного начальства[39]. Например, в 1894 г. Победоносцев отмечал: «...принятыми в последнее время Киевским, Подольским и Волынским генерал-губернатором особыми мерами, состоящими... в запрещении молитвенных собраний последователей секты штунды, достигнуты весьма благоприятные последствия, а между тем такие распоряжения основывались исключительно на полномочиях, предоставленных... начальнику края положением об охранении государственного порядка и общественного спокойствия, и едва ли могут быть применяемы в тех местностях, на которые положение это не распространяется»[40].

Уголовное преследование[править | править код]

В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных (фактически первом российскому уголовном кодексе) религиозным преступлениям уделялось достаточно внимания. Охрана религии и религиозных обществ жёстко дифференцировалась в зависимости от степени признания и покровительства государством[2].

Преступления против веры делились на чисто религиозные (богохульство, совращение в иную веру и прочие) и смешанные (святотатство, убийство священнослужителя, лжеприсяга и прочие). Во втором случае религиозный компонент являлся отягчающим обстоятельством. За богохульство и совращение полагались каторжные работы различных сроков (за совращение в другие христианские конфессии или раскол — ссылка). Имущество совращённых попадало под опеку, прерывалась их родительская власть (совращённые в нехристианство лишались прав состояния). Принадлежащие к еретическим «изуверским и фанатическим» сектам лишались прав состояния и ссылались в Сибирь. Уложение предусматривало также церковные наказания в качестве дополнительных (публичная епитимия, внушение)[2].

Принуждение лидеров к эмиграции[править | править код]

В 1884 году в Санкт-Петербурге были арестованы делегаты созванного В. А. Пашковым и М. М. Корфом съезда протестантских общин России, в котором участвовало около 100 человек. На шестой день всех участников арестовали и доставили в Петропавловскую крепость. После пристрастных допросов их обвинили в хранении нелегальной литературы и выслали из Петербурга[41].

От аристократов Пашкова и Корфа потребовали прекратить проповедническую деятельность, а после их отказа — в двухнедельный срок покинуть страну[30]. Вскоре вышло распоряжение о прекращении деятельности «Общества поощрения духовно-нравственного чтения», организованного в 1876 году В. А. Пашковым[30]. Общество занималось распространением Библии и другой духовной литературы.

В 1886 году, спасаясь от преследования, Россию покинул первый председатель Союза русских баптистов Иоганн Вилер, он умер в 1888 году в изгнании в городе Тульча вблизи российско-румынской границы[42].

В 1894 году на 5 лет в Закавказье (Ереван) под надзор полиции был выслан один из пионеров штундизма И. Г. Рябошапка[43]. По окончании срока он выехал в Болгарию, где вскоре и умер. В 1895 году эмигрировал В. Г. Павлов (будущий председатель Союза русских баптистов), отбыв перед этим две четырёхлетних ссылки (во второй ссылке он потерял жену и четверых детей)[43]. В. В. Иванова после тюрьмы в кандалах отправили в 5-летнюю ссылку в Польшу.

Ссылки и высылки[править | править код]

Поселение ссыльных по религиозным убеждениям в Гирюсах

Появление в той или иной местности группы или даже одной семьи негативно воспринималось светскими и церковными властями. После увещеваний, в случае упорства, «сектанты» подвергались уголовному или административному наказанию, иногда ссылке или высылке. О масштабах можно судить по статистике главноначальствующего над Кавказским краем, куда только за период с 15 октября 1893 года по 1 августа 1894 года было сослано 114 самых активных проповедников штундизма. Учитывая, что некоторые ехали в ссылку с семьями, можно предположить, что речь шла о нескольких сотнях верующих[44].

С 1884 года с подачи местных священников стали один за одним приниматься постановления сельских сходов с требованием о выселении из сёл семей штундистов и баптистов[45]. Так, в Херсонской губернии в 1885 году по личному предложению К. П. Победоносцева было выслано 20 самых авторитетных баптистских лидеров[46]. В 1901 году в селе Павловка Харьковской губернии произошло столкновение между православными и «сектантами», окончившееся ссылкой на каторгу 49 «сектантов»[24].

В других губерниях также шли многочисленные аресты, судебные процессы, ссылки (часто повторные). Сосланы были Н. И. Воронин, И. Г. Рябошапка, С. А. Проханов (отец И. С. Проханова) и многие другие. В. В. Иванов в январе 1895 года был заключён в Елисаветопольскую тюрьму и вместе с уголовниками, закованный в кандалы, отправлен в пятилетнюю ссылку[43].

Места для ссылки выбирались в Сибири и на Кавказе. В сборнике документов В. Д. Бонч-Бруевича опубликованы несколько различных описаний бытия сосланных в селении Гирюсы (Герусы) Елизаветопольской губернии (ныне город Горис в Армении), где отбывали наказание не менее 30 верующих, многие из которых не имели возможности заработать даже на пропитание[47]. Общины вынуждены были собирать для ссыльных деньги и переправлять их с нарочным, спасая от голодной смерти[48].

Детский вопрос[править | править код]

Типичная крестьянская семья штундо-баптистов Киевской губернии, 1901

С одобрения миссионерских православных съездов 1891 и 1897 годов в этот период стала применяться такая «увещевательная» мера, как насильственное отбирание детей из семей «упорствующих сектантов»[49][30][50]. Иногда этот метод приносил результат: например, пресвитер штундо-баптистской общины села Царская Милость Александровского уезда Екатеринославской губернии Григорий Кучугурный, добиваясь возвращения в семью четверых детей, отнятых у него и переданных на воспитание в православный сиротский приют, в 1890 году был вынужден вернуться в православие, опубликовав подписку об этом в газете «Екатеринославские епархиальные ведомости»[51].

Внесудебные расправы[править | править код]

В сборнике документов архиепископа Алексия (Дородницына), упоминаются многочисленные случаи внесудебных расправ — православные односельчане вторгались в жилища баптистов и уничтожали их имущество[52], выбивали окна камнями[53], врывались в молитвенный дом и изгоняли оттуда молящихся[52], избивали кольями[38], избитых волочили по улицам[53], устраивали публичные экзекуции розгами и плетями[54][55].

В сборнике документов В. Д. Бонч-Бруевича приведено несколько документов разных авторов, свидетельствующих о злоключениях И. А. Семиренко из с. Плоское Остерского уезда Черниговской губернии. После того, как Семиренко и его жена стали баптистами в 1896 году, они неоднократно подвергались издевательствам. Семиренко выгнали с работы, его старший брат (волостной старшина) присвоил себе его имущество. Семиренко неоднократно били розгами, однажды его подвесили и прижигали тело папиросами, в другой раз — по очереди зажимали в тисках сначала одну руку, затем другую, затем бороду, одновременно прижигая тело кусками раскалённого железа. Жене сжимали до крови соски груди в расщеплённой щепке. В разное время в экзекуциях принимали участие земской начальник, волостной старшина (брат Семиренко), священник, миссионер, а также местные крестьяне. Через полгода издевательств Семиренко не выдержал и вместе с женой и младшим ребёнком бежал в Тульчу — город в Румынии вблизи границы с Россией, где была большая русскоязычная баптистская община[56].

Итоги[править | править код]

Для жертв преследований[править | править код]

Община русскоязычных евангельских христиан в Канаде на фоне своего дома молитвы. Община основана христианином Егоровым, покинувшим Россию около 1901 года после отбытия многолетней ссылки в Сибири

Гонения стали причиной миграции, как внутренней («сектантские» поселения Сибири и Кавказа увеличивались за счёт добровольных переселенцев — искателей религиозной свободы)[57], так и внешней (см. статью «Религиозная эмиграция из России и СССР»).

Преследования способствовали большей сплочённости представителей гонимых конфессий. Как утверждал Л. Н. Митрохин, глубокая вера неподвластна гонениям, более того, вера как бы предполагает гонения в качестве «дополнительного стимула и свидетельства истинности». Поэтому многие пострадавшие верующие продолжали свою деятельность с большей убеждённостью. В результате расширялась география распространения, росла численность. «Загнанные в подполье, … общины продолжали действовать, охватывая своим влиянием новые территории», отмечал Л. Н. Митрохин[43]. Так, только за 1884—1893 годы численность баптистов выросла более чем вдвое[58].

Для общества[править | править код]

Усилия полицейскими мерами удержать население Российской империи в православии привели к росту в обществе религиозного индифферентизма[59]. Ширилось антиклерикальное движение, в котором участвовали многие выдающиеся деятели культуры и науки[60].

Однако наряду с отходом от религии в обществе стала нарастать и обратная тенденция к богоискательству. В одних случаях она приводила к отпадению от православия и переходу в другие конфессии, в других — к попыткам переосмыслить само православие[59].

Оценки историков[править | править код]

Рисунок на обложке фотоальбома «Русские баптисты», посвящённый введению веротерпимости. Указанная на рисунке дата 12 декабря 1904 года — дата выхода императорского высочайшего указа Правительствующему Сенату «О предначертаниях к усовершенствованию государственного порядка», содержащего указание закрепить «терпимость в делах веры». В развитие этого указа в 1905 году был выпущен ещё один более известный «Указ Об укреплении начал веротерпимости». В результате преследования неправославных в Российской империи на несколько лет ослабли.

Протестантские[править | править код]

Многие историки протестантизма сходятся во мнении, что гонения дореволюционного периода стали большим испытанием для верующих[61][62][63]. «Этот период евангельско-баптистского движения в России был мрачным временем жестоких гонений», отметил С. Н. Савинский. Он сравнил участников гонений с преследователями христианского мученика Стефана, которые забили его до смерти камнями, искренне полагая, что тем самым они служат Богу[64].

Православные[править | править код]

Как отмечал православный историк В. А. Фёдоров, Победоносцев не смог поднять авторитет РПЦ и обеспечить «религиозную монолитность» жёсткими, иногда репрессивными, мерами. Против религиозных гонений выступила и либеральная печать, и новые суды, стоявшие за соблюдение законности, отметил историк. «Гонения за веру отталкивали от правительства не только либеральных, но и лояльно относившихся к нему консервативных деятелей», - писал Фёдоров[13].

В то же время среди близких к православию авторов встречаются мнения о том, что стремление РПЦ, как «исторически доминирующей» религии, вытеснить с «канонической территории» конкурентов вполне естественно[65]. Высказываются сожаления о современном «религиозном ренессансе» и рекомендации современному Российскому государству не отпускать вероисповедную политику «в плоскость спонтанной саморегуляции и неуправляемого мировоззренческого плюрализма»[65].

Светские[править | править код]

Неконфессиональные («светские») религиоведы и историки оценивают религиозную политику периода Победоносцева в отношении инаковерующих как «гонения»[6][24], «репрессии»[66][6][44], «притеснения»[39][14], «самое широкое и решительное преследование»[67], «борьба со штундизмом»[2], «борьба против инаковерия»[68], «легитимация репрессий»[69], «кампания по искоренению»[30], «искоренение насильственными мерами»[43], «примитивные репрессивные меры»[15], «религиозные преследования»[24], «крестовый поход»[70].

Как отметил А. Ю. Полунов, преследование людей иного вероисповедания вызывало недоумение и осуждение как в российском обществе, так и за рубежом. В правительстве всё больше государственных деятелей сомневалось в разумности нагнетания атмосферы напряжённости в стране. Гонения грозили подтолкнуть к политическому протесту в целом лояльных российской власти инаковерующих. Практика религиозных репрессий подрывала репутацию власти, подчеркнул А. Ю. Полунов[71].

В искусстве[править | править код]

Художественная литература[править | править код]

О преследованиях штундистов были написаны: на английском языке — роман «Highway of Sorrow at the Close of the 19th Centure» («Великий путь страданий в конце XIX века») (1894) английской писательницы Хесбы Стреттон (Hesba Stretton), созданный ей в сотрудничестве с русским писателем С. М. Степняком-Кравчинским. На русском языке он был издан женой Степняка-Кравчинского под названием «Штундист Павел Руденко»[72]. На немецком языке был издан роман «Das Salz der Erde» («Соль земли») (1895) пастора С. Келлера (Pastor S. Keller).

Мемуары[править | править код]

Произведения мемуарного характера (или биографии, написанные близкими людьми), полностью посвящённые дореволюционным гонениям или частично их затрагивающие[73]:

Музыка[править | править код]

Внешние аудиофайлы
Гимн «О, нет, никто во всей Вселенной»
Исполняет Валерий Сурган

В 1895 году И. С. Проханов, узнав, что находится под наблюдением секретной полиции, и опасаясь ареста, покинул Россию. В пути он написал гимн «О, нет, никто во всей Вселенной», который впоследствии вошёл в сборник псалмов «Песни Христианина» под № 74. Кроме того, гонениям были посвящены ещё несколько гимнов Проханова, среди которых № 239 и № 336 из сборника «Гусли» («Бог, Спаситель мой!» и «К неземной стране путь указан мне»)[79]. Мелодию последнего гимна написал композитор Геннадий Драненко.

См. также[править | править код]

Религиозная эмиграция из России и СССР

Победоносцев, Константин Петрович

Примечания[править | править код]

  1. ↑ Дударёнок, Сердюк, 2014, с. 8.
  2. ↑ 1 2 3 4 5 Потапова, 2009, с. 49.
  3. ↑ 1 2 3 4 Дударёнок, Сердюк, 2014, с. 12.
  4. ↑ 1 2 Потапова, 2009, с. 58.
  5. ↑ 1 2 3 Клибанов, 1965, с. 209.
  6. ↑ 1 2 3 Митрохин, 1997, с. 246.
  7. ↑ Минченко, 2008, с. 32.
  8. ↑ Дик, 2007, с. 108-110.
  9. ↑ Митрохин, 1997, с. 29,30.
  10. ↑ 1 2 Митрохин, 1997, с. 247.
  11. ↑ Митрохин, 1997, с. 241.
  12. ↑ Полунов, 2010, с. 253, 478.
  13. ↑ 1 2 Фёдоров, 2003.
  14. ↑ 1 2 Зайончковский, 1968, с. 227.
  15. ↑ 1 2 Андреев, 2010, с. 128.
  16. ↑ Безносова, 1997, с. 139.
  17. ↑ Полунов, 2010, с. 254.
  18. ↑ Полунов, 2010, с. 257.
  19. ↑ 1 2 3 Полунов, 2010, с. 265.
  20. ↑ Секирин, 2016, с. 605.
  21. ↑ Полунов, 2010, с. 261-262.
  22. ↑ Полунов, 2010, с. 262-264.
  23. ↑ Полунов, 2010, с. 263.
  24. ↑ 1 2 3 4 5 Полунов, 2010, с. 264.
  25. ↑ Полунов, 2010, с. 262.
  26. ↑ П. П. Скубачевский, «Как дедушка Пахом посрамил штундистов», Харьков, 1913
  27. ↑ Полунов, 2010, с. 259.
  28. ↑ 1 2 3 Полунов, 2010, с. 261.
  29. ↑ 1 2 Митрохин, 1997, с. 21.
  30. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Митрохин, 1997, с. 243.
  31. ↑ Митрохин, 1997, с. 22.
  32. ↑ Митрохин, 1997, с. 23.
  33. ↑ Ясевич-Бородаевская, 1912, с. 366-367.
  34. ↑ Ефимов, 2007, с. Раздел2.
  35. ↑ Митрохин, 1997, с. 244.
  36. ↑ Безносова, 1997, с. 143.
  37. ↑ Потапова, 2009, с. 53.
  38. ↑ 1 2 Алексий (Дородницын), 1908, с. 350.
  39. ↑ 1 2 Потапова, 2009, с. 66.
  40. ↑ Победоносцев, 1898, с. 230.
  41. ↑ Митрохин, 1997, с. 242-243.
  42. ↑ Безносова, 1997, с. 109, 141, 208-209.
  43. ↑ 1 2 3 4 5 Митрохин, 1997, с. 245.
  44. ↑ 1 2 Безносова, 1997, с. 142.
  45. ↑ Алексий (Дородницын), 1908, с. 295,296,298,309,337.
  46. ↑ Безносова, 1997, с. 145.
  47. ↑ Бонч-Бруевич, 1902, с. 25-26.
  48. ↑ Безносова, 1997, с. 109.
  49. ↑ Потапова, 2009, с. 69.
  50. ↑ Биюшкина, 2011, с. 136.
  51. ↑ Безносова, 1997, с. 133, приложение Таб. В.2.3.
  52. ↑ 1 2 Алексий (Дородницын), 1908, с. 335.
  53. ↑ 1 2 Алексий (Дородницын), 1908, с. 352.
  54. ↑ Алексий (Дородницын), 1908, с. 267-268.
  55. ↑ Алексий (Дородницын), 1908, с. 354.
  56. ↑ Бонч-Бруевич, 1902, с. 58-67.
  57. ↑ Никольская, 2009, с. 24.
  58. ↑ Митрохин, 1997, с. 245-246.
  59. ↑ 1 2 Потапова, 2009, с. 56.
  60. ↑ Митрохин, 1997, с. 248.
  61. ↑ Санников, 1996, с. гл.16.
  62. ↑ Синичкин, 2012.
  63. ↑ Степанов, 2016.
  64. ↑ Савинский, 1999, с. 169.
  65. ↑ 1 2 Савельев, 2014.08, с. 93.
  66. ↑ Полунов, 2010, с. 253.
  67. ↑ Клибанов, 1965, с. 210.
  68. ↑ Полунов, 2010, с. 255.
  69. ↑ Митрохин, 1997, с. 242.
  70. ↑ МитрохинЛ, 1974, с. 56.
  71. ↑ Полунов, 2010, с. 264-265.
  72. ↑ Степняк-Кравчинский, 1958.
  73. ↑ Савинский2, 2001, с. 417-422.
  74. ↑ Тимошенко, 1913.
  75. ↑ Павлов, 2006, с. 194-219.
  76. ↑ Проханов, 1992.
  77. ↑ Ливен, 1967.
  78. ↑ Бирюков.
  79. ↑ Проханов, 1992, с. Гл.12.

Литература[править | править код]

Источник — https://ru.wikipedia.org/w/index.php?title=Преследование_российских_протестантов_в_Российской_империи&oldid=134380507