Арсеньев, Владимир Клавдиевич

В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Арсеньев.

Запрос «Арсеньев, Владимир» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Владимир Клавдиевич Арсеньев
Дата рождения	29 августа (10 сентября) 1872[…]
Место рождения	Санкт-Петербург, Российская империя
Дата смерти	4 сентября 1930(1930-09-04)[…] (58 лет)
Место смерти	Владивосток, Дальневосточный край, РСФСР, СССР
Гражданство (подданство)	Российская империя  Российская республика  СССР
Образование	Санкт-Петербургское пехотное юнкерское училище (12 |(24) августа 1895)
Род деятельности	путешественник-исследователь, географ, писатель, этнограф, метеоролог, военнослужащий, востоковед, путешественник, прозаик
Годы творчества	1900 — 1930
Жанр	повесть, очерк и рассказ
Язык произведений	русский
Награды	член Королевского географического общества
Автограф
Произведения в Викитеке
Медиафайлы на Викискладе
Цитаты в Викицитатнике

Влади́мир Кла́вдиевич Арсе́ньев (29 августа [10 сентября] 1872, Санкт-Петербург, Российская империя — 4 сентября 1930, Владивосток, СССР) — русский и советский путешественник, географ, этнограф, писатель, исследователь Дальнего Востока, военный востоковед. Действительный член Общества изучения Амурского края, Императорского Русского Географического Общества, пожизненный член Вашингтонского Национального географического общества и множества других научных организаций. Офицер Русской императорской армии, прошёл путь от подпрапорщика до подполковника. Именем Арсеньева названы улицы во многих городах бывшего СССР, корабли и самолёты, а также музей, город в Приморском крае и прочие объекты.

Широко известен своими приключенческими повестями «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала», в которых Арсеньев красочно описал экспедиции по тайге вместе со своим другом и проводником, гольдом (нанайцем) Дерсу Узала, а также книгами «В горах Сихотэ-Алиня» и «Сквозь тайгу». Написанные Арсеньевым на основе своих путевых дневников, эти книги ещё при жизни автора снискали большую популярность в России и за рубежом, а впоследствии даже легли в основу нескольких художественных фильмов.

Несмотря на то, что Владимир Арсеньев никогда не учился в университете и закончил только юнкерское училище, посредством самообразования ему удалось стать разносторонним исследователем. Сфера его научных интересов разнообразна и обширна: он занимался географией и этнографией, картографией, статистикой, археологией, геологией, гидрологией и метеорологией, музейным делом, и даже орнитологией и лингвистикой. Тем не менее, значительная часть его научного наследия ещё ни разу не была опубликована, и поэтому его вклад в науку до конца не оценён.

Происхождение

Дед путешественника, тверской мещанин Фёдор (Теодор) Иванович Гоппмайер вёл лёгкую жизнь и имел пристрастие к выпивке. Согласно одной из версий, по происхождению Гоппмайер был голландцем, и приехал он в Россию в качестве химика. От связи с дворовой девкой генерал-майора Н. И. Лодыгина Агриппиной Филлиповной из села Алексейково у Гоппмайера был незаконнорождённый сын Клавдий, родившийся 11 (23) марта 1848 год. В связи с отсутствием официального отца, Клавдию дали фамилию Арсеньев, по имени его крёстного отца Арсения Тимофеева. Через шесть лет Агриппина Филлиповна с сыном получила от генерал-майора Лодыгина вольную, и через некоторое время официально зарегистрировала брак с Ф. И. Гоппмайером. По беспечности своего кровного отца, Клавдий так и не был усыновлён, и до конца жизни носил фамилию Арсеньев. После смерти мужа Агриппина Филлиповна вместе с сыном переехала в Санкт-Петербург. Повзрослев и сдав экзамены на звание домашнего учителя, 14 (26) января 1870 год Клавдий Арсеньев женился на Руфине Егоровне Кашлачевой. В том же году в семье родился первенец — Анатолий. Несмотря на то, что жена была старше мужа на три года, их брак был счастливым. Большую часть жизни Клавдий Фёдорович проработал служащим на Николаевской железной дороге.

Детство и ранние годы

Второй ребёнок в семье Арсеньевых — Владимир Клавдиевич Арсеньев родился 29 августа (10 сентября) 1872 год в Санкт-Петербурге. Эрудированный отец имел небольшую домашнюю библиотеку, и с детства прививал сыновьям любовь к чтению. Он часто читал детям книги Тургенева, Толстого, Гоголя и других писателей и поэтов. Иногда Клавдий Арсеньев, увлекавшийся в свободное время выпиливанием по дереву — популярным в то время занятием, садился за работу и заставлял детей по очереди читать вслух, по ходу чтения делая свои замечания и пояснения. Самого Володю сильно увлекли приключенческие книги Жюля Верна, Луи Жаколио, Густава Эмара и Томаса Майн Рида. Затем Арсеньева стала интересовать научная и природоведческая литература: описание кругосветного путешествия Чарльза Дарвина на корабле «Бигль», аналогичные описания путешествий Н. М. Пржевальского, который стал настоящим кумиром Володи, и прочих путешественников и исследователей. Увлечению юного Арсеньева путешествиями сильно поспособствовала и дружба со своим родным дядей, Иоилем Ероговичем Кашлачевым, большим знатоком природы. Одно время Арсеньевы и Кашлачевы летом ездили в село Саблино. Там взрослые и дети проводили целые дни в лесу, на рыбалке и в небольших походах. Нередко Иоиль вместе со своими сыновьями и племянниками совершал плавания по реке Тосна. Вскоре и сам Володя вместе со своим сверстником Эдуардом Пельцем, сыном сослуживца своего отца, стал совершать такие плавания на небольшом челноке, к которому ребята приделали парус. По словам самого Арсеньева, он стал путешественником именно в те годы.

В детстве Володя не отличался хорошим поведением и был большим непоседой, что сильно мешало ему прилежно учиться. Вначале он был отдан в немецкий пансион, где он отличался большой неуспеваемостью и любовью к разного рода шалостям, за которые Володе приходилось нести многочисленные наказания. Затем за плохую дисциплину его отчислили из второго Петербургского училища. Наконец, Володю отдали во Владимирское городское четырёхклассное мужское училище. Там, благодаря стараниям преподавателей, у Арсеньева наконец проснулся интерес к учёбе. Особенно хорошо ему давались геометрия и естественные науки, а также рисование.

Начало военной службы

После окончания Владимирского мужского училища перед родителями Арсеньева встал выбор о дальнейшем образовании сына, которому скоро предстояла служба в армии. По совету знакомого генерала и за его счёт, Володю отдали в военное училище, закончив которое, он мог бы выйти в отставку. После сдачи экстерном вступительных экзаменов в училище, 22 ноября (4 декабря) 1891 год Арсеньева зачислили вольноопределяющимся в Новочеркасский 145-й пехотный полк. 1 (13) сентября 1893 год он был откомандирован в Санкт-Петербургское пехотное юнкерское училище. Там одним из преподавателей Володи Арсеньева был известный путешественник Михаил Ефимович Грум-Гржимайло, который смог заинтересовать его географическими исследованиями, обратив его внимание на Дальний Восток, в то время — почти не исследованную территорию.

Подпоручик Владимир Арсеньев, 1900 год

После окончания учёбы в 1895 году в звании подпрапорщика Арсеньев рассчитывал выйти в отставку и поступить в институт на инженера-кораблестроителя, как того желал отец, однако неожиданно вышел приказ военного министра, согласно которому юнкерам-выпускникам училищ, в том числе и Арсеньеву, необходимо было прослужить в армии по полтора года за каждый год учёбы в военном училище. 12 (24) августа 1895 года Арсеньева перевели на прежнее место службы — в 145-й пехотный Новочеркасский полк, где он и начинал свою военную службу, а 18 (30) января 1896 года ему присвоили звание подпоручика и откомандировали в 14-й Олонецкий пехотный полк, расположенный в городе Ломжа Царства Польского. Через год службы в Ломже Арсеньев получил отпуск и поехал домой в Санкт-Петергург. Там, в октябре 1897 года, он обвенчался с подругой своих сестёр, семнадцатилетней Анной Константиновной Кадашевич, с которой он был знаком с десятилетнего возраста, и обручён, когда ей было пятнадцать лет. На следующий день после свадьбы молодожёны уехали в Польшу. Много лет спустя Арсеньев писал, что во время службы в Царстве Польском он разочаровался в военной службе, и в свободное от службы время посвятил себя изучению географической литературы. Интересны воспоминания его жены Анны Арсеньевой, согласно которым, уже во время службы в Ломже Арсеньев был натуралистом, увлекался ботаникой и орнитологией:

Я в Ломже всё время воевала с Володей. Он приносил домой всякую гадость: поставил террариум, там жили жабы […] были ящерицы […]. Ещё возился он со зверьками — жуки, бабочки, всевозможные насекомые, всех на булавку и говорил мне: — Нюра, посмотри, какая прелесть! Какая красота! Я же не понимала этой красоты. Ещё он собирал птиц: чучела из них заказывал, гербарий собирал. Много растений знал наизусть.

Несмотря на то, что влюблённость Арсеньева в армию прошла, он отличался дисциплиной и исполнительностью, поэтому дела на службе у него шли успешно. Друзья и коллеги советовали Арсеньеву подать документы на поступление в Академию Генерального штаба, однако он ещё со времён учёбы в юнкерском училище горел желанием заняться изучением Дальнего Востока. 10 (22) января 1900 года Арсеньев подал рапорт, в котором просил о своём переводе в одну из пехотных частей Квантунской армии или Приамурского военного округа. 1 (14) мая 1900 года его прошение было удовлетворено. Арсеньев получил звание поручика и был переведён в 1-й Владивостокский крепостной пехотный полк. В это же время его беременная жена Анна Константиновна уехала к родителям в Санкт-Петербург, и 11 (24) июня 1900 года родила там первенца — Владимира, которого в семье обычно называли Волей.

17 (30) июня Арсеньев заехал к родным в Петербург, а на следующий день отправился к новому месту службы, во Владивосток. По пути пришлось задержаться в Благовещенске, где всех военных, в том числе и поручика Арсеньева мобилизовали для подавления Боксёрского восстания в Китае. с 8 (21) июля по 25 июля (7 августа) 1900 года Арсеньев в составе Благовещенского отряда генерал-лейтенанта К. Н. Грибского участвовал в военных действиях у города Сахалян. За участие в боях поручик Арсеньев был награждён серебряной медалью «За поход в Китай». Награда нашла его в сентябре 1901 года. Много лет спустя, в советское время, Арсеньев будет стараться скрыть своё участие в этом конфликте, боясь обвинений в подавлении «народно-освободительного» восстания.

Первые годы во Владивостоке

Владимир Арсеньев прибыл во Владивосток 5 (18) августа 1900 года. Его жена с сыном Володей смогла приехать к нему только через год, в мае 1901 года. Во Владивостоке Арсеньеву выделили в Гнилом углу небольшой деревянный домик с двумя комнатами и кухней. Своё свободное время Арсеньев тратил на знакомство с окрестностями Владивостока, старался выбираться в лес на охоту, а в 1901 году он стал членом Владивостокского общества любителей охоты, и затем был одним из его директоров. 6 (19) октября 1902 года поручика Арсеньева назначили заведующим охотничьей командой полка. В обязанности охотничьей команды, помимо охоты, входило картографирование и разведка местности. 16 (29) мая 1903 года Арсеньев стал действительным членом Общества изучения Амурского края, куда его привёл однополчанин Н. В. Киррилов, также увлекавшийся краеведением. В библиотеке Общества Арсеньев занимался самообразованием, восполняя пробелы в своих знаниях по истории и естественным наукам, получал навыки некоторых научных наблюдений. С одним из членов общества, учёным-ботаником и краеведом Николаем Александровичем Пальчевским, у Арсеньева завязалась близкая дружба. Пальчевский стал наставником Арсеньева, и участвовал с ним в экспедициях в качестве ботаника.

Анна Арсеньева с сыном Володей (Волей). Санкт-Петербург, предположительно 1901 год

С 1900 по 1903 год Арсеньев со своим отрядом совершил множество охотничьих «экскурсий» по окрестностям, исследовав практически весь юго-восток Уссурийского края. Он исследовал территорию от залива Посьета на юге до озера Ханка на севере, и от реки Суйфун на западе до залива Святой Ольги на востоке. И хотя основной задачей таких экскурсий была разведка, проведение маршрутной съемки и сбор статистических данных о населении, Арсеньев вёл наблюдения научного характера: о рельефе, геологии, флоре и фауне Уссурийского края, о народах, населявших эти места, записывая эти наблюдения в свой путевой дневник. Начав с полуострова Муравьёва-Амурского и острова Русский, Владимир Арсеньев постепенно совершал всё более длительные походы. Эти путешествия были сопряжены с большим риском для жизни, среди которых были встречи с хунхузами, дикие звери и суровые погодные условия. Так, например, во время похода в районе нынешнего Партизанского хребта в ноябре—декабре 1903 года, Арсеньеву и его отряду пришлось пересечь вброд ещё не замерзшую реку Сяо-Судзухэ 48 раз. В месте впадения её в реку Та-Судзухэ реки уже взялись льдом, однако он был ещё недостаточно крепким для того, чтобы выдержать человека. Было решено пересекать реку ползком, причём первым это сделал сам Арсеньев. Уже возле противоположного берега он провалился в ледяную воду, однако ему всё равно удалось натянуть веревку, при помощи которой переправлялась остальная часть команды.

О широте исследовательских интересов Арсеньева, не ограничивавшихся его обязанностями по службе, говорит его увлечение археологией. Свои первые раскопки он провёл в устьях рек Шаморы и Цимухе, а позже исследовал оказавшуюся богатой на находки местность в районе устья реки Сучан. Многие из своих находок Арсеньев отправил в Русский музей. В начале 1903 года Арсеньев стал начальником Владивостокской крепостной конно-охотничьей команды, при этом ему было разрешено самому выбирать цели своих походов, и отлучаться на сколько угодно времени. Даже свой отпуск Арсеньев посвящал путешествиям и исследованиям: в один из них Арсеньев занимался описанием древних памятников, оставленных маньчжурскими племенами в районах рек Майхэ, Цимухе и Кангауз. По возвращению, Арсеньев поделился составленным описанием со своим другом Н. А. Пальчевским. Он поразился количеством и разнообразием собранного материала, и рассказал обо всём председателю местного отдела Императорского Русского Географического Общества С. Н. Ванкову. Тот, в свою очередь, доложил Приамурскому генерал-губернатору Н. И. Гродекову, создавшему в Хабаровске краеведческий музей, и поддерживавшему всех исследователей-краеведов. Гродеков распорядился считать отпуск Арсеньева, проведённый за исследованиями, командировкой, и приказал выдать суточные деньги. Свой первый печатный исследовательский труд «Отчёт о деятельности Владивостокского общества любителей охоты за 5-летие с 1901 по 1905 г. включительно», изданный во Владивостоке в 1906 году, Арсеньев посвятил освещению важных вопросов местного охотоведения.

В 1904 году, вскоре после начала Русско-Японской войны, офицерам было приказано по возможности вывезти своих родственников подальше от Владивостока, поскольку был риск осады крепости японцами. Анна Константиновна Арсеньева вместе с детьми — четырёхлетним Володей и двухлетним Олегом, родившимся 25 июля (7 августа) 1902 года, уехала к родителям в Петербург. По дороге Олег простудился и заболел менингитом, и в ноябре, уже в Петербурге, умер. Сам же Владимир Арсеньев во время Русско-Японской войны занимался разведками местности в районе между реками Суйфун и Майхэ. Несмотря на то, что в своих публикациях исследователи разных лет приписывали Арсеньеву участие в вылазках в Китай и Корею, и даже якобы отражение японского десанта в районе бухты Святой Ольги, это никак не подтверждается документами. Тем не менее, за Арсеньевым числились некоторые воинские заслуги: по состоянию на май 1906 года Арсеньев уже имел орден Святой Анны IV и III степеней и орден Святого Станислава III степени. 9 (22) марта 1905 года Арсеньев получил звание штабс-капитана, а в июне, в качестве командира батальона, был назначен начальником «летучего отряда», включавшего в себя все четыре конно-охотничьи команды Владивостокской крепости.

• Владивосток на открытках 1900-х годов
• 
• 
• 
• 
• 

Экспедиция 1906 года

Проигранная в 1905 году Русско-Японская война доказала недопустимость недостаточных знаний о военно-географических особенностях Уссурийского края. С учётом уроков войны начиналась работа над укреплением обороны границ, в том числе и морских: необходимо было определить пригодные, и от того — опасные места для высадки с моря десанта. Кроме того, имелась необходимость оценки масштаба деятельности японских шпионов, сбора статистических данных о местном коренном населении, и прочие аспекты. В связи с этим Приамурский генерал-губернатор Павел Фёдорович Унтербергер приказал организовать экспедицию на неисследованный прежде хребет Сихотэ-Алинь с целью сбора военно-географических и военно-статистических данных на случай войны с Японией, а также колонизационно-экономических, и, попутно, естественно-исторических данных.

Дерсу Узала. Фотография Владимира Арсеньева, 1906 год

Начальником экспедиции был назначен штабс-капитан Владимир Арсеньев, которого с этой целью 22 декабря 1905 года (4 января 1906 года) перевели из Владивостока в Хабаровск, в штаб Приамурского военного округа. Его переводу поспособствовал председатель Приамурского отдела Императорского Русского Географического Общества, инженер-полковник С. Н. Ванков, которому и была поручена организация экспедиции. Помощниками Арсеньева были поручик Г. Г. Гранатман и инженерный подпрапорщик А. И. Мерзляков. В экспедиции участвовали не меньше 20 человек, среди которых было четверо уссурийских казаков и 12 стрелков 6-й и 8-й Восточно-Сибирских стрелковых дивизий. В качестве ботаника в состав экспедиции входил Н. А. Пальчевский, однако ему предписывалось вести свои исследования в другом районе, а отряд Арсеньева должен был по мере необходимости снабжать его продовольствием, и затем забирать у него собранные гербарии. Кроме того, начальник штаба Приамурского военного округа, генерал-лейтенант П. К. Рутковский выразил желание добраться вместе с экспедицией до бухты Святой Ольги, чтобы наглядно объяснить требуемые задачи и определить маршруты переброски войск к посту Святой Ольги.

Экспедиция, длившаяся ровно полгода — 180 суток, стартовала 15 (28) мая 1906 года, когда из Хабаровска в Шмаковку по Уссурийской железной дороге отправилась часть отряда с лошадьми, которые должны были нести на себе ящики и вьюки со снаряжением экспедиции. На следующий день тем же путём выехали и остальные участники экспедиции. 20 мая (2 июня) отряд выдвинулся из Шмаковки вверх по течению реки Уссури. К концу пятого дня, 24 мая (6 июня), они достигли Кокшаровки, и дальше пошли вверх по течению вдоль реки Фудзин. Вечером 20 июня (3 июля) экспедиция достигла хребта Сихотэ-Алинь, и на следующий день, наняв в проводники старика-китайца, начала свой подъём на хребет. Перевал, через который проходила экспедиция, был назван Арсеньевым в честь К. И. Максимовича — ботаника, проводившего исследования в тех местах в 1859 году, за много лет до Арсеньева. 30 июня (13 июля) отряд Арсеньева достиг залива Святой Ольги. Там генерал-лейтенант П. К. Рутковский оставил отряд, и его забрал во Владивосток специально присланный за ним миноносец «Бесшумный». В Ольге экспедиции пришлось задержаться до 15 (28) июля — почти на месяц, в ожидании миноносца «Статный», который должен был привезти необходимое снаряжение. За это время Арсеньев сделал несколько коротких «экскурсий» с целью разведки и оценки местности, выполняя задание генерал-губернатора. Все добытые сведения Арсеньев вносил в свой путевой дневник: сведения о дорогах, их проходимость для различных видов вооружения, состояние дорог в сухую погоду и в дождь и тому подобное. Кроме того, он занимался съемкой местности, измерял ширину рек, быстроту течения, определял тип дна. На топографических картах Арсеньев обозначал географические названия как по-русски, так и по-китайски.

Владимир Арсеньев и Дерсу Узала после маршрута по реке Кулумбе в экспедиции 1906 года

Было известно, что Япония имела в Уссурийском крае обширную и хорошо организованную разведывательную сеть. Поэтому в дневниках Арсеньева имелись разделы «Сведения о японских шпионах» и «Возможные операции японцев в данном регионе. Образование баз. Вероятные пути наступления для вторжения в глубь страны. Места, удобные для высадки неприятеля». Кроме того, местное китайское население в большинстве своём враждебно относилось к русским, преследовавшим их за незаконные вырубки и браконьерство, заставляя платить подать, и дружелюбно — к японцам. В случае новой войны китайцы стали бы охотно помогать японцам, становясь их проводниками и шпионами. Сбору данных о китайцах был посвящен раздел дневника «Сведения о народонаселении», куда, кроме всего прочего, Арсеньев вносил данные о настроениях китайцев по поводу прошедшей войны, об их отношении к русским и японцам и многое другое.

Позже эти дневниковые записи, в числе прочего, лягут в основу известного исследовательского труда Арсеньева «Китайцы в Уссурийском крае». Несмотря на общее негативное настроение, встречались китайцы, дружелюбные по отношению к русским: в устье реки Тетюхе двое китайцев-ловцов морской капусты гостеприимно встретили отряд Арсеньева, снабдили его мукой и маслом, и даже попросили сделать на их фанзе надпись, сообщающую о том, что в случае нужды любой русский сможет найти там хлеб, рыбу и приют на ночь.

В отличие от китайцев, которые были в Уссурийском крае пришлым населением, его коренное население — орочи, удэгейцы, гольды (нанайцы) и тазы в целом относилось к русским тепло. В этнографическом отношении эти народы вызвали у Арсеньева большой интерес, и он решил заняться их изучением. С этнографией и языками Арсеньев тогда был знаком лишь приблизительно, на любительском уровне, и поэтому всему приходилось учиться прямо на ходу.

Вечером 3 (16) августа 1906 года в верхнем течении реки Тадуши у перевала Ли-Фудзин произошла во многом судьбоносная для Арсеньева встреча с гольдом Дерсу Узала — будущим другом и героем своих книг. На следующий день по просьбе Арсеньева он стал проводником экспедиции. Вопреки широко распространённому из-за книг самого Арсеньева заблуждению, встреча с Дерсу Узала произошла не в 1902, а именно в 1906 году. Затем экспедиция двинулась к бухте Терней, попутно исследуя все крупные реки. 10 октября часть отряда вышла из Тернея к хребту Сихотэ-Алинь. Пересекая хребет, отряду пришлось два дня пережидать снежную бурю. Через 16 дней пути по безлюдной местности отряд достиг селения Сидатун, где местные жители-орочи помогли им продовольствием и одеждой, а затем везли отряд на лодках по Иману, пока те не были раздавлены льдами. Оставшуюся часть пути до станции Иман отряд проделал пешком. На станции Арсеньев расстался с Дерсу Узала, договорившись встретиться с ним в следующем году. 17 ноября Арсеньев с отрядом на поезде прибыл в Хабаровск.

Результатом первой крупной экспедиции Арсеньева, в ходе которой Сихотэ-Алинь был пересечён восемь раз, стало большое количество собранных коллекций: птиц, насекомых, рыб, земноводных, а также растений, горных пород и этнографических экспонатов. Многие экспонаты Арсеньев впоследствии отправил в разные музеи страны. Кроме того, по всему маршруту велись метеонаблюдения, топографические съемки местности, составлялись карты и планы. Арсеньеву удалось собрать множество этнографических сведений о коренных народах Уссурийского края. Все собранные экспедицией сведения легли в основу доклада, который Арсеньев прочитал 7 апреля 1907 года в Приамурском отделе Императорского Русского географического общества.

• 
  Река Фудзин (ныне — Павловка) в Чугуевском районе
• 
  Залив Святой Ольги
• 
  Пороги в среднем течении реки Тетюхе (ныне — Рудная)
• 
  Река Тадуши (ныне Зеркальная), в верхнем течении которой 3 (16) августа 1906 года В. К. Арсеньев впервые встретил гольда Дерсу Узала
• 
  Скалы «Два брата», описание которых В. К. Арсеньев впоследствии поместил в книгу «По Уссурийскому краю»

Экспедиция 1907 года

Покровитель В. К. Арсеньева Приамурский генерал-губернатор П. Ф. Унтербергер

Получивший крайнее удовлетворение отличными результатами экспедиции 1906 года генерал-губернатор П. Ф. Унтербергер представил штабс-капитана Арсеньева к награждению вне очереди орденом Святого Владимира IV степени, хотя, согласно порядку вручения, кавалером этого ордена IV степени могли стать лица не ниже чина подполковника — седьмого класса табели о рангах. Как того и следовало ожидать, чиновники в столице сочли эту награду чрезмерной. Тем не менее, для награждения была выбрана более низкая по старшинству награда, и высочайшим указом от 17 (30) марта 1907 года Арсеньева наградили орденом Святого Станислава II степени. Однако осенью того же года, во время нахождения Арсеньева в своей новой экспедиции, высочайшим приказом от 14 (27) октября 1907 года он был награждён орденом Святого Владимира IV степени. По возвращению к своим обычным служебным обязанностям, в марте того же года штабс-капитан Арсеньев во главе охотничьей команды 23-го Восточно-Сибирского стрелкового полка был командирован для проведения рекогносцировочных работ на склонах хребта Хехцир.

Владимир Арсеньев, Дерсу Узала, неизвестный человек и Чжан-Бао (слева направо) в походе по бассейну реки Такема, 1907 год

В 1907 году было решено продолжить работы 1906 года. Был разработан и утверждён план новой экспедиции на хребет Сихотэ-Алинь. Согласно ему, предстояло обследовать горную область хребта Сихотэ-Алинь между 45°—47° северной широты, бассейны рек, впадающих в том районе в море, верхнее течение рек, составляющих систему реки Иман, а также весь бассейн реки Бикин. Средства на экспедицию — 3000 рублей — выделил П. Ф. Унтербергер. Вместе с Арсеньевым в экспедицию отправился его прежний помощник инженерный подпрапорщик А. И. Мерзляков, в качестве ботаника — швейцарец Н. А. Десулави, а также студент-палеонтолог Киевского университета П. П. Бордаков, те же, что и в прошлом году стрелки и казаки, и Дерсу Узала, которого по просьбе Арсеньева разыскал в тайге, недалеко от урочища Анучино, специально посланный для этого стрелок Захаров, а также два ороча-переводчика. На станции Ипполитовка Дерсу и Захаров прожили четверо суток, а затем, получив телеграмму от Арсеньева, сели в поезд, на котором 13 (26) июня из Хабаровска во Владивосток выехали все остальные участники экспедиции. Оттуда отряду предстояло морем направиться в бухту Джигит (в северной части залива Рында).

Во Владивостоке Арсеньеву пришлось столкнуться с непредвиденными трудностями. Экспедиция оказалась на грани срыва: постоянного морского сообщения по побережью Японского моря ещё не существовало, а специально зафрахтованный переселенческим управлением пароход «Эльдорадо» отплыл за два дня до прибытия Арсеньева с отрядом во Владивосток. Дата следующего рейса была неизвестна, и поэтому всему отряду требовалось снимать жильё, что влекло за собой дополнительные расходы. Пытаясь найти квартиру, Арсеньев обратился с просьбой в штаб Владивостокской крепости, однако там ему отказали. За неимением другой альтернативы путешественникам пришлось снимать комнаты в гостинице. От командира военного порта, барона В. Н. Ферзена, Арсеньев узнал, что в район работы экспедиции скоро отправятся миноносцы «Грозный» и «Бесшумный». Арсеньев был знаком с командирами этих кораблей П. Г. Тигерстедтом и С. З. Балком, которые уже оказывали помощь Арсеньеву в прошлой экспедиции. Они заверили Арсеньева, что без всяких проблем доставят экспедицию в бухту Джигит. Через десять дней миноносцы отплыли, а ещё через неделю, вечером 30 июня 1907 года были в бухте Джигит. Утром следующего дня экспедиция сошла на берег.

На протяжении двух недель отряд находился в ожидании парохода «Эльдорадо», на котором должны были привезти вьючных мулов. Наконец, 10 июля экспедиция отправилась в путь, вверх по течению реки Иодзыхе. К 21 июля были обследованы русла рек Дангау, Синанча, Тасиндза и Дунгоу. В конце июля Н. А. Десулави, у которого заканчивался отпуск, покинул отряд. Вскоре отряд покинул П. П. Бордаков, решивший вернуться во Владивосток вместе с Десулави. Однако в бухте Терней к экспедиции присоединился командир отряда охотников за хунхузами, китаец Чжан-Бао, с которым Арсеньев познакомился в экспедиции 1906 года, примерно через неделю после встречи с Дерсу Узала. Он обладал огромным авторитетом среди китайского и туземного населения Уссурийского края, а также был хорошим знатоком местности, что несомненно могло принести пользу для экспедиции.

Экспедиция завершилась 5 января 1908 года возвращением в Хабаровск. За время экспедиции был исследован север Уссурийского края от бухты Джигит до побережья Татарского пролива; верхние течения рек системы Имана, бассейн реки Бикин и морское побережье; Сихотэ-Алинь был пройден 4 раза. Вместе со всеми в Хабаровск приехал Дерсу Узала, которого Арсеньев поселил в своём доме. Однако Дерсу, проживший всю жизнь в тайге, не смог вынести рутины городской жизни, и весной ушёл в лес. Через две недели после его ухода, в конце марта 1908 года, Арсеньев получил телеграмму от начальника станции Корфовская И. А. Дзюля, сообщавшую, что Дерсу был найден убитым неподалёку от станции.

• 
  Долина реки Бикин
• 
  Устье реки Иодзыхе (ныне — Джигитовка). На переднем плане один из её рукавов — Ключи
• 
  Вид на бассейн реки Амгу с г. Туман
• 
  Река Синанча (ныне — Черёмуховая) в среднем течении
• 
  Побережье Японского моря южнее бухты Терней

«Юбилейная» экспедиция 1908—1910 годов

Начальный этап: июнь 1908 — февраль 1909

Организация следующей, более масштабной экспедиции началась весной того же 1908 года, и опять же — по поручению генерал-губернатора Приамурского края, П. Ф. Унтербергера и при поддержке ИРГО. Имея прежние цели — естественно-научную и историческую, экспедиция должна была обследовать практически неизведанную прежде северную часть Уссурийского края и хребта Сихотэ-Алинь от реки Анюй до Императорской гавани. Существовавшие в начале XX века карты этого района были очень приблизительными и содержали немало белых пятен. Так, например, 40-вёрстная карта 1889 года представляла собой фактически только схему речной сети, и, как впоследствии выяснилось в ходе экспедиции — довольно неточную. В экспедиции, помимо начальника — штабс-капитана Владимира Арсеньева, принимали участие семь стрелков и двое уссурийских казаков, штабс-капитан Т. А. Николаев в качестве помощника Арсеньева, флорист Н. А. Десулави, охотник-любитель И. А. Дзюль, геолог С. Ф. Гусев, а также китаец Чжан-Бао и гольд-переводчик Тимофей Косяков, примкнувшие к отряду уже в ходе экспедиции. Кроме того, на различных этапах пути к отряду присоединялись проводники из числа туземцев.

Спуск по осыпи. Фотография В. К. Арсеньева

Изначально отряд разделился на две части. Первая часть — семь стрелков под командованием штабс-капитана Николаева в начале июня 1908 года отправилась морем из Владивостока в Императорскую Гавань для организации трёх продовольственных лагерей для экспедиции, затем они должны были идти навстречу основному отряду В. К. Арсеньева. Кроме начальника экспедиции в состав этого отряда входил С. Ф. Гусев, Н. А. Десулави, И. А. Дзюль и два казака Уссурийского казачьего дивизиона — И. Крылов и Г. Димов. 24 июня (7 июля) 1908 года они отплыли из Хабаровска на пароходе, и на следующее утро сошли на берег Амура в селе Троицком. Там их ждали гольды с лодками, на которых отряд отправился вверх по реке Анюй, и далее к хребту Сихотэ-Алинь, чтобы перевалить через него и достигнуть Императорской Гавани. Через две недели пути ботаник Десулави, узнав, что путь до морского побережья в условиях шедших тогда дождей мог занять до двух месяцев, решил вернуться к устью Анюя и заняться сбором ботанических коллекций там, боясь застрять в тайге на неопределённое время и не успеть в Хабаровск к концу отпуска. 21 июля (3 августа) путешественники достигли реки Бира, где Арсеньев отпустил орочей с лодками восвояси, и дальше экспедиция продолжила свой путь на хребет Сихотэ-Алинь пешком.

Переход через хребет был сопряжен с большими трудностями: во время спуска приходилось идти в обход скал, утёсов и обрывов, и порой снова лезть в гору. Карабкаясь по склонам, уставшим путешественникам приходилось отдыхать каждые несколько шагов. Кроме того, начиная с 4 (17) августа у экспедиции стало заканчиваться продовольствие, поэтому было приказано экономить продукты и соль. Ситуация усугублялась тем, что путешественники находились, по выражению самого Арсеньева, в «лесной пустыне»: это была совершенно глухая неизученная местность, и за многие километры вокруг не было даже ни одного стойбища туземцев, где отряд мог бы рассчитывать на помощь продовольствием и снаряжением. После спуска с хребта и нескольких дней пути путешественники оказались, как позже выяснилось, на месте впадения реки Аделами в реку Бута. Было решено изготовить лодки из найденных неподалёку тополей и дальше сплавляться на них. Но, как и следовало ожидать, сделанные наспех лодки плохо держались на воде: одна из лодок с людьми и снаряжением сразу же после отплытия перевернулась, из-за чего течением унесло две палатки, промокли многие вещи, в том числе три ружья и скудные остатки чумизы, а также фотоаппарат с кассетами. После просушки снаряжения, отнявшей полдня, в лодках было решено оставить всего лишь по два человека. Остальные шли по берегу, попутно собирая грибы к ужину. Позже в этот же день пострадала и вторая лодка, у которой от удара от берег сломался нос. Через два дня, 13 (26) августа, после очередного крушения, из-за которого утонули многие вещи, было решено бросить обе лодки и часть снаряжения, взяв только самое ценное, и идти пешком. Началась жёсткая голодовка. Позднее Арсеньев писал:

Предвидеть это крушение никак было нельзя. С этого времени начинается ужасная голодовка, которая длилась 21 сутки. Пробираясь через горы, тайгой через заросли, люди ели всё, что попадалось под руки: зелёные ягоды, листья Petasites, ели не то мох, не то грибы из семейства Calvaria, от которых тошнило. По дороге собака нашла гнилую рыбу, она издавала сильный запах, люди бросились отнимать у неё эту добычу. Наконец, маленький отряд дотащился до слияния двух рек: Хуту и Буту. Здесь нижние чины окончательно обессилели и свалились с ног. Надо было видеть, какой они имели истощённый вид. Все были сумасшедшие, все были душевнобольные; все ссорились между собой из-за всякого пустяка, придирались друг к другу из-за всякой мелочи, все стали суеверны, начали верить всякому сну, каждой примете. Слабые духом начали говорить о самоубийстве.

Подобные скалы не единожды преграждали путь отряду Арсеньева на маршруте по реке Хуту

Любимая собака Арсеньева Альпа, которая на протяжении восьми лет сопровождала его в экспедициях, обессилела настолько, что не могла идти дальше. Её пришлось застрелить, а мясом накормить других собак и людей. Остатки собачатины были разделаны. Было приказано беречь мясо, чтобы его хватило подольше. К счастью, 16 (29) августа в протоке реки было найдено много кеты, благодаря чему экспедиция была на некоторое время спасена: как позже писал Арсеньев, люди с жадностью бросились есть сырую рыбу, и только позже, утолив первые приступы голода и остановившись на днёвку, начали её готовить. Всю ночь и весь последующий день разделанную кету сушили на костре, чтобы взять её с собой в дорогу как неприкосновенный запас.

Тем временем, не было видно ни встречного отряда штабс-капитана Николаева, ни оставленных им баз с продовольствием. Переводчик-гольд и Чжан-Бао сильно заболели и едва могли идти. Но никто из обессилевших членов экспедиции не мог их нести, а мысли о том, чтобы их оставить, даже не было ни у кого в голове. 21 августа (3 сентября) ко всеобщей радости на противоположном берегу реки была замечена собака: её присутствие говорило о том, что вблизи есть люди. Однако вскоре надежда встретить орочей рухнула. Стало ясно, что они либо прошли другой протокой, либо умышленно скрывались от отряда Арсеньева в лесу. Утром 22 августа (4 сентября) были съедены последние остатки сухой рыбы. Чжан-Бао, из-за болезни не спавший всю ночь, на рассвете встал и пошёл вперёд один. В течение дня основной отряд, мучимый жарой и гнусом, так и не смог его догнать: гольд-переводчик совершенно не мог идти, и после короткого перехода пришлось остановиться. К вечеру Чжан-Бао так и не вернулся на бивак. Было решено сделать оморочку, чтобы на ней послать двух людей вниз по течению, к устью, в надежде встретить по пути стойбища орочей и попросить у них помощи. Тем же вечером свалили тополь и начали выдалбливать из него лодку, на что ушло больше двух дней.

Рисунок В. К. Арсеньева из путевого дневника 1908 года

По совершенно невероятному стечению обстоятельств, Чжан-Бао не погиб, и через два дня после своего ухода, из последних сил обойдя сопку, снова вышел к реке. Там он неожиданно встретил отряд штабс-капитана Николаева. Узнав о ситуации, Николаев вместе с орочами тут же поспешил на помощь отряду Арсеньева, и уже утром 25 августа (7 сентября) добрался до его бивака и спас погибающих путешественников.

Как выяснилось позднее, организации поисков поспособствовал председатель Приамурского отдела Русского географического общества С. Н. Ванков. Беспокоясь из-за долгого отсутствия вестей от экспедиции Арсеньева, он послал телеграмму штабс-капитану Николаеву, в которой указал на необходимость организации поисков. В свою очередь, штабс-капитан Николаев предпринял длительные поиски вверх по реке Хади, однако, не найдя там никаких следов отряда Арсеньева, возвратился к берегу моря. Экспедиция была спасена благодаря орочам с реки Тумнин. Находясь на охоте, орочи с противоположного берега реки увидели отряд Арсеньева, однако из-за их потрёпанного вида приняли отряд за бродяг, и скрылись в прибрежных зарослях. Именно их собаку видели сидящей на берегу реки члены отряда Арсеньева. Узнав о поисках штабс-капитана Николаева, старшина орочского селения Хуту-Дата Фёдор Бутунгари отправил к нему проводников и гонцов с сообщением о маршруте отряда Арсеньева. Благодаря этому, а также случайно встреченному Чжан-Бао, экспедиция была спасена. Позже Арсеньев добился награждения Фёдора Бутунгари за помощь экспедиции серебряной медалью.

27 августа (9 сентября) экспедиция вышла к морю, а в середине сентября добралась до Императорской гавани, где впервые за долгое время люди смогли по-настоящему выспаться и отдохнуть. Более двух недель потребовалось людям из отряда Арсеньева, чтобы оправиться после 21-дневной голодовки на реке Хуту. Только два человека — казак и стрелок, не смогли выздороветь, и вместе с психически заболевшим геологом Гусевым были отправлены в Хабаровск из-за крайнего истощения. 14 (27) сентября экспедиция покинула Императорскую гавань, и на лодках, вдоль берега моря, отправилась на юг. В устье Самарги, куда экспедиция добралась 28 октября (10 ноября), пришлось целый месяц ждать штабс-капитана Николаева, который должен был доставить новое снаряжение. Дальнейший путь по зимней тайге экспедиция проделала на нартах, в которые было запряжено несколько собак. Встретив новый 1909 год в устье реки Буй, отряд перевалил через хребет Сихотэ-Алинь, и, без происшествий пройдя сквозь тайгу, вышел к Амуру. Экспедиция разбила лагерь в 128 километрах от Хабаровска, а Арсеньев отправился в город, чтобы доложить о результатах экспедиции.

• 
  Вид с реки Амур на село Троицкое, откуда 25 июня (8 июля) 1908 года экспедиция Арсеньева начала свой переход к Императорской Гавани
• 
  Река Анюй, по которой отряд В. К. Арсеньева на лодках поднялся к хребту Сихотэ-Алинь
• 
  Местность, по которой отряд Арсеньева добирался до Императорской гавани, по его собственному выражению, была настоящей «лесной пустыней»
• 
  Устье реки Самарга, где отряд простоял весь ноябрь 1908 года в ожидании штабс-капитана Николаева со снаряжением
• 
  Типичный пейзаж для сопок Сихотэ-Алиня в Хабаровском крае — сухостой ели и лиственницы зарастает молодым лесом

Заключительный этап: февраль 1909 — январь 1910

Диплом Действительного члена Императорского Русского Географического Общества, выданный В. К. Арсеньеву. Подписан председателем ИРГО Великим князем Николаем Михайловичем и заместителем председателя ИРГО П. П. Семёновым-Тян-Шанским

Доклад, сделанный Арсеньевым в зале Общественного собрания, был встречен стоячей овацией. Слушатели были восхищены мужеством оказавшихся на краю гибели путешественников. 28 января (10 февраля) 1909 года Арсеньева избрали действительным членом Императорского Русского Географического Общества. Рекомендации ему дали секретарь ИРГО А. А. Достоевский и действительный член этого общества ротмистр А. Н. Гудзенко. 3 (16) февраля Арсеньев сдал в Переселенческое управление предварительный колонизационный отчёт экспедиции. После недолгого отдыха дома Арсеньев вернулся к своему отряду, стоявшему лагерем у озера Синда, и 16 февраля (1 марта) 1909 года экспедиция продолжила работу. Спустившись вниз по течению Амура к устью реки Анюй, отряд пошёл по рекам Пихца и Тормасуни. Достигнув 14 (27) марта хребта Сихотэ-Алинь, экспедиция перебралась через него и вышла к реке Икбу, и затем к реке Коппи.

28 марта (10 апреля) отряд Арсеньева вышел к Татарскому проливу, и на лодках отправился к мысу Кекурному. 5 (18) мая, проведя исследования в прибрежном районе, отряд пешком добрался до маяка Святого Николая в Императорской Гавани, чтобы и там провести необходимые работы. Закончив, экспедиция повернула обратно на север, и 27 мая (9 июня) достиг бухты Аука, а затем, пройдя мыс Сюркум и бухту Молосова, 15 (28) июня достигла залива Де-Кастри, где экспедиционный отряд расположился на недельный отдых. Отсюда экспедиция двинулась в сторону села Мариинско-Успенского на озере Кизи. Следующая часть маршрута снова была пройдена на лодках: 13 (26) июля экспедиция вернулась к хребту Сихотэ-Алинь, который перевалила по рекам Ясемаль и Чичемаль, а затем вышла на реку Тумнин, по которой 27 июля (9 августа) 1909 года добралась до Императорской гавани. В период с августа по октябрь 1909 года Арсеньев обследовал бассейны рек Хади, Тутто, Ма, Уй и Чжуанка, впадающих в Татарский пролив в районе Императорской гавани.

Владимир Арсеньев во время зимней экспедиции

3 (16) октября Арсеньев, в отряде которого на тот момент оставались лишь двое сибирских стрелков — И. Рожков и П. Ноздрин, приступил к длительному маршруту по рекам Тумнин, Акур и Хунгари из бухты Дата к Амуру. Совершив 76-дневный лыжный переход через Сихотэ-Алинь, 11 (24) января 1910 года путешественники вышли к селу Вознесенскому на Амуре. Экспедиция, длившаяся 19 месяцев, завершилась 21 января (3 февраля) возвращением в Хабаровск. В тот же день на собрании Приамурского отдела ИРГО экспедиции Арсеньева было присвоено название «Юбилейная» — в честь 50-летия присоединения Приамурского края к Российской Империи по результатам подписания Айгунского договора.

Результатом экспедиции стали обширные этнографические, ботанические и другие коллекции, больше сотни листов маршрутной съемки, многочисленные фотопластинки, восемь экспедиционных тетрадей, в числе которых три путевых дневника, три дневника метеорологических наблюдений и два журнала астрономического определения пунктов, множество рисунков и абрисов съёмок местности, различных собранных сведений о реках, флоре и фауне, а также словарные материалы по орочскому и удэгейскому языкам, и много другого. Все сделанные маршрутные съёмки были сданы в штаб Приамурского военного округа. В ходе экспедиции были проведены раскопки старинных укреплений, найдены две стоянки каменного века. Хребет Сихотэ-Алинь был пересечён семь раз.

По просьбе редактора хабаровской газеты «Приамурье» А. П. Синицкого Арсеньев по мере возможности прямо из экспедиции присылал в редакцию письма с путевыми заметками. Свой первый «Отрывок из путевого дневника» он отправил вместе с возвращавшимися из тайги проводниками-орочами 21 июля (3 августа) 1908 года. За время экспедиции Арсеньев отправил более 70 писем, из которых дошла до Хабаровска и появилась в печати только половина. Эти письма, в 1908—1912 годах публиковавшиеся в газете под общим заголовком «Из путевого дневника», позже лягут в основу книги Арсеньева «В горах Сихотэ-Алиня». Кроме того, спустя полвека, уже после смерти В. К. Арсеньева, исследователь его биографии, этнограф, фольклорист и его личный знакомый М. К. Азадовский, не без оснований считавший эти заметки первым научно-популярным трудом Арсеньева, снабдил их обширными комментариями и издал отдельной книгой, дав ей название «Жизнь и приключения в тайге».

• 
  Спутниковый снимок озера Кизи
• 
  Долина реки Тумнин
• 
  Верховья реки Уй
• 
  Прибрежные скалы в бухте Датта
• 
  Река Хунгари (ныне — Гур)

Поездка в Санкт-Петербург и новое назначение

Сразу же по возвращению из 19-месячной экспедиции, Арсеньев энергично взялся за обработку экспедиционных материалов, составление отчётов и разбор коллекций. К осени он не только закончил отчёты, но и на основе собранных в экспедициях 1900—1910 годов материалов написал несколько обширных докладов: «Китайцы в Уссурийском крае», «Орочи-удэхе» и «Древнейшая история Уссурийского края». В июле 1910 года Владимир Клавдиевич Арсеньев стал директором Хабаровского краеведческого музея имени Н. И. Гродекова Приамурского Отделения ИРГО, и занимал этот пост по май 1919 года, а затем снова — с 1 октября 1924 по 15 декабря 1925 года. Тем же летом 1910 года, в ходе своей поездки по Амуру и Сахалину, Хабаровск посетил известный учёный-этнограф Лев Яковлевич Штернберг. Для Арсеньева знакомство с ним стало прекрасной возможностью устранить свои пробелы в знаниях по этнографии, чем он с радостью воспользовался. В августе Арсеньев совершил со Штернбергом небольшое плавание из Николаевска до поста Александровского на Сахалине. Прощаясь, Штернберг пригласил Арсеньева в Санкт-Петербург, чем он вскоре и воспользовался.

Хабаровский краевой музей им. Н. И. Гродекова

В октябре 1910 года В. К. Арсеньев был в служебной командировке. В качестве помощника начальника эшелона он сопровождал в Сызрань уволившихся в запас солдат. С собой Арсеньев вёз ящики с экспонатами из своих экспедиций. По завершении своих служебных дел, он отправил свои коллекции в Санкт-Петербург, и следом поехал сам.

Владимир Арсеньев — директор Гродековского музея Приамурского отдела ИРГО в костюме гольда у экспонатов музея

В Санкт-Петербурге Арсеньев пробыл с 1 (14) ноября 1910 по апрель 1911 года, где неоднократно выступал c докладами о своих путешествиях и исследованиях. 5 (18) января 1911 В. К. Арсеньев впервые присутствовал на заседании отделения этнографии ИРГО, а 25 февраля (10 марта) там же, в присутствии известных учёных и путешественников П. К. Козлова, П. Н. Луппова, писателя М. М. Пришвина, вышедшего в отставку П. Ф. Унтербергера и других, он выступил в с докладом «Китайцы в Уссурийском крае», а в марте там же — с докладом «Орочи-удэхе». Через год за эти доклады В. К. Арсеньев был награждён малой серебряной медалью ИРГО. В Офицерском собрании на Литейном проспекте Арсеньев выступил перед членами Русского военно-исторического общества с докладом «Древнейшая история Уссурийского края по легендам китайцев и на основании археологических находок 1903—1907 гг.».

За свои этнографические коллекции, принесённые в дар Русскому музею, Арсеньева наградили серебряной медалью этого музея. В некоторой мере благодаря ходатайству управляющего Русским музеем Великого Князя Георгия Михайловича перед царём, научными заслугами Арсеньева заинтересовались не только в столичных научных кругах, но и при дворе. Благодаря старанию покровителей, штабс-капитан Арсеньев был представлен императору Николаю II. На Общероссийской этнографической выставке в Русском музее Арсеньев был удостоен чести лично представить царю свои этнографические коллекции. Интересные подробности о посещении выставки императором Николаем II со слов Арсеньева приводит литератор М. К. Азадовский:

Арсеньеву было приказано убрать с выставки все черепа, кости, и все предметы, связанные с культом погребения, так как Николай II терпеть не мог всяких упоминаний о смерти. Арсеньева предупреждали, что царь большой знаток и любитель археологии… На этом основании Арсеньев ждал от царя ряда специальных вопросов, однако все вопросы Николая и замечания были на редкость пусты и банальны: вроде вопросов о времени, трудностях и т.д. Чувствовалось, — вспоминал Арсеньев, — что ему нечего спрашивать, и он задавал вопросы лишь из светской любезности.

Помимо знакомства с ведущими столичными учеными-географами и этнографами, Арсеньев столкнулся с интригами и завистью к своим успехам. «Нехороший осадок оставил у меня Питер — карьеризм поглотил человека! Этот Вавилон закрутил было и меня, да, слава богу, я вовремя очнулся и убежал к себе в Приморье», — писал позднее Арсеньев в одном из своих писем.

Возвращению в Хабаровск поспособствовала срочная телеграмма от нового генерал-губернатора Приамурской области, Николая Львовича Гондатти, который занял пост ушедшего в отставку в конце 1910 года П. Ф. Унтербергера. Срочный вызов домой не помешал Арсеньеву заехать на обратном пути в Москву, чтобы повидаться с переехавшими туда родителями. Кроме того, в Москве Арсеньев также выступил со своими докладами и познакомился с некоторыми известными учёными и исследователями, в числе которых были Д. Н. Анучин и Б. М. Житков. Возвращаясь в Хабаровск, Арсеньев забрал с собой младшего брата Александра, только окончившего Межевой институт в Москве.

Причиной срочного вызова Арсеньева в Хабаровск было то, что новый генерал-губернатор Н. Л. Гондатти, в прошлом исследователь, знаток Сибири и Дальнего Востока, принялся формировать свою администрацию, среди сотрудников которой он хотел видеть и штабс-капитана Арсеньева. 26 марта (8 апреля) 1911 года В. К. Арсеньев, в виде редкого для того времени исключения, был переведён на гражданскую службу с сохранением военного чинопроизводства и довольствия, а 28 апреля (11 мая) 1911 года он был назначен старшим производителем работ Уссурийской межевой партии, находящейся в ведомстве Переселенческого управления, и формально расстался с воинской службой, которой посвятил 20 лет жизни.

Сам Арсеньев планировал по возвращению из Санкт-Петербурга совершить в 1911 году ещё две небольшие экспедиции по Уссурийскому краю для уточнения и пополнения своих экспедиционных записей, затем посвятить два года систематизации и обработке всех собранных материалов, а после — организовать самостоятельную экспедицию к Берингову проливу или к Северному Ледовитому океану. На случай, если этим планам было бы не суждено сбыться, Арсеньев рассчитывал объединиться с П. К. Козловым или со Свеном Гедином, и совершить путешествие в Центральную Азию. Поэтому в своём переводе в Переселенческое управление Арсеньев видел хорошую возможность для организации небольших экспедиции по Уссурийскому краю для пополнения своих исследовательских материалов. Однако, как раз вследствие перевода на новую работу, этим планам было не суждено сбыться в том виде, в котором желал бы Арсеньев.

Секретные экспедиции 1911—1913 годов

Несмотря на то, что экспедиции 1911—1913 годов с подачи самого Арсеньева до сих пор широко считаются научно-исследовательскими, они были посвящены борьбе с хунхузами и браконьерами, и носили секретный характер. Их секретность объясняется тем, что у хунхузов было множество осведомителей, нередко связанных, в том числе, и с местными властями. Многие годы хунхузы буквально терроризировали население Уссурийского края: промышляя грабежами, разбоем и убийствами, они не щадили ни русских, ни туземцев, ни даже китайцев. К 1911 году эта проблема встала настолько остро, что недавно назначенный на должность Приамурского генерал-губернатора Н. Л. Гондатти энергично взялся за её решение, поручив разработку плана борьбы с хунхузами штабс-капитану В. К. Арсеньеву.

Приамурский генерал-губернатор Н. Л. Гондатти

6 (19) июня 1911 года Арсеньев направил на рассмотрение Гондатти доклад с разработанным им планом борьбы с хунхузами и лесными браконьерами. Согласно докладу, предусматривался арест хунхузов и конфискацию их оружия, сжигание бесхозных фанз как их потенциальных притонов, уничтожение любого найденного браконьерского снаряжения и изъятие с составлением актов добытого меха, пантов и женьшеня, поиск и выселение на родину китайцев, не имеющих разрешения на жительство и прочее. План, составленный Арсеньевым, отличался особой тщательностью, а также гуманностью по отношению к китайцам. В одном из его пунктов Арсеньев писал: «Важно, чтобы китайцы поняли, что выселяют их не по личному произволу какого-либо чиновника, а что это есть государственное распоряжение. Поэтому исполнителям следует обращаться с китайцами возможно мягче, гуманнее, отнюдь не применяя насилия, если только нет с их стороны сопротивления».

По задумке Арсеньева, отряд должен был состоять из переводчика-китаиста, полицейского пристава, 25 солдат или чинов полицейской и лесной стражи, жандармов, и нескольких проводников из числа крестьян. Всех участников экспедиции Арсеньев выбирал на своё усмотрение. Арестом китайцев, а также конфискацией оружия, мехов, женьшеня и прочих продуктов промысла, должен был заниматься полицейский пристав. Арестованных китайцев предполагалось отправлять в определённые места на побережье, где их должен был забирать специально заходивший туда пароход для отправки на родину. Всё найденное оружие и таёжные сокровища конфисковывались строго под запись, опечатывались и также отправлялись во Владивосток.

17 (30) июня 1911 года Гондатти утвердил секретную инструкцию, в которую вошли многие положения из доклада Арсеньева. Как и доклад, инструкция предписывала деликатное отношение к китайцам: тяжело больных людей не следовало арестовывать, а лишь взять с них подписку о том, что по выздоровлению они покинут край, а стариков, «если они не являлись агитаторами среди хунхузов или бродяг», надлежало оставлять на местах и не выселять, и так далее. Арсеньеву было приказано во главе вооружённого отряда отправиться в Иманский и Никольск-Уссурийский уезды, а также в Ольгинский и Заольгинский станы, «для выяснения условия проживания там китайцев и для принятия соответствующих мер к аресту не имеющих там права жительства». Кроме всего прочего, инструкция предусматривала организацию на местах разведки и агентуры за денежное вознаграждение.

После утверждения сметы, 20 июня (3 июля) 1911 года экспедиция в составе штабс-капитана Арсеньева, переводчика Канцелярии генерал-губернатора А. А. Шильникова, троих студентов-помощников, а также ботаника Н. А. Десулави, выехала на поезде из Хабаровска во Владивосток. Оттуда 24 июня (7 июля) Арсеньев отправил на северное побережье Приморской области студента Бутлерова с припасами и Н. А. Десулави для сбора ботанических коллекций, а сам 5 (18) июля отправился в залив Святой Ольги. По прибытию туда к отряду присоединился пристав Заольгинского стана К. И. Михайлов и 13 нижних чинов полицейской и лесной стражи, а также проводник — удэгеец Сале. Всего в экспедиции не менее 20 человек. Интересно, что в Арсеньев, к тому моменту пять лет живший в Хабаровске, набирал жандармов в секретные экспедиции исключительно из Владивостока.

Собравшись вместе, отряд погрузился на пароход «Георгий», и отправился к мысу Гиляк, где Бутлеров и Десулави ожидали прибытия экспедиции. Там В. К. Арсеньев рассчитывал высадиться в устье реки Нахтоху, чтобы приступить к маршруту по Краю, однако из-за сильного прибоя высадка на берег стала невозможной, и пароходу пришлось продолжить свой путь в Императорскую гавань. Оценив ситуацию, Арсеньев бросил в море бутылку с запиской, в которой сообщал спутникам, что через несколько дней вернётся за ними на обратном пути из Императорской гавани. Однако бутылка так и не попала к спутникам Арсеньева, а уплыла в Японию, где и была найдена у деревни Хигасидори. Через год японский консул вернул записку Арсеньеву, который, в свою очередь, отправил её вместе с сопроводительным письмом о маршруте бутылки начальнику Гидрографической экспедиции Тихого океана генералу М. Е. Жданко — известнейшему учёному-гидрографу, который в ходе своих наблюдений за морскими течениями сбросил в Японское море свыше 10 тысяч бутылок с записками о месте сброса и просьбой к тому, кто нашёл эту бутылку, сообщить ему о месте находки.

Капитан В. К. Арсеньев (слева) у неизвестного стойбища. Предположительно, 1912 год

В феврале 1912 года посетил строящуюся станцию Бира Дальневосточного края где провёл ревизию каменноугольных копей. В газете «Приамурские ведомости» был опубликован доклад под общим заголовком «Река Бира, угольные копи Бирского каменноугольного товарищества и строящаяся Амурская железная дорога».

Двадцать отечественных научных обществ избрали Арсеньева своим членом. Его приняло в свои ряды Вашингтонское национальное географическое общество.

В 1917 году Арсеньев совершил экспедицию в хребты Быгин-Быгинен и Ян-де-Янге. С 1918 по 1926 год Арсеньев ездил на Камчатку (долина реки Камчатки, в 1923 году подымался на Авачинскую сопку) и в Гижигинской уезд (1922), а в 1927 году совершил большую экспедицию по маршруту Советская Гавань — Хабаровск, описанную в книге «Сквозь тайгу» (1930).

Октябрьскую революцию Арсеньев встретил словами: «Революция для всех, в том числе и для меня». Им был поднят вопрос о запрещении сдавать в аренду американским и японским промышленникам советские тихоокеанские острова. Был инициатором создания на Дальнем Востоке первых природных заповедников. Занимался восстановлением рыбных и звериных промыслов на Командорских островах.

Однако в целом Арсеньев воспринимал революцию как бунтарство, бессмысленный разгул беспощадной стихии, хотя и вынужден был умалчивать это. Провожая 1917 год, он записал в дневнике: «Первый день нового года. Прошлый год принес много несчастий родине. Что-то даст нам наступивший новый год. Скорее бы кончилась эта солдатская эпоха со всеми её жестокостями и насилиями».

Арсеньева поставили на спецучёт как царского офицера. Он обязан был раз в месяц отмечаться в комендатуре ОГПУ во Владивостоке. Его неоднократно допрашивали чекисты. Ему приходилось давать объяснения, например, о сказанных в беседе словах, что русские — «безалаберный народ», «люди, которые всегда тяготятся порядком, планом… и для того, чтобы втиснуть русского человека в рамки порядка, нужно насилие» и т. д. Как и многих в те годы, его подозревали в шпионаже. Арсеньева оклеветал А. Н. Липский, который для этого сначала втёрся к нему в доверие. В книге регистрации лиц, стоящих на учёте во Владивостокском ОГПУ за 1924 год, перед фамилией полковника В. К. Арсеньева появилась следующая запись: «30.03.1924 года комиссия постановила с особого учёта снять как лояльного по отношению к Советской власти».

7 января 1930 года он подписал договор с правлением Уссурийской железной дороги, принял на себя обязанности начальника бюро экономических изысканий новых железнодорожных магистралей и стал начальником одновременно четырёх экспедиций, направлявшихся в районы планируемых железнодорожных линий.

Отмечая современность звучания этнографических трудов Арсеньева, нельзя оставлять в стороне противоречивость и ошибочность некоторых его положений, о чём ему указывали в своё время ведущие специалисты-этнографы страны, профессора Л. Я. Штернберг и В. Г. Богораз^{[прояснить]}.

19 июля 1930 года он выехал из Владивостока в низовья Амура для инспектирования экспедиционных отрядов. В этой поездке Владимир Клавдиевич простыл. 26 августа он вернулся домой. Его болезненное состояние не укрылось от близких, но он отказался сходить к врачу и принялся за отчёт о командировке. Ночь с 3 на 4 сентября была для него последней. Он не смог уснуть, метался в бреду, просил усадить в кресле. Врач, вызванный за два часа до смерти Владимира Клавдиевича, нашёл его состояние не внушающим опасения. 4 сентября Арсеньев умер от воспаления лёгких.

Похоронен на военном кладбище на полуострове Эгершельда (Владивосток). В связи с ликвидацией военного кладбища был перезахоронен на Морском кладбище Владивостока.

Смерть Владимира Клавдиевича Арсеньева всколыхнула широкие слои населения. Даже спустя десять лет после его смерти советский поэт Г. М. Корешов написал проникновенное стихотворение-некролог:

Его я только дважды видел близко,
Запомнив навсегда суровые черты.
И десять лет спустя к подножью обелиска
Принёс не знавшие садовника цветы.
Они росли на скалах Да-дянь-Шаня,
И только в тех местах я их срывал,
Где следопыт, как говорят преданья,
Когда-то становился на привал.
А в удэгейском стойбище далёком
Седой старик мне дал большой букет:
— Снеси ему. В садах Владивостока
У нас таких цветов, наверно, нет…
И вот цветы лианою тугою
Я к обелиску крепко привязал,
Пусть хоть на миг запахнет здесь тайгою,
Где сделал он последний свой привал.Г. М. Корешов «У могилы Арсеньева»

Вдова путешественника Маргарита Николаевна Арсеньева (его вторая жена, с первой — Анной Константиновной он развёлся) была репрессирована. Её под давлением заставили признаться в клевете. 11 февраля 1935 года открылось заседание Военного трибунала Особой Краснознамённой Дальневосточной армии, М. Н. Арсеньеву спросили о секретном докладе: «Да, мой муж действительно писал доклад о Японской агрессии на ДВК, — подтвердила она, — и передал его бывшему председателю крайисполкома Крутову. Кажется, он посылал его и в Москву. После смерти Владимира Клавдиевича уполномоченный НКИД Гейсман просил, чтобы я поискала в архивах мужа, нет ли там черновика или каких-нибудь экземпляров этого доклада. Его надо было сдать, так как он секретный». По иронии судьбы покойного В. К. Арсеньева посчитали главой японской разведки в России. Его подозревали в сговоре с китайцами и японцами, хотя он по заданию тех же чекистов написал книгу-исследование «Китайцы в Уссурийском крае». Маргарита Арсеньева была расстреляна 21 августа 1938 года.

Личный архив Арсеньева остался у его дочери, Натальи Владимировны Арсеньевой, у которой он был приобретён (по другой версии, конфискован) и передан Приморскому филиалу Географического общества СССР (ПФГО, бывшее Общество изучения Амурского края). После Великой Отечественной войны пропала его незаконченная рукопись «Страна Удеге», которую он писал 27 лет и редактировать которую согласился профессор Штернберг. Эта рукопись не обнаружена до сих пор.

Память о Владимире Арсеньеве

• Дом Владимира Арсеньева во Владивостоке сейчас открыт для публичного посещения, так как является главным в крае музеем, который также посвящён его имени.
• Именем Арсеньева названы ледник на северном склоне Авачинской сопки, гора в Приморском крае, приморский город, стоящий в долине переименованной в его честь реки Даубихе (Арсеньевка), центральная улица приморского посёлка Кавалерово, улицы и переулки в других населённых пунктах Дальнего Востока.
• Бюсты установлены в Музее землеведения МГУ, на территории и в здании Арсеньевского городского музея. В 1970-е годы на сопке Увальной у г. Арсеньева поставлен комплекс из барельефа с художественным образом Дерсу Узала и ростового памятника Арсеньеву (см. фото в статье).
• В 1990 году имя Владимира Клавдиевича Арсеньева было присвоено пассажирскому теплоходу — флагману Амурского речного пароходства (прежнее название «30 лет ГДР»).
• В честь Арсеньева назван представитель бокоплавов, обитающий в источниках долины реки Хор, — Crangonyx arsenjevi.
• В память об Арсеньеве названы род травянистых растений Арсеньевия (Arsenjevia Starod.) из семейства Лютиковые, включающий пять видов, и один из видов мятлика — мятлик Арсеньева (Poa arsenjevii Prob.), найденный в 1984 году в верховьях ключа Белого (бассейн реки Рудной) возле посёлка Краснореченский Дальнегорского района. Однако международным сообществом эти названия растений не признаны: так, все представители рода Арсеньевия сейчас относятся к обширному роду Ветреница (Anemone).
• «Владимир Арсеньев. Капитан тайги» (2011): документальный фильм «Издательского дома „Комсомольская правда“» при поддержке Русского географического общества, режиссёр Александр Свешников, в роли Дерсу Рамиль Фарзутдинов.
• Именем Владимира Арсеньева назван самолёт DHC-6 авиакомпании Аврора.
• В горном массиве Хибины (Мурманская область) в честь исследователя названы перевалы Восточный и Западный Арсеньева.

Научный вклад

• География: дал описание рельефа Приморья и впервые детально обследовал горную систему Сихотэ-Алиня.
• Этнография: рассказал о быте и нравах коренного населения Дальнего Востока. Доказал, что нанайцы, удэгейцы, орочи — потомки древнего и исконного населения Дальнего Востока и Сибири.
• Гидрография: нашёл неизвестные истоки самых крупных рек Приморья и получил первые сведения об их глубинах, режимах течения.
• Метеорология Приморья: выделил две зоны с резко непохожим климатом и разделил их на подобласти с определёнными характеристиками.

Также изучал зверей, птиц, рыб и растения Приморья.

Книги

• «По Уссурийскому краю»
• «Дерсу Узала»
• «В горах Сихотэ-Алиня»
• «Сквозь тайгу»
• «Китайцы в Уссурийском крае»
• «В кратере вулкана»
• «Дорогой хищник»
• «Искатели жень-шеня»
• «Быт и характер народностей Уссурийского края»
• «Страна Удеге» (исчезнувшие рукописи)
• «Лесные люди — удэхейцы»
• «Встречи в тайге».

Советские переиздания, выпущенные после смерти автора, были сильно сокращены.

«Дерсу Узала» впервые экранизировал Агаси Бабаян в 1961 г (в роли Арсеньева актёр Адольф Шестаков). Спустя 14 лет Акира Куросава снял по мотивам книг Арсеньева «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала» одноимённый фильм, который принёс японскому режиссёру премию «Оскар» (в роли Арсеньева актёр Юрий Соломин). Судя по некоторым фразам в фильме, при создании фильма Акиры Куросавы были учтены полные тексты книг Арсеньева, которые не издавались при существовании СССР.

В 2011 году Издательским домом «Комсомольская правда» при поддержке Русского географического общества снят документальный фильм «Владимир Арсеньев. Капитан тайги» (из цикла «Первопроходцы Дальнего Востока»), режиссёр Александр Свешников, в роли Арсеньева Владимир Сунгоркин.

В 2007 году Издательство «Краски» выпустило в свет первое полное (не сокращённое) собрание сочинений В. К. Арсеньева по текстам дореволюционных прижизненных работ автора (однако на данный момент, 12 октября 2013 г., рассылка всех томов по подписке так и не завершена (из обещанных 7 томов разослано подписчикам от 3 до 4 томов), на текущий момент сайт издательства и сайт, посвящённый собранию сочинений, не функционируют).

Литература

• В.К. Арсеньев — шаг в XXI век / Сост. П. Ф. Бровко, И. Н. Егорчев, П. И. Шепчугов и др. — Владивосток: Издательство Дальневосточного университета, 2007. — 144 с. — 1000 экз. — ISBN 978—5—7444—2004—8.
• Егорчев И. Н. «Загадки» Дерсу Узала. — Владивосток: Издательство Дальневосточного университета, 2014. — 177 с. — 500 экз. — ISBN 978—5—7444—3442—7.
• Егорчев И. Н. Неизвестный Арсеньев. — Владивосток: Издательство Дальневосточного университета, 2016. — 164 с. — 1000 экз. — ISBN 978—5—906739—91—9.
• Егорчев И. Н. «Согласно личного приказания Вашего Высокопревосходительства…». — Владивосток: Издательство Дальневосточного университета, 2014. — 288 с. — 300 экз. — ISBN 978—5—7444—3486—7.
• Кабанов Н. Е. Владимир Клавдиевич Арсеньев. Путешественник и натуралист 1872—1930. — М.: Издательство Московского общества испытателей природы, 1947. — 95 с.
• Кузьмичев И. С. Писатель Арсеньев: Личность и книги. — Л.: Советский писатель, 1977. — 236 с.
• Тарасова А. И. Владимир Клавдиевич Арсеньев. — М.: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1985. — 344 с. — (Русские путешественники и востоковеды).
• Хисамутдинов А. А. Мне сопутствовала счастливая звезда…: Владимир Клавдиевич Арсеньев (1872—1930 гг.). — Владивосток: Дальнаука, 2005. — 256 с. — 1500 экз. — ISBN 5—8044—0568—3.

Ссылки

• Полная биография В. К. Арсеньева на портале «Приморский край России»
• Материалы по изучению древнейшей истории Уссурийского края. Памятники старины в Уссурийском крае и Маньчжурии.
• Арсеньев // Анкилоз — Банка. — М. : Большая российская энциклопедия, 2005. — С. 276. — (Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов ; 2004—2017, т. 2). — ISBN 5-85270-330-3.
• Карта В. К. Арсеньева с маршрутами его экспедиций 1906—1907 из ст. «Находка карты В. К. Арсеньева» — Б. П. Полевой, Г. Н. Утин // Журнал «Дальний Восток» № 11, ноябрь 1976 г.