Лука (Войно-Ясенецкий)

Материал из Википедии — свободной энциклопедии
Это старая версия этой страницы, сохранённая Izv ets (обсуждение | вклад) в 09:59, 8 апреля 2012 (→‎Третья ссылка). Она может серьёзно отличаться от текущей версии.
Перейти к навигации Перейти к поиску
У этого термина существуют и другие значения, см. Лука.

Шаблон:Иерарх-10

Архиепи́скоп Лука́ (в миру Валенти́н Фе́ликсович Во́йно-Ясене́цкий; 27 апреля (9 мая) 1877, Керчь — 11 июня 1961, Симферополь) — профессор медицины и духовный писатель, епископ Русской православной церкви; с апреля 1946 года — архиепископ Симферопольский и Крымский. Лауреат Сталинской премии первой степени (1946).

Архиепи́скоп Лука́ стал жертвой политических репрессий и провёл в ссылке в общей сложности 11 лет. Реабилитирован в апреле 2000 года[источник не указан 4454 дня]. В августе того же года канонизирован Русской православной церковью в сонме новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания; память — 29 мая по юлианскому календарю.

Биография

Светская жизнь

Рождение и происхождение

Родился 27 апреля (9 мая) 1877 года в Керчи, в семье провизора Феликса Станиславовича Войно-Ясенецкого [комм. 1]. Был четвёртым из пятерых детей. Принадлежал к древнему и знатному, но обедневшему польскому дворянскому роду. Дед его держал мельницу в Селянинском уезде Могилёвской губернии, жил в курной избе и ходил в лаптях. Отец, Феликс Станиславович, получив образование провизора, открыл свою аптеку в Керчи, но владел ею только два года, после чего стал служащим транспортного общества. [1]

В 1889 году семья переехала в Киев, где Валентин окончил гимназию и художественную школу.

Становление взглядов

Феликс Станиславович будучи убеждённым католиком, не навязывал семье своих религиозных взглядов. Семейные отношения в доме определяла мать, Мария Дмитриевна, воспитывавшая детей в православных традициях и активно занимавшаяся благотворительностью (помогала арестантам, позднее — раненым Первой мировой войны). [2] По воспоминаниям архиепископа

«Религиозного воспитания я не получил, если говорить о наследственной религиозности, то, вероятно, я унаследовал её от отца»

После окончания гимназии стал перед выбором жизненного пути между медициной и рисованием. Подал документы в Академию Художеств, но, поколебавшись, решил выбрать медицину как более полезную обществу. Пытался поступить в Киевский университет на медицинский факультет, но не прошёл. Получив предложение обучаться на естественном факультете, отдавая предпочтение гуманитарным наукам (не любил биологию и химию), он выбрал юридический. Проучившись год, покинул университет. Брал уроки живописи в частной школе профессора Книрра (Мюнхен). Вернувшись в Киев, рисовал с натуры обывателей. Наблюдая нищету, бедность, болезни и страдания простолюдинов, принял окночательное решение стать врачом, чтобы приносить пользу обществу[3].

Серьёзное увлечение проблемами простого народа привело юношу к толстовству: он спал на полу на ковре и ездил за город косить рожь вместе с крестьянами. В семье это восприняли резко негативно, пытались вернуть его к официальному православию. [комм. 2] 30 октября 1897 Валентин писал Толстому с просьбой повлиять на свою семью, а также просил разрешения уехать в Ясную Поляну и жить под его присмотром. После прочтения запрещённой в России книги Толстого «В чём моя вера» разочаровался в толстовстве,[комм. 3] но сохранил некоторые толстовско-народнические идеи[4].

Файл:Мемориальная доска Войно-Ясенецкому.jpg
Мемориальная доска на центральном здании НМУ имени А. А. Богомольца — alma mater Войно-Ясенецкого

В 1898 году стал студентом медицинского факультета Киевского университета. Учился прекрасно, был старостой группы, особенно преуспевал в изучении анатомии: «Умение весьма тонко рисовать и моя любовь к форме перешли в любовь к анатомии… Из неудавшегося художника я стал художником в анатомии и хирургии». После выпускных экзаменов, ко всеобщему удивлению, заявил о намерении стать земским врачом: «Я изучал медицины с исключительной целью: быть всю жизнь земским, мужицким врачом».

Устроился работать в Киевский медицинский госпиталь Красного Креста[комм. 4], в составе которого в 1904 году отправился на Русско-Японскую войну. Работал в эвакуационном госпитале в Чите, заведовал хирургическим отделением и получил большую практику, делая крупные операции на костях, суставах и черепе. Многие раны на третий-пятый день покрывались гноем, а на медицинском факультете отсутствовало само понятие гнойной хирургии[5]. Кроме того, в тогдашней России не было понятий обезболивания и анестезиологии[6].

Женитьба

Ещё в Киевском госпитале Красного Креста Валентин познакомился с сестрой милосердия Анной Васильевной Ланской, которую называли «святой сестрой» за доброту, кротость и глубокую веру в Бога, к тому же она дала обет безбрачия[7]. Её руки просили два врача, но она отказывала. А Валентин сумел добиться её расположения, и в конце 1904 года они обвенчались в церкви, построенной декабристами. В дальнейшем при работе она оказывала мужу важную помощь в амбулаторном приёме и в ведении истории болезней[8].

Работа в земствах

Файл:Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий.jpg
Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий, около 1910 года

Один из излеченных офицеров пригласил молодую семью к себе в Симбирск. После недолгого пребывания в губернском городе, Валентин Феликсович устроился земским врачом в уездный город Ардатов. В крошечной больнице, персонал которой состоял из заведующего и фельдшера, Валентин Феликсович трудился по 14-16 часов в сутки, сочетая универсальную врачебную работу с организационно-профилактическими работами в земстве [9].

В Ардатове молодой хирург столкнулся с опасностями применения наркоза и задумался о возможности применения местной анестезии. Прочёл только что вышедшую книгу немецкого хирурга Генриха Брауна «Местная анестезия, её научное обоснование и практические применения». Плохое качество работы земского персонала и чрезмерная перегруженность (около 20000 человек в уезде + ежедневная обязанность посещать больных на дому, при том, что радиус поездок мог составлять до 15 вёрст!)[10] вынудили Валентна Феликсовича покинуть Ардатов[5].

В ноябре 1905 года семья Войно-Ясенецких переехала в село Верхний Любаж Фатежского уезда Курской губернии. Земская больница на 10 коек ещё не была достроена, и ВФ принимал на выездах и на дому[11]. Время приезда совпало с развитием эпидемии брюшного тифа, кори и оспы. Валентин Феликсович брал на себя поездки по районам эпидемии, стремился не щадя себя помогать больным[11]. Кроме того он опять участвовал в земской работе, занимаясь проведением профилактическо–организационных работ. Молодой врач пользовался большим авторитетом, к нему обращались крестьяне всей Курской и соседней Орловской губернии[12].

В конце 1907 года Валентин Феликсович был переведён в Фатеж, где у него родился сын Михаил. Однако проработал там хирург недолго: исправник-черносотенец добился его увольнения[13] за отказ прекратить оказание помощи пациенту и явиться по его срочному вызову. Валентин Феликсович одинаково относился ко всем людям, не различая их по положению и достатку. В докладах "наверх" он был объявлен «революционером»[14]. Семья переехала к родным Анны Васильевны в город Золотоноша, где у них родилась дочь Елена[15].

Осенью 1908 года Валентин Феликсович уехал в Москву и поступил в экстернатуру при московской хирургической клинике известного профессора Дьяконова, основателя журнала «Хирургия». Стал писать докторскую диссертацию на тему регионарной анестезии. Занимался анатомической практикой в Институте топографической анатомии, директором которого был профессор Рейн, председатель Московского хирургического общества. Но ни Дьяконов, ни Рейн ничего не знали о регионарной анестезии. [16] Валентин Феликсович разработал методику проверки, нашёл те нервные волокна, которые соединяли оперируемый участок тела с головным мозгом: вводил в глазницу трупа с помощью шприца небольшое количество горячего подкрашеного желатина. Затем проводил тщательное препарирование тканей глазницы, в процессе которого устанавливалось анатомическое положение ветви троичного нерва, а также оценивалась точность попадания желатины в приневральное пространство нервного ствола.[17] В целом он провёл колоссальную работу: прочёл более пятисот источников на французском и немецком языках, при том, что французский он учил с нуля.

В конце Валентин Феликсович стал считать свои методы проведения регионарной анестезии более предпочтительными, чем предложенные Г. Брауном. 3 марта 1909 на заседании хирургического общества в Москве Войно-Ясенецкий сделал свой первый научный доклад. [18]

Анна Васильевна просила мужа забрать к себе семью. Но Валентин Феликсович не мог их принять по финансовым соображениям. И он всё сильнее задумывался о перерыве в научной работе и возвращении в практическую хирургию. [19]

В начале 1909 года Валентин Феликсович подал прошение и был утверждён в должности главного врача больницы села Романовка Балашовского уезда Саратовской губернии. Семья прибыла туда в апреле 1909. Снова Валентин Феликсович оказался в тяжёлом положении: его врачебный участок по площади составлял около 580 квадратных вёрст, с населением до 31 тысячи человек![20] И он снова занялся универсальной хирургической работой по всем разделам медицины а также изучал гнойные опухоли под микроскопом, что в земской больнице было просто немыслимым[21]. Однако было проведено меньше операций под местным обезболиванием, что говорило о существенном увеличении серьёзных операционных вмешательств, где одного лишь местного обезболивания было недостаточно[22]. Валентин Феликсович записывал результаты своих работ, составляя научные труды, которые публиковались в журналах «Труды Тамбовского физико-медицинского общества» и «Хирургия»[23]. Также он занимался «проблемами молодых врачей», в августе 1909 обратился к уездной земской управе с предложениями создать уездную медицинскую библиотеку, ежегодно публиковать отчёты о деятельности земской больницы и создание патологоанатомического музея для исключения врачебных ошибок[24]. Одобрена была только библиотека, открывшаяся в августе 1910[25].

Весь отпуск он проводил в московских библиотеках, анатомических театрах и на лекциях. Однако долгий путь между Москвой и Романовкой был неудобен, и в 1910 году Войно-Ясенецкий подал прошение на вакантное место главного врача больницы Переславль-Залесского Владимирской губернии. Практически перед отъездом родился сын Алексей.[26]

В Переславле-Залесском Валентин Феликсович возглавил городскую, а вскоре — и фабричную, и уездную больницы, а также военный госпиталь. Кроме того, отсутствовала рентгеновская аппаратура, в фабричной больнице не было электричества, канализации и водопровода. На более чем 100-тыс население уезда приходилось всего 150 больничных коек и 25 хирургических. Доставка больных могла достигать несколько суток[27]. И снова Валентин Феликсович спасал самых тяжёлых больных и продолжал изучать научную литературу. [28] В 1913 году родился сын Валентин.

В 1915 году издал в Петрограде книгу «Регионарная анестезия» с собственными иллюстрациями. На смену прежним способам слойного пропитывания анестезирующим раствором всего, что надо резать, пришла новая, изящная и привлекательная методика местной анестезии, в основу которой легла глубоко рациональная идея прервать проводимость нервов, по которым передается болевая чувствительность из области, подлежащей операции. В 1916 году Валентин Феликсович защитил эту работу как диссертацию и получил степень доктора медицины. Однако книгу издали таким низким тиражом, что у автора не нашлось даже экземпляра для отправки в Варшавский университет, где он мог бы получить за неё премию (900 рублей золотом). В Переяславле он задумал новый труд, которому сразу дал название — «Очерки гнойной хирургии». [29]

В Феодоровском женском монастыре, где Валентин Феликсович был врачом, до сего дня чтится память его. Монастырская деловая переписка неожиданно приоткрывает ещё одну сторону деятельности врача-бессребренника, которую Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий не посчитал нужным упомянуть в своих записях. Приведем полностью два письма, где упоминается имя доктора Ясенецкого-Войно (по принятому тогда написанию):

Глубокоуважаемая матушка Евгения!

Так как фактически врачом Феодоровского монастыря состоит Ясенецкий-Войно, я же по-видимому числюсь только на бумаге, то я считая для себя такой порядок вещей оскорбительным, отказываюсь от звания врача Феодоровского монастыря; о каковом своем решении и спешу Вас уведомить. Примите уверение в моем совершенном к Вам уважении.

Врач… 30. 12. 1911 г.

Во Владимирское Врачебное отделение Губернского правления.

Сим честь имею покорнейше уведомить: Врач Н… оставил службу при вверенном моему смотрению Феодоровском монастыре в начале февраля, а с оставлением службы врачом Н…, всё время подает медицинскую помощь врач Валентин Феликсович Ясенецкий-Войно. При большом количестве живущих сестер, равно и членам семейств священнослужителей, необходима врачебная помощь и, видя эту нужду монастыря, врач Ясенецкий-Войно и подал мне письменное заявление 10 марта полагать свои труды безвозмездно.

— Феодоровского девича монастыря игумения Евгения.

Принятие решения о безвозмездной врачебной помощи не могло быть случайным шагом со стороны молодого земского врача. Матушка игумения не нашла бы возможным принять подобную помощь от молодого человека, не убедившись прежде, что это желание исходит из глубоких духовных мотивов. Личность почтенной старицы могла произвести сильное впечатление на будущего исповедника веры. Его мог привлекать монастырь и неповторимый дух старинной обители.[источник не указан 4451 день]

В это же время состояние здоровья Анны Васильевны ухудшалось, весной 1916 года Валентин Феликсович обнаружил у жены признаки туберкулёза лёгких. Узнав о конкурсе на должность главного врача Ташкентской городской больницы, немедленно подал заявку, поскольку в те времена у врачей бытовала уверенность, что туберкулёз можно вылечить климатическими мерами. Сухой и жаркий климат Средней Азии в этом случае подходил идеально. Избрание профессора Войно-Ясенецкого на эту должность произошло в начале 1917 года[30].

Ташкент

Медицинская работа

Войно-Ясенецкие прибыли в Ташкент в марте. Эта больница была устроена намного лучше, чем земские, однако и здесь же было мало специалистов[комм. 5] и слабое финансирование; отсутствовала система канализационных стоков и биологическая очистка сточных вод, что в условиях жаркого климата и частых эпидемий, включая холеру, существовала опасность превращения больницы в постоянно действующий резервуар опасных инфекций[31]. У здешних людей были свои особенные болезни и травмы: например, на лечение одновременно приходило множество детей и взрослых с серьёзными ожогами стоп и голеней. Это происходило от того, что местные жители использовали для обогрева своих жилищ горшок с горячими углями, на ночь его ставили в центр комнаты и ложились спать ногами к горшку. При чьём-либо неосторожном движении горшок опрокидывался. С другой стороны, опыт и знания Валентина Феликсовича были полезны местным врачам: с конца 1917 года в Ташкенте происходили уличные перестрелки, в больницы поступало много раненых[32].

В январе 1919 произошло антибольшевистское восстание под руководством К. П. Осипова. После его подавления на горожан обрушились репрессии: в железнодорожных мастерских вершила революционный суд «тройка», обычно приговаривавшая к расстрелу. В больнице лежал тяжелораненый казачий есаул В. Т. Комарчев. Валентин Феликсович отказался выдавать его красным и тайно лечил, укрывая на своей квартире. Некий служитель морга по имени Андрей, дебошир и пьяница, донёс об этом в ЧК. Войно-Ясенецкий и ординатор Ротенберг были арестованы[33], но до рассмотрения дела их заметил один из известных деятелей Туркестанской ячейки РКП (б), который знал Валентина Феликсовича в лицо. Он расспросил их и отправил обратно в больницу. Валентин Феликсович, вернувшись в больницу, распорядился готовить больных к операции, как будто ничего не случилось[34].

Арест мужа нанёс здоровью Анны Васильевны серьёзный удар, болезнь резко усилилась, и в конце октября 1919 года она скончалась. В последнюю ночь для ослабления страданий жены он впрыскивал ей морфий, но отравляющего эффекта не видел. Две ночи после кончины Валентин Феликсович читал над гробом Псалтирь. Он остался с четырьмя детьми, старшему из которых было 12, а младшему - 6 лет. В дальнейшем дети жили у медицинской сестры из его больницы Софьи Сергеевны Белецкой[35].

Несмотря на всё, Валентин Феликсович вёл активную хирургическую практику и способствовал основанию в конце лета 1919 года Высшей Медицинской школы, где преподавал нормальную анатомию[36]. В 1920 году был образован Туркестанский Государственный Университет. Декан Медицинского факультета П. П. Ситковский, знакомый с работами Войно-Ясенецкого по регионарной анестезии, добился его согласия возглавить кафедру оперативной хирургии[37].

Начало пастырской деятельности

Файл:Иннокентий (Пустынский) и Валентин Войно-Ясенецкий.jpg
Войно-Ясенецкий (справа) и епископ Иннокентий

Валентин Феликсович тяжело переживал кончину своей верной подруги, считая, что эта смерть была угодна Богу. После этого его религиозные взгляды укрепились:

«Неожиданно для всех, прежде чем начать операцию, Войно-Ясенецкий перекрестился, перекрестил ассистента, операционную сестру и больного. В последнее время он это делал всегда, вне зависимости от национальности и вероисповедания пациента. Однажды после крестного знамения больной — по национальности татарин — сказал хирургу: „Я ведь мусульманин. Зачем же Вы меня крестите?“ Последовал ответ: „Хоть религии разные, а Бог один. Под Богом все едины“»

— Две грани одной судьбы

Профессор Войно-Ясенецкий регулярно посещал воскресные и праздничные богослужения, был активным мирянином, сам выступал с беседами о толковании Священного писания. В конце 1920 года он присутствовал на епархиальном собрании, где произнёс речь о положениях дел в Ташкентской епархии. Под впечатлением этого епископ Туркестанский и Ташкентский Иннокентий (Пустынский) предложил Валентину Феликсовичу стать священником, на что он сразу согласился[38]. Уже через неделю был посвящён в чтеца, певца и иподьякона, затем – в дьякона, а 15 февраля 1921 года в день Сретения – в иерея[39]. И в больницу, и в университет отец Валентин стал приходить в рясе с крестом на груди, кроме того он установил в операционной иконы Божьей Матери и стал молиться перед началом операции[40]. Отец Валентин был назначен четвёртым священником собора, служил только по воскресеньям и на него легла обязанность проповеди. Епископ Иннокентий пояснил его роль в богослужении словами апостола Павла: «Ваше дело не крестити, а благовестити». (1 Кор. 1,17) [41]

Летом 1921 года в Ташкент были доставлены из Бухары раненые и обожжённые красноармейцы. За несколько суток пути в жаркой погоде у многих из них под повязками образовались колонии из личинок мух. Они были доставлены в конце рабочего дня, когда в больнице остался только дежурный врач. Он осмотрел только нескольких больных, состояние которых вызывало опасение. Остальные были лишь подбинтованы. К утру между пациентами клиники ходил слух о том, что врачи-вредители гноят раненых бойцов, у которых раны кишат червями. Чрезвычайная следственная комиссия арестовала всех врачей, включая профессора П. П. Сиотковского. Начался скорый революционный суд, на который были приглашены эксперты из других лечебных учреждений Ташкента, в том числе профессор Войно-Ясенецкий[42].

Стоявший во главе ташкентского ЧК латыш Я. Х. Петерс, решил сделать суд показательным и сам выступал на нём общественным обвинителем. Когда слово получил профессор Войно-Ясенецкий, он решительно отверг доводы обвинения: «Никаких червей там не было. Там были личинки мух. Хирурги не боятся таких случаев и не торопятся очистить раны от личинок, так как давно замечено, что личинки действуют на заживление ран благотворно». Тогда Петерс спросил:
— Скажите, поп и профессор Ясенецкий-Войно, как это вы ночью молитесь, а днем людей режете?
Отец Валентин ответил:
— Я режу людей для их спасения, а во имя чего режете людей Вы, гражданин общественный обвинитель?
Следующий вопрос:
— Как это Вы верите в Бога, поп и профессор Ясенецкий-Войно? Разве Вы его видели, своего Бога?
— Бога я действительно не видел, гражданин общественный обвинитель. Но я много оперировал на мозге и, открывая черепную коробку, никогда не видел там также и ума. И совести там тоже не находил.
Обвинение провалилось. Вместо расстрела Сиотковский и его коллеги были приговорены к 16 годам тюрьмы. Но уже через месяц их стали отпускать на работу в клинику, а через два – совсем освободили[43].

Весной 1923 года, когда съезд духовенства Ташкентской и Туркестанской епархии рассматривал отца Валентина в качестве кандидата на должность архиерея, под руководством ГПУ было сформировано Высшее Церковное Управление (ВЦУ), которое предписывало епархиям переходить к обновленческому движению. Под его давлением епископ Иннокентий был вынужден уехать из Ташкента. Отец Валентин и протоиерей Михаил Андреев взяли на себя управление епархиальными делами и сплотили вокруг себя священников – сторонников Патриарха Тихона[44]. В мае 1923 года в Ташкент прибыл ссыльный епископ Уфимский Андрей (Ухтомский), который незадолго до того встречался с патриархом Тихоном, был им назначен епископом Томским и получил право избирать кандидатов для возведения в сан епископа и тайным образом рукополагать их[45]. Вскоре Валентин Феликсович был пострижен в монахи в собственной спальне с именем Луки[комм. 6][46] и был назначен епископом Барнаульским, викарием Томским. Поскольку для присвоения епископского сана необходимо присутствие двух или трёх епископов, Валентин Феликсович поехал в город Пенджикент недалеко от Самарканда, где отбывали ссылку два архиерея – епископ Волховский Даниил (Троицкий) и епископ Суздальский Василий (Зуммер). Хиротония с наречением архиерея Луки титулом епископа Ташкентского и Барнаульского состоялась 31 мая 1923 года, и Патриарх Тихон, когда узнал о ней, утвердил её законной[47].

Ввиду невозможности отъезда в Барнаул, Андрей (Ухтомский) предложил Луке возглавить Туркестанскую епархию[48]. Получив согласие настоятеля кафедрального собора, в воскресенье, 3 июня, в день памяти равноапостольных Константина и Елены, епископ Лука отслужил свою первую воскресную всенощную литургию в кафедральном соборе. Вот отрывок из произнесённой им проповеди:

Мне, иерею, голыми руками защищавшему стадо Христово, от целой стаи волков и ослабленному в неравной борьбе, в момент наибольшей опасности и изнеможения Господь дал жезл железный, жезл архиерейский и великой благодатью святительской мощно укрепил на дальнейшую борьбу за целостность и сохранение Туркестанской епархии

.[49]

На следующий день, 4 июня, в стенах ТГУ состоялся студенческий митинг, на котором было принято постановление с требованием увольнения профессора Войно-Ясенецкого. Руководство университета отвергло это постановление и даже предложило Валентину Феликсовичу руководить ещё одной кафедрой. Но он сам написал заявление об уходе. 5 июня он в последний раз, уже в епископском облачении, присутствовал на заседании научного медицинского общества при ТГУ. 6 июня в газете "Туркестанская правда" появилась статья «Воровской архиепископ Лука», призывавшая к его аресту. Вечером 10 июня, после Всенощного бдения, он был арестован[50].

Период активных репрессий

Первая ссылка

Епископу Луке, а также арестованным с ним епископу Андрею и протоиерею Михаилу Андрееву были предъявлены обвинения по статьям 63, 70, 73, 83, 123 Уголовного Кодекса. Ходатайства прихожан об официальной выдаче заключённых и ходатайства больных о консультации профессора Войно-Ясенецкого были отклонены[51]. 16 июня Лука написал завещание, в котором призывал мирян оставаться верными Патриарху Тихону, противостоять церковным движениям, выступающим за сотрудничество с большевиками (оно было передано на волю через верующих сотрудников тюрьмы):

«… Завещаю вам: непоколебимо стоять на том пути, на который я наставил вас. …Идти в храмы, где служат достойные иереи, вепрю не подчинившиеся. Если и всеми храмами завладеет вепрь, считать себя отлучённым Богом от храмов и ввергнутым в голод слышания слова Божьего.

…Против власти, поставленной нам Богом по грехам нашим, никак нимало не восставать и во всём ей смиренно повиноваться»

— [52]

.

Вот фрагмент допроса епископа Луки:

«… Я тоже полагаю, что очень многое в программе коммунистов соответствует требованиям высшей справедливости и духу Евангелия. Я тоже полагаю, что власть рабочих есть самая лучшая и справедливая форма власти. Но я был бы подлым лжецом перед правдой Христовой, если бы своим епископским авторитетом одобрил бы не только цели революции, но и революционный метод. Мой священный долг учить людей тому, что свобода, равенство и братство священны, но достигнуть их человечество может только по пути Христову – пути любви, кротости, отвержения от себялюбия и нравственного совершенствования. Учение Иисуса Христа и учение Карла Маркса – это два полюса, они совершенно несовместимы и потому Христову правду пожирает тот, кто, прислушиваясь к Советской власти, авторитетом церкви Христовой освящает и покрывает все её деяния»

— [53]

.

В заключении изложены выводы следствия – епископам Андрею, Луке и протоиерею Михаилу приписывались обвинения:
1. Невыполнение распоряжений местной власти – продолжение существования союза приходов, признанный местной властью незаконным;
2. Агитация в помощь международной буржуазии – распространение обращения Патриарха Сербии, Хорватии и Словенского королевства Лазаря, говорящего о насильственном свержении Патриарха Тихона и призывающее поминать в Королевстве Сербии всех «пострадавших» и «принявших муки» контрреволюционеров;
3. Распространение ложных слухов и непроверенных сведений союзом приходов, дискредитирующих Советскую власть – внушение массам якобы неправильного осуждения Патриарха Тихона.
4. Возбуждение масс к сопротивлению постановлениям Советской власти – рассылкой воззваний союзом приходов.
5. Присвоение незаконно существующему союзу приходов административных и публично правовых функций – назначение и смещение священников, административное управление церквями.
Учитывая политические соображения, слушание дела гласным порядком было нежелательным, поэтому дело было передано не в Реввоентрибунал, а в комиссию ГПУ[54]. Именно в Ташкентской тюрьме Валентин Феликсович закончил первый из «выпусков» (частей) давно задуманной монографии "Очерки гнойной хирургии". В нём шла речь о гнойных заболеваниях кожных покровов головы, полости рта и органов чувств[55].

9 июля 1923 года епископ Лука и протоиерей Михаил Андреев были освобождены под подписку о выезде на следующий день в Москву в ГПУ. Всю ночь квартира епископа была наполнена прихожанами, пришедшими проститься. Утром, после посадки в поезд, многие прихожане легли на рельсы, пытаясь удержать святителя в Ташкенте[56]. Прибыв в Москву, святитель зарегистрировался в НКВД на Лубянке, но ему объявили, что он может прийти через неделю. За эту неделю епископ Лука дважды бывал у Патриарха Тихона и один раз совершал богослужение вместе с ним[56].

Вот как Святитель Лука описывает один из допросов в своих воспоминаниях:

"На допросе чекист спрашивал меня о моих политических взглядах и о моем отношении к Советской власти. Услышав, что я всегда был демократом, он поставил вопрос ребром: «Так кто Вы — друг или враг наш?» Я ответил: «И друг и враг. Если бы я не был христианином, то, вероятно, стал бы коммунистом. Но Вы возглавили гонение на христианство, и поэтому, конечно, я не друг Ваш».

После долгого следствия 24 октября 1923 года комиссия НКВД вынесла решение о высылке святителя в Нарымский край[57]. 2 ноября Владыка был переведён в Таганскую тюрьму, где находился пересыльный пункт. В конце ноября он отправился в свою первую ссылку, местом которой первоначально был назначен Енисейск[58].

Поездом ссыльный епископ добрался до Красноярска, далее 330 километров санного пути, останавливаясь ночью в какой-либо деревне. В одной из них он сделал операцию по удалению секвестра у больного остеомиелита плечевой кости[59]. В дороге он познакомиля с едущим в ссылку протоиереем Иларионом Голубятниковым. Прибыв в Енисейск 18 января 1924 года, Валентин Феликсович стал вести приём, и желающие попасть на приём записывались на несколько месяцев вперёд. Помимо этого, епископ Лука стал совершать богослужения на дому, отказываясь служить в церквях, занятых живоцерковниками[60]. Там же к епископу обратились две послушницы недавно закрытого женского монастыря, рассказавшие о бесчинствах комсомольцев, совершённых при закрытии монастыря. Валентин Феликсович постриг их в монашество, дав имена своих небесных покровителей: Валентина и Лукия.

Рост популярности епископа вынудил ГПУ отправить его в новую ссылку в деревню Хая[61]. Туда же были отправлены Лукия и Валентина, а до села Богучаны ехали протоиереи Иларион и Михаил. Протоиереи были определены в недалёкие от Богучан деревни, а епископ Лука и монахини – на 120 вёрст севернее. 5 июня посыльный ГПУ привёз приказ о возвращении в Енисейск. Там епископ несколько дней провёл в тюрьме в одиночной камере, а после продолжил частную практику и богослужения на квартире и в городском храме[62].

23 августа епископ Лука был отправлен в новую ссылку – в Туруханск. По прибытии епископа в Туруханск его встречала толпа людей, на коленях просившая благословления. Профессора вызвал председатель крайкома В.Я. Бабкин, который предложил сделку: сокращение срока ссылки за отказ от сана. Епископ Лука решительно отказался «бросать священную дурь»[63]. В Туруханской больнице, где Валентин Феликсович сначала был единственным врачом, он выполнял сложнейшие операции как резекция верхней челюсти по поводу злокачественного новообразования, чревосечения брюшной полости в связи с проникающими ранениями с повреждением внутренних органов, остановки маточных кровотечений, предотвращение слепоты при трахоме, катаракте и др[64]. Единственная церковь в округе находилась в закрытом мужском монастыре, священник которой принадлежал к обновленческому движению. Епископ Лука регулярно ездил туда совершать богослужения и проповедовать о грехе церковного раскола, которые имели большой успех: все жители округи и монастырский священник стали сторонниками Патриарха Тихона[63]. В конце года на приём к Валентину Феликсовичу пришла женщина с больным ребёнком. На вопрос, как зовут ребёнка, ответила:"Атом", и объяснила удивлённому врачу, что имя новое, сами выдумали. На что Валентин Феликсович спросил: "Почему не назвали поленом или окном"? Эта женщина была женой председателя крайисполкома В. Бабкина, который написал заявление в ГПУ о необходимости повлиять на реакционера, распространяющего ложные слухи, представляющие опиум для народа, являющиеся противовесом материальному мировоззрению, которое осуществляет перестройку общества к коммунистическим формам» и наложил резолюцию: «Секретно. Губуполномоченному - для сведения и принятия мер».

5 ноября 1924 года хирург был вызван в ГПУ, где с него взяли подписку о запрете богослужений, проповедей и выступлений на религиозную тему[65]. Кроме того, Крайком и лично Бабкин требовали отказа епископа от традиции давать благословление пациентам. Это вынудило Валентина Феликсовича написать заявление об увольнении из больницы. Тогда за него вступился отдел здравоохранения Туруханского края[66]. После 3 недель разбирательств 7 декабря 1924 года Енгуботдел ГПУ постановил вместо суда избрать мерою пресечения гр. Ясенецкого-Войно выслку в деревню Плахино в низовьях реки Енисей, в 230 км за Полярным кругом[67].

Последовало длительное путешествие по льду замёрзшего Енисея, преодолевя в день 50-70 км.[комм. 7] Однажды замёрз так, что не смог самостоятельно передвигаться. Жители станока, состоящего из 3 изб и 2 земляных домов, радушно приняли ссыльного. Он жил в избе на нарах, покрытыми оленьими шкурами. Каждый мужчина поставлял ему дрова, женщины готовили и стирали. Рамы в окнах имели большие щели, через которые проникал ветер и снег, который скапливался в углу и не таял; вместо второго стекла были вморожены плоские льдины[68]. В этих условиях епископ Лука крестил детей и пытался проповедовать[69]. В начале марта в Плахино прибыл уполномоченный ГПУ, который сообщил о возвращении епископа и хирурга в Туруханск. Власти Туруханска сменили решение после того, как в больнице умер крестьянин, нуждающийся в сложной операции, которую без Войно-Ясенецкого сделать было некому. Это так возмутило крестьян, что они, вооружившись вилами, косами и топорами стали громить сельсовет ГПУ[70]. Епископ Лука вернулся 7 апреля 1925 года, в день Благовещения, и сразу включился в работу. Уполномоченный ОГПУ был вынужден обращаться с ним вежливо и не обращать внимания на совершаемое благословление пациентов[71].

Узнав о 75-летнем юбилее великого физиолога, академика Ивана Петровича Павлова, ссыльный профессор посылает ему 28 августа 1925 года поздравительную телеграмму. Сохранился полный текст ответной телеграммы Павлова Войно-Ясенецкому:

«Ваше преосвященство и дорогой товарищ! Глубоко тронут Вашим теплым приветствием и приношу за него сердечную благодарность. В тяжелое время, полное неотступной скорби для думающих и чувствующих по-человечески, остается одна опора — исполнение по мере сил принятого на себя долга. Всей душой сочувствую Вам в Вашем мученичестве. Искренне преданный Вам Иван Павлов».

[72]

Да — сложилась необычная ситуация: архиепископ Лука находится в ссылке в Красноярском крае, а идеи профессора-хирурга В. Ф. Войно-Ясенецкого распространяются не только в Советском Союзе, но и за рубежом. В 1923 году в немецком медицинском журнале «Deutsch Zeitschrift» публикуется его статья о новом методе перевязки артерии при удалении селезенки?!, а в 1924-м в «Вестнике хирургии» — сообщение о хороших результатах раннего хирургического лечения гнойных процессов крупных суставов.[72]

Только 20 ноября 1925 года в Туруханск пришло постановление об освобождении гражданина Войно-Ясенецкого, которое ожидалось с июня. 4 декабря он, провожаемый всеми прихожанами Туруханска, отъехал в Красноярск, куда прибыл лишь в начале января 1926 года. Он успел сделать в городской больнице показательную операцию «оптическую иридэктомию» - операцию по возвращению зрения путём удаления части радужной оболочки[73]. Из Красноярска епископ Лука отправился поездом в Черкассы, где жили родители и брат Владимир, а потом приехал в Ташкент.

Вторая ссылка

В Ташкенте был разрушен кафедральный собор, осталась только церковь Сергия Радонежского, в которой служили священники-обновленцы. Протоиерей Михаил Андреев требовал от епископа Луки освятить этот храм; после отказа от этого Андреев перестал ему подчиняться и доложил обо всём местоблюстителю патриаршего престола митрополиту Сергий, который стал пытаться перевести Луку то в Рыльск, то в Елец, то в Ижевск. По совету ссыльного митрополита Новгородского Арсения Лука подал прошение об увольнении на покой, которое было удовлетворено[74]. Профессор Войно-Ясенецкий не был восстановлен на работу ни в городскую больницу, ни в университет. Валентин Феликсович занялся частной практикой[75]. По воскресным и праздничным дням служил в церкви, а дома принимал больных, число которых достигало четырехсот в месяц. Кроме того, вокруг хирурга постоянно находились молодые люди, добровольно помогавшие ему, учились у него, а тот посылал их по городу искать и приводить больных бедных людей, которым нужна врачебная помощь. Таким образом, он пользовался большим авторитетом среди населения. [72]

Тогда же он отправил на рецензирование в государственное медицинское издательство экземпляр законченной монографии «Очерки гнойной хирургии»[76]. После годового рассмотрения она была возвращена с одобрительными отзывами и рекомендации к публикованию после незначительной доработки[77].

5 августа 1929 года покончил с собой профессор-физиолог Среднеазиатского (бывшего Ташкентского) университета И.П. Михайловский, который вёл научные исследования по превращению живой материи в неживую, пытавшийся воскресить своего умершего сына; итогом его работ стало психическое расстройство и самоубийство. Его жена обратилась к профессору Войно-Ясенецкого с просьбой провести похороны по христианским канонам (для самоубийц это возможно только в случае сумасшествия); Валентин Феликсович подтвердил его сумасшествие медицинским заключением[78].

Во второй половине 1929 года ОГПУ было сформировано уголовное дело: убийство Михайловского якобы было совершено его «суеверной» женой, имевшей сговор с Войно-Ясенецким, чтобы не допустить «выдающегося открытия, подрывающего основы мировых религий». 6 мая 1930 – он был арестован[79]. Обвинялся по статьям 10-14 и 186 п.1 УК УзССР. Валентин Феликсович объяснял свой арест ошибками местных чекистов и из тюрьмы писал руководителям ОГПУ с просьбами выслать его в сельскую местность Средней Азии[80], затем - с просьбой выслать из страны, в том числе председателю СНК А. И. Рыкову[комм. 8]. В качестве аргументов в пользу своего освобождения и отправки в ссылку он писал о скорой возможности публикации «Очерков Гнойной Хирургии», которые пошли бы на пользу советской науки - и предложение основать клинику гнойной хирургии[81]. По запросу МедГиза последственному Войно-Ясенецкому была передана рукопись, которую он заканчивал в тюрьме, как и начинал[82].

Во второй половине августа 1931 года Войно-Ясенецкий прибыл в Северный край. Сначала он отбывал заключение в ИТЛ «Макариха» возле города Котлас, вскоре на правах ссыльного был переведён в Котлас, затем – в Архангельск, где вёл амбулаторный приём. В 1932 году поселился у В. М. Вальнёвой, потомственной знахарки[83] Оттуда его вызывали в Москву, где особый уполномоченный коллегии ГПУ предлагал хирургическую кафедру в обмен за отказ от священнического сана.

При нынешних условиях я не считаю возможным продолжать служение, однако сана я никогда не сниму

[84].

После освобождения в ноябре 1933 он ездил в Москву, где встречался с митрополитом Сергием, но отказался от возможности занять какую-либо архиерейскую кафедру[72]потому что надеялся основать НИИ гнойной хирургии, но получил отказ наркома здравоохранения Фёдорова. Тем не менее, Войно-Ясенецкий сумел добиться публикации «Очерков Гнойной Хирургии», которая должна была состояться в первом полугодии 1934 года. Далее он по совету одного из архиереев «без всякой разумной цели» поехал в Феодосию, затем «принял бестолковое решение» поехать в Архангельск, где 2 месяца вёл приём в амбулатории; «немного опомнившись», уехал в Андиджан, а потом вернулся в Ташкент[85].

Весной 1934 года, Войно-Ясенецкий возвращается в Ташкент, а затем переезжает в Андижан, где оперирует, читает лекции, руководит отделением Института неотложной помощи. Здесь он заболевает лихорадкой паппатачи, грозящей потерей зрения (осложнение дало отслойку сетчатки левого глаза). Две операции на левом глазу не принесли результата, владыка слепнет на один глаз.[86]

Осенью 1934 года издал монографию «Очерки гнойной хирургии», которая приобрела мировую известность.[87][88] Несколько лет профессор Войно-Ясенецкий возглавлял главную операционную в Институте неотложной помощи Ташкента. Он мечтал об основании института гнойной хирургии, чтобы передать громадный врачебный опыт.

На Памире во время альпинистского похода заболел бывший личный секретарь В. И. Ленина Н. Горбунов. Состояние его оказалось крайне тяжелым, что вызывало всеобщее смятение, из Mосквы о его здоровье лично запрашивал В. М. Молотов. Для его спасения в Сталинабад был вызван доктор Войно-Ясенецкий. После успешной операции Валентину Феликсовичу было предложено возглавить Сталинабадский НИИ; он ответил, что согласится только в случае восстановления городского храма, в чём было отказано[89]. Профессора стали приглашать на консультации, разрешили читать лекции для врачей. Он продолжил снова опыты с мазями Вальневой. Более того, ему разрешили выступить на страницах газеты с опровержением клеветнической статьи «Медицина и знахарство».[90]

Третья ссылка

Файл:Luka (Voino-Yasenetskiy) in prison.jpeg
Фотография из следственного дела

24 июля 1937 года арестован в третий раз. В вину епископу вменялось создание «контрреволюционной церковно-монашеской организации», проповедовавшая следущие идеи: недовольство советской властью и проводимой политикой, контрреволюционные взгляды о внутреннем и внешнем положении СССР, клеветнические взгляды о компартии и вожде народов, пораженческие взгляды в отношении СССР в предстоящей войне с Германией, указывание на скорое падение СССР, т.е. преступления, предусмотренные ст. 66 ч. 1, ст. 64 и 60 УК УзССР. Следствие получило признания в контрреволюционной деятельности проходивших по тому же делу епископов Евгения (Кабранова), Бориса (Шипулина), Валентина (Ляходского), иереев Михаила Андреева, Венедикта Багрянского, Ивана Середы и других о существовании контрреволюционной организации и планов по созданию сети контрреволюционных групп при церковных общинах, а также о вредительской деятельности Войно-Ясенецкого – убийствах пациентов на операционном столе[91]. Несмотря на длительные допросы методом «конвейера» (13 суток без сна), Лука отказывался признаваться о членстве в контрреволюционной оранизации и называть имена "заговорщиков". Вместо этого он объявляет голодовку, продлившуюся 18 суток.[86] О своих политических взглядах сообщал следующее:

«Что касается политической приверженности, я являюсь до сих пор сторонником партии кадетов... я был и остаюсь приверженцем буржуазной формы государственного управления, которая существует во Франции, США, в Англии… Я являюсь идейным и непримиримым врагом Советской власти. Это враждебное отношение у меня создалось после Октябрьской революции и осталось до сего времени … так как не одобрял её кровавых методов насилия над буржуазией, а позднее, в период коллективизации мне было особенно мучительно видеть раскулачивание кулаков.

… Большевики – враги нашей Православной церкви, разрушающие церкви и преследующие религию, враги мои, как одного из активных деятелей церкви, епископа».

— [92]

В начале 1938 года так ни в чём не признавшийся епископ Лука был переведён в центральную областную тюрьму Ташкента. Уголовное дело в отношение группы священников было возвращено из Москвы на доследование, и материалы в отношение Войно-Ясенецкого были выделены в отдельное уголовное производство[93]. Летом 1938 были вызваны бывшие коллеги профессора Войно-Ясенецкого из ТашМИ Г.А. Ротенберг, М.И.Слоним, Р. Федермессер, которые сообщили о его контрреволюционной деятельности[94].[комм. 9]

29 марта 1939 года Лука, ознакомившись со своим делом и не найдя там большинства своих показаний, написал дополнение, приложенное к делу, где о его политических взлядах сообщалось:

«Я всегда был прогрессистом, очень далёким не только от черносотенства и монархизма, но и от консерватизма; к фашизму отношусь особенно отрицательно. Чистые идеи коммунизма и социализма, близкие к Евангельскому учению, мне были всегда родственными и дорогими; но методов революционного действия я, как христианин, никогда не разделял, а революция ужаснула меня жестокостью этих методов. Однако я давно примирился с нею, и мне весьма дороги её колоссальные достижения; особенно это относится к огромному подъёму науки и здравоохранения, к мирной внешней политике Советской власти и к мощи Красной Армии, охранительницы мира. Из всех систем государственного устройства Советский строй я считаю, без всякого сомнения, совершеннейшим и справедливым. Формы государственного строя США, Франции, Англии, Швейцарии я считаю наиболее удовлетворительными из буржуазных систем. Признать себя контрреволюционером я могу лишь в той мере, в какой это вытекает из факта заповеди Евангелия, активным же контрреволюционером я никогда не был…»

— [95]

Ввиду расстрела основных свидетелей[комм. 10], дело рассматривалось на Особом совещании НКВД СССР. Приговор пришёл только в феврале 1940 года: 5 лет ссылки в Красноярский край[96].

С марта 1940-го работает хирургом в ссылке в районной больнице в Большой Мурте, что в 110 километрах от Красноярска (местная церковь взорвана, и епископ молился в роще). В начале Великой Отечественной войны отправил телеграмму председателю президиума Верховного совета СССР Михаилу Калинину:

«Я, епископ Лука, профессор Войно-Ясенецкий… являясь специалистом по гнойной хирургии, могу оказать помощь воинам в условиях фронта или тыла, там, где будет мне доверено. Прошу ссылку мою прервать и направить в госпиталь. По окончании войны готов вернуться в ссылку. Епископ Лука».

Телеграмму в Москву не передали, а в соответствии с существующими распоряжениями направили в крайком.[97] С октября 1941 года — консультант всех госпиталей Красноярского края и главный хирург эвакогоспиталя, делал самые сложные операции на ранах с нагноениями (в красноярской школе № 10, где располагался один из госпиталей, в 2005 году открыт музей).

Служение на Красноярской кафедре

27 декабря 1942 года состоялось определение Московской Патриархии: «Преосвященному архиепископу Луке (Войно-Ясенецкому), не отрывая его от работы в военных госпиталях по его специальности, поручить управление Красноярской епархией с титулом архиепископа Красноярского». Добился восстановления одной маленькой церкви в предместье Николаевка (5-7 километров от Красноярска). В связи с этим и практически с отсутствием священников за год Владыка служил всенощную только в большие праздники и вечерние службы Страстной седмицы, а перед обычными воскресными службами вычитывал всенощную дома или в госпитале. Со всей епархии ему слали ходатайства о восстановлении церквей. Архиепископ отправлял их в Москву, но ответа не получал.

В сентябре 1943 года состоялись выборы Патриарха, на которых присутствовал и владыка Лука. Однако, вскоре он отказался участвовать в деятельности Синода, чтобы успевать прооперировать большее число раненых. В дальнейшем стал просить о переводе в Европейскую часть СССР, мотивируя это ухудшающимся здоровьем в условиях сибирского климата. Местная администрация не хотела его отпускать, пыталась улучшить его условия — поселило в лучшую квартиру, открыла маленькую церковь в пригороде Красноярска, доставляло новейшую медицинскую литературу, в том числе на иностранных языках. В конце 1943 года опубликовал второе издание «Очерков гнойной хирургии», а в 1944 году — монографию «О течении хронической эмпиемы и хондратах» и книгу «Поздние резекции инфицированных огнестрельных ранений суставов», за которые ему была присуждена Сталинская премия первой степени. Слава о великом хирурге растёт, о нём уже пишут в США.

Служение на Тамбовской кафедре

В феврале 1944 года Военный госпиталь переехал в Тамбов, и Лука возглавил Тамбовскую кафедру, где владыка занимался вопросом восстановления храмов и добился успеха: к началу 1946 года было открыто 24 прихода 4 мая 1944 года во время беседы в Совете по делам Русской православной церкви при СНК СССР Патриарха Сергия с председателем Совета Карповым, Патриарх поднял вопрос о возможности его перемещения на Тульскую епархию, мотивировал такую необходимость болезнью архиепископа Луки (малярия); в свою очередь, Карпов «ознакомил Сергия с рядом неправильных притязаний со стороны архиепископа Луки, неправильных его действий и выпадов»[98]. В служебной записке наркому здравоохранения РСФСР Андрею Третьякову от 10 мая 1944 года Карпов, указывая на ряд допущенных архиепископом Лукой поступков, «нарушающих законы СССР» (повесил икону в хирургическом отделении эвакогоспиталя № 1414 в Тамбове, совершал религиозные обряды в служебном помещении госпиталя перед проведением операций; 19 марта явился на межобластное совещание врачей эвакогоспиталей одетым в архиерейское облачение, сел за председательский стол и в этом же облачении сделал доклад по хирургии и другое), указывал наркому, что «Облздравотдел (г. Тамбов) должен был сделать соответствующее предупреждение профессору Войно-Ясенецкому и не допускать противозаконных действий, изложенных в настоящем письме.»[99].

Добился восстановления Покровской церкви в Тамбове. Пользовался большим уважением среди прихожан, которые не забывали владыку даже после его перевода в Крым.[100]

В феврале 1945 года награждён патриархом Алексием I правом ношения на клобуке бриллиантового креста. Пишет книгу «Дух, душа и тело»[101].

Служение на Крымской кафедре

Дом Луки (Войно-Ясенецкого) в Симферополе, ныне часовня в его память

5 апреля 1946 года Патриарх Алексий подписал указ о переводе архиепископа Луки в Симферополь[102]. Там архиепископ открыто вступал в конфликты с местным уполномоченным по делам религии; также наказывал священников за любую халатность на богослужении и боролся с уклонением прихожан от выполнения церковных таинств . Активно вёл проповеди[103] (в 1959 году Патриарх Алексий предлагал присвоить архиепископу Луке степень доктора богословия).

За книги «Очерки гнойной хирургии» (1943) и «Поздние резекции при инфицированных огнестрельных ранениях суставов» (1944) в 1946 году удостоен Сталинской премии первой степени (200 000 рублей), 130 000 рублей из которой пожертвовал детским домам.

Продолжал оказывать медицинскую помощь, несмотря на ухудшавшееся здоровье. Больных профессор принимал на дому, помогая всем, но требуя молиться и ходить в церковь. Некоторым больным владыка приказывал лечиться только молитвой — и больные выздоравливали.[источник не указан 4452 дня]

В эти годы Войно-Ясенецкий занимался общественно-политической жизнью. Уже в 1946 году он активно выступает как борец за мир, национально-освободительное движение колониальных народов. В 1950 году в статье «Защитим мир служением добру» он писал:

Не могут быть христиане и на стороне колониальных держав, творящих кровавую неправду в Индонезии, Вьетнаме, Малайе, поддерживающих ужасы фашизма в Греции, Испании, насилующих волю народа в Южной Корее, не могут называться христианами те, кто враждует против демократического строя, осуществляющего… элементарные требования справедливости.

В 1955 году ослеп полностью, что вынудило его оставить хирургию. С 1957 года диктует мемуары. В постсоветское время вышла автобиографическая книга «Я полюбил страдание…».

Умер 11 июня 1961 года в воскресенье, в день Всех святых, в земле Российской просиявших. На надгробии была высечена надпись[88]:

Архиепископ Лука Войно-Ясенецкий
18 (27). IV.77 — 19 (11).VI.61
Доктор медицины, профессор хирургии,
лауреат.

Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий) был похоронен на Первом Симферопольском кладбище, справа от храма Всех святых г. Симферополя. После канонизации Православной Церковью в сонме новомучеников и исповедников Российских (22 ноября 1995 года), его мощи были перенесены в Свято-Троицкий Собор (17-20 марта 1996 года). Прежняя могила св. Луки также почитаема верующими.

Дети

Все дети профессора пошли по его стопам и стали медиками: Михаил и Валентин стали докторами медицинских наук; Алексей — доктором биологических наук; Елена — врачом-эпидемиологом. Внуки и правнуки тоже стали учёными (например, Владимир Лисичкин — академик РАЕН, Войно-Ясенецкая Ольга Валентиновна явилась создателем Одесского областного патологоанатомического бюро ООПАБ). Стоит отметить, что святитель никогда (даже после принятия епископского сана) не пытался приобщить их к религии, считая, что вера в Богa — личное дело каждого.

Вклад в науку

Достижения в медицине

В гнойной хирургии

Основная статья: Очерки гнойной хирургии

Монография святителя стала настольной книгой врачей. До эпохи антибиотиков, когда не было другой возможности бороться с гноем, кроме хирургической, любой молодой хирург, имея эту книгу, мог осуществлять операции в тяжелых условиях провинциальной больницы. Даже не зная, что книга написана епископом, нельзя не заметить, что её писал человек, с большой любовью относящийся к больным. В ней есть такие строки: «Приступая к операции, надо иметь в виду не только брюшную полость, а всего больного человека, который, к сожалению, так часто у врачей именуется „случаем“. Человек в смертельной тоске и страхе, сердце у него трепещет не только в прямом, но и в переносном смысле. Поэтому не только выполните весьма важную задачу подкрепить сердце камфарой или дигаленом, но позаботьтесь о том, чтобы избавить его от тяжелой психической травмы: вида операционного стола, разложенных инструментов, людей в белых халатах, масках, резиновых перчатках — усыпите его вне операционной. Позаботьтесь о согревании его во время операции, ибо это чрезвычайно важно»[104].

К сожалению, работы профессора Войно-Ясенецкого на сегодняшний день всё ещё не систематизированы. Современные авторы ограничиваются преимущественно краткими оценками его роли в гнойной хирургии. К 1917 году Войно-Ясенецкий предстает сложившимся, опытным хирургом, организатором здравоохранения и педагогом, широко оперировавшим больных с заболеваниями желчных путей, желудка и других органов брюшной полости, с успехом работал в таких областях хирургии как нейрохирургия и ортопедия. Это был ученый, готовый к крупным и объективным исследованиям и анализу. Прочтение работ Войно-Ясенецкого призывает объективно констатировать те современные хирургические области и направления, в которых он представлен как известным, так и ещё нами не раскрытым современным исследователям. А именно: теория клинического диагноза, медицинская психология и деонтология, хирургия (включая общую, абдоминальную, торакальную, урологию, ортопедию и другие разделы), военно-полевая хирургия и анестезиология, организация здравоохранения и социальная гигиена.

В анестезии

В. Ф. Войно-Ясенецким был сделал большой вклад в анестезиологию. В 1915 году в Петрограде вышла первая его монография «Регионарная анестезия»[105]. В 1916 году он успешно защищает докторскую диссертацию «О регионарной анестезии второй ветви тройничного нерва»[106].

О практической значимости метода регионарной анестезии (синоним «проводниковая анестезия») в развитии отечественной медицины он пишет в приложении к «Очеркам гнойной хирургии»[107]:

... значительное большинство смертей, обусловленных применением хлороформа и эфира, зависит от неумелого или недостаточно осторожного применения этих средств, а сельский врач в большинстве случаев вынужден поручать ведение наркоза фельдшеру или акушерке, редко имеющим необходимые теоретические сведения и достаточный навык в этом ответственном деле. [...] Поэтому те способы местной анестезии, которые дают врачу возможность всецело сосредоточиться на операции, имеют огромное значение для начинающего. По моему глубокому убеждению, широкое ознакомление врачей с этими способами составляет одно из важнейших условий процветания и развития хирургии на селе.

Оппонентом на защите Войно-Ясенецкого был хирург А. В. Мартынов. Он так отозвался о представленной диссертации: «Мы привыкли к тому, что докторские диссертации обычно пишутся на заданную тему, с целью получения высших назначений по службе, и научная ценность их невелика. Но когда я читал Вашу книгу, то получил впечатление пения птицы, которая не может не петь, и высоко оценил её». За лучшее сочинение, пролагающее новые пути в медицине, Войно-Ясенецкий был удостоен премии имени Хойнацкого от Варшавского университета[108].

Кроме систематизации данных о ранее существовавших методах, было впервые описано обезболивание тройничного нерва путём введения этилового спирта непосредственно в стволы его ветвей (глазничного, верхне- и нижнечелюстного), а также в гассеров узел[109].

Проводниковая анестезия, в совершенствование которой внёс большой вклад В. Ф. Войно-Ясенецкий, предполагает введение местного анестетика в нерв на отдалении от места операции. Блокируя передачу нервных импульсов от места хирургической травмы тканей достигается анестезия болевой чувствительности. В отличие от инфильтрационной анестезии (непосредственного обкалывания анестетиком места операции) выполнение регионарной является технически более сложным, требует определённых навыков и знания топографо-анатомических особенностей прохождения того или иного периферического нерва[110].

Однако, более лёгкая в техническом исполнении инфильтрационная анестезия имеет ряд недостатков. Основным из них классик отечественной хирургии А. А. Вишневский считал равномерное распространение раствора анестетика в тканях. На каждом этапе операции необходимо введение новой порции препарата, что отнимает у хирурга много времени и делает анестезию недостаточно эффективной[110]. Войно-Ясенецкий отмечал, что проводниковая анестезия «нередко почти незаменима именно в гнойной хирургии». «Я много раз убеждался в преимуществах этого вида обезболивания и считаю необходимым поделиться своим опытом» писал он[111].

Войно-Ясенецкий готовил второе издание монографии, посвящённой регионарной анестезии, но не смог его завершить по причине ухудшавшегося зрения[112].

Оценка его работ современниками

На первом научном съезде врачей Туркестана (23-28 октября 1922 года он выступил с четырьмя большими докладами, где делился с коллегами своим богатейшим хирургическим опытом. Поведал собственные наблюдения и выводы о хирургическом лечении туберкулеза, гнойных воспалительных процессов коленного сустава, сухожилий рук, рёберных хрящей. Нестандартные решения вызывали в прениях бурные споры. Также профессор рассказал о своём способе операции при абсцессах печени. Пытаясь изучить механизм возникновения нагноительных процессов в реберных хрящах после сыпного тифа, Войно-Ясенецкий совместно с врачом-бактериологом Гусельниковым проводит исследования, которые позволили ему с трибуны I съезда врачей Туркестанской республики в октябре 1922 года пророчески предсказать, что «в будущем бактериология сделает ненужными очень многие отделы оперативной хирургии».

Он предложил немало идей использования климата Средней Азии в лечебных целях.[113] Впервые в республике Войно-Ясенецкий сообщает о поразительных результатах лечения костного туберкулеза, достигнутых солнцелечением в высоких горах, и считает, «что в столь близких от Ташкента Чимганских горах условия для солнцелечения нисколько не хуже, чем в Швейцарии. Должны быть использованы и могучие по действию грязи в Молла-Кора и Яны-Кургане и купания на Аральском море».

Блестящий мастер хирургических операций на органах зрения, предложивший свою оригинальную методику удаления слезного мешка, он обращается к делегатам съезда со страстным призывом, направленным на действенную борьбу с распространенной среди местного населения трахомой — основной причиной слепоты: «Было бы делом огромной важности организовать очень кратковременные курсы для врачей, на которых они познакомились бы с производством разреза роговицы… выпущенном слезного мешка и пересадкой слизистой на веко. Эти 3 операции вполне доступны каждому практическому врачу в самых глухих углах».

Оба предложения профессора Войно-Ясенецкого нашли свое отражение в резолюции I научного съезда врачей Туркестана, профессорам Турбину и Войно-Ясенецкому было поручено составить краткое практическое руководство для врачей по глазным болезням.

Есть малоподтверждённые сведения, что именно профессор Войно-Ясенецкий совершил первую в нашей стране пересадку почки. Во время архангельской ссылки Войно-Ясенецкий узнает, что его хозяйка Вальнёва лечит гнойные раны специальными, приготавливаемыми ею мазями, называемыми ею катаплазмами в которые входят земля, сметана, мед и кое-какие травы. Профессор Войно-Ясенецкий удивлён использованием в почвы в медицинских целях и просит родных прислать тематические справочники о составе почвы. Большинство авторов видит в почве только среду, содержащую опасных возбудителей столбняка и сибирской язвы. Сама по себе земля по отношению к человеческому организму представляется нейтральной.

И вдруг хирург обнаруживает, что в почве есть вещества, действующие аналогично половым гормонам. Вещества эти, если их ввести в рацион молодых животных, резко повышают их рост. Гормоны почвы поразительно стойки, остаются неизменными при +120С, после того как большинство бактерий погибает. Возможно, именно они и помогают организму справиться с болезнью. Профессор видел случаи успешного лечения так называемые торпидные язвы, фурункулы, карбункулы, ожоги, воспаления надкостницы, всевозможные абсцессы. Профессор осматривает больных и следит за развитием болезни, отбирает наиболее трудных запущенных больных, следит за действием повязок, фиксирует результаты.

Заинтересованность Войно-Ясенецкого легко понять, так как в то время в распоряжении врачей не было не только антибиотиков, но и сульфамидных препаратов, медики не слыхали ни о стрептоциде, ни о сульфидине. Врач на каждом шагу капитулировал перед гноем.[114][неавторитетный источник]}

У Войно-Ясенецкого опять появляется идея проекта крупного научно-исследовательского института, специализирующегося на исследовании гнойной хирургии и терапии. Киров в 1932 году вызывал его в Ленинград и обещал дать институт — в обмен на сложение рясы. Но от такого варианта Владыка Лука отказался. Он пытался добиваться этого в Москве в 1934 году, но на предложения ссыльного профессора никто не ответил. Вернувшись в Ташкент, он выписал к себе Вальнёву и продолжил опыты. Один из профессоров-хирургов публикует статью «Медицина на грани знахарства», в которой назвал катаплазмы «опасным знахарским средством». После такой статьи должны были последовать репрессивные меры, но произошло событие, которое изменило, пусть и на время, мнение о Войно.

К сожалению, вскоре наступил 1937 год, и профессор был вынужден прекратить свои опыты: его арестовали. Дальнейшая судьба В. М. Вальневой неизвестна. А работу с катаплазмами по бюрократическим и политическим мотивам вскоре запретили.

Во время работы в военном госпитале в Красноярске, Валентин Феликсович разработал новые операции и, в частности, резекцию суставов. Разработанная им новая хирургическая тактика при остеомиелите крупных суставов — резекция сустава с исходом в анкилоз, распил пяточной кости и другие — спасала конечности солдат.[115] Его деятельность была отмечена грамотой и благодарностью Boeнного совета Сибирского военного округа.

В Тамбовском военном госпитале его нагрузка была колоссальной: в 67 лет он писал по восемь-девять часов в сутки и делал четыре-пять операций ежедневно.[116] В Крыму его не сразу допустили к работе в больнице. Администрация и коллеги были недовольны тем, что Владыка под медицинским халатом носил рясу и крест. Ему не позволили читать лекции в Крымском мединституте. Его доклады в Хирургическом обществе на двух съездах врачей имели большой успех. Но это многим не понравилось, ему ясно дали понять, что делать доклады в архиерейском виде он больше не должен. Так он совсем перестает бывать в хирургическом обществе.

«Очерки гнойной хирургии», были написаны по наблюдениям предшествовавших 30 лет (1916—1946), когда отсутствовали антибиотики и основным методом лечения флегмон являлся хирургический радикализм, обеспечивающий удаление гнойных масс и дренаж раны. Анатомический анализ фасциально-клетчаточных щелей, основа которого была заложена ещё Н. И. Пироговым, остается руководящим принципом в распознавании путей распространения гнойных процессов в клетчатке, возможных их осложнений и выбора разрезов для дренирования гнойников. Хотя частота этих заболеваний значительно снизилась в результате внедрения в практику антибиотиков и хорошей организации медицинского обслуживания населения, однако флегмоны клетчаточных пространств занимают ещё видное место в инвалидизации больных. Поэтому в наше время к анатомическому анализу должны предъявляться более высокие требования, чем в период земской медицины, из которой черпал свои наблюдения Войно-Ясенецкий.[117]

Достижения в богословии. Обоснование единства науки и религии

За годы священства Лука произнёс 1250 проповедей, из которых 750 записано.[118][119][120]

Написал двухтомный трактат, где обосновывал единство науки и религии. Утверждал, что открытия, сделанные в конце XIX — начале XX века доказывают неисчерпаемость наших представлений о жизни и позволяют пересмотреть многие идей естествознания. В первом — «Дух, душа и тело» он рассматривал движения, соединения и свойства элементарых частиц в человеческом организме, обосновывая, что они могут составлять человеческую душу:

Невидимая глазом часть солнечного спектра составляет 34 %. И только весьма незначительная часть из этих 34 % — ультракрасные, ультрафиолетовые, инфракрасные лучи — исследована, и поняты те формы, которые лежат в их основе. Но что можно возразить против предположения, даже уверенности в том, что за многочисленными фраунгоферовыми линиями скрывается много тайн, неведомых нам форм энергии, может быть, ещё более тонких, чем электрическая энергия?

— "Дух, душа и тело"

Утверждал, что душа человека находится в сердце:

Никому не известны центры радости и печали, гнева и страха, эстетического и религиозного чувства. Хотя от всех органов чувств и всех вообще органов тела направляются в мозг и оканчиваются в клетках его сенсорных центров все чувствительные нервные волокна, но они несут только ощущения зрительные и слуховые, обонятельные и вкусовые, тактильные и термические, локомоторные и многие другие. Но это только ощущения. А не делать различий между ощущениями и чувствами значит впадать в самую глубокую психологическую ошибку.

Автор приводит примеры передачи духовной энергии от человека к человеку (врач и больной, мать и ребенок, единение симпатий или гнева в театре, парламенте, «дух толпы», поток храбрости и отваги) и спрашивает: «Что же это, как не духовная энергия любви?». Войно-Ясенецкого не удовлетворяет объяснение памяти теорией молекулярных следов в мозговых клетках и ассоциативных волокнах. Он убежден, что «кроме мозга должен быть и другой, гораздо более важный и могучий субстрат памяти». Таковым он считает «дух человеческий, в котором навеки отпечатываются все наши психофизические акты. Для проявления духа нет никаких норм времени, не нужна никакая последовательность и причинная связь воспроизведения в памяти пережитого, необходимая для функции мозга». Считая, что «мир имеет свое начало в любви Божией» и людям дан закон «Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный», Войно-Ясенецкий убежден, что должна быть дана и возможность осуществления этой заповеди, бесконечного совершенствования духа — вечное бессмертие. Подтверждал это многочисленными ссылками на Священное Писание.[3]

Второй трактат на эту тему — «Наука и религия» — был опубликован только в 2000 году. Там профессор отстаивал теологическую теорию создания мира, обличал субъективизм человеческого познания:

Вообще, мы не видим предметы, как они есть, а усматриваем их согласно личному углу зрения, из которого их наблюдаем. Тем более мы не можем постигнуть своими научно-познавательными способностями то, что за вещами, то есть их сущности, а ещё более — Первосущность, то есть Бога. Уже потому наука не может отвергать бытие Бога, ибо эта тема лежит вне её компетенции, как и вся область сущностей.

— "Наука и религия"

Выступал в защиту христианских и Евангельских ценностей:

Иногда говорят, что христианская мораль будто бы построена на принципе индивидуализма: каждый за себя, один Бог за всех, и что, например, наиболее нравственным является не тот, кто, жертвуя своей жизнью, выносит из горящего дома ребенка, а тот, кто смиренно молится о спасении погибающих, не ударяя палец о палец, чтобы спасти их жизнь. Но ведь как раз все это наоборот.

Приводил аргументы в пользу историчности Христа (Ссылался на Иосифа Флавия, Плиния Младшего, Тацита, Светония), утверждал, что именно вера в Бога помогает науке — в общем, выступал против всех тезисов, господствовавших в советской исторической науке:

Так называемый «научный» атеизм действительно противоречит религии, но он есть лишь предположение некоторых образованных людей, недоказанное и недоказуемое. Попытка атеистов доказать недоказуемое невольно наводит на воспоминание стихов Пушкина: Художник-варвар кистью сонной Картину гения чернит И свой рисунок беззаконный Над ним бессмысленно чертит.

В этой работе он цитировал и приводил примеры из биографий Сократа, Ньютона, Канта, Гёте, Пастера, Владимира Соловьёва, Пушкина, Чехова, Репина и других известных людей.

Почитание

Файл:Лука Войно-Ясенецкий (икона).jpg
Святитель Лука. Икона начала 21 века
Свято-Троицкий собор в Симферополе, где хранятся мощи Святителя Луки

Православная церковь утверждает, что есть случаи, когда верующие люди совершали поездки на могилу владыки Луки — и выздоравливали.[121][122] Эти случаи, а также рост популярности Крымского архиепископа подвигло руководство Русской Православной Церкви к внимательному изучению его жизни и творений.

22 ноября 1995 года архиепископ Симферопольский и Крымский Лука определением Синода Украинской Православной Церкви причислен к лику местночтимых святых. Протоиерей Георгий Северин составил молитвы Святому Луке.[123] В 1996 году состоялось обретение святых мощей архиепископа Луки, которые в настоящее время почивают в Свято-Троицком кафедральном соборе Симферополя (ныне Свято-Троицкий женский монастырь). Также был канонизирован как местночтимый святой Красноярской епархией РПЦ.

В 2000 году Архиерейским Собором Русской православной церкви прославлен как исповедник (святой) в сонме новомучеников и исповедников Российских. Дни памяти — 29 января, 29 мая[124] (по Юлианскому календарю). Почитается как святой другими поместными Церквями, в частности, Элладской православной церковью, главный сторонник его прославления в Греции — архимандрит Нектарий (Антонопулос), настоятель монастыря Сагмата. В 2001 году из Греции привезли серебряную раку для его мощей.[125]

14 июля 2008 года стал почётным гражданином Переславля-Залесского.

Академик РАМН Чучалин является инициатором создания «Общества православных врачей России» имени профессора Войно-Ясенецкого.[126]

Память об архиепископе Луке

Скульптуры, Храмы и топонимика

Россия:

  • Москва: в «Научном центре сердечно-сосудистой хирургии им. А. Н. Бакулева» открыт храм Святителя Луки, в 54-й городской клинической больнице имеется часовня святителя Луки.
  • Московская область, Красногорский район, пос. Новый: Храм святителя Луки (Войно-Ясенецкого) при 3-м Центральном военном госпитале имени Вишневского.
  • Санкт-Петербург: СПб ГУЗ «Клиническая больница имени Святителя Луки (Профессора медицины В. Ф. Войно-Ясенецкого)»

Также существует Общество православных врачей Санкт-Петербурга[127]

Украина:

  • Киев: 22 декабря 2009 года в освящен храм во имя Святителя Луки на территории парка им. А. С. Пушкина возле Национального медицинского университета им. А. А. Богомольца.
  • Киев: в Национальном медицинском университете им. А. А. Богомольца установлена мемориальная доска и отрыта аудитория № 3 им. святого Луки.
  • Сумы: 3 сентября 2005 года открыт храм во имя Святителя Луки. В храме есть уникальная святыня — архипастырский посох святителя.
  • Симферополь: памятник Святителю Луке. В городе воздвигнут храм-часовня на территории Центральной клинической больницы им. Семашко.
  • Саки: храм Святителя Луки и памятник на территории военного санатория.
  • Запорожье: в городе открыты и действуют два храма во имя Святителя Луки — в отделении нейрохирургии Запорожской областной клинической больницы и возле областного управления министерства внутренних дел.
  • Макеевка: Храм в честь святителя и исповедника Крымской земли архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого) находится на территории Донбасской национальной академии архитектуры и строительства.
  • Донецк: Храм святителя Луки Крымского. Община Святителя Луки Крымского была зарегистрирована в 1997 году. Закладка храма состоялась годом позже, а освящен он был 1 января 2000 года.
  • Одесса: при Одесском медицинском университете открыт храм архиепископу Луке.[133][134]

Труды

  • Войно-Ясенецкий В. Ф. (Архиепископ Лука). Очерки гнойной хирургии. — Бином, 2006. — С. 720.
  • Войно-Ясенецкий В. Ф. (Архиепископ Лука). http://www.vehi.net/luka/oduhe.html, http://opvr.ru/books/book_16.doc Дух, душа и тело. — Брюссель: изд-во «Жизнь с Богом», 1978.
  • Войно-Ясенецкий В. Ф. (Архиепископ Лука). Наука и религия. — М.: Бином, 2006.
  • Войно-Ясенецкий В. Ф. (Архиепископ Лука). Я полюбил страдание… Автобиография. — М.: издательство Сестричества во имя святителя Игнатия Ставропольского, 2008. — 192 с.
  • Войно-Ясенецкий В. Ф. (Архиепископ Лука). Слушайте писание. Проповеди на евангельские темы (стенограмма). — м.: Образ, 2007. — 192 с.
  • Войно-Ясенецкий В. Ф. (Архиепископ Лука). Аудио книги (mp3 архив) на тексты святителя Луки:Я полюбил страдание; Дух, душа, тело; Проповеди; Великопостные беседы.

Комментарии

  1. ↑ По данным Георгия Шевченко, до 1929 года двойная фамилия Валентина Феликсовича писалась как Ясенецкий-Войно. По утверждению автора, он сделал это "по сугубо личным мотивам" и не счёл нужным упомянуть в мемуарах
  2. ↑ Это усиливалось историей его старшей сестры Ольги, которая увлекалась народническими идеями, и приняв Ходынскую катастрофу близко к сердцу, покончила с собой.
  3. ↑ Да и ответа от Толстого он не получил.
  4. ↑ Был создан в 1878 году как Киевская община сестёр милосердия. С 1885 года госпиталь назывался Мариинской больницей.
  5. ↑ Только в хирургическом отделении работали два врача, в остальнх - по одному
  6. ↑ В самом начале подготовки к постригу епископ Андрей хотел дать Валентину Феликсовичу имя Пантелеимон, в честь святого-целителя. Но позднее, понаблюдав за работой профессора в университете и в клинике, решил дать ему имя Лука в честь евангелиста Луки, по преданию, также врача и художника, который в Библии назван "врач Возлюбленный" (Кол. 4, 14).
  7. ↑ Милиционер, конвоировавший епископа, говорил, что чувствует себя Малютой Скуратовым, везущим митрополита Филиппа в Отроч монастырь.
  8. ↑ Эти письма эти письма перехватывались цензурой ОГПУ и прикладывались к уголовному делу; их публикация состоялась только в 2001. Полный текст письма Рыкову приведён в используемой работе Лисичкина на страницах 198-200.
  9. ↑ Полная хронология дела, возвраты материалов, продление сроков следствия, тексты протоколов, показания епископа и свидетелей см. в используемой работе Лисичкина, с. 271-305
  10. ↑ Борис (Шипулин), Евгений (Кабранов), Михаил Андреев, Иван Середа, Венедикт Багрянский были расстреляны в 1938, Валентн (Ляходский) приговорён к 10 годам тюремного заключения

Примечания

  1. ↑ Лисичкин, 2009, p. 21.
  2. ↑ Марущак, 2010, p. 9-10.
  3. ↑ 1 2 Биография и оценка деятельности на сайте medpulse.ru
  4. ↑ Шевченко, 2009, p. 36.
  5. ↑ 1 2 Лисичкин, 2009, p. 47.
  6. ↑ Шевченко, 2009, p. 64.
  7. ↑ Шевченко, 2009, p. 61.
  8. ↑ Шевченко, 2009, p. 66.
  9. ↑ Лисичкин, 2009, p. 53.
  10. ↑ Шевченко, 2009, p. 86-88.
  11. ↑ 1 2 Шевченко, 2009, p. 89.
  12. ↑ Лисичкин, 2009, p. 56-58.
  13. ↑ Марущак, 2010, p. 16.
  14. ↑ Шевченко, 2009, p. 98.
  15. ↑ Лисичкин, 2009, p. 63.
  16. ↑ Лисичкин, 2009, p. 63-65.
  17. ↑ Шевченко, 2009, p. 131.
  18. ↑ Шевченко, 2009, p. 138-139.
  19. ↑ Лисичкин, 2009, p. 67.
  20. ↑ Шевченко, 2009, p. 142.
  21. ↑ Лисичкин, 2009, p. 72-73.
  22. ↑ Шевченко, 2009, p. 147.
  23. ↑ Шевченко, 2009, p. 149.
  24. ↑ Шевченко, 2009, p. 150-151.
  25. ↑ Шевченко, 2009, p. 153.
  26. ↑ Лисичкин, 2009, p. 74-75.
  27. ↑ Шевченко, 2009, p. 159.
  28. ↑ Лисичкин, 2009, p. 79-80.
  29. ↑ Марущак, 2010, p. 17-19.
  30. ↑ Шевченко, 2009, p. 223-225.
  31. ↑ Шевченко, 2009, p. 229-230.
  32. ↑ Шевченко, 2009, p. 232-233.
  33. ↑ Лисичкин, 2009, p. 93-94.
  34. ↑ Марущак, 2010, p. 21-22.
  35. ↑ Марущак, 2010, p. 23.
  36. ↑ Шевченко, 2009, p. 244-246.
  37. ↑ Шевченко, 2009, p. 249-252.
  38. ↑ Марущак, 2010, p. 24.
  39. ↑ Лисичкин, 2009, p. 102.
  40. ↑ Шевченко, 2009, p. 261.
  41. ↑ Лисичкин, 2009, p. 104.
  42. ↑ Шевченко, 2009, p. 263-264.
  43. ↑ Шевченко, 2009, p. 265-267.
  44. ↑ Лисичкин, 2009, p. 104-105.
  45. ↑ Лисичкин, 2009, p. 128.
  46. ↑ Лисичкин, 2009, p. 110-112.
  47. ↑ Марущак, 2010, p. 31-32.
  48. ↑ Лисичкин, 2009, p. 127.
  49. ↑ Лисичкин, 2009, p. 116-117.
  50. ↑ Шевченко, 2009, p. 297-298.
  51. ↑ Лисичкин, 2009, p. 122-123.
  52. ↑ Марущак, 2009, p. 33.
  53. ↑ Лисичкин, 2009, p. 125-126.
  54. ↑ Лисичкин, 2009, p. 134-136.
  55. ↑ Лисичкин, 2009, p. 312-313.
  56. ↑ 1 2 Лисичкин, 2009, p. 144.
  57. ↑ Лисичкин, 2009, p. 147.
  58. ↑ Лисичкин, 2009, p. 148.
  59. ↑ Шевченко, 2009, p. 325.
  60. ↑ Шевченко, 2009, p. 326-327.
  61. ↑ Лисичкин, 2009, p. 156.
  62. ↑ Лисичкин, 2009, p. 158.
  63. ↑ 1 2 Лисичкин, 2009, p. 160-162.
  64. ↑ Лисичкин, 2009, p. 332.
  65. ↑ Лисичкин, 2009, p. 163-165.
  66. ↑ Шевченко, 2009, p. 335.
  67. ↑ Лисичкин, 2009, p. 163-171.
  68. ↑ Шевченко, 2009, p. 336-337.
  69. ↑ Лисичкин, 2009, p. 177.
  70. ↑ Лисичкин, 2009, p. 178.
  71. ↑ Шевченко, 2009, p. 339-340.
  72. ↑ 1 2 3 4 Голосъ Совести — [СВЯТОЙ ЦЕЛИТЕЛЬ НАШЕГО ВРЕМЕНИ]
  73. ↑ Шевченко, 2009, p. 344-345.
  74. ↑ Лисичкин, 2009, p. 188-189.
  75. ↑ Шевченко, 2009, p. 347-349.
  76. ↑ Шевченко, 2009, p. 366-368.
  77. ↑ Шевченко, 2009, p. 372.
  78. ↑ Шевченко, 2009, p. 369-370.
  79. ↑ Шевченко, 2009, p. 373.
  80. ↑ Лисичкин, 2009, p. 195.
  81. ↑ Шевченко, 2009, p. 375.
  82. ↑ Шевченко, 2009, p. 376-377.
  83. ↑ Лисичкин, 2009, p. 212.
  84. ↑ Лисичкин, 2009, p. 214.
  85. ↑ Шевченко, 2009, p. 392.
  86. ↑ 1 2 Д.Скворцов Военврач от Бога
  87. ↑ Глава пятая. ИСПОВЕДУЮ ХИРУРГИЮ (1933—1937) (из книги Поповский, М. А. Жизнь и житие святителя Луки Войно-Ясенецкого — архиепископа и хирурга / М. А. Поповский. — СПб. : Сатисъ Держава, 2005. — 511 с., 5 л. ил. — ISBN 5-7373-0121-4.)
  88. ↑ 1 2 С.Варшавский, И.Змойро Войно-Ясенецкий: две грани одной судьбы//Журнал «Звезда Востока», № 4, 1989 г.
  89. ↑ Лисичкин, 2009, p. 220.
  90. ↑ Газета «Правда Севера»
  91. ↑ Лисичкин, 2009, p. 242-244.
  92. ↑ Лисичкин, 2009, p. 245-248.
  93. ↑ Лисичкин, 2009, p. 257-258.
  94. ↑ Лисичкин, 2009, p. 262-267.
  95. ↑ Лисичкин, 2009, p. 300.
  96. ↑ Лисичкин, 2009, p. 306-309.
  97. ↑ Информационный портал об Афоне
  98. ↑ Запись беседы Г. Г. Карпова с патриархом Сергием об оказании финансовой помощи Антиохийской патриархии, сроках поездки делегации РПЦ в Великобританию, назначениях на епископские кафедры и др. 5 мая 1944 г.
  99. ↑ Служебная записка Г. Г. Карпова наркому здравоохранения РСФСР А. Ф. Третьякову о нарушении советских законов архиепископом Лукой (В. Ф. Войно-Ясенецким). 10 мая 1944 гhttp://www.rusoir.ru/index_print.php?url=/03print/02/213/ Информационное письмо Г. Г. Карпова заведующему Управлением пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) П. Н. Федосееву о беседе наркома здравоохранения РСФСР А. Ф. Третьякова с архиепископом Лукой. 8 августа 1944 г.
  100. ↑ Иерей Виктор Лисюнин
  101. ↑ «Дух, душа и тело». — Издательство «Жизнь с Богом», Брюссель, 1978.
  102. ↑ ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ ОБНОВЛЕНЧЕСТВА В КОНТЕКСТЕ ГОСУДАРСТВЕННО-ЦЕРКОВНЫХ ОТНОШЕНИЙ В 1943—1945 ГГ
  103. ↑ Тексты некоторых проповедей на сайте «Православный Крым»
  104. ↑ Институт Детской неврологии и эпилепсии имени Святителя Луки
  105. ↑ Рузянов А. [www.opvsamara.ru/Arhiepiskop Luka.pdf Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий). К 130-летию со дня рождения святителя] // Госпитальная хирургия. — 2007. — № 2.
  106. ↑ Богомолов Б. П., Светухин А. М. Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий. К 130-летию со дня рождения // Хирургия. Журнал им. Н.И. Пирогова. — 2007. — № 12.
  107. ↑ Войно-Ясенецкий В. Ф. (архиепископ Лука). Приложение. Местная анестезия // Очерки гнойной хирургии. — М.:: ЗАО "Издательство БИНОМ", 2006. — С. 612. — 720 с. — 3000 экз. — ISBN 5-9518-0143-5.
  108. ↑ Протоиерей Валентин Асмус. О жизни архиепископа Луки // [www.abhidharma.ru/A/Xrictoc/Razn/0023.pdf Архиепископ Лука (Войко-Ясенецкий). Дух, душа и тело]. — Православный Свято-Тихоновский Богословский Институт. — Брюссель, 1997. — С. 3. — 54 с.
  109. ↑ Войно-Ясенецкий, Валентин Феликсович // Большая медицинская энциклопедия / Гл. ред. Б.В.Петровский. — 3-е изд.. — М.:: Советская энциклопедия, 1976. — Т. IV (Валин-Гамбия). — С. 388. — 576 с. — 150 000 экз.
  110. ↑ 1 2 18.2. Виды местной и регионарной анестезии // Руководство по анестезиологии / Под редакцией члена-корреспондента РАМН, заслуженного деятеля науки РФ профессора А. А. Бунятана. — М.: Медицина, 1994. — 656 с. — 20 000 экз. — ISBN 5-225-01002-4.
  111. ↑ Войно-Ясенецкий "Местная анестезия", с. 610.
  112. ↑ Катунин Ю. А., Захаров М. Ф. IV раздел. Приложение. В. Ф. Войно-Ясенецкий — человек-легенда // "Культура народов Причерноморья". — Симферополь: "Крым", 1997. — Т. 1. — ISBN 5-7780-0808-2.
  113. ↑ Интернет-дайджест о Святителе Луке
  114. ↑ Ошибка в сносках?: Неверный тег <ref>; для сносок multiple не указан текст
  115. ↑ Сибирский медицинский портал
  116. ↑ Воспоминания одной из его медсестёр
  117. ↑ Бухарский медицинский институт
  118. ↑ Витебская областная газета
  119. ↑ Интернет-Дайджест о святителе Луке
  120. ↑ Азбука Веры: Проповеди
  121. ↑ Житие и канонизация
  122. ↑ Сергей : Страницы / Общая / СИМФЕРОПОЛЬ. Прошла юбилейная Международная конференция, посвященная Святителю Луке
  123. ↑ Составил протоиерей Георгий СЕВЕРИН, настоятель храма Трех Святителей г. Симферополя
  124. ↑ Святитель Лука, исповедник, архиепископ Крымский + Православный Церковный календарь
  125. ↑ ЛУКА (ВОЙНО-ЯСЕНЕЦКИЙ) — Древо
  126. ↑ Церковь в честь иконы Божьей Матери «Киево-Братская»
  127. ↑ Общество православных врачей Санкт-Петербурга
  128. ↑ газета «Кифа»
  129. ↑ Новости Саратова
  130. ↑ На территории Медицинского радиологического научного центра РАМН в Обнинске освящен храм в честь святителя Луки (Войно-Ясенецкого) / Новости / Патриархия.ru
  131. ↑ Самые известные его работы — ангел на крыше Нижегородской Духовной Семинарии и памятник Патриарху Никону в селе Вельдеманове.
  132. ↑ «К зиме возле Нижегородской медицинской академии появится памятник святому архиепископу Луке и посвященный ему храм»Нижегородская епархия. Новости. 27 июля 2007 года
  133. ↑ Православная Одесса
  134. ↑ Портал: «Единое отечество»

Литература

Медицинская

  1. Блохина Н. Н., Калягин А. Н. Врачеватель тела, души и духа. (К 120-летию В. Ф. Войно-Ясенецкого). // Сибирский медицинский журнал. — Иркутск. — 1997. — № 1,2. — С. 53-55.  
  2. Варшавский В. Т., Змойро И. Д. Вопросы урологии в трудах В. Ф. Войно-Ясенецкого. // Урология и нефрология. — 1989. — № 5. — С. 66-68.  
  3. Кассирский И. А. Воспоминания о профессоре В. Ф. Войно-Ясенецком. // Наука и жизнь.. — 1989. — № 5. — С. 76-89.  
  4. Котельников В. П. В. Ф. Войно-Ясенецкий — выдающийся хирург нашего времени. // Клиническая медицина. — 1987. — С. 152-155.
  5. Никитин В. А. Несгибаемый страстотерпец. // Слово. — 1990. — № 5. — С. 45-48.  
  6. Поляков В. А. Профессор Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий // Ортопедия, травматология и протезирование.. — 1990. — № 10. — С. 55-56.  
  7. Сизых Т. П. О двух воинах, защищавших отечество — д.м.н., профессоре Валентине Феликсовиче Войно-Ясенецком и начмеде эвакогоспиталя 15/15 Надежде Алексеевне Бранчевской. // Сибирский медицинский журнал. — 2005. — № 3. — С. 98-106.
Файл:Приветствует вас Святитель Лука, врач возлюбленный-Священник Георгий Шевченко.jpg

Исследования биографии

  • Владимир Лисичкин. Лука, врач возлюбленный. — М.: Издательский совет Русской Православной церкви, 2009.
  • Марущак Василий. Святитель-хирург. Житие архиепископа Войно-Ясенецкого. — М.: Даниловский благовестник, 2010.

Ссылки

Источник — https://ru.wikipedia.org/w/index.php?title=Лука_(Войно-Ясенецкий)&oldid=43376084