Эта статья является кандидатом в избранные

Муталиев, Хаджи-Бекир Шовхалович

Материал из Википедии — свободной энциклопедии
Перейти к навигации Перейти к поиску
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Муталиев.
Хаджи-Бекир Шовхалович Муталиев
ингуш. Мутаӏаланаькъан Шовхала Хьажбийкар
Псевдонимы Темарко (ингуш. Темаркъа)
Дата рождения 20 июня 1910(1910-06-20)
Место рождения Экажево, Назрановский округ, Терская область, Российская империя
Дата смерти 11 сентября 1964(1964-09-11) (54 года)
Место смерти Грозный, Чечено-Ингушская АССР, СССР
Гражданство (подданство)  Российская империя →  СССР
Образование Всесоюзный коммунистический институт журналистики (1935)
Род деятельности поэт, прозаик, драматург, переводчик, журналист, фольклорист
Годы творчества 1928—1964
Направление социалистический реализм
Жанр лирика; рассказ, очерк, фельетон, повесть; пьеса
Язык произведений ингушский
Дебют пьеса «Культармейцы» («Культуран тӏемахой»; издана в 1930)

Хаджи-Бекир Шовхалович Мутали́ев (ингуш. Мутаӏаланаькъан Шовхала Хьажбийкар[1]; 20 июня 1910 — 11 сентября 1964) — ингушский советский поэт, прозаик, драматург, переводчик, журналист, фольклорист. Один из основоположников ингушской советской поэзии.

Член Ингушского литературного общества (1930)[⇨]. Член Союза писателей СССР (1934). Выпускник Всесоюзного коммунистического института журналистики (1935). В довоенное время работал в редакциях республиканских газет и в книжном издательстве. В годы войны работал сначала сотрудником республиканского радио, а потом редактором газеты «Назрановский колхозник» и заведующим отделом пропаганды и агитации Назрановского райкома партии; темой произведений была подвиг ингушского народа в Октябрьской революции и борьба с Нацисткой Германией[⇨]. В 1944 году депортирован в Киргизскую ССР. Был вынужден оставить литературную работу и работать на различных хозяйственных и административных должностях. В 1956 году был в числе чечено-ингушской делегации, которая добивалась восстановления ЧИАССР и возврата депортированных народов на родину[⇨]. В 1957 году учился на высших литературных курсах при Союзе писателей СССР. Однако, Муталиев оставил учёбу из-за болезни. Он также занимался общественной деятельностью[⇨].

Под руководством поэта Т. Д. Бекова, Муталиев быстро научился формальными особенностями стихосложения на ингушском и стал одним из первых ингушских поэтов. К 1930-годам он созрел как поэт, а к 1940-годам стал одним из ведущих в ингушской поэзии. Писал свои стихи на ингушском. Среди тем стихотворений Муталиева: борьба за «новый быт и культуру», родина, критика кулачества, колхоз, индустриализация и коллективизация, подвиги ингушей в Гражданской и Великой Отечественной войнах и тд. Издавал свои стихотворения в газетах «Сердало», «Грозненский рабочий», «Ленинан некъ» и др., а также в поэтических сборниках. Поэма «Новые гости» («Керда хьаьший»; 1934) являлась значительным событием в ингушской литературы тех годов[⇨].

Хотя Муталиев писал во основном поэзию, он также писал и прозу. Рассказ «Сугаип» («Соахӏип»; 1937) является одним из первых и довольно плодотворных попыток написания «психологического рассказа» в ингушской литературе[⇨]. В начале своей карьеры, под влиянием пьес драматурга З. К. Мальсагова, написал две пьесы «Око за око, зуб за зуб» («Бӏарг бӏаргаи, царг царгаи»; 1928) и «Культармейцы» («Культуран тӏемахой»; 1930)[⇨]. Муталиев перевёл на ингушский язык многие произведения А. С. Пушкина, поэмы и стихи М. Ю. Лермонтова, Н. А. Некрасова, И. А. Крылова, Вл. Вл. Маяковского, Н. С. Тихонова, а в соавторстве с Дж. Х. Яндиевым перевёл стихи К. Л. Хетагурова[⇨]. Как фольклорист собирал и обрабатывал ингушский фольклор. В соавторстве с Х. С. Осмиевым[ингуш.] в 1940 году издал первый том «Ингушского фольклора». Также автор Русско-ингушского словаря (1941)[⇨].

Биография

[править | править код]

Ранние годы

[править | править код]

Родился 10 июня 1910 года в бедной семье крестьянина в селении Экажево Назрановского округа[2][3]. Ингуш по национальности[4]. Отец — Шовхал умер в 1914 году[5]. С 5—6 лет Муталиев работал по дому и двору[6].

Поступил в 1924 году в Назрановскую сельскую школу, где впервые научился ингушской грамоте[5]. Окончил её в 1926 году, после чего поступил в Ингушский педагогический техникум и вступил в комсомол, где стал членом бюро комсомольской ячейки[3][К 1].

По окончании второго курса Ингушского педагогического техникума в 1930 году Муталиев устроился на работу в аппарат газеты «Сердало»[8] и стал членом Ингушского литературного общества. В соавторстве с Х. С. Осмиевым[ингуш.] и М. М. Мальсаговым писал художественные фельетоны под общим названием «Темарко», остроумно критикуя всё то, что для советской деятельности считалось чуждой для ингушского народа[9].

До депортации

[править | править код]

В 1933 по 1935 годы Муталиев учился на комсомольском отделении Всесоюзного коммунистического института журналистики в Москве, одновременно работая над совершенствованием своего литературного мастерства почти во всех жанрах литературы — поэзии, прозе и драматургии[9]. В 1934 году Муталиев стал членом Правления Союза писателей Чечено-Ингушской АССР[10].

С апреля 1935 года по февраль 1942 года Муталиев работал в редакциях газет «Ленинец», «Ленинский путь» («Ленинан некъ»), в Чечено-Ингушском книжном издательстве[9].

Муталиев также собирал и обрабатывал ингушский фольклор. В соавторстве с писателем Х. С. Осмиевым он издал первый том «Ингушского фольклора» в 1940 году[9]. Данный том содержал в себе нартские сказания, героические и бытовые сказки, притчи, историко-героические и лирические песни, которые имели паспортные данные[11]. В том же году стал членом Коммунистической партии Советского Союза[12].

В 1941 году был издан «Русско-ингушский словарь» Муталиева, целью которого было помочь ингушским ученикам в изучении русского языка, а также познакомить русских учителей с ингушским языком. В словаре было свыше 5000 слов и он был составлен бригадой русского языка для начальных нерусских школ при Научно-исследовательском институте Наркомпроса РСФСР[13].

С началом Великой Отечественной войны темой произведений Муталиева становятся подвиг ингушского народа в годы Октябрьской революции и борьба с Нацисткой Германии. Он, работая сотрудником Чечено-Ингушского радио, а потом редактором районной газеты «Назрановский колхозник» и заведующим отделом пропаганды и агитации Назрановского райкома партии, издавал свои произведения в республиканских газетах «Сердало», «Ленинец», «Ленинский путь» и «Грозненский рабочий» (например, «Выполз змей», «Родине», «Железной стеной встаньте», «Зa Родину, товарищ», «Капитан Маташ Мазаев», «Портрет воина», «Песня сынов», «Фронтовая песня» и др.)[9].

В депортации

[править | править код]

В период депортации в Среднюю Азию работал на различных хозяйственных и административных должностях в городе Фрунзе Киргизской ССР[9].

26 февраля 1956 года Муталиев и другие ингушские писатели (И. М. Базоркин, Б. Х. Зязиков и Дж. Х. Яндиев) отправили члену Президиума ЦК КПСС М. А. Суслову письмо, где они возмущались по поводу стихотворения аварского поэта Р. Г. Гамзатова «Имам» (1953), где давалась такая характеристика имама Шамиля[14]:

Так закончил имам двадцатилетье обмана,
Издыхать — он и то не вернулся уже в Дагестан.
Труп чеченского волка, ингушского змея — имама
Англичане зарыли в песчаный арабский курган.

Копия письма ингушской группы писателей была отправлена также в Дагестанский обком партии и правлениям Союза писателей СССР и Дагестана. 10 мая 1956 года Гамзатов извинился перед ингушскими писателями в ответном письме и объяснил ситуацию некачественным и неверным переводом с аварского языка на русский[14].

В начале марта 1956 года Муталиев в числе представителей ингушского народа написали письмо Н. С. Хрущёву, где просили разрешить ингушам вернуться на родину[14]. 9 июля того же года был в составе чечено-ингушской делегации, которая была на приёме первого заместителя председателя Совета Министров СССР А. И. Микояна, а также просила восстановить Чечено-Ингушскую АССР и вернуть депортированных народов на родину[15].

Последние годы жизни

[править | править код]
Внешние изображения
Фотография Муталиева из книги «Писатели советской Чечено-Ингушетии» (1969)
Фотография Муталиева из газеты «Ингушетия»

В 1957 году уехал в Москву, где поступил на высшие литературные курсы при Союзе писателей СССР[10][9]. Из-за болезни Муталиев был вынужден оставить учёбу. В декабре 1958 года он был участником первого съезда Союза писателей РСФСР в качестве делегата[10].

С апреля 1957 года по июнь 1959 года Муталиев был литературным консультантом по ингушской литературе при Союзе писателей ЧИАССР, преподавал литературу для подрастающего поколения. В это время Муталиев стал широком известен и вне ЧИАССР. Его произведения издавали в журналах «Дружба народов», «Дон», «Литературная Грузия», переводили на армянский, кабардинский, украинский, балкарский, осетинский, грузинский и другие языки народов СССР[9].

Наряду с творчеством, Муталиев занимался также общественной деятельностью, в частности, был депутатом районного и городского Советов депутатов трудящихся, членом правления Союза писателей ЧИАССР. Часто посещал заводы, фабрики, колхозы и учебные заведения, где он выступал с чтением своих стихов, консультировал начинающих работников[12].

Творчество

[править | править код]

Общая характеристика творчества

[править | править код]

Литературовед О. А. Мальсагов считает темы творчества Муталиева вполне разнообразными. Его творчество посвящено социальным преобразованиям в СССР, задачам Коммунистической партии и советского правительства, героическим подвигам «трудящихся», строительству социализма, коллективизации сельского хозяйства и индустриализации (стихи «Октябрца», «Хьалхара колхоз», «Са лоалахо», «Эса ЧIоже»), В. И. Ленину (лирические стихи «Ленинах», «Ленин», «Ленина мавзолее», «Ленина мотт»), смертью С. М. Кирова и С. Орджоникидзе («Дув», «Вицлургвац» и др.), борьбе за «новый быт и культуру» (стихотворения «Кастта нана», «Керда хьаьший», «Дахчан кад», «Метро чу», «Москве вода»), родине («Даьхе», «Ез хьо сона», «Хьо са даьхе», «Даьхе бахьан» и др.), борьбе против пережитков капитализма в представлении народа («Кхелахо», «Кьамаьлда цун», «Керда хьаьший», «Нанеи йоӏи», «Культуран тӏемахой», «Теша»), Гражданской войне в России (произведения «Ваьха юрта», «Са хьаша», «Бирса ди», «Кунтий пхьа»), Великой Отечественной войне, где автор пытается отразить подвиг ингушского народа («Аратекхаб бIехал» «Даьхенга», «Тӏемахочун сурт», «Лаьча», «22-гIа йюнь» и др.), дружбе и миру между народами и славным советским юбилеям. Муталиев также писал много стихов для детей и на бытовые темы[16].

О. А. Мальсагов считает характерную частью творчества Муталиева её жизнеутверждающую и оптимистическую современность[16].

Поэзия

[править | править код]

Оценка

[править | править код]

Муталиев считается одним из основоположников ингушской советской поэзии[4][17].

Муталиев писал лирику[18][19]. По мнению О. А. Мальсагова его поэзии характерны такие особенности как свежие ритмы, рифмы, образы, что, определённо, объясняется благотворным влиянием русской поэзии, обогатившей ингушскую литературу[16]. Ингушская форма стиха главным образом основывается на русской силлабо-тонической системе стихосложения, в её различных вариациях, применительно к особенностям ингушского языка в соответствии с содержанием произведения. Не смотря на это, из ингушских поэтов тех годов Муталиев был единственный кто не довольствуясь достигнутыми результатами ингушского стихосложения, упорно продолжал искать лучшие формы своего стиха. Его любимая форма стихотворений являлась 4-стопный хорей со строфой из четырёх стихов[20].

По оценке О. А. Мальсагова, стих Муталиева отличается большим разнообразием[20]. Э. Х. Далиева считает тематику поэзии Муталиева весьма разнообразным: социальная лирика, патриотическая, философская, пейзажная, любовная, сатирическая[21]. А по оценке Б. Х. Зязикова поэзия Муталиева проникнута жизнелюбием и энергией[4].

По оценке И. А. Дахкильгова, поэзия Муталиева служит ярким примером служе­ния своей эпохе, отклика на все значимые события, а поэт главным образом обращает внимание на идейное звучание своих стихов, хотя не всегда на должном уровне. Он считает, что Муталиев продолжал осваивать высоты своего поэтического творчества[22]. Э. Х. Далиева также считает, что поэт писал на актуальные темы: об известных личностей 1917 года, Гражданской войне, выступал против «пережитков прошлого», рассказывал о «новой жизни и герое»[21].

По мнению Б. С. Виноградова, в стихах Муталиева присутствуют лирические мотивы поэта М. Ю. Лермонтова[23].

Становление

[править | править код]

Под руководством поэта Т. Д. Бекова, в то время опытного преподавателя ингушского языка, Муталиев быстро научился формальными особенностями стихосложения на ингушском и стал одним из первых ингушских поэтов[10]. Беков и языковед З. К. Мальсагов однозначно направляли его творческие устремления, были первыми читателями и строгими судьями его поэзии[3]. В дальнейшем Муталиев посвятил стихотворение «Окно учителя» («Хьехархочун кор») Бекову[24]. Свои первые стихи Муталиев начал писать ещё в 1927 году, когда он был студентом первого курса Ингушского Педтехникума[25]. Первые стихи он начал издавать в 1928 году в газете Сердало[10].

Литературовед О. А. Мальсагов выделяет Муталиева из числа ингушских поэтов[К 2] второй половины 1920-годов по начала 1930-годов его классовой заострённостью и современностью тематики в поэзии ингушской литературы[10]. Литературовед Д. Д. Мальсагов отмечал в 1933 году, что первые стихи Муталиева не всегда были гладкими: однообразная рифма и слова, часто притянутыми только в целях добиться рифмы[26]. Он также отметил, что первые стихи Муталиева «день ото дня набирают силу и опыт»[27]. К 1930-годам Муталиев созрел как поэт, а к 1940-годам стал одним из ведущих в ингушской поэзии[28].

Стихотворения. Поэмы. Сборники

[править | править код]

Ряд стихотворений поэта 1930-годов посвящены коллективизации. В стихотворном произведении «Колхоз» (написано в 1930[29]) поэт рассказывал о десяти сельских бедняков, у которых никак не получается наладить своё хозяйство и они плохо знают культуру земледелия. Они пришли к единственному выбору — объединить свои усилия, в чём им помо­г агроном, а землю они получили от государства. В результате жизнь бедняков-землепашцов наладилась, а их примеру (вступление в колхоз) последовали и другие сельчане. Такого же рода стихотворение является и «Мой сосед» («Са лоалахо»; написано в 1929[30][29]), которое состоит из двух частей: «Раньше» и «Теперь» («Хьалха» и «Хӏанз»[30]). В пер­вой поэт сначала рассказывал о тяжёлой жизни бедняка Ах­мета, во второй — Ахмет уже вступил в колхоз и теперь он «видит наяву, что прежде лишь снилось ему». «Песня колхозных девушек», которая по определению И. А. Дахкильгова по жанру является девичья юмористическая песня, рассказывает о равноправии женщины с мужчиной и о проявлении труда. С песней схожа в идейно-тематическом плане «Песня о бригаде Величко»[31]. Пропагандировании колхоза и борьбе с врагами коллективизации посвящены стихотворения «Пролетарской кувалдой по кулацким агентам» («Кулаки агенташта—пролетари водж»; издано в 1931[29]) и «Кол­хознику» («Колхозхочунга»; издано в 1931[29])[32].

Поэма «Новые гости» («Керда хьаьший»; написана в 1934[33] или в 1935[34], издана в 1937[35]) являлась значительным событием в ингушской советской литературе того времени. Она рассказывала о советских людей-представителей «новой жизни», строителей нового социалистического общества и колхозников села, благодаря которым укрепляется мощь родины. А. У. Мальсагов считает, что несмотря на то, что некоторые образы поэмы остались не раскрытыми, поэт при успел в том, что он в художественном произведении написал о простых тружеников села, закладывающих основы социалистического общества, а изменения, внесённые Советской властью в их жизни он попытался обобщить, и показать возросший духовный мир тружеников сёла[9]. В какой-то степени поэма касалась темы Гражданской войны в России[36].

В стихотворении «В родном ауле» («Ваьча юрта»[37][К 3]; написано в 1937[39]) Муталиев рассказывает о днях борьбы красных с белогвардейцами в селе Экажево. Поэт размышлял о жертвах, гибнущих в беззавет­ной борьбе, рассматривал могильные холмы на кладбище, вспоминал мужество жён, мотивировавших мужей на борьбу, славил сражавшихся в око­пах, которые не растеряли мужества не смотря на несчастье, нависшего над жёнами и детьми. Таким образом поэт обращался к ингушам, призывая их не осра­мить славы отцов, героически сражавшихся в войне[28]. О. А. Мальсагов отмечал историческую подлинность событии стихотворения, а также отмечал, что в нём ингушское слово фос («военная добыча»; cf. фос екъа — «делёж награбленного имущества») неправильно использовано[К 4]: непонятно, что имеет ввиду поэт под выражением «даьша вайна йитаь фос»[40].

В стихотворе­нии «С Октябрем» рассказывается об Октябрьском революции. Поэт, используя народное выражение «крепка как (железная, медная) колонна», связывал её с СССР, который «победил Октябрь». Колонна держится на труду рабочего и крестьянина, который никак не низвергается не смотря на попытки внутренних и внешних силы потому, что «единство советского народа» является монолитным[28].

Юбилейное стихотворение «Двадцати­ летняя страна» посвящено укреплению «дружбы народов». Поэт изображал ингушей соколом с перебитым крылом, которые скрепили свои раненные руки с ру­ками трудящихся других народов СССР[28].

Стихотворением «Крутится колесо истории» поэт показывал революционную борьбу про­тив строя голода и разрухи как путь к счастью народов других стран[41]. Стихотворение «Будут годы стоять на посту» посвящено помощи рабочим других стран, а также чувством долга перед этой помощи. Стихотворение «Они идут» посвящено перевыборам советов. В стихотворении рассказывается о коммунистах, которые идут по Ассинскому ущелью в горы, чтобы организовать перевыбо­ры советов. Дахкильгов считал, что путь в стихотворении напоминает переход красных ре­волюционеров в 1919 году по Ассинскому ущелью. Коммунисты идут, чтобы укреплять завоёванную власть. И. А. Дахкильгов отмечал, что поэт описывая тучи, горы и туман, создавал чувство тревожности, а путь и задача коммунистов представлялись сложными. Стихотворение выполняло задачу пропагандирования власти советов[42]. Стихотворение «Де­ревянная чаша» («Дахчан кад»[43][44]; написано в 1934[45][46][44]) посвящено успехам социалистического строительства. Оно является монологом поэта, где обращаются к предмету прошлого быта[42]. Деревянная чаша, которая долго время служила дедам в прошлом, теперь по приходе нового века ушла в забытье[43]. Вспоминая прошлую «эпоху дерева», поэт сравнивал с ней новую «эпоху фарфо­ра и железа». Так как прошлое помогает в оценке настоящего, его нельзя забывать — так мыслил в стихотворении поэт[42]; на таком основании поэт превратил деревянную чащу в хороший экспонат музея. По мнению О. А. Мальсагова, в стихотворении присутствует большое идейное содержание[43]. Р. К. Ужахова считала стихотворение замечательным произведением[19].

Стих «Киров убит» посвящён смертью С. М. Кирова. Поэт рассказывал о том, как ему трудно, как будто бы чугунная плита придавливает его сердце, а рука не слушается его, тем временем как в сердцах людей гнев и горе. Между тем, стихотворение «Клятва» («Дув»; написано в 06.06.1934[47]) посвящено народному горе, которое потрясло всю страну. Смерти С. Орджоникидзе посвящено стихотворение «Серго» (написано в 19.02.1937[48]). В нём же есть мотивы фольклорных причитаний. Поэт рассказывает о тяжёлом горе в сердцах людей: внезапно умер Орджоникидзе, героя, которого хотели бы видеть у себя гостем вайнахи. Рассказывая о смерти Кирова и Орджоникидзе, он писал об их духовном бессмертии и отмечал их большие заслуги перед ингушами[42].

В 1934 году был издан Чечено-Ингушском книжном издательстве поэтический сборник «Мы идем» («Вай долх»), а в 1935 году — «Родина» («Даьхе»)[49]. Сборник «Мы идем» является первым авторским поэтическом сборником в ингушской литературе. Из сборников У. К. Ужахова выделяет по тематике и проблематике стихотворения «Мы идём» («Вай долх»), «Родина» («Даьхе»), «Деревянная чаша» («Дахчан кад»), «Молодость» («Къонал»), «Мальчик» («Кӏаьнк»), «Верю» («Теша») и др.[27] По мнению И. А. Дахкильгова очень сильно помогла рецензия З. К. Мальсагова на поэтический сборник «Родина», вышедшая в том же году. В ней критик признал Муталиева новатором в ингушской литературы, а тематику его поэзии значимой. Позже, по смерти Мальсагова, Муталиев посвятил ему своё стихотворение «Не забуду (о смерти Заурбека Мальсагова)» («Вицлургвац (Мальсагов Зоврбик валарах)»)[50].

По оценке А. У. Мальсагова в основном произведениями этих лет Муталиев сумел отразить героические будни строительства социализма, запечатлеть и воспеть процесс коллективизации в СССР. Поэт уделил также внимание вопросам борьбы за новый быт и культуру, за раскрепощение женщин-горянок от семейных оков. Одновременно, лучшие произведения Муталиева, благодаря переводам русских переводчиков вроде М. Р. Слободского, стали известны и русскому читателю, выйдя таким образом на всесоюзную арену[9].

В начале своего творчества, основная тема поэзии Муталиева была тема родины[51]. Образ родины Муталиева И. А. Дахкильгов считает многогранным. В стихотворении «Люблю я тебя» поэту родина дороже вследствие того, что она завоёвана битвами и служит оплотом ми­ра и его надежды. В стихотворении «Стою на вершине» поэт воспевает красоту родины: её безбрежные моря и цветущие поля он сравнивал с солнцем, дарящим тепло. Для поэта родина сильна и героическими днями борьбы и мирным трудом[42]. В стихотворении «Родина» («Даьхе»[52]; издано в 1935[27]) он провозгласив, что «Если ты, сердце, не борешься и не пылаешь, не знаю: к чему ты!», дал клятву посвятить свою жизни ей[53]. Это стихотворение О. А. Мальсагов считал по силе выраженных в нём чувств и образности одним из лучших произведений Муталиева[54]. Поэт возвышал родину над всем миром, а над нею развивало красное знамя. Это знамя в стихах «Ты, моя Родина» («Хьо са даьхе»[16]) и «Звени с Маем» является основным символом так как от него падает свет на весь мир, все народы мира надеются на него[31].

Как отмечал Н. Свирин, кавказские советские поэты часто вспоминали стихи А. С. Пушкина и М. Ю. Лермонтова, где рассказывается о конфликтах между казаками и горцами. Муталиев в своём стихотворением «Чеченец» начинал реминисценцией Лермонтова: «злой чечен ползет на берег…», и объяснил причину того, почему чеченец был «злым», в конце уходя от тёмного прошлого[55]:

В ряде стихах, написанных в довоенное время, которое было тревожным, поэт писал о завоевании родины и о том, что необходимо постоянно быть готовым защищать мирный труд. В стихотворениях «Наша ненависть», «Годы стоят на посту» и других поэт, напоминал своих современников-читателей, что внутренний враг в состоянии ожидании, а запах пороха доносится из-за границы. В советские годы тех времён значительное внимание придавалось охране гра­ниц и укреплению армии, что и нашло отражение в поэ­зии Муталиева[31].

С началом Великой Отечественной войны Муталиев начал писать про подвиги ингушского народа в годы Октябрьской революции и про борьбу с Нацисткой Германии. Этой теме посвящены его произведения, изданные в республиканских газетах «Сердало», «Ленинец», «Ленинан некъ» и «Грозненский рабочий»: «Выполз змей», «Родине», «Железной стеной встаньте», «Зa Родину, товарищ», «Капитан Маташ Мазаев», «Портрет воина», «Песня сынов», «Фронтовая песня» и др.)[9]. Так, например, в стихотворении «Выполз змей» («Аратекхаб бIехал») используются фольклорные мотивы ингушей, где поэт сравнивает змею-Гитлера (Гитлер-бIехал) с драконом сармаком. Эта змея ужасно свистит и выплёскивает свой яд. Поэт сравнивал народ, который борется с змеёй сохраняя свою независимость, с нартским богатырём, который дерётся с сармаком. Змее трудно вредить народу, так как народ, стремящийся к справедливости, выгоняет змею прочь. В стихотворении «Железной стеной встаньте» («Аьшк мо дӏаотта») поэт, используя ингушскую пословицу «незваный гость ушёл голодным» («кхайканза вена хьаьша доттанза вахав»), называл нацистов незваными гостями и вызывал людей сплотиться и стать железной стеной нацистам. В конце поэт просил читателя задаться вопросом: «Чем я помогаю своей родине?»[56].

Лучшие произведения Муталиева военных лет вошли в изданный в 1944 году поэтический сборник «Не забудем» («Дицлургдац»[57])[9]. Он был издан накануне депортации чеченцев и ингушей[1].

Наиболее полно представлено творчество Муталиева в поэтическом сборнике «Грозный день» («Бирса ди»; издан в 1958), которая содержит стихотворения и поэмы Муталиева, включая около двадцати нигде ранее не изданных новых произведений. Большая часть произведений написано в 1930-е и 1940-е годы, но имеются и стихи, написанные и после восстановления Чечено-Ингушской АССР[58]. В сборнике поэт не всегда придерживался принятой ритмой хоть и третья часть стихотворений написана этим размером. О. А. Мальсагов считал, что в сборнике Муталиев умело использовал строфику, беря во внимание то, что форма и содержание взаимно связаны. Он добавлял, что в сборнике Муталиев создал лёгкие, очень удобные для чтения стихи, однако, рифма в них часто нарушается[20]. Мальсагов также считал, что Муталиеву не стоило называть весь сборник по имени её поэмы «Грозный день», так как в ней много радостных, победных и жизнеутверждающих стихов[59].

Стихотворение «В гостинице» («Гостинице»[38][К 5]; написано в 1956[60]) в сборнике «Грозный день» рассказывает о любви Муталиева к столице Москве[61]. «На могиле Ленина» («Ленина каш та»[38][К 6]) рассказывает о посещении Муталиевым Мавзолея Ленина. О. А. Мальсагов оценивал стихотворение, по его идейности, образности и искренности чувств, лучшим из сборника[62].

В сборнике «Грозный день» присутствует поэма[36] «Месть Кунты»[63] («Кунтий пхьа»[64][К 7]; написана в 1957[66]), которая рассказывает о борьбе с обычаем кров­ной мести, решением которого Муталиев связал с патриотической настроенностью участников гражданской войны. О. А. Мальсагов размышлял о том, каким был конец встречи кровников если бы герои поэмы Харам и Кунта не столкнулись в бою с белогвардейцами[36]. Поэма состоит из 300 стихотворных строк и является одной из самых крупных поэм Муталиева, хотя Мальсагов считал, что в художественном отношении она ниже чем другие произведения Муталиева. Он также считал, что поэма не богата ни сюжетной занимательностью, ни идейным содержанием, ни изобразительными средствами[65].

Прочие поэтические сборники Муталиева на ингушском языке изданные в разные годы: «На посту» («Посте»; Гр.: ЧИКИ, 1940); «Стихи» («Стихаш»; Алма-Ата: Казгослитиздат, 1957); «Ветер эпохи» («Заман мух»; Гр.: ЧИКИ, 1962); «Мысли» («Уйлаш»; Гр.: ЧИКИ, 1963)[12]; «В дороге» («Новкъа»; там же, 1964); «Избранные произведения» в двух томах («Хержа произведенеш» там же, 1967—1968)[67]. Поэтические сборники в переводе с ингушского на русский: «Стихотворения» (М.: «Сов. писатель», 1958), «В долине Ассы». (Гр.: ЧИКИ, 1961). Имеется также поэтический сборник Муталиева с переводом на киргизский язык «Песни» (Фрунзе: Киргизгосиздат, 1956)[67].

Отдельные стихотворения и поэмы Муталиева также включены в антологиях, поэтических и литературных сборниках вообще: «Ингушские назмы» («Гӏалгӏай назмаш»; Орджоникидзе: «Сердало»—Крайнациздат, 1931)[68]; «Художественные произведения» («Говзаме йоазош»; там же, 1931)[69]; «Радость сердца» («Дега гӏоз»; Фрунзе: Киргизгосиздат, 1957)[70]; «Поэзия Чечено-Ингушетии» (М.: ГИХЛ, 1959)[71]; «Песни Аргуна и Ассы» (на осет. яз.; "Аргъун æмæ Ессæйы зарджытæ; Орджоникидзе: СОКИ, 1960)[72]; «Антология чечено-ингушской поэзии» (Гр.: ЧИКИ, 1981)[73]; «Тепло рук» («Кулгий йӏовхал»; там же, 1981)[74].

Проза

[править | править код]

Муталиев внёс свой вклад в становлении и развитии прозы ингушской литературы[75].

«Нанеи йоӏи»

[править | править код]

В первом рассказе Муталиева «Нанеи йоӏи» («Мать и дочь»; написан в 1931)[76] рассказывается о том, как мать и дочь противиться выдаче племянницы кулака Хусейна, вопреки её желанию, за 60-летнего кулака Джебраила. Возмущённые действиям Хусейна, мать и дочь обращаются за помощь в женотдел, и они разводятся. Вскоре женщины поступают на курсы горянок, а суд приговаривает кулаков. Мать и дочь узнают о решении суда из страниц газеты «Сердало», читать которую они научились не так давно, что в те годы было уже достижением[77].

Муталиев показывал в рассказе кулачество враждебным, а мироедов алчными и ненасытными. Он связывал пережитки прошлого с ними. В рассказе бедняков защищают советская власть[78] Тема рассказа не новая и встречается и других авторов как, например, у О. А. Мальсагова в его пьесе «Салихат» и у самого Муталиева в его пьесе «Культармейцы» («Культуран тӏемахой»). На эту тему в дальнейшем написал свою пьесу «Фадиман» писатель Х. С. Осмиев[75]. По мнению О. А. Мальсагова, в художественном плане рассказ слабо написан, но для своего времени, когда ингушская проза только зарождалась, такого рода рассказы и очерки вносили хороший вклад для пропагандирования советских идеи и борьбе за раскрепощение женщин[77].

«Большевики идут»

[править | править код]

В рассказе «Большевики идут» («Большевикаш боагӏа»[79][К 8]; 1930, переиздан в 1958 году в сборнике «Даьхе») рассказывается о приготовлении детей селения Экажево к торжественной встрече большевиков-победителей на станции Назрань[77]. Он был написан в духе социалистического реализма[80].

По мнению О. А. Мальсагова Муталиев умел писать хорошие стихи для детей, а в рассказе он был способен осудить или одобрить поступки детей используя лёгкий юмор, например, рассказывая о детях, которые крали фрукты из чужих садов, он высмеивал подобное «геройство». А также Муталиев хорошо описывал родную природу, в частности, весну[77]. Мальсагов отмечал, что способность Муталиева интересно рассказывать о детях и их изобретательности видно и в этом рассказе, с помощью которого можно восстановить широко распространённую в прошлом игру — бросание трости, похожий на современный вид спорта — метание копья[77]. Однако, Мальсагов отмечал также и недостатки рассказа: в нём нет интересных сюжетных ситуаций, образы детей не индивидуализированы, от автора много рассуждений, а сорокалетний Анзор, интересный тип юродивого-шута, для детского рассказа не характерен и механически вставлен в рассказ[81]. И. А. Дахкильгов считал, что рассказ незатейлив по сюжету и юмористичнен, в нём присутствуют немало описаний детской жизни, а Муталиеву удалось изобразить образы детей — героев рассказа, что, в частности, видно в том, что рассказ не раз включался в школьные хрестоматии[82].

«Сугаип»

[править | править код]

Рассказ Муталиева «Сугаип» («Соахӏип»[83]; 1937) по оценке И. А. Дахкильгова тематически и стилистически вполне оригинален, а также является одним из первых и довольно плодотворных попыток написания «психологического рассказа» в ингушской литературы. В ней рассказывается о душевных переживаниях судьи Сугаипа, ставшего взяточником. Поначалу он был честным судьёй и даже приговорил бывшего друга своего отца, пытавшегося дать Сугаипу взятку. Но жадная жена, сочувствующей прокулацки настроенной роднёй, постепенно одурманивала Сугаипа, и он не замечая стал взяточником беря казалось бы безвинные «подарки»[84].

Дахкильгов подчёркивал, что мотивация Сугаипа не до конца и не тщательно продумана Муталиевым. Хотя он без особо видимых причин становится взяточником, у него вдруг разбудилась совесть. Логично предположить, что такое могло случиться при условии, что у героя всё время были душевные переживания. Разбудила Суга­ипа то, что он, приняв взятку, должен был оправдать человека, сильно ненавидевшего советскую власть и ограбившего имущество колхоза. Таким образом он должен быть оправдать одного и тем самым ущемить многих других. Дахкильгов также считал, что процесс душевных переживаний судьи Сугаипа подан на достаточно высоком уровне[84]. А возможную аналогию в переживании судьи он видит в переживаниях Родиона Раскольникова, персонажа романа Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» (1866), который переживал убийство процентщицы[85].

Из-за совести Сугаип в ходе суда стал одержимым чуть ли не манией преследования: на него укоряюще смотрели мешки с мукой и прочее, данное ему в качестве взятки, на него постоянно смотрел с укоряющими глазами мальчик, единственный кто видел, как Сугаип брал взятку. Герой проанализировав своё поведение, с ужасом осознал, сколько он причинил вреда лю­дям из-за своих собственных мелочных интересов. Его переживания довели его к самоубийству; у него не хватило мужества публично осудить себя. Дахкильгов, считал, что хотя Муталиев при успел в описании психического состояния героя, в описаниях некоторых тончайших душевных переживаниях судьи свёл к некоторому упрощению. Дахкильгов сближал рассказ в плане ме­тода и способа описания с произведениями критического реализма русской литературы[85].

Сборники

[править | править код]

Муталиев написал также два прозаических сборников — очерки и рассказы «У друзей» («Доттагӏий болча»; издан в 1960[12]) и повесть «Первые дни» («Хьалхара денош»; издан в 1960[12]), которые были написаны им в 1956—1959 годах и посвящены теме гражданской войны и коллективизации в Чечено-Ингушетии[9]. Вполне естественным, считает литературовед Я. С. Патиев, что сборники написаны в духе социалистического реализма[57].

Переводы

[править | править код]

Работу переводчика Муталиев начал в 1932 году. В дальнейшем он стал профессиональным переводчиком[86].

Перевёл на ингушский язык произведения А. С. Пушкина: «Сказка о царе Салтане», «Сказка о мертвой царевне и семи богатырях», «Сказка о рыбаке и рыбке», «Цыганы», «Не пой, красавица…», «Казак», «Туча», «Осень», «Зима», «Конь», «К Чаадаеву», «Зимний вечер» и «Зимняя дорога», которые вошли в изданным им в 1937 году сборник[87]. Сборник под названием «Сказки» («Фаьлгаш») был переиздан Муталиевым в 1938 году некоторыми изменениями и дополнениями: в сборник не вошли переводы Пушкина, помещённые в сборник издания 1937 года: «Послание в Сибирь», «Не пой, красавица…», «Казак», «Туча», «Осень», «Зима», «Конь», «Чаадаеву», «Зимняя дорога», но зато он был пополнен новыми переводами произведениями Пушкина: «Сказка о золотом петушке» и «Сказка о попе и о работнике его Балде»[88].

Вместе с Дж. Х. Яндиевым перевёл на ингушский язык стихи К. Л. Хетагурова, которые в сборнике были изданы Чечено-Ингушском книжном издательстве в 1939 году[89].

Переведённые Муталиевым лирические стихи Лермонтова: «Не плачь, не плачь, мое дитя», «Тучи», «Прощай, немытая Россия», «Парус», «Узник», «Казачья колыбельная песня», «Утес», «Горные вершины», «Тамара», «Дары Терека», «Спор» и др. вошли в изданным им в 1935 году сборник «Даьхе» («Родина»)[23]. Муталиев перевёл поэмы и стихи М. Ю. Лермонтова: «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова», «Беглец»[К 9], «Бородино», «Прощай, немытая Россия», «Завещание», «В альбом» и др., которые вошли в изданным им в 1940 году сборник. В том же году издал сборник переводы произведений Н. А. Некрасова: «Мороз — Красный нос», «Арина, мать солдатская», «Забытая деревня», «Перед дождем», «Плач детей», «Мужичок с ноготок», «Утро», «Свобода», «Колыбельная песня», «Тройка», «Катерина», «Песня»; а также были переведены Муталиевым произведения «Что такое хорошо и что такое плохо» и др. Вл. Вл. Маяковского[88]. Муталиев, в соавторстве с Дж. Х. Яндиевым, Т. Арчаковым, А. А. Ведзижевым и А. Артагановым, перевёл стихи Лермонтова, которые вошли в изданным ими в 1963 году сборник «Стихи» («Стихаш»)[23].

Муталиев также перевёл произведения И. А. Крылова, Н. С. Тихонова, а также некоторые произведения зарубежной литературы[89].

По оценке О. А. Мальсагова, хорошим примером, показывающим, что Муталиев хорошо владел ингушским, является его сборник переводов произведении Пушкина — «Сказки» («Фаьлгаш»; 1938). Однако, малохудожественными он считал переводы 1937—1939 годов, сделанные Муталиевым наспех. В то время Муталиев только начинал работу переводчика[88].

Пьесы

[править | править код]

Под влиянием пьес З. К. Мальсагова, Муталиев написал пьесы «Око за око, зуб за зуб» («Бӏарг бӏаргаи, царг царгаи»[24][К 10]; издана в 1928[29]) и «Культармейцы» («Культуран тӏемахой»; написана в 1929, издана в 1930[91])[92]. Муталиев внёс свой вклад в развитии ингушской драматургии[93].

«Око за око, зуб за зуб»

[править | править код]

В пьесе «Око за око, зуб за зуб», в первом драматическом опыте Муталиева, рассказывается о конфликте между двумя семьями[94]. Она состоит из трёх частей[92]. Пока сын бедной семьи Тархан ушёл покупать буйволицу, её сестра Сакинат убежала замуж за возлюбленного Макшарипа. В ответ, родственники Тархана украли дочь похитителей Сакината. Между семьями разгораются споры, волокита, из текста пьесы не понятно кто из персонажей что хочет сказать. Одновременно, приходят секретарь комсомола и другие активисты, которые решают спор между семьями[95].

По словам литературоведа И. А. Дахкильгова, пьеса слабая и во много является сниженной по качеству копией пьесы З. К. Мальсагова «Похищение девушки» («Йоӏ йодаяр»; 1923), что видно в ссоре матери и дочери, а также и в отъезде и приезде брата, самовольном выходе замуж Сакинат за Макшарипа и в кунаке Махме, который никакую роль в пьесе не играл и был лишь копией Вано из пьесы Мальсагова. Дахкильгов считал, что пьеса издана очень небрежно с множеством ошибок, а действие рыхлое[95].

«Культармейцы»

[править | править код]

Знахарстве посвящена другая пьеса Муталиева в трёх действиях «Культармейцы»[96]. Вдохновение для пьесы он получил с реальной истории разоблачения студентами Ингушского педтехникума знахарки Аминат из селения Долаково в 1928 году, которая 23 года обманывала людей[97]. В 1920—30 годы знахарство было распространено в Ингушетии и знахарки обманывали многих людей. И. А. Дахкильгов отмечал, что знахарство с точки зрения ислама[К 11] считается запретным (харам)[24]. Делится пьеса на три главных моментов: 1) уделы знахарки и их разоблачение, 2) вред кулачества, 3) борьба активистов. В пьесе рассказывается о знахарке Изахат, которая, как и другие представители прошлого, ненавидит и боится коммунистов. Ненавидят коммунистов и кулаки Салман, Магомет и Тембот, которые несмотря на то, что не верят в силу знахарки, возмущены её разоблачению. Они, сожалея, что бедняки получили большие льготы от советской власти, обманом и хитростью используют их в своих целях. В ходе конфликта, кулаки ранят одного активиста, а батрака Уму делают наёмным убийцой, обещая ему райскую жизнь[97].

По мнению И. А. Дахкильгова, высказанную в советский период, образы врагов «нового» являются запоминающимся, их порочность раскрыта, а автор пытался показать реальное лицо классовых врагов[97]. Он также считал, что положительные герои были бы более реалистичнее, если бы Муталиев не ставил бы их в невероятных ситуациях. Дахкильгов отмечал, что пьеса более пригодна для чтения нежели сценического исполнения, так как некоторые её детали не возможно воплотить в реальность: кричащая утка, кудахтающие куры, бегающая по сцене коза и прочее; а грубые эротические намёки и туповатый батрак Ума «могут вызвать лишь нездоровый смех»[99].

Личная жизнь

[править | править код]

Сыном Хаджи-Бекира Муталиева являлся Тамерлан Муталиев (1946—2002), в дальнейшем — историк, кандидат исторических наук, профессор, Министр образования Республики Ингушетия (1993), начальник Государственной архивной службы Республики Ингушетия (1996–1999), директор Ингушского научно-исследовательского института гуманитарных наук (1997—1998) и ректор Ингушского государственного университета (1999—2001)[100].

Библиография

[править | править код]
Источники:[101][102]
Произведения Муталиева на ингушском языке
  • Культуран тӏемахой. Кхаь даькъера пьеса. — Буру: Изд-во «Сердало», 1930.
  • Вай долх. Стихаш. — Шолжа-гӏала: Нохчгӏалгӏпачхьалкхиздат, 1934.
  • Даьхе. Стихай сборник. — Шолжа-гӏала: Нохчгӏалгӏпачхьалкхиздат, 1935.
  • Посте. Стихаш. — Шолжа-гӏала: Нохчгӏалгӏпачхьалкхиздат, 1940.
  • Дицлургдац. Стихаш. — Шолжа-гӏала: Нохчгӏалгӏпачхьалкхиздат, 1944.
  • Бирса ди. Стихай сборник / Дешхьалхе Д. Мальсагова. — Гр.: Нохч-Гӏалгӏай книжни изд-во, 1958.
  • Стихаш. — Алма-Ата: Казахски пачхьалкхан литературни изд-во, 1957.
  • Доттагӏий болча. Дувцараши очеркаши. — Гр.: Нохч-Гӏалгӏай книжни изд-во, 1960.
  • Хьалхара денош. Повесть / Дешхьалхе Зязиков Б. — Гр.: Нохч-Гӏалгӏай книжни изд-во, 1960.
  • Заман мух. Стихаш. — Гр.: Нохч-Гӏалгӏай книжни изд-во, 1962.
  • Уйлаш. Стихаш / Дешхьалхе Х. С. Мальсагова. — Гр.: Нохч-Гӏалгӏай книжни изд-во, 1963.
  • Новкъа. Стихаш. — Гр.: Нохч-Гӏалгӏай книжни изд-во, 1964.
  • Хержа произведенеш / Дешхьалхе Ведзижев А., Чахкиев С. — Гр.: Нохч-Гӏалгӏай книжни изд-во, 1967. — Т. 1.
  • Хержа произведенеш. — Гр.: Нохч-Гӏалгӏай книжни изд-во, 1968. — Т. 2.
  • Кулгий йӏовхал / Сост.: Т. Х.-Б. Муталиев. — Гр.: ЧИКИ, 1981.
Произведения Муталиева на русском языке
  • Стихотворения. Пер. с ингуш. — М.: Сов. писатель, 1958.
  • В долине Ассы. Сб. стихов. Пер. с ингуш. — Гр.: ЧИКИ, 1961.
Произведения Муталиева на киргизском языке
  • Песни. Сборник стихов. — Фрунзе: Киргизгосиздат, 1956.

Примечания

[править | править код]

Комментарии

[править | править код]
  1. ↑ И. А. Дахкильгов сообщал данные, противоречивающие данным других литературоведов (например, Мальсагов О. А., 1933, с. 31; Мальсагов, Туркаев, 1969, с. 93; Ужахова, 1990, с. 2). По его словам, Муталиев, бросив учёбу в медресе, поступил в школу в селении Барсуки. Каждый день переходил долину реки Сунжи, чтобы попасть в школу. Однако, поступил в Ингушский педагогический техникум по её открытию в 1924 году[7].
  2. ↑ А. И. Озиев, С. И. Озиев[ингуш.], И. М. Базоркин[10]
  3. ↑ В поэтическом сборнике «Волна Аргуна» стихотворение называется «Экажево»[38].
  4. ↑

    Сийлен фос я йохаргйоацаш,
    Даьша вайна йитаъ фос,
    Даьхе яха цIи а йолаш,-
    Маьлха санна леп цун бос[40].

  5. ↑ В поэтическом сборнике «Стихаш» стихотворение называется «В Московской гостинице» («Московски гостинице»)[38].
  6. ↑ 1 2 В поэтическом сборнике «Стихаш» стихотворение называется «Мавзолей Ленина» («Ленина Мавзолее»)[38]. Ошибка в сносках?: Неверный тег <ref>: название «Мавзолей Ленина» определено несколько раз для различного содержимого
  7. ↑ Поэма в двоих других вариантов называется «Родина» («Даьхе»; второй вариант; дата, подписанная в печати — 07.02.1958) и «Грозный день» («Бирса ди»; третий вариант; дата, подписанная в печати — 02.07.1958)[65].
  8. ↑ В более раннем варианте — «Большекаш боагӏа»[79].
  9. ↑ Поэма вошла в сборник без указания фамилии автора — Лермонтова, за что О. А. Мальсагов критиковал Муталиева, так как случайно или неслучайно это может ввести читателя в заблуждение и он может посчитать Муталиева за автора поэмы[38].
  10. ↑ В газете Сердало, где была опубликована пьеса, название написано с опечаткой: «Бӏарг бӏаргаи, бӏарг царгаи»[90].
  11. ↑ Ингуши — мусульмане суннитского толка[98].

Примечания

[править | править код]
  1. ↑ 1 2 Патиев, 2023, с. 291.
  2. ↑ Мальсагов, 1959, с. 114.
  3. ↑ 1 2 3 Мальсагов, Туркаев, 1969, с. 93.
  4. ↑ 1 2 3 Зязиков, 1968, стб. 29.
  5. ↑ 1 2 Мальсагов О. А., 1933, с. 31.
  6. ↑ Мальсагов, 1980, с. 43.
  7. ↑ Дахкильгов, 2009, с. 290.
  8. ↑ Мальсагов, Туркаев, 1969, с. 93—94.
  9. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 Мальсагов, Туркаев, 1969, с. 94.
  10. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Мальсагов, 1959, с. 115.
  11. ↑ Мальсагов, 1983, с. 8.
  12. ↑ 1 2 3 4 5 Мальсагов, Туркаев, 1969, с. 96.
  13. ↑ Куркиев, 1980, с. 6.
  14. ↑ 1 2 3 Патиев, 2007, с. 158.
  15. ↑ Патиев, 2007, с. 159—160.
  16. ↑ 1 2 3 4 Мальсагов, 1959, с. 116.
  17. ↑ Музаев, 1974, с. 147.
  18. ↑ Мальсагов, 1958, с. 3.
  19. ↑ 1 2 Ужахова, 1990, с. 2.
  20. ↑ 1 2 3 Мальсагов, 1959, с. 122.
  21. ↑ 1 2 Далиева, 2007, с. 30.
  22. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 161.
  23. ↑ 1 2 3 Виноградов, 1981, с. 385.
  24. ↑ 1 2 3 Дахкильгов, 2009, с. 291.
  25. ↑ Мальсагов Д., 1933, с. 101.
  26. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 93.
  27. ↑ 1 2 3 4 Ужахова, 2006, с. 62.
  28. ↑ 1 2 3 4 Дахкильгов, 1975, с. 158.
  29. ↑ 1 2 3 4 5 Мальсагов О. А., 1933, с. 32.
  30. ↑ 1 2 Ghalghaj nazmaš, 1931, oa. 66—67.
  31. ↑ 1 2 3 Дахкильгов, 1975, с. 160.
  32. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 160—161.
  33. ↑ Муталиев, 1981, с. 279—288.
  34. ↑ Поэзия Чечено-Ингушетии, 1959, с. 149—152.
  35. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 172.
  36. ↑ 1 2 3 Мальсагов, 1959, с. 125.
  37. ↑ Ужахова, 2006, с. 60—61.
  38. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Мальсагов, 1959, с. 135.
  39. ↑ Антология чечено-ингушской поэзии, 1981, с. 175—176.
  40. ↑ 1 2 Мальсагов, 1959, с. 134.
  41. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 158—159.
  42. ↑ 1 2 3 4 5 Дахкильгов, 1975, с. 159.
  43. ↑ 1 2 3 Мальсагов, 1959, с. 120.
  44. ↑ 1 2 Муталиев, 1981, с. 27—29.
  45. ↑ Поэзия Чечено-Ингушетии, 1959, с. 145—146.
  46. ↑ Антология чечено-ингушской поэзии, 1981, с. 174—175.
  47. ↑ Муталиев, 1981, с. 30—31.
  48. ↑ Муталиев, 1981, с. 51—53.
  49. ↑ Мальсагов, Туркаев, 1969, с. 94, 96.
  50. ↑ Дахкильгов, 2009, с. 336.
  51. ↑ Дахкильгов, 2009, с. 328.
  52. ↑ 1 2 Мальсагов, 1959, с. 131.
  53. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 159—160.
  54. ↑ 1 2 3 Мальсагов, 1959, с. 116—117.
  55. ↑ Свирин, 1937, с. 153.
  56. ↑ Дахкильгов, 2009, с. 596.
  57. ↑ 1 2 Патиев, 2023, с. 292.
  58. ↑ Мальсагов, 1959, с. 121.
  59. ↑ Мальсагов, 1959, с. 124—125.
  60. ↑ Поэзия Чечено-Ингушетии, 1959, с. 157.
  61. ↑ Мальсагов, 1959, с. 117, 135.
  62. ↑ Мальсагов, 1959, с. 118.
  63. ↑ Ужахова, 2006, с. 61.
  64. ↑ Мальсагов, 1959, с. 125, 128.
  65. ↑ 1 2 Мальсагов, 1959, с. 128.
  66. ↑ Муталиев, 1981, с. 300—314.
  67. ↑ 1 2 Мальсагов, Туркаев, 1969, с. 97.
  68. ↑ Ghalghaj nazmaš, 1931, oa. 9—10, 30—32, 51—52, 53—54, 56—57, 65—69.
  69. ↑ Govzame joazoš, 1931, oa. 6—8, 21—22.
  70. ↑ Дега гӏоз, 1957, оа. 16—24.
  71. ↑ Поэзия Чечено-Ингушетии, 1959, с. 145—159.
  72. ↑ Аргъун æмæ Ессæйы зарджытæ, 1960, с. 76—88.
  73. ↑ Антология чечено-ингушской поэзии, 1981, с. 174—187.
  74. ↑ Муталиев, 1981, с. 21—354.
  75. ↑ 1 2 Дахкильгов, 1975, с. 130.
  76. ↑ Дахкильгов, 2009, с. 312.
  77. ↑ 1 2 3 4 5 Мальсагов, 1959, с. 136.
  78. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 129.
  79. ↑ 1 2 Дахкильгов, 2009, с. 322.
  80. ↑ Яндиева, 2005, с. 109.
  81. ↑ Мальсагов, 1959, с. 136—137.
  82. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 152.
  83. ↑ Дахкильгов, 2009, с. 313.
  84. ↑ 1 2 Дахкильгов, 1975, с. 151.
  85. ↑ 1 2 Дахкильгов, 1975, с. 151—152.
  86. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 180.
  87. ↑ Мальсагов, 1959, с. 139.
  88. ↑ 1 2 3 Мальсагов, 1959, с. 140.
  89. ↑ 1 2 Мальсагов, Туркаев, 1969, с. 95.
  90. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 70 (прим. 2).
  91. ↑ Мальсагов, 1980, с. 45.
  92. ↑ 1 2 Дахкильгов, 1975, с. 70.
  93. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 81.
  94. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 70—71.
  95. ↑ 1 2 Дахкильгов, 1975, с. 71.
  96. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 74.
  97. ↑ 1 2 3 Дахкильгов, 1975, с. 75.
  98. ↑ Албогачиева, 2017, с. 4.
  99. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 76.
  100. ↑ Дзарахова, 2016, с. 8—9.
  101. ↑ Мальсагов, Туркаев, 1969, с. 96—97.
  102. ↑ Муталиев, 1981.

Литература

[править | править код]

На русском

[править | править код]

На ингушском

[править | править код]
  • Ингушские назмы (стихи) : [ингуш.] = Ghalghaj nazmaš (stixaš) : Сб. стихов / Guljäj: Mutayali n. Ꜧ. B. — Buru : "Serdalo"—Krajnacizdat, 1931. — 76 с. — 2000 экз.
  • Дахкильгов И. А. Ингушская художественная литература : [ингуш.] = Гӏалгӏай говзаме литература / Рец.: М. Матиев, А. Евлоева. — Нч. : ГП КБР РПК, 2009. — 608 с. : ил. — ISBN 978-5-9996-0018-9.
  • Радость сердца : [ингуш.] = Дега гӏоз : Литсборник ингуш. писателей / Гулдаьраш: Б. X. Зязиков, О. А. Мальсагов; Ред.: И. М. Базоркин. — Фрунзе : Киргизпачхьалкхиздат, 1957. — 252 с.
  • Мальсагов А. Путь писателя (70 лет со дня рождения Хаджи-Бекира Шовхаловича Муталиева) (ингуш.) = Йоазонхочун никъ (Муталиев Шовхала Хьажбикар ваь 70 шу дизарга) // Лоаман ӏуйре : Орган ССП ЧИАССР и общественно-политический альманах / И. о. ред.: Г. Гагиев. — Гр.: ЧИКИ, 1980. — С. 43—51.
  • Мальсагов Д. Художественные произведения Хаджи-Бекира Муталиева (ингуш.) = Муталиев Хьажбикара говзаме йоазаш // Сердало. — Гр.: Тип. им. 11 августа 1918 года, 1958. — 23 тушола (№ 24). — С. 3.
  • Муталиев Х.-Б. Ш. Кулгий йӏовхал = Тепло рук (ингуш.) / Сост.: Т. Х.-Б. Муталиев. — Гр.: ЧИКИ, 1981. — 367 с. — 2000 экз.
  • Художественные произведения = Govzame joazoš / Ghalghaj Literaturan Juqharal. — Buru: Serdalo—Krajnacizdat, 1931. — 51 с. — 1000 экз.

На осетинском языке

[править | править код]
  • Песни Аргуна и Ассы : [осет.] = Аргъун æмæ Ессæйы зарджытæ : Произведения писателей Чечено-Ингушетии в переводе на осетинский язык / Сост.: А. Б. Саламов; Ред.: Б. А. Муртазов. — Орджоникидзе : ЦИЧР, 1960. — 342 с. — 1000 экз.
Источник — https://ru.wikipedia.org/w/index.php?title=Муталиев,_Хаджи-Бекир_Шовхалович&oldid=139225212