Арсеньев, Владимир Клавдиевич

В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Арсеньев.

Запрос «Арсеньев, Владимир» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Владимир Клавдиевич Арсеньев
Дата рождения	29 августа (10 сентября) 1872[…]
Место рождения	Санкт-Петербург, Российская империя
Дата смерти	4 сентября 1930(1930-09-04)[…] (58 лет)
Место смерти	Владивосток, Дальневосточный край, РСФСР, СССР
Гражданство (подданство)	Российская империя  Российская республика  СССР
Образование	Санкт-Петербургское пехотное юнкерское училище (12 |(24) августа 1895)
Род деятельности	путешественник-исследователь, географ, писатель, этнограф, метеоролог, военнослужащий, востоковед, путешественник, прозаик
Годы творчества	1900 — 1930
Жанр	повесть, очерк и рассказ
Язык произведений	русский
Награды	член Королевского географического общества[d]
Автограф
Произведения в Викитеке
Медиафайлы на Викискладе
Цитаты в Викицитатнике

Влади́мир Кла́вдиевич Арсе́ньев (29 августа [10 сентября] 1872, Санкт-Петербург, Российская империя — 4 сентября 1930, Владивосток, СССР) — российский и советский путешественник, географ, этнограф, писатель, исследователь Дальнего Востока, военный востоковед. Руководитель ряда первопроходческих экспедиций по исследованию горных районов Уссурийского края (Сихотэ-Алиньские экспедиции 1906, 1907, 1908—1910 гг.), результатом которых стало детальное изучение и, впервые в науке, комплексное описание обширных горных районов хребта Сихотэ-Алинь, которые до Арсеньева являлись «белыми пятнами» на карте современного Приморского края и юга Хабаровского края. Директор Хабаровского краеведческого музея имени Н. И. Гродекова в 1910—1919 и 1924—1925 годах. Офицер-разведчик Русской императорской армии: за 26 лет военной службы прошёл путь от вольноопределяющегося (1891 г.) и подпрапорщика (1895 г.) до подполковника (1913 г.). Кавалер ордена Святого Владимира 4-й степени, ордена Святого Станислава 2-й степени и ордена Святой Анны 3-й степени. Состоя на службе чиновником особых поручений при приамурском генерал-губернаторе Н. Л. Гондатти, в 1911—1915 годах разработал и лично возглавил ряд секретных экспедиций по борьбе с хунхузами (китайскими бандитами), нелегальными иммигрантами и лесными браконьерами. Именем Арсеньева названы улицы во многих городах бывшего СССР, город в Приморском крае, а также краеведческий музей во Владивостоке и прочие объекты.

Владимир Арсеньев — действительный член Общества изучения Амурского края (с 1903 г.), Императорского Русского Географического Общества (с 1909 г.), почётный член Вашингтонского Национального географического общества, Королевского географического общества (не позднее 1919 г.) и множества других научных организаций.

Как писатель Арсеньев широко известен своими приключенческими книгами «По Уссурийскому краю» (1921 г.) и «Дерсу Узала» (1923 г.), повествующими об экспедициях Арсеньева по Уссурийской тайге вместе со своим другом и проводником, гольдом (нанайцем) Дерсу Узала. Написанные Арсеньевым на основе своих экспедиционных дневников, эти книги ещё при жизни автора снискали большую популярность в России и за рубежом, а впоследствии даже легли в основу нескольких художественных фильмов. В частности, советско-японский фильм Акиры Куросавы «Дерсу Узала» (1975 г.) был удостоен премии «Оскар» за лучший фильм на иностранном языке. Среди других литературных произведений Арсеньева — повести «Сквозь тайгу» (1930 г.) и «В горах Сихотэ-Алиня» (издана посмертно в 1937 г.).

Несмотря на то, что Владимир Арсеньев никогда не учился в университете и закончил только двухгодичное юнкерское училище, посредством самообразования ему удалось стать компетентным и разносторонним исследователем. Сфера его научных интересов разнообразна и обширна: он занимался географией и этнографией, картографией, статистикой, археологией, геологией, гидрологией и метеорологией, музейным делом, и даже орнитологией и лингвистикой. По собственному признанию Арсеньева, «центром тяжести» его исследований была этнография. В эту науку он внёс весомый вклад: на протяжении тридцати лет Арсеньев занимался изучением коренных народов Дальнего Востока, главным образом удэгейцев — впервые в науке использовал термин «удэге», вместо использовавшегося ранее «орочи-удэге», установил чёткие границы их расселения, изучил и подробно описал их быт и культуру. Тем не менее, значительная часть научного наследия В. К. Арсеньева ещё ни разу не была опубликована, и поэтому его вклад в науку до конца не оценён. Главный научный труд В. К. Арсеньева — двухтомная монография об удэгейцах «Страна Удэге», подводящая итог его почти тридцатилетним этнографическим исследованиям, из-за преждевременной смерти автора осталась неоконченной и не была опубликована. В конце 1940-х годов её рукопись исчезла и не найдена до сих пор.

В последние годы жизни В. К. Арсеньев подвергался жёсткой травле и клевете со стороны этнографа А. Н. Липского, а также многочисленным идеологическим обвинениям. В частности, Арсеньеву ставили в вину его офицерского прошлое, а его научные публикации упрекали в отсутствии марксистского-ленинского научного подхода. После смерти Арсеньева во владивостокской газете «Красное знамя» от 16 июля 1931 года вышла изобличающая статья «В. К. Арсеньев как выразитель великодержавного шовинизма», которая, вкупе с последующими «разоблачающими» статьями и критическими публикациями, серьёзно подорвала научный авторитет Арсеньева и положила начало посмертным гонениям. По сфабрикованному обвинению в участии в «контрреволюционной, шпионской и повстанческой вредительской организации», предводителем которой якобы был Владимир Арсеньев, была арестована и затем расстреляна его жена Маргарита Николаевна. Только в 1940-х годах личность и творчество В. К. Арсеньева были положительно переоценены, переизданы все его основные книги и впервые было издано шеститомное собрание его сочинений (1947 г.).

Происхождение

Родители В. К. Арсеньева — Клавдий Фёдорович и Руфина Егоровна Арсеньевы

По происхождению Владимир Клавдиевич Арсеньев был потомком крепостных и мещан Тверской и Костромской губерний. Дед путешественника, тверской мещанин Фёдор (Теодор) Иванович Гоппмайер вёл лёгкую жизнь и имел пристрастие к выпивке. Согласно одной из версий, по происхождению Гоппмайер был голландцем, и приехал он в Россию в качестве химика. От связи с крепостной крестьянкой, дворовой генерал-майора Н. И. Лодыгина Аграфеной Филипповной (девичья фамилия неизвестна) из села Алексейково Тверской губернии Гоппмайер имел незаконнорождённого сына Клавдия, родившегося 11 (23) марта 1848 год. В связи с отсутствием официального отца Клавдию дали фамилию Арсеньев, по имени его крёстного отца Арсения «Тимофеева сына», не имевшего фамилии. В 1855 году Аграфена Филипповна с сыном получила от генерал-майора Лодыгина вольную, и через некоторое время официально зарегистрировала брак с Ф. И. Гоппмайером, взяв его фамилию.

По беспечности своего кровного отца, умершего в 1866 году, Клавдий так и не был усыновлён, и до конца жизни носил фамилию Арсеньев. В 1869 году по ходатайству Агафрёны Филипповны её сын Клавдий Фёдорович Арсеньев был приписан к тверскому мещанскому сословию. Позже А. Ф. Гоппмайер вместе с сыном переехала в Санкт-Петербург. Повзрослев и сдав экзамены на звание домашнего учителя, 14 (26) января 1870 год Клавдий Арсеньев женился на Руфине Егоровне Кашлачевой, дочери бывшего крепостного крестьянина Костромской губернии. В том же году в семье родился первенец Анатолий. Несмотря на то, что жена была старше мужа на три года, их брак был счастливым. Большую часть жизни Клавдий Фёдорович проработал служащим на Николаевской железной дороге.

Детство и ранние годы

Владимир Арсеньев в юности. Конец 80-х годов XIX века

Владимир Клавдиевич Арсеньев, второй ребёнок в семье Арсеньевых, родился 29 августа (10 сентября) 1872 год в Санкт-Петербурге. Эрудированный отец Клавдий Фёдорович имел небольшую домашнюю библиотеку, и с детства прививал сыновьям любовь к чтению. Он часто читал детям книги Тургенева, Толстого, Гоголя и других писателей. Иногда Клавдий Арсеньев, увлекавшийся в свободное время популярным тогда выпиливанием по дереву, садился за работу и заставлял детей по очереди читать вслух, по ходу чтения делая свои замечания и пояснения. Самого Володю сильно увлекали приключенческие книги Жюля Верна, Луи Жаколио, Густава Эмара и Томаса Майн Рида. Затем его стала интересовать научная и природоведческая литература: описание кругосветного путешествия Чарльза Дарвина на корабле «Бигль», аналогичные описания путешествий Н. М. Пржевальского, который стал настоящим кумиром Володи, и прочих путешественников и исследователей. Увлечению юного Арсеньева путешествиями сильно поспособствовала дружба со своим дядей, Иоилем Ероговичем Кашлачевым, большим знатоком природы. Одно время Арсеньевы и Кашлачевы на лето ездили в село Саблино. Там взрослые и дети проводили целые дни в лесу, на рыбалке и в небольших походах. Нередко Иоиль вместе со своими сыновьями и племянниками совершал плавания по реке Тосна. Вскоре и сам Володя вместе со своим сверстником Эдуардом Пельцем, сыном сослуживца своего отца, стал совершать такие плавания на небольшом челноке, к которому ребята приделали парус. По словам самого Арсеньева, он стал путешественником именно в те годы.

В детстве Арсеньев не отличался хорошим поведением и был большим непоседой, что сильно мешало ему прилежно учиться. Вначале он был отдан в немецкий пансион, где он отличался большой неуспеваемостью и любовью к разного рода шалостям, за которые ему приходилось нести многочисленные наказания. Затем за плохую дисциплину его отчислили из второго Петербургского училища. Наконец, Арсеньева отдали во Владимирское городское четырёхклассное мужское училище. Там, благодаря стараниям преподавателей, у него наконец проснулся интерес к учёбе. Особенно хорошо ему давались геометрия и естественные науки, а также рисование.

Начало военной службы

Подпрапорщик Владимир Арсеньев (сидит в центре) после окончания юнкерского училища в окружении друзей и знакомых.
Санкт-Петербург, 1895 г.

По окончанию Владимирского мужского училища перед родителями Арсеньева встал выбор о дальнейшем образовании сына, которому скоро предстояла служба в армии. Клавдий Фёдорович решил отдать Владимира в военное училище, закончив которое он мог бы выйти в отставку. После сдачи экстерном вступительных экзаменов в училище при 1-м кадетском корпусе на право по образованию 1-го разряда, 22 ноября (4 декабря) 1891 год Арсеньева зачислили своекоштным вольноопределяющимся 1-го разряда в Новочеркасский 145-й пехотный полк. 1 (13) сентября 1893 год он был откомандирован в Санкт-Петербургское пехотное юнкерское училище и переименован в юнкера. Там одним из преподавателей Володи Арсеньева был известный путешественник Михаил Ефимович Грум-Гржимайло, который смог заинтересовать его географическими исследованиями, обратив его внимание на Дальний Восток — почти не исследованную в то время территорию. В юнкерском училище, попав под влияние строгой армейской дисциплины, Арсеньев стал исполнительным и прилежным. Очень часто по ночам он читал научные книги из библиотеки училища, которые ему советовал М. Е. Грум-Гржимайло — не только о Сибири и Дальнем Востоке, но и капитальные естественно-исторические труды.

После окончания учёбы в 1895 году в звании подпрапорщика Арсеньев рассчитывал выйти в отставку и поступить в институт на инженера-кораблестроителя, как того желал отец, однако неожиданно вышел приказ военного министра, согласно которому своекоштные юнкера были переведены в казённокоштные. Из-за этого юнкерам-выпускникам училищ, в том числе и Арсеньеву, необходимо было прослужить в армии по полтора года за каждый год учёбы в военном училище. 12 (24) августа 1895 года Арсеньева перевели на прежнее место службы — в 145-й пехотный Новочеркасский полк, где он и начинал свою военную службу, а 18 (30) января 1896 года ему присвоили звание подпоручика и откомандировали в 14-й Олонецкий пехотный полк, расположенный в городе Ломжа Царства Польского.

Подпоручик Владимир Арсеньев, 1900 год

Через год службы в Ломже Арсеньев получил отпуск и поехал домой в Санкт-Петербург. Там, в октябре 1897 года, он обвенчался с подругой своих сестёр, семнадцатилетней Анной Константиновной Кадашевич, с которой он был знаком с десятилетнего возраста, и обручён, когда ей было пятнадцать лет. На следующий день после свадьбы молодожёны уехали в Ломжу. Много лет спустя Арсеньев писал, что во время службы в Польше он разочаровался в военной службе, и в свободное от службы время посвятил себя изучению географической литературы. Интересны воспоминания его жены Анны Константиновны, согласно которым уже в Ломже Арсеньев был натуралистом, увлекался ботаникой и орнитологией, и даже содержал у себя дома целый зверинец:

«Я в Ломже всё время воевала с Володей. Он приносил домой всякую гадость: поставил террариум, там жили жабы […] были ящерицы […]. Ещё возился он со зверьками — жуки, бабочки, всевозможные насекомые, всех на булавку и говорил мне:
— Нюра, посмотри, какая прелесть! Какая красота!
Я же не понимала этой красоты. Ещё он собирал птиц: чучела из них заказывал, гербарий собирал. Много растений знал наизусть».

Несмотря на то, что влюблённость Арсеньева в армию прошла, он отличался дисциплиной и исполнительностью, поэтому его дела на службе шли успешно. За добросовестную службу в январе 1898 года подпоручика Арсеньева назначили делопроизводителем полкового суда. Друзья и коллеги советовали ему подать документы на поступление в Академию Генерального штаба, и Арсеньев усердно готовился к поступлению, каждую свободную минуту уделяя чтению. При этом ещё со времён учёбы в юнкерском училище он горел желанием заняться изучением Дальнего Востока. Не оставляя мыслей об учёбе в академии, 10 (22) января 1900 года он подал рапорт, в котором просил о своём переводе в одну из пехотных частей Квантунской армии или Приамурского военного округа. 1 (14) мая 1900 года его прошение было удовлетворено. Арсеньев получил звание поручика и был переведён в 1-й Владивостокский крепостной пехотный полк. В это же время его беременная жена Анна Константиновна уехала к родителям в Санкт-Петербург, и 11 (24) июня 1900 года родила там первенца — Владимира, которого в семье обычно называли Волей.

17 (30) июня Арсеньев заехал к родным в Петербург, а на следующий день отправился к новому месту службы во Владивосток. В 1900 году ещё недостроенная Транссибирская магистраль заканчивалась в Забайкалье. Из-за этого путь до Владивостока значительно усложнялся: из Европейской части можно было доехать на поезде только до Сретенска, затем предстояло проплыть на пароходе по Шилке и Амуру до Хабаровска, и только потом, по Уссурийской железной дороге, можно было доехать до Владивостока. По пути пришлось сняться с парохода и задержаться в Благовещенске, где всех военных, в том числе и поручика Арсеньева мобилизовали для подавления Боксёрского восстания в Китае. С 8 (21) июля по 25 июля (7 августа) 1900 года Арсеньев в составе Благовещенского отряда генерал-лейтенанта К. Н. Грибского участвовал в военных действиях у города Сахалян. За участие в боях поручик Арсеньев был награждён серебряной медалью «За поход в Китай». Много лет спустя, в советское время, Арсеньев скрывал своё участие в этом конфликте, боясь обвинений в подавлении «народно-освободительного» восстания.

Документы, связанные с переводом В. К. Арсеньева на Дальний Восток

• 
  Докладная записка подпоручика Арсеньева командиру 14-го пехотного Олонецкого полка полковнику П. П. Доможирову о переводе на Дальний Восток от 10 (22) января 1900 года
• 
  Одно из ходатайств генералу А. А. Фролову о переводе «подпоручика Арсеньева (Владимира) в Приамурский край, или в порт Артур, или на Квантунский полуостров»
• 
  Страница из характеристики подпоручика В. К. Арсеньева, написанной командиром 14-го пехотного Олонецкого полка П. П. Доможировым от 13 (25) января 1900 года, с общим заключением о качествах офицера: «выдающийся»

Первые годы во Владивостоке

Анна Константиновна Арсеньева с сыном Владимиром (Волей). Санкт-Петербург, 1901 г.

Владимир Арсеньев прибыл во Владивосток 5 (18) августа 1900 года. Его жена с сыном Владимиром смогла приехать к нему только через год, в мае 1901 года. Во Владивостоке Арсеньеву выделили на 7-й матросской улице в Гнилом углу небольшой деревянный дом двумя комнатами и кухней.

Свободное от службы время Арсеньев тратил на знакомство с окрестностями Владивостока, выбирался в лес на охоту, а в 1901 году стал членом Владивостокского общества любителей охоты, и затем был одним из его директоров. 6 (19) октября 1902 года поручика Арсеньева назначили заведующим охотничьей командой полка. В обязанности охотничьей команды, помимо охоты, входило картографирование и разведка местности. 16 (29) мая 1903 года Арсеньев стал действительным членом Общества изучения Амурского края, куда его привёл однополчанин Н. В. Киррилов, также увлекавшийся краеведением. В библиотеке Общества Арсеньев занимался самообразованием, восполняя пробелы в своих знаниях по истории и естественным наукам, получал навыки некоторых научных наблюдений. С членом Общества Николаем Александровичем Пальчевским, учёным-ботаником и краеведом, у Арсеньева завязалась близкая дружба. Пальчевский стал наставником Арсеньева, и участвовал с ним в экспедициях в качестве флориста.

С 1900 по 1903 год Арсеньев со своим отрядом совершил множество охотничьих «экскурсий» по окрестностям, исследовав практически весь юго-восток Уссурийского края. Начав с полуострова Муравьёва-Амурского и острова Русский, он постепенно совершал всё более длительные походы. За этот период поручик Арсеньев с охотничьей командой полка исследовал территорию от залива Посьета на юге до озера Ханка на севере, и от реки Суйфун на западе до залива Святой Ольги на востоке. И хотя основной задачей таких экскурсий была разведка, проведение маршрутной съемки и сбор статистических данных о населении, Арсеньев по собственной инициативе вёл наблюдения научного характера: о рельефе, геологии, флоре и фауне Уссурийского края, о народах, населявших эти места, записывая эти наблюдения в свои путевые дневник. Путешествия были сопряжены с большим риском для жизни. Так, во время похода в районе нынешнего Партизанского хребта в ноябре — декабре 1903 года, Арсеньеву и его отряду пришлось пересечь вброд ещё не замерзшую реку Сяо-Судзухэ 48 раз. В месте впадения её в реку Та-Судзухэ реки уже взялись льдом, ещё недостаточно крепким для того, чтобы выдержать вес человека. Было решено пересекать реку ползком, причём первым это сделал сам Арсеньев. Возле противоположного берега он провалился в ледяную воду, однако ему всё равно удалось натянуть веревку, при помощи которой переправилась остальная часть команды.

О широте исследовательских интересов Арсеньева, не ограничивавшихся его обязанностями по службе, говорит его увлечение археологией. Свои первые раскопки он провёл в устьях рек Шаморы и Цимухе, а позже исследовал оказавшуюся богатой на находки местность в районе устья реки Сучан. Многие из своих находок Арсеньев отправил в Русский музей. В начале 1903 года Арсеньев стал начальником Владивостокской крепостной конно-охотничьей команды, при этом ему было разрешено самому выбирать цели своих походов, и отлучаться на сколько угодно времени. Свой отпуск он также посвящал путешествиям и исследованиям: в один из них Арсеньев занимался описанием древних памятников, оставленных маньчжурскими племенами в районах рек Майхэ, Цимухе и Кангауз. По возвращению Арсеньев поделился составленным описанием со своим другом Н. А. Пальчевским, через которого работа Арсеньева попала председателю Приамурского отдела Императорского Русского Географического Общества С. Н. Ванкову. Тот, в свою очередь, доложил Приамурскому генерал-губернатору Н. И. Гродекову, создавшему в Хабаровске краеведческий музей, с 1902 года носящий его имя, и поддерживавшему всех исследователей-краеведов. Гродеков распорядился считать отпуск Арсеньева, проведённый за исследованиями, командировкой, и приказал выдать суточные деньги.

Привал военной охотничьей команды во время рекогносцировки, 1904—1905 гг.

Свой первый печатный печатный труд «Отчёт о деятельности Владивостокского общества любителей охоты за 5-летие с 1901 по 1905 г. включительно», изданный во Владивостоке в 1906 году, Арсеньев посвятил освещению важных вопросов местного охотоведения.

В 1904 году, вскоре после начала Русско-Японской войны и обстрела Владивостока японской эскадрой, крепость готовилась к осаде. Началась эвакуация населения и учреждений вглубь страны. Офицерам крепости Владивосток было приказано отправить своих жён и детей из Владивостока. Жена Арсеньева Анна Константиновна вместе с детьми — четырёхлетним Волей и двухлетним Олегом, родившимся 25 июля (7 августа) 1902 года, уехала к родителям в Петербург. По дороге Олег простудился и заболел менингитом, и умер в Петербурге в ноябре 1904 года.

Сам же Владимир Арсеньев во время Русско-Японской войны занимался рекогносцировками местности в районе между реками Суйфун и Майхе. Несмотря на то, что в своих публикациях исследователи разных лет приписывали Арсеньеву участие в вылазках в Китай и Корею, и даже якобы отражение японского десанта в районе бухты Святой Ольги, это никак не подтверждается документами. Тем не менее, за Арсеньевым числились некоторые воинские заслуги: по состоянию на май 1906 года Арсеньев уже имел орден Святой Анны 3-й степени. 9 (22) марта 1905 года Арсеньев получил звание штабс-капитана, а в июне, в качестве командира батальона, был назначен начальником «летучего отряда», включавшего в себя все четыре конно-охотничьи команды Владивостокской крепости.

Сихотэ-Алиньские экспедиции

Проигранная в 1905 году Русско-Японская война доказала недопустимость недостаточных знаний о военно-географических особенностях Уссурийского края. С учётом уроков войны начиналась работа над укреплением обороны границ, в том числе морских: необходимо было определить опасные места, пригодные для высадки с моря десанта. Кроме того, имелась необходимость оценки масштаба деятельности японских шпионов, сбора статистических данных о местном коренном населении, и прочие аспекты. В связи с этим Приамурский генерал-губернатор Павел Фёдорович Унтербергер приказал организовать экспедицию на неисследованный прежде хребет Сихотэ-Алинь с целью сбора военно-географических и военно-статистических данных на случай войны с Японией, а также колонизационно-экономических и, попутно, естественно-исторических данных.

Экспедиция 1906 года

Основная статья: Экспедиция Арсеньева 1906 года

См. также: По Уссурийскому краю

Карта маршрута экспедиции 1906 года. 1 — станция Шмаковка, 2 — Кокшаровка, 3 — залив Святой Ольги, 4 — бухта Терней, 5 — Сидатун, 6 — Картун, 7 — станция Иман

Начальником готовящейся экспедиции был назначен штабс-капитан 29-го Восточно-Сибирского стрелкового полка Владимир Арсеньев, которого с этой целью 22 декабря 1905 года (4 января 1906 года) перевели из Владивостока в Хабаровск, в штаб Приамурского военного округа. Помощниками Арсеньева были подпоручик Г. Г. Гранатман и инженерный подпрапорщик А. И. Мерзляков. В экспедиции участвовали не меньше 20 человек, среди которых было четверо уссурийских казаков и 12 стрелков 6-го и 8-го Восточно-Сибирских стрелковых полков. В состав экспедиции также входил Н. А. Пальчевский качестве ботаника и начальник штаба Приамурского военного округа генерал-лейтенант П. К. Рутковский, выразивший желание добраться вместе с экспедицией до бухты Святой Ольги, чтобы наглядно объяснить требуемые задачи и определить возможные маршруты переброски войск к посту Святой Ольги.

Дерсу Узала. Фотография Владимира Арсеньева, 1906 год

Экспедиция, длившаяся ровно полгода, стартовала 15 (28) мая 1906 года, когда из Хабаровска в Шмаковку по Уссурийской железной дороге отправилась часть отряда с вьючными лошадьми. На следующий день тем же путём выехали и остальные участники экспедиции. 20 мая (2 июня) отряд выдвинулся из Шмаковки вверх по течению реки Уссури. К концу пятого дня они достигли Кокшаровки, и дальше пошли вверх по течению реки Фудзин. Вечером 20 июня (3 июля) экспедиция достигла хребта Сихотэ-Алинь, и на следующий день начала свой подъём на хребет. Перевал, через который проходила экспедиция, был назван Арсеньевым в честь К. И. Максимовича — ботаника, проводившего исследования в тех местах в 1859 году. 30 июня (13 июля) отряд Арсеньева достиг залива Святой Ольги. Там генерал-лейтенант П. К. Рутковский оставил отряд, и его забрал во Владивосток специально присланный за ним миноносец «Бесшумный». В Ольге экспедиции пришлось задержаться почти на месяц, ожидая миноносца «Статный», который должен был привезти необходимое снаряжение. За это время Арсеньев сделал несколько коротких «экскурсий» с целью разведки и оценки местности, выполняя задание генерал-губернатора. Все добытые сведения Арсеньев вносил в свой путевой дневник: сведения о дорогах, их проходимость для различных видов вооружения, состояние дорог в сухую погоду и в дождь и тому подобное. Помимо этого, он занимался топографической съемкой местности, измерял ширину рек, быстроту течения и делал прочие гидрографические измерения, вёл дневник метеорологических наблюдений.

Владимир Арсеньев и Дерсу Узала после маршрута по реке Кулумбе в экспедиции 1906 года

Коренное население Уссурийского края — орочи, удэгейцы, гольды (нанайцы) и тазы в этнографическом отношении вызвали у Арсеньева большой интерес, и он решил заняться их изучением. С этнографией Арсеньев был знаком тогда лишь на любительском уровне, и поэтому всему приходилось учиться прямо на ходу.

Вечером 3 (16) августа 1906 года в верхнем течении реки Тадуши у перевала Ли-Фудзин произошла во многом судьбоносная для Арсеньева встреча с гольдом Дерсу Узала — будущим другом и героем его книг. На следующий день по просьбе Арсеньева он стал проводником экспедиции. Вопреки широко распространённому из-за книг самого Арсеньева заблуждению, встреча с Дерсу Узала произошла не в 1902, а именно в 1906 году. Затем экспедиция двинулась к бухте Терней, попутно исследуя все крупные реки. 10 (23) октября часть отряда вышла из Тернея к Сихотэ-Алиню. Пересекая хребет, отряду пришлось два дня пережидать снежную бурю. Через 16 дней пути по безлюдной местности отряд достиг селения Сидатун, где местные жители-орочи помогли им продовольствием и одеждой, а затем везли отряд на лодках по Иману, пока те не были раздавлены льдами. Оставшуюся часть пути до станции Иман отряд прошёл пешком. На станции Арсеньев расстался с Дерсу Узала, договорившись встретиться с ним в следующем году. 17 (30) ноября Арсеньев с отрядом на поезде прибыл в Хабаровск.

Результатом первой крупной экспедиции Арсеньева, в ходе которой Сихотэ-Алинь был пересечён восемь раз, стало большое количество собранных коллекций: тушек птиц, насекомых, рыб, земноводных, а также растений, горных пород и этнографических материалов. Многие сборы Арсеньев впоследствии отправил в разные музеи страны. Кроме того, по всему маршруту велись метеорологические наблюдения, топографические съемки местности, составлялись карты и планы. Арсеньеву удалось собрать множество этнографических сведений о коренных народах Уссурийского края. Все собранные экспедицией сведения легли в основу доклада, который Арсеньев с большим успехом прочитал 7 (20) апреля 1907 года в Приамурском отделе ИРГО.

Экспедиция 1907 года

Основная статья: Экспедиция Арсеньева 1907 года

См. также: Дерсу Узала (повесть)

Карта маршрута экспедиции 1907 года. 1 — залив Рында, 2 — бухта Терней, 3 — бухта Амгу, 4 — мыс Олимпиады, 5 — станция Бикин

Покровитель В. К. Арсеньева Приамурский генерал-губернатор П. Ф. Унтербергер

Получивший крайнее удовлетворение отличными результатами экспедиции 1906 года генерал-губернатор П. Ф. Унтербергер представил штабс-капитана Арсеньева к награждению вне очереди орденом Святого Владимира 4-й степени, хотя, согласно существовавшему порядку вручения, кавалером этого ордена четвёртой степени могли стать лица не ниже чина подполковника (чина 7 класса табели о рангах). Из-за этого чиновники в столице сочли эту награду чрезмерной, и для награждения была выбрана более низкая по старшинству награда: высочайшим приказом от 17 (30) марта 1907 года Арсеньева наградили орденом Святого Станислава 2-й степени с формулировкой за «отлично-усердную службу», что уже давало право на награждение орденом Святого Владимира 4-й степени. Благодаря этому осенью того же года, во время нахождения Арсеньева в своей новой экспедиции, высочайшим приказом от 14 (27) октября 1907 года он был награждён орденом Святого Владимира 4-й степени, что для штабс-капитана (чин 9 класса) само по себе было редким явлением и признанием выдающихся заслуг.

По возвращению к своим обычным служебным обязанностям, в марте того же года штабс-капитан Арсеньев во главе охотничьей команды 23-го Восточно-Сибирского стрелкового полка был командирован для проведения рекогносцировочных работ на склонах хребта Хехцир.

В 1907 году было решено продолжить работы экспедиции 1906 года. Был разработан и утверждён план новой экспедиции на хребет Сихотэ-Алинь. Согласно ему, предстояло обследовать горную область хребта Сихотэ-Алинь между 45°—47° северной широты, бассейны рек, впадающих в том районе в море, верхнее течение рек, составляющих систему реки Иман, а также весь бассейн реки Бикин. Вместе с Арсеньевым в экспедицию отправился его прежний помощник инженерный подпрапорщик А. И. Мерзляков, в качестве флориста — швейцарец Н. А. Десулави, студент-палеонтолог Киевского университета П. П. Бордаков, те же, что и в прошлом году нижние чины, проводник Дерсу Узала, а также два ороча-переводчика. Участники экспедиции выехали из Хабаровска во Владивосток 13 (26) июня. Оттуда отряду предстояло морем направиться в бухту Джигит (в северной части залива Рында).

Владимир Арсеньев, Дерсу Узала, неопознанный солдат и Чжан-Бао (слева направо) в походе по бассейну реки Такема, 1907 год

Во Владивостоке экспедиция оказалась на грани срыва: постоянного морского сообщения по побережью Японского моря ещё не существовало, а курсировавший вдоль побережья пароход «Эльдорадо» отплыл за два дня до прибытия Арсеньева. Дата следующего рейса была неизвестна, и поэтому всему отряду потребовалось снимать жильё, что повлекло за собой лишние расходы. Благодаря содействию командира военного порта барона В. Н. Ферзена на помощь Арсеньеву вновь пришли командиры миноносцев «Грозный» и «Бесшумный» П. Г. Тигерстедт и С. З. Балк. Вечером 30 июня 1907 года миноносцы доставили экспедицию в бухту Джигит. Утром следующего дня экспедиция сошла на берег.

На протяжении двух недель отряд ждал парохода «Эльдорадо», на котором должны были привезти вьючных мулов. 10 июля экспедиция отправилась в путь, вверх по течению реки Иодзыхе. К 21 июля были обследованы русла рек Дангау, Синанча, Тасиндза и Дунгоу. В конце июля отряд покинули Н. А. Десулави и П. П. Бордаков. В бухте Терней к экспедиции присоединился командир отряда охотников за хунхузами, китаец Чжан-Бао, с которым Арсеньев познакомился в прошлогодней экспедиции. Он обладал огромным авторитетом среди китайского и туземного населения Уссурийского края, а также был хорошим знатоком местности, что несомненно могло принести пользу для экспедиции.

Экспедиция завершилась 5 января 1908 года возвращением в Хабаровск. За время экспедиции был исследован север Уссурийского края от бухты Джигит до побережья Татарского пролива; верхние течения рек системы Имана, бассейн реки Бикин и морское побережье. Сихотэ-Алинь был пройден 4 раза. Вместе со всеми в Хабаровск приехал Дерсу Узала, которого Арсеньев поселил в своём доме. Весной Дерсу, проживший всю жизнь в тайге, не смог вынести рутины городской жизни, и с согласия Арсеньева ушёл в лес. Через две недели, 13 марта 1908 года, он был убит неподалёку от станции Корфовская.

Карта Арсеньева с маршрутами его экспедиций 1906—1907 гг.

• 
  Карта Владимира Клавдиевича Арсеньева с маршрутами его экспедиций 1906—1907 гг. Размер карты 4×4 метра. В настоящее время хранится в фондах Российской академии наук

«Юбилейная» экспедиция 1908—1910 годов

Основная статья: Экспедиция Арсеньева 1908—1910 годов

Организация следующей, более масштабной экспедиции, началась весной 1908 года по поручению генерал-губернатора П. Ф. Унтербергера и при поддержке ИРГО. Имея прежние цели — естественно-научную и историческую, экспедиция должна была обследовать практически неизведанную прежде северную часть Уссурийского края и хребта Сихотэ-Алинь от реки Анюй до Императорской гавани. Существовавшие в начале XX века карты этого района были очень неточными, поскольку топографические съёмки местности никогда там не проводились. Так, 40-вёрстная карта 1889 года представляла собой фактически только схему речной сети и, как впоследствии выяснилось в ходе экспедиции, довольно неточную. В экспедиции, помимо начальника, штабс-капитана Владимира Арсеньева, принимали участие семь стрелков и двое уссурийских казаков, штабс-капитан Т. А. Николаев в качестве помощника Арсеньева, флорист Н. А. Десулави, охотник-любитель И. А. Дзюль, геолог С. Ф. Гусев, а также китаец Чжан-Бао и гольд-переводчик Тимофей Косяков, примкнувшие к отряду уже в ходе экспедиции. На различных этапах пути к отряду присоединялись проводники из числа туземцев.

Спуск по осыпи. Фотография В. К. Арсеньева

Изначально отряд разделился на две партии. В состав первой входили семь стрелков под командованием штабс-капитана Т. А. Николаева в начале июня 1908 года отправилась морем из Владивостока в Императорскую Гавань для организации трёх продовольственных складов для экспедиции, затем они должны были идти навстречу основному отряду В. К. Арсеньева. Кроме начальника экспедиции в состав этого отряда входил С. Ф. Гусев, Н. А. Десулави, И. А. Дзюль и два уссурийских казака. 24 июня (7 июля) 1908 года они отплыли на пароходе из Хабаровска, и на следующее утро сошли на берег Амура в селе Троицком. Оттуда на лодках вместе с нанайцами отряд отправился вверх по реке Анюй, и далее к хребту Сихотэ-Алинь, чтобы перевалить через него и достигнуть Императорской Гавани. Почти через месяц путешественники достигли реки Бира, где Арсеньев отпустил орочей с лодками, и дальше экспедиция продолжила свой путь на хребет Сихотэ-Алинь пешком.

Переход через хребет был сопряжен с большими трудностями. Начиная с 4 (17) августа у экспедиции стало заканчиваться продовольствие, из-за чего было приказано экономить продукты и соль. Ситуация усугублялась тем, что путешественники находились, по выражению самого Арсеньева, в «лесной пустыне» — совершенной глухой безлюдной местности. За многие километры вокруг не было даже ни одного стойбища туземцев, где отряд смог бы рассчитывать на помощь продовольствием и снаряжением. После спуска с хребта и нескольких дней пути было решено изготовить лодки и дальше сплавляться на них. Однако сделанные наспех лодки плохо держались на воде: одна из лодок сразу же после отплытия перевернулась, из-за чего течением унесло две палатки, промокли многие вещи, в том числе ружья и остатки продовольствия. Через несколько дней, после очередного крушения, из-за которого утонули многие вещи, было решено бросить обе лодки и часть снаряжения, взяв только самое ценное. Началась жёсткая голодовка. Позднее Арсеньев писал:

«Предвидеть это крушение никак было нельзя. С этого времени начинается ужасная голодовка, которая длилась 21 сутки. Пробираясь через горы, тайгой через заросли, люди ели всё, что попадалось под руки: зелёные ягоды, листья Petasites, ели не то мох, не то грибы из семейства Calvaria, от которых тошнило. По дороге собака нашла гнилую рыбу, она издавала сильный запах, люди бросились отнимать у неё эту добычу. Наконец, маленький отряд дотащился до слияния двух рек: Хуту и Буту. Здесь нижние чины окончательно обессилели и свалились с ног. Надо было видеть, какой они имели истощённый вид. Все были сумасшедшие, все были душевнобольные; все ссорились между собой из-за всякого пустяка, придирались друг к другу из-за всякой мелочи, все стали суеверны, начали верить всякому сну, каждой примете. Слабые духом начали говорить о самоубийстве».

Рисунок В. К. Арсеньева из путевого дневника 1908 года

Из-за голодовки пришлось застрелить обессилившую собаку Арсеньева Альпу, которая сопровождала его во всех походах и экспедициях на протяжении восьми лет, и накормить её мясом других собак и людей. Вопреки ожиданиям, не было видно ни встречного отряда штабс-капитана Николаева, ни оставленных им складов с продовольствием. Переводчик-нанаец и Чжан-Бао сильно заболели и едва могли идти. Утром 22 августа (4 сентября) Чжан-Бао, из-за болезни не спавший всю ночь, на рассвете встал и пошёл вперёд один. В течение дня основной отряд, мучимый жарой и гнусом, так и не смог его догнать. К вечеру того же дня Чжан-Бао на бивак не вернулся. По совершенно невероятному стечению обстоятельств он не погиб, и через два дня после своего ухода неожиданно встретил встречный отряд штабс-капитана Николаева. Узнав о ситуации, Николаев тут же отправился на помощь отряду Арсеньева, и уже утром 25 августа (7 сентября) добрался до его бивака и спас погибавших от голода людей.

27 августа (9 сентября) экспедиция вышла к морю, а в середине сентября добралась до Императорской гавани. После двух недель отдыха участники экспедиции оправились после 21-дневной голодовки, и 14 (27) сентября покинули Императорскую гавань, отправившись на юг. В устье Самарги, куда экспедиция добралась 28 октября (10 ноября), пришлось целый месяц ждать штабс-капитана Николаева, который должен был доставить новое снаряжение. Дальнейший путь по зимней тайге экспедиция проделала на нартах, в которые было запряжено несколько собак. Встретив новый 1909 год в устье реки Буй, отряд перевалил через Сихотэ-Алинь и, без происшествий пройдя сквозь тайгу, вышел к Амуру. Экспедиция разбила лагерь в 128 километрах от Хабаровска. Арсеньев отправился в город, чтобы доложить о результатах экспедиции.

Диплом Действительного члена Императорского Русского Географического Общества, выданный В. К. Арсеньеву. Подписан председателем ИРГО Великим князем Николаем Михайловичем и заместителем председателя ИРГО П. П. Семёновым-Тян-Шанским

Доклад, сделанный Арсеньевым в зале Общественного собрания, был встречен стоячей овацией. Публика была восхищена мужеством оказавшихся на краю гибели путешественников. 28 января (10 февраля) 1909 года Арсеньева избрали действительным членом Императорского Русского Географического Общества. Рекомендации ему дали секретарь ИРГО А. А. Достоевский и действительный член этого общества ротмистр А. Н. Гудзенко. В Хабаровске Арсеньев сдал в Переселенческое управление предварительный колонизационный отчёт экспедиции. После недолгого отдыха дома он вернулся к своему отряду, стоявшему лагерем у озера Синда, и 16 февраля (1 марта) 1909 года экспедиция продолжила работу. Спустившись вниз по течению Амура к устью реки Анюй, отряд пошёл по рекам Пихца и Тормасуни. Достигнув хребта Сихотэ-Алинь, экспедиция перебралась через него и вышла к реке Икбу, и затем к реке Коппи.

28 марта (10 апреля) отряд Арсеньева вышел к Татарскому проливу, и на лодках отправился к мысу Кекурному. Проведя исследования в прибрежном районе, отряд пешком добрался до маяка Святого Николая в Императорской Гавани, чтобы провести там необходимые работы. Закончив, экспедиция повернула обратно на север, и дошла до бухты Аука, а затем, пройдя мыс Сюркум и бухту Молосова, 15 (28) июня достигла залива Де-Кастри, где экспедиционный отряд расположился на недельный отдых. Отсюда экспедиция двинулась в сторону села Мариинско-Успенского на озере Кизи. Следующая часть маршрута снова была пройдена на лодках: 13 (26) июля отряд вернулся к хребту Сихотэ-Алинь, который перевалила по рекам Ясемаль и Чичемаль, а затем вышла на реку Тумнин, по которой 27 июля (9 августа) 1909 года добралась до Императорской гавани. В период с августа по октябрь 1909 года Арсеньев обследовал бассейны рек Хади, Тутто, Ма, Уй и Чжуанка, впадающих в Татарский пролив в районе Императорской гавани.

Владимир Арсеньев во время зимней экспедиции

3 (16) октября Арсеньев, в отряде которого на тот момент оставались лишь двое сибирских стрелков — Илья Рожков и Павел Ноздрин, приступил к длительному маршруту по рекам Тумнин, Акур и Хунгари из бухты Датта к Амуру. Совершив 76-дневный лыжный переход через Сихотэ-Алинь, 11 (24) января 1910 года путешественники вышли к селу Вознесенскому на Амуре. Экспедиция, длившаяся 19 месяцев, завершилась 21 января (3 февраля) возвращением в Хабаровск. В тот же день на собрании Приамурского отдела ИРГО экспедиции Арсеньева было присвоено название «Юбилейная» — в честь 50-летия присоединения Приамурья к Российской Империи по результатам подписания Айгунского договора графом Муравьёвым-Амурским.

Результатом экспедиции стали обширные этнографические, ботанические и другие коллекции, более ста листов маршрутной съемки, многочисленные фотографии, восемь экспедиционных тетрадей, в числе которых три путевых дневника, три дневника метеорологических наблюдений и два журнала астрономического определения пунктов, множество рисунков и абрисов съёмок местности, различных собранных сведений о реках, флоре и фауне, а также словарные материалы по орочскому и удэгейскому языкам, и много другого. Все сделанные маршрутные съёмки были сданы в штаб Приамурского военного округа. В ходе экспедиции были проведены раскопки нескольких старинных укреплений, найдены две стоянки каменного века. Хребет Сихотэ-Алинь был пересечён семь раз.

По просьбе редактора хабаровской газеты «Приамурье» А. П. Синицкого Арсеньев по мере возможности прямо из экспедиции посылал в редакцию письма с путевыми заметками. Свой первый «Отрывок из путевого дневника» он отправил вместе с возвращавшимися из тайги проводниками-орочами 21 июля (3 августа) 1908 года. За время экспедиции Арсеньев отправил более 70 писем, из которых дошла до Хабаровска и появилась в печати только половина. Эти письма, в 1908—1912 годах публиковавшиеся в газете под общим заголовком «Из путевого дневника», позже легли в основу повести Арсеньева «В горах Сихотэ-Алиня». Кроме того, спустя почти полвека, уже после смерти В. К. Арсеньева, исследователь его биографии, этнограф, фольклорист и его личный знакомый М. К. Азадовский, не без оснований считавший эти заметки первым научно-популярным трудом Арсеньева, собрал их вместе, снабдил обширными комментариями и издал отдельной книгой, дав ей название «Жизнь и приключения в тайге».

Поездка в Санкт-Петербург и новое назначение

Сразу же по возвращению из 19-месячной экспедиции Арсеньев энергично взялся за обработку экспедиционных материалов, составление отчётов и разбор коллекций. К осени он не только закончил отчёты, но и на основе собранных в экспедициях 1900—1910 годов материалов написал несколько обширных докладов: «Китайцы в Уссурийском крае», «Орочи-удэхе» и «Древнейшая история Уссурийского края». В июле 1910 года Владимир Клавдиевич Арсеньев стал директором Хабаровского краеведческого музея имени Н. И. Гродекова Приамурского Отделения ИРГО, и занимал этот пост по май 1919 года, а затем снова — с 1 октября 1924 по 15 декабря 1925 года.

Летом 1910 года, в ходе своей поездки по Амуру и Сахалину, Хабаровск посетил известный учёный-этнограф Лев Яковлевич Штернберг. Для Арсеньева знакомство с ним стало прекрасной возможностью устранить свои пробелы в знаниях по этнографии, чем он с радостью воспользовался. В августе Арсеньев совершил со Штернбергом небольшое плавание из Николаевска до поста Александровского на Сахалине.

Хабаровский краевой музей им. Н. И. Гродекова. Современное фото

В октябре 1910 года В. К. Арсеньев был в служебной командировке. В качестве помощника начальника эшелона он сопровождал в Сызрань уволившихся в запас солдат. С собой Арсеньев вёз ящики с экспонатами из своих экспедиций. По завершении своих служебных дел, он отправил свои коллекции в Санкт-Петербург, и следом поехал сам.

Владимир Арсеньев — директор Гродековского музея Приамурского отдела ИРГО в костюме гольда у экспонатов музея

В Санкт-Петербурге Арсеньев пробыл с 1 (14) ноября 1910 по апрель 1911 года, неоднократно выступал c докладами о своих путешествиях и исследованиях. 5 (18) января 1911 В. К. Арсеньев впервые присутствовал на заседании отделения этнографии ИРГО, а 25 февраля (10 марта) там же, в присутствии известных учёных и путешественников П. К. Козлова, П. Н. Луппова, М. М. Пришвина, вышедшего в отставку П. Ф. Унтербергера и других, он выступил в с докладом «Китайцы в Уссурийском крае», а в марте там же — с докладом «Орочи-удэхе». Через год за эти доклады В. К. Арсеньев был награждён малой серебряной медалью ИРГО. В Офицерском собрании на Литейном проспекте Арсеньев выступил перед членами Русского военно-исторического общества с докладом «Древнейшая история Уссурийского края по легендам китайцев и на основании археологических находок 1903—1907 гг.».

За свои этнографические коллекции, принесённые в дар Русскому музею, Арсеньева наградили серебряной медалью этого музея. В некоторой мере благодаря ходатайству управляющего Русским музеем Великого Князя Георгия Михайловича перед царём, научными заслугами Арсеньева заинтересовались не только в столичных научных кругах, но и при дворе. Стараниями покровителей штабс-капитан Арсеньев был представлен императору Николаю II. На Общероссийской этнографической выставке в Русском музее Арсеньев был удостоен чести лично представить царю свои этнографические коллекции. Интересные подробности о посещении выставки императором Николаем II со слов Арсеньева приводит литератор М. К. Азадовский:

«Арсеньеву было приказано убрать с выставки все черепа, кости, и все предметы, связанные с культом погребения, так как Николай II терпеть не мог всяких упоминаний о смерти. Арсеньева предупреждали, что царь большой знаток и любитель археологии… На этом основании Арсеньев ждал от царя ряда специальных вопросов, однако все вопросы Николая и замечания были на редкость пусты и банальны: вроде вопросов о времени, трудностях и т.д. Чувствовалось, — вспоминал Арсеньев, — что ему нечего спрашивать, и он задавал вопросы лишь из светской любезности».

Помимо знакомства с ведущими столичными учеными-географами и этнографами, Арсеньев столкнулся с интригами и завистью к своим успехам. «Интриг между учёными в Петербурге — хоть отбавляй! В этом отношении у нас в провинции лучше. Я всегда идеализировал — мне казалось, что между учёными должна быть полная солидарность и внимание к обоюдным интересам, — а увидел я другое… Нехороший осадок оставил у меня Питер — карьеризм поглотил человека! Этот Вавилон закрутил было и меня, да, слава богу, я вовремя очнулся и убежал к себе в Приамурье», — писал позднее Арсеньев в одном из своих писем.

Маньчжурский ясень, посаженный в 1911 году Владимиром Арсеньевым и его братом Александром в честь приезда последнего. Памятник живой природы. Хабаровск, перекрёсток ул. Муравьёва-Амурского с ул. Шеронова

Возвращению в Хабаровск поспособствовала срочная телеграмма от нового генерал-губернатора Приамурской области Николая Львовича Гондатти, занявшего пост ушедшего в отставку в конце 1910 года П. Ф. Унтербергера. Срочный вызов домой не помешал Арсеньеву заехать на обратном пути в Москву, чтобы повидаться с переехавшими туда родителями. В Москве Арсеньев также выступил со своими докладами и познакомился с некоторыми известными учёными и исследователями, в числе которых были Д. Н. Анучин и Б. М. Житков. Возвращаясь в Хабаровск, Арсеньев забрал с собой младшего брата Александра, недавно окончившего Межевой институт в Москве.

Причиной срочного вызова Арсеньева в Хабаровск было то, что новый генерал-губернатор Н. Л. Гондатти принялся формировать свою администрацию, среди сотрудников которой он хотел видеть и штабс-капитана Арсеньева. 26 марта (8 апреля) 1911 года В. К. Арсеньев, в виде редкого для того времени исключения, был переведён на гражданскую службу с сохранением военного чинопроизводства и довольствия, а 28 апреля (11 мая) 1911 года он был назначен старшим производителем работ Уссурийской межевой партии, находящейся в ведомстве Переселенческого управления Главного управления землеустройства и земледелия, и формально расстался с воинской службой, которой посвятил 20 лет жизни.

Сам Арсеньев планировал по возвращению из Санкт-Петербурга совершить в 1911 году ещё две небольшие экспедиции по Уссурийскому краю для уточнения и пополнения своих экспедиционных записей, затем посвятить два года систематизации и обработке всех собранных материалов, а после — организовать самостоятельную экспедицию к Берингову проливу или к Северному Ледовитому океану. На случай, если этим планам было бы не суждено сбыться, Арсеньев рассчитывал объединиться с П. К. Козловым или со Свеном Гедином, и совершить путешествие в Центральную Азию. Поэтому в своём переводе в Переселенческое управление Арсеньев видел хорошую возможность для организации небольших экспедиции по Уссурийскому краю для пополнения своих исследовательских материалов. Однако, как раз вследствие перевода на новую работу, этим планам было не суждено сбыться в том виде, в котором желал бы Арсеньев.

Секретные экспедиции 1911—1913 годов

Основная статья: Секретные экспедиции Арсеньева (1911—1913)

См. также: Хунхузы, Манзы, Китайцы в Сибири и на Дальнем Востоке, Китайцы в России и Жёлтая опасность

Несмотря на то, что экспедиции 1911—1913 годов с подачи самого Арсеньева до сих пор широко считаются научно-исследовательскими, они были посвящены борьбе с хунхузами и браконьерами, и носили секретный характер. Их секретность объясняется тем, что у хунхузов было множество осведомителей, нередко связанных, в том числе, и с местными властями. Многие годы хунхузы буквально терроризировали население Уссурийского края: промышляя грабежами, разбоем и убийствами, они не щадили ни русских, ни туземцев, ни даже китайцев. К 1911 году эта проблема встала настолько остро, что недавно назначенный на должность Приамурского генерал-губернатора Н. Л. Гондатти энергично взялся за её решение, поручив разработку плана борьбы с хунхузами хорошо зарекомендовавшему себя штабс-капитану В. К. Арсеньеву.

Экспедиция 1911 года

Приамурский генерал-губернатор Н. Л. Гондатти

6 (19) июня 1911 года Арсеньев направил на рассмотрение Гондатти доклад с разработанным им планом борьбы с хунхузами и лесными браконьерами. Согласно докладу, предусматривался арест хунхузов и конфискацию их оружия, сжигание бесхозных фанз как их потенциальных притонов, уничтожение любого найденного браконьерского снаряжения и изъятие с составлением актов добытого меха, пантов и женьшеня, поиск и выселение на родину китайцев, не имеющих разрешения на жительство и прочее. Арестованных китайцев предполагалось отправлять в определённые места на побережье, где их должен был забирать специально заходивший туда пароход для отправки на родину. Всё найденное оружие и таёжные сокровища конфисковывались строго под запись, опечатывались и также отправлялись во Владивосток.

После утверждения сметы, 20 июня (3 июля) 1911 года экспедиция в составе штабс-капитана Арсеньева, переводчика Канцелярии генерал-губернатора А. А. Шильникова, троих студентов-помощников, а также ботаника Н. А. Десулави, выехала на поезде из Хабаровска во Владивосток. Оттуда Арсеньев отправил на северное побережье Приморской области студента Бутлерова с припасами и Н. А. Десулави для сбора ботанических коллекций, а сам 5 (18) июля отправился в залив Святой Ольги. По прибытию туда к отряду присоединился пристав Заольгинского стана К. И. Михайлов и 13 нижних чинов полицейской и лесной стражи, а также проводник — удэгеец Сале. Всего в экспедиции участвовало не менее 20 человек.

Рукописная карта В. К. Арсеньева с изображением сожжённых китайских фанз в районе между бухтами Пластун и Терней. Приложение к донесению генерал-губернатору от 18 октября 1911 года

Собравшись вместе, отряд отряд отправился к мысу Гиляк, где Бутлеров и Десулави ожидали прибытия экспедиции. 14 (27) июля отряд Арсеньева высадился на берег и приступил к поискам хунхузов. К началу августа были обследованы реки Нахтоху (Кабанья), Холонку (Светлая), Сунерх, Каньчжу, Кумуху (Кузнецовка), Тахобе (Соболевка) и Кусун (Максимовка) на территории современного Тернейского района Приморского края. На реке Кусун Арсеньеву пришлось на протяжении четырёх дней преследовать убегавших в горы хунхузов. Благодаря помощи удэгейцев, напавших на след, хунхузы были пойманы. За это время было задержано 25 китайцев и 13 корейцев без документов, уничтожено около 3000 браконьерских снастей и ловушек, конфисковано большое количество оружия.

Несмотря на секретный характер экспедиции, сохранять секретность маршрутов было очень непросто: поскольку всех задержанных в тайге бандитов и браконьеров надлежало отправлять в назначенные пункты на берегу моря, где их должны были подбирать проходившие мимо рейсовые суда, Арсеньев должен заранее договариваться с капитанами судов о расположении этих пунктов. При этом значительную часть матросов на судах составляли китайцы, которые, зная о местах будущих остановок для принятия на борт задержанных, могли заблаговременно предупреждать своих соплеменников-браконьеров о районах предстоящих поисков. Узнав о намерениях отряда Арсеньева провести зачистку в том или ином районе, браконьеры спешно уходили в горы, и Арсеньеву неоднократно приходилось их преследовать.

К 23 августа (5 сентября) отряд достиг реки Великая Кема и двинулся вверх по реке, преследуя убегавших в горы китайцев. В среднем течении реки Арсеньев свернул на один из притоков — Такунчи, перевалил через хребет Сихотэ-Алинь, и вышел на реку Арму, район которой был чрезвычайно богат на соболя. О масштабах браконьерского промысла на Сихотэ-Алине ярко свидетельствует то, что за 17 дней, которые Арсеньев вместе со своим отрядом пробыл на реках Арму и Такунчи, ими были сожжены 26 бесхозных зверовых фанз, уничтожено 4824 соболиные ловушки, 6552 снасти для ловли пушного зверя, 489 снастей для ловли кабарги и множество заготовок для новых ловушек. К этому моменту отряд прошел вглубь материка более 160 километров.

Участники секретной экспедиции у зверовой фанзы в тайге. В. К. Арсеньев — крайний слева (сидит)

В начале сентября Арсеньев вернулся к морю, и затем спустился вниз по побережью к бухте Терней. В октябре он обследовал реку Сахомбе, где было сожжено 14 зверовых фанз, задержано 23 китайца и один кореец, а также реки Тетюхе и Синанца, и затем вышел к заливу Рында, где 1 (14) ноября экспедиция окончила свою работу и отправилась морем во Владивосток. В 20-х числах ноября 1911 года Арсеньев вернулся в Хабаровск.

Обложка первого издания «Краткого военно-географического и военно-статистического очерка Уссурийского края 1901-1911 гг.»

В результате экспедиции, длившейся три с половиной месяца (15 [28] июля—1 [14] ноября 1911 года), было задержано и доставлено во Владивосток для отправки на родину 136 незаконно проживающих браконьеров, сожжено 58 зверовых фанз и уничтожено огромное количество ловушек на дикого зверя. Хотя экспедиция имела совершенно ненаучные цели и задачи, в ходе неё Арсеньев при любой удобной возможности проводил научные исследования, вёл наблюдения и делал сборы. Не упуская случая, Арсеньев делал раскопки, составлял описание сохранившихся городищ, древних дорог, валов, колодцев и рвов. Все археологические памятники древности подробно описывались, наносились на карту и фотографировались. Кроме того, Арсеньевым было обнаружено и раскопано несколько стоянок человека каменного века. Несмотря на то, что значительная часть маршрутов уже была пройдена в 1906—1908 годах, их повторение дало возможность провести повторные наблюдения за природой и населением, дополнить и уточнить исследования предыдущих лет. Флористом экспедиции Н. А. Десулави было собрано более 800 растений, при этом Арсеньев также собирал собственные гербарии. Ботанические исследования Арсеньева и Десулави имеют важнейшее значение, поскольку систематические исследования флоры Уссурийского края никогда не проводились севернее 45° с. ш. (района бухты Терней). Таким образом, Арсеньев и Десулави были первыми исследователями прибрежной флоры от бухты Терней до мыса Золотой.

Совместно с Н. А. Десулави Арсеньеву удалось установить точную биогеографическую границу смены маньчжурской флоры охотской: в районе исследований экспедиции эта граница проходила по реке Сунерх, в 26 километрах севернее мыса Олимпиады. В 1961 году правдивость выводов Десулави и Арсеньева была подтверждена советским биогеографом А. И. Куренцовым, который предложил назвать эту границу «Линией Арсеньева».

Ещё одной заслугой Арсеньева является проведённая им вместе с приставом Заольгинского стана К. И. Михайловым поголовная перепись аборигенного населения, живущего на морском побережье севера Уссурийского края, от бухты Терней до мыса Золотого включительно.

К моменту завершения четвёртой большой экспедиции на Сихотэ-Алинь Арсеньев располагал богатейшим научным материалом об Уссурийском крае, собранным им за 1900—1911 годы. Это позволило ему по возвращению в Хабаровск закончить написание своей первой крупной работы (324 страницы) «Краткий военно-географический и военно-статистический очерк Уссурийского края. 1900—1911 гг.». На момент своего появления очерк являлся первым энциклопедическим сборником сведений об Уссурийском крае в его современных на тот момент границах. Очерк был издан в 1912 году штабом Приамурского военного округа с приложением в виде цветных карт. Параллельно со сборником Арсеньев работал над другой обширной работой — своим первым этнографическим исследованием «Китайцы в Уссурийском крае». Результаты археологических исследований, соотнесённые с местным фольклором, легли в основу статьи «Материалы по изучению древнейшей истории Уссурийского края» (опубликована в 1912 году).

Экспедиция 1912—1913 годов

Несмотря хороший оклад и возможность попутно с основной работой вести в экспедициях самостоятельные этнографические исследования, Арсеньев был недоволен тем, что приамурский генерал-губернатор Н. Л. Гондатти пытается «пристегнуть» его к административной работе, и очень тяготился ею. По словам самого Арсеньева, высказанным им в письме путешественнику П. К. Козлову: «Административная деятельность мне не по душе. Я с удовольствием променял бы даже губернаторский пост на скромную роль географа-исследователя, хотя бы и в самом малом масштабе». Тем не менее, любую порученную ему работу Арсеньев выполнял со свойственными ему тщательностью и ответственностью. Вопреки желаниям Арсеньева, он был назначен на административную должность. 9 (22) января 1912 года Переселенческое управление откомандировало его к Н. Л. Гондатти в качестве чиновника особых поручений при особе генерал-губернатора, а ещё через две недели Арсеньев получил должность штаб-офицера при Переселенческом управлении. 13 (26) января Арсеньев представил генерал-губернатору разработанный им план ещё четырёх экспедиций для борьбы с хунхузами.

Капитан В. К. Арсеньев (слева) на биваке в экспедиции 1913 года

В феврале 1912 года по приказу Гондатти штабс-капитан Арсеньев находился в десятидневной командировке на строящейся станции Бира с целью выяснения состояния каменноугольных копей и условий быта рабочих. При этом даже в сугубо служебной по своим задачам командировке Арсеньев нашел время и для научных исследований: как и обычно, сферами его деятельности были этнография и археология. Вернувшись в Хабаровск 8 (21) марта, Арсеньев выступил в Приамурском отделе ИРГО с докладом о своей командировке. Через несколько дней в газете «Приамурские ведомости» его доклад был опубликован под общим заголовком «Река Бира, угольные копи Бирского каменноугольного товарищества и строящаяся Амурская железная дорога».

После возвращения из командировки Арсеньев спешно занялся подготовкой к очередной экспедиции по выслеживанию хунхузов и браконьеров, которая являлась продолжением работ экспедиции 1911 года. Накануне отъезда, 4 (17) апреля 1912 года, Арсеньеву было присвоено звание капитана, и уже через два дня он отправился в новую экспедицию и выехал во Владивосток. Там к нему присоединилось девять городовых, и затем все вместе выехали в село Кремово, к месту сбора участников экспедиции. Интересно, что в Арсеньев, к тому моменту шесть лет живший в Хабаровске, набирал жандармов в секретные экспедиции исключительно из Владивостока. Помимо них, в отряд Арсеньева вошлёл переводчик А. А. Шильников, младший брат В. К. Арсеньева Александр Клавдиевич Арсеньев в качестве препаратора, и другие. Приготовления к походу продолжались до 21 апреля (4 мая). За это время Арсеньев успел исследовать окрестности села Кремово и провести несколько археологических разведок.

22 апреля (5 мая) отряд выступил к реке Лефу, и вскоре достиг урочища Анучино. Оттуда экспедиция пошла по реке Даубихе, и в начале мая достигла Семёновки (ныне — город Арсеньев), в окрестностях которой отряд находился всю первую половину мая 1912 года. Следующей точкой маршрута была Чугуевка, затем отряд перевалил через Сихотэ-Алинь и достиг поста Святой Ольги. К этому моменту было задержано около 800 браконьеров, которые были отправлены из залива Святой Ольги во Владивосток. Далее Арсеньев выступил к реке Тетюхе, по пути к которой было задержано ещё до 200 браконьеров. Разделившись на две партии, которые возглавили В. К. Арсеньев и А. А. Шильников, участники экспедиции обследовали долины рек Тетюхе и Тадуши соответственно, и затем встретились у залива Святой Ольги, откуда отправили во Владивосток ещё около 250 задержанных браконьеров и хунхузов. После этого отряд вновь разделился, и до конца экспедиции две партии действовали автономно. А. А. Шильников со своей частью отряда обследовал долины рек Пхусун и Сучан, где и завершил свой маршрут в начале 1913 года. В то же время часть отряда под командованием Арсеньева начала зимний переход к станции Иман через Сихотэ-Алинь. На этом участке пути к ним присоединился проводник — удэгеец Сунцай Геонка, будущий участник экспедиции Арсеньева 1927 года.

Перевалив через хребет, 25 декабря 1912 года (7 января 1913 года) путешественники остановились на отдых, украсили рождественскую ёлку и отпраздновали Рождество. В конце января 1913 года отряд Арсеньева добрался по реке Иман до одноимённой станции Уссурийской железной дороги, и 29 января (11 февраля) 1913 года поездом вернулся в Хабаровск.

Итогом почти десятимесячной экспедиции, помимо 204 сожжённых браконьерских фанз и огромного числа задержанных браконьеров и хунхузов, стало археологическое исследование Никольск-Уссурийского, Иманского и Ольгинского уездов Приморской области. В ходе экспедиции Арсеньев вычертил планы всех попадавшихся по пути археологических памятников и доставил в Хабаровский музей около 100 ящиков с древними артефактами. Кроме того, были собраны обширные этнографические и ботанические коллекции, которые Арсеньев отправил для изучения ведущим учёным страны, а также в Русский музей.

Собранные материалы позволили Арсеньеву закончить монографию «Китайцы в Уссурийском крае. Очерк историко-этнографический» (опубликована в 1914 году). Почти сразу после своего появления монография была высоко оценена в научной среде. В 1920-х годах она была переведена на немецкий язык и в 1926 году издана в Берлине под названием «Russen und Chinessen in Ostsibirien» («Русские и китайцы в Восточной Сибири»).

Деятельность в 1913—1917 годах

Подполковник Владимир Арсеньев. Хабаровск, 1913—1915 гг.

В период с 1913 года и вплоть до самой Февральской революции 1917 года Арсеньеву не удалось совершить ни одной полноценной экспедиции, не считая нескольких кратковременных служебных поездок по краю. Причиной тому было нежелание Н. Л. Гондатти отпускать Арсеньева в новые экспедиции под предлогом необходимости завершения обработки собранного материала. При этом некоторые чиновники из окружения Гондатти обвиняли Арсеньева в медлительности. С учётом того, что в это время Арсеньев завершил сразу несколько больших трудов, которые появились в печати в 1913—1914 годах, все обвинения в медлительности принято считать необоснованными.

9 (22) апреля Арсеньев был избран членом Русского орнитологического комитета. 5 (18) мая 1913 года ему было присвоено звание подполковника. В июле Арсеньев был назначен заместителем комиссара научного отдела выставки Приамурского края, посвящённой 55-летию Хабаровска и 300-летию царствования Дома Романовых, выставочный комитет которой возглавлял Н. Л. Гондатти.

В. К. Арсеньев (слева) и Фритьоф Нансен на железнодорожном вокзале Хабаровска (фрагмент фотографии)

Осенью 1913 года проездом из Владивостока в Хабаровске побывал всемирно известный норвежский путешественник и полярный исследователь Фритьоф Нансен. 23 сентября (6 октября) в 10 часов вечера Нансен прибыл на поезде на вокзал Хабаровска, где его встречали представители городских властей и общественности, а также члены Приамурского отделения ИРГО во главе с Арсеньевым. На следующий день Нансен, в сопровождении Арсеньева, дававшего пояснения, посетил юбилейную выставку, библиотеку и музей, а 25 сентября (8 октября) они совершили экскурсию по Амуру на пароходе «Вурцель». За несколько дней, проведённых вместе, они подружились, и после отъезда Нансена из Хабаровска поддерживали переписку вплоть до смерти Нансена в 1930 году, обменивались своими научными публикациями и книгами. В 1920-х годах Нансен оказал помощь Арсеньеву в публикации его трудов в Германии на немецком языке.

Весной 1914 года Арсеньев планировал поездку к удэгейцам, однако генерал-губернатор Гондатти не дал на неё своего разрешения. Летом года Хабаровск посетил следовавший на Амур для проведения антропологических измерений польский этнограф Станислав Понятовский. Он выполнял задание американских ученых из Смитсоновского института в рамках проверки гипотезы о родственном происхождении коренных народностей Сибири и Америки. На следующий день после приезда он посетил штаб Приамурского военного округа, где вручил Арсеньеву свои рекомендательные письма от Л. Я. Штернберга и Ю. М. Шокальского. Рекомендатели, которых Понятовский навестил в Санкт-Петербурге, представляли Понятовского Арсеньеву как молодого, но подающего надежды исследователя, и просили оказать ему товарищескую помощь и содействие. При этом интересно, что и в Петербурге и во Владивостоке, где Понятовский останавливался проездом, ему единодушно рекомендовали Арсеньева как единственного человека, который может помочь ему в исследованиях.

Арсеньев с большим энтузиазмом занялся гостем: провёл ему экскурсию по Хабаровскому музею, директором которого Арсеньев являлся, продемонстрировал свои этнографические коллекции и сборы, а также путевые дневники. Кроме того, Арсеньеву удалось найти для Понятовского ороча, с которого тот снял гипсовую маску и провёл все необходимые антропологические измерения. Последующие дни Понятовский провёл в экспедициях на Амуре. Начало Первой мировой войны вынудило его прервать работы и вернуться. Вскоре после начала войны у Арсеньева также гостил венгерский профессор этнографии Балог Бенедек Баратоши. Примечательна история личного его личного знакомства с Арсеньевым. Профессор Б. Б. Баратоши вместе со своим 17-летним сыном находился в экспедиции на средства Венгерского национального музея. После посещения Сахалина, где он изучал айнов и ороков, он приехал на Амур и исследовал ульчей, где его застигла Первая мировая война. Поскольку Баратоши очень плохо говорил по-русски, его приняли за австрийского шпиона, арестовали и доставили в Хабаровск. На вопрос, кто может подтвердить его личность, он указал на В. К. Арсеньева. Последний, в свою очередь, подтвердил личность задержанного, и под его поручительство Баратоши был отпущен. Арсеньев планировал в будущем 1915 году отправиться в экспедицию вместе с Понятовским и Баратоши, однако продолжавшаяся война и непозволение со стороны Гондатти помещали её осуществлению. Благодаря стараниям Арсеньева, Баратоши получил разрешение для выезда в Японию, откуда он планировал через Америку отправиться домой. В качестве благодарности он, по просьбе Арсеньева, собрал в Японии для Хабаровского музея коллекцию айнских предметов, однако по неизвестным причинам его посылка до Хабаровска не дошла.

Владимир Арсеньев и члены этнографического кружка. Слева в нижнем ряду — М. К. Азадовский. Хабаровск, 1914 г.

Уехавший за некоторое время до Б. Б. Баратоши С. Понятовский оставил на сохранение в Хабаровском музее собранные на Амуре этнографические коллекции, рассчитывая после окончания войны вернуться и забрать их, однако продолжавшаяся война и последовавшая за ней Октябрьская революция 1917 года не позволили ему осуществить свои планы. По запросу из Америки Арсеньев отправил ящики Понятовского в консульство США во Владивостоке, откуда они были пересланы в Америку. В благодарность за помощь С. Понятовскому Арсеньев был избран пожизненно почётным членом Вашингтонского Национального географического общества. Впоследствии пересылка коллекций С. Понятовского выдавалась недоброжелателями Арсеньева за распродажу им музейных ценностей заграницу, что Арсеньеву удалось опровергнуть с большим трудом, и имело для него неприятные последствия.

После начала Первой мировой войны в Хабаровск на принудительные работы было доставлено множество военнопленных немцев и австрийцев, среди которых был немецкий скульптор Карл Туттер и профессор палеонтологии Адальберт Либус. По ходатайству Арсеньева они были переведены на работу в Хабаровский музей, где работали под его руководством на протяжении двух лет, вплоть до возвращения на родину.

В. К. Арсеньев (стоит в центре) с учениками Хабаровского реального училища во время экскурсии на хребет Хехцир

В 1914 году Арсеньев много работал над своими книгами «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала». В Хабаровске была издана монография Арсеньева Китайцы в Уссурийском крае. Очерк историко-этногра Примечательно, что в этом же году Арсеньев создал собственный этнографический кружок, в который, помимо него самого и его жены Анны Константиновны, входили некоторые близкие друзья и хабаровские краеведы. Раз в неделю члены кружка собирались, как правило, на квартире у Арсеньева, делали доклады и делились впечатлениями о прочитанных статьях и книгах по этнографии. В конце августа 1914 года Арсеньев совершил вместе с учениками Хабаровского реального училища шестидневную экскурсию на хребет Хехцир.

С сентября по декабрь 1915 года Арсеньев по заданию генерал-губернатора Н. Л. Гондатти находился в командировке по южной части Уссурийского края, занимаясь борьбой с хунхузами в районе поста Святой Ольги, села Спасского и города Никольск-Уссурийского. В декабре 1915 года в Посьетском районе Арсеньев возглавлял оборону русских селений от нападений хунхузов, трижды участвовал в перестрелках. Весной 1916 года Арсеньев, сопровождая Н. Л. Гондатти в командировке, побывал во Владивосток, в бухте Фельдгаузена, в селе Полтавка и у озера Ханка. С июня по август 1916 года Арсеньев находился в командировке в Манчжурии, посетив Харбин, Дайрен и прочие города. В Харбине Арсеньев выступил с серией докладов в Обществе русских ориенталистов и был избран его почётным членом.

В октябре 1916 года произошла окончательная размолвка Арсеньева с приамурским генерал-губернатором Н. Л. Гондатти, явившаяся следствием продолжавшегося на протяжении нескольких лет конфликта, причиной которого, во многом, было непозволение Гондатти отпустить Арсеньева в экспедиции. Из-за начавшейся Первой мировой войны многие офицеры были мобилизованы на фронт, и каждый оставшийся специалист был особенно ценен. Жена Арсеньева Анна Константиновна, впоследствии вспоминая о причинах конфликта, рассказывала: «Шла война, в 1915 году, кажется, муж хотел пойти в „ледовитый поход“ на несколько лет. „Поход навстречу смерти“, — говорила я. Гондатти не пустил Володю. „На фронте плохи дела“, „Каждый знаток на вес золота, не могу отпустить“. Арсеньев дулся на Гондатти». Кроме того, из-за начавшейся войны Хабаровский музей имени Н. И. Гродекова, директором которого работал Арсеньев, лишился финансирования, при этом появилась невозможность пополнить коллекции музея из-за непозволения провести экспедиции. В добавок ко всему, генерал-губернатор не выделял музею денег на пополнение коллекций, что сильно задевало Арсеньева.

Уволившись со службы в Переселенческом управлении 10 (23) октября 1916 года, и тем самым покинув свой пост у Н. Л. Гондатти, в январе 1917 года Арсеньев вернулся на армейскую службу в военное ведомство. В конце марта 1917 года он был зачислен в 13-й Сибирский стрелковый запасный полк, и в начале мая был мобилизован на фронт Первой мировой войны. Благодаря ходатайству Академии наук и Русского географического общества перед Временным правительством подполковника Арсеньева, успевшего доехать до места дислокации полка в Ачинске, вернули в Хабаровск, где он был вновь прикомандирован к штабу Приамурского военного округа и смог вернуться на должность директора Гродековского музея.

Комиссар по инородческим делам

После Февральской революции 1917 года делегаты первого съезда депутатов городских и уездных Советов в Хабаровске ходатайствовали перед Временным правительством об учреждении должности комиссара по инородческим делам. 29 июня (12 июля) 1917 года на общем съезде представителей всех сословий из всех частей Дальневосточного края комиссаром по инородческим делам Временного правительства был избран Владимир Арсеньев. На протяжении многих лет сочувствовавший туземцам Арсеньев с большим энтузиазмом взялся за новую работу, и через своих друзей из разных частей Дальнего Востока стал собирать сведения о жизни и нуждах коренного населения. Однако, не удовлетворяясь докладами своих помощников, Арсеньев решил лично организовать поездки с целью обследования положения аборигенного населения. На должности комиссара по инородческим делам им были предприняты поездки к устью Амура (3 [16] августа — 12 [25] августа 1917 года), на реку Тунгуска (17 [30] сентября — 4 [17] октября 1917 года) и на реки Олгон, Горин и Кур (20 ноября [3 декабря] 1917 года — 5 [18] февраля 1918 года).

Поездка на Тунгуску 1917 года

Первой поездкой В. К. Арсеньева на посту комиссара по инородческим делам было короткое путешествие к устью Амура 3 (16) августа — 12 (25) августа 1917 года. В сентябре того же года Арсеньев вместе со своим помощником Б. И. Ильенковым предпринял поездку на реку Тунгуска. Рейс парохода «Переселенец», на котором Арсеньев рассчитывал добраться до Тунгуски, был отложен, и поэтому ему со спутником пришлось пересесть на паровой катер «Сатурн», отправлявшийся в том же направлении вместе с баржей «Бира». В первый день пути они достигли села Николаевка, где катер был вынужден остановиться для пополнения запаса дров. Весь путь на катере «Сатурн» сопровождался подобными остановками. По этому поводу Арсеньев писал в своём путевом дневнике:

«Со свойственной русским халатностью наши командиры (они же кочегары и рулевые) не запаслись достаточно дровами, рассчитывая на „авось и как-нибудь“. Чтобы добраться до Николаевки, пришлось сжечь сходни, потому что дров не хватило. В заливе баржу оставили около селения, а катер пошёл дальше, к заводу, грузиться обрезками и щепками, набросанными на груды опилок. На нагрузку катера понадобилось три часа времени».

Эвенкийские фигурки из бересты, вклеенные Арсеньевым в экспедиционный дневник 1917 года

По той же причине катер остановился на следующий день у села Архангеловка. Воспользовавшись остановкой, Арсеньев совершил в окрестностях села археологическую разведку, не увенчавшуюся успехом. 19 сентября (2 октября) катер вошёл в реку Кур, на которой посетил сёла Уликэ, Новокурово и Преображенское.

Все посещённые Арсеньевым по пути русские поселения, за исключением Новокурово, вызвали у него крайне негативные эмоции своей разрухой и низкой культурой жителей. В экспедиционном дневнике Арсеньев не без досады сравнивал русские и корейские хозяйства в селе Уликэ: «Всякая корейская фанза дышит домовитостью, трудолюбием, видны забота и желание устроить жизнь получше, а у этих троглодитов написано на лице: похищничаю, уйду, а место это будь проклято — я не вспомню о нём».

20 сентября (3 октября) В. К. Арсеньев и его спутник Б. И. Ильенков сошли с катера и посетили нанайское стойбище Альды. Затем они пересели в лодку, на которой проделали оставшуюся часть пути, передвигаясь по реке от одного туземного стойбища к другому. Во время остановок в стойбищах Арсеньев беседовал с местными жителями — нанайцами и эвенками, спрашивая их о проблемах и нуждах. Утром 27 сентября (10 октября) Арсеньев с помощником тронулся в обратный путь. В начале октября путешественники вернулись в Хабаровск.

Экспедиция 1927 года

В 1917 году Арсеньев совершил экспедицию в хребты Быгин-Быгинен и Ян-де-Янге. С 1918 по 1926 год Арсеньев ездил на Камчатку (долина реки Камчатки, в 1923 году подымался на Авачинскую сопку) и в Гижигинской уезд (1922), а в 1927 году совершил большую экспедицию по маршруту Советская Гавань — Хабаровск, описанную в книге «Сквозь тайгу» (1930).

Октябрьскую революцию Арсеньев встретил словами: «Революция для всех, в том числе и для меня». Им был поднят вопрос о запрещении сдавать в аренду американским и японским промышленникам советские тихоокеанские острова. Был инициатором создания на Дальнем Востоке первых природных заповедников. Занимался восстановлением рыбных и звериных промыслов на Командорских островах.

Однако в целом Арсеньев воспринимал революцию как бунтарство, бессмысленный разгул беспощадной стихии, хотя и вынужден был умалчивать это. Провожая 1917 год, он записал в дневнике: «Первый день нового года. Прошлый год принес много несчастий родине. Что-то даст нам наступивший новый год. Скорее бы кончилась эта солдатская эпоха со всеми её жестокостями и насилиями».

Арсеньева поставили на спецучёт как царского офицера. Он обязан был раз в месяц отмечаться в комендатуре ОГПУ во Владивостоке. Его неоднократно допрашивали чекисты. Ему приходилось давать объяснения, например, о сказанных в беседе словах, что русские — «безалаберный народ», «люди, которые всегда тяготятся порядком, планом… и для того, чтобы втиснуть русского человека в рамки порядка, нужно насилие» и т. д. Как и многих в те годы, его подозревали в шпионаже. Арсеньева оклеветал А. Н. Липский, который для этого сначала втёрся к нему в доверие. В книге регистрации лиц, стоящих на учёте во Владивостокском ОГПУ за 1924 год, перед фамилией полковника В. К. Арсеньева появилась следующая запись: «30.03.1924 года комиссия постановила с особого учёта снять как лояльного по отношению к Советской власти».

7 января 1930 года он подписал договор с правлением Уссурийской железной дороги, принял на себя обязанности начальника бюро экономических изысканий новых железнодорожных магистралей и стал начальником одновременно четырёх экспедиций, направлявшихся в районы планируемых железнодорожных линий.

Отмечая современность звучания этнографических трудов Арсеньева, нельзя оставлять в стороне противоречивость и ошибочность некоторых его положений, о чём ему указывали в своё время ведущие специалисты-этнографы страны, профессора Л. Я. Штернберг и В. Г. Богораз^{[прояснить]}.

Смерть и похороны

Ты мой учитель, мой утешитель и друг,
Ты мой храм, моя родина —
Шумящий, шелестящий, тихий лес.

— В. К. Арсеньев

19 июля 1930 года он выехал из Владивостока в низовья Амура для инспектирования экспедиционных отрядов. В этой поездке Владимир Клавдиевич простыл. 26 августа он вернулся домой. Его болезненное состояние не укрылось от близких, но он отказался сходить к врачу и принялся за отчёт о командировке. Ночь с 3 на 4 сентября была для него последней. Он не смог уснуть, метался в бреду, просил усадить в кресле. Врач, вызванный за два часа до смерти Владимира Клавдиевича, нашёл его состояние не внушающим опасения. 4 сентября 1930 года в 15 часов 15 минут Владимир Клавдиевич Арсеньев умер от крупозного воспаления лёгких.

Торжественные похороны состоялись вечером 6 сентября 1930 года при стечении нескольких тысяч человек. Во время траурной церемонии на последней квартире Арсеньева по адресу улица Фёдоровская, 7 (ныне улица носит имя Арсеньева) у гроба с телом В. К. Арсеньева стоял почётный караул от общественных организаций, играл духовой оркестр. После прощальной церемонии, которую посетили представители общественных и научных организаций, студенты, профессора и многие другие, гроб был доставлен на автомобиле на Вокзальную площадь. Там состоялся траурный митинг, на котором выступали, в числе прочих, представители Окрисполкома, Академии наук СССР и Владивостокского университета. После митинга траурная процессия проследовала к Военному кладбищу на полуострове Эгершельда, где гроб с телом В. К. Арсеньева под музыку похоронного марша был опущен в могилу. В связи с ликвидацией Военного кладбища, 18 октября 1954 года прах Арсеньева был перезахоронен на Морском кладбище Владивостока.

Вдова В. К. Арсеньева Маргарита Николаевна спустя несколько дней после похорон писала в письме его сестре Вере Клавдиевне:

«Хоронил его Окрисполком — на похоронах был весь город — несколько тысяч людей шло за гробом. Цветов и венков было горы. У гроба всё время стоял почётный караул от общественных организаций — хоронили с музыкой. Так, как его, здесь, на Дальнем Востоке, никого не хоронили. Всюду его портреты, и хотят ставить памятник. А у меня на душе такая тоска безысходная…».

Смерть Владимира Клавдиевича Арсеньева всколыхнула широкие слои населения. Его память чтили в том числе и дальневосточные писатели и поэты. Даже спустя десять лет после его смерти советский поэт Г. М. Корешов написал проникновенное стихотворение-некролог:

Его я только дважды видел близко,
Запомнив навсегда суровые черты.
И десять лет спустя к подножью обелиска
Принёс не знавшие садовника цветы.
Они росли на скалах Да-дянь-Шаня,
И только в тех местах я их срывал,
Где следопыт, как говорят преданья,
Когда-то становился на привал.
А в удэгейском стойбище далёком
Седой старик мне дал большой букет:
— Снеси ему. В садах Владивостока
У вас цветов таких, наверно, нет…
И вот цветы лианою тугою
Я к обелиску крепко привязал,
Пусть хоть на миг запахнет здесь тайгою,
Где сделал он последний свой привал.Г. М. Корешов «У могилы Арсеньева»

Судьба Маргариты Арсеньевой

Вдова путешественника Маргарита Николаевна Арсеньева (его вторая жена, с первой — Анной Константиновной он развёлся) была репрессирована. Её под давлением заставили признаться в клевете. 11 февраля 1935 года открылось заседание Военного трибунала Особой Краснознамённой Дальневосточной армии, М. Н. Арсеньеву спросили о секретном докладе: «Да, мой муж действительно писал доклад о Японской агрессии на ДВК, — подтвердила она, — и передал его бывшему председателю крайисполкома Крутову. Кажется, он посылал его и в Москву. После смерти Владимира Клавдиевича уполномоченный НКИД Гейсман просил, чтобы я поискала в архивах мужа, нет ли там черновика или каких-нибудь экземпляров этого доклада. Его надо было сдать, так как он секретный». По иронии судьбы покойного В. К. Арсеньева посчитали главой японской разведки в России. Его подозревали в сговоре с китайцами и японцами, хотя он по заданию тех же чекистов написал книгу-исследование «Китайцы в Уссурийском крае». Маргарита Арсеньева была расстреляна 21 августа 1938 года.

Личный архив Арсеньева остался у его дочери, Натальи Владимировны Арсеньевой, у которой он был приобретён (по другой версии, конфискован) и передан Приморскому филиалу Географического общества СССР (ПФГО, бывшее Общество изучения Амурского края). После Великой Отечественной войны пропала его незаконченная рукопись «Страна Удеге», которую он писал 27 лет и редактировать которую согласился профессор Штернберг. Эта рукопись не обнаружена до сих пор.

Личность Арсеньева

Подполковник Арсеньев в военной форме со знаком ордена Святого Владимира 4-й степени и офицерской шашкой. Фотография 1913—1917 гг.

Подробное описание внешности Арсеньева приводит его первая жена Анна Константиновна в своих воспоминаниях:

«Роста Володя был высокого, так 178 сантиметров без каблуков. Худощавый, усы носил, сбрил их только в 1918 году. Усы мне не нравились, как у моржа. Лоб высокий, глаза серо-голубые, редкий цвет, в старости глаза стали светлыми, белыми, неприятными. Брови большие, нос прямой, губы тонкие, зубы мелкие, как у белки, подбородок волевой, шея тонкая была. Сам был крепыш, сухощавый, прогонистый… […] Волосы у Володи были светлый шатен; очень густые, когда мы поженились. […] Седеть он начал поздно, в 45 лет; обычные мужчины — в 35. Голос был выразительный, между баритоном и тенором. Володя часто бывал на воздухе, поэтому голос был звонкий. Плечи расправлял назад, ходил легко и быстро, сильные ноги».

Вплоть до революции 1917 года Арсеньев, даже после формального ухода с военной службы в 1911 году, носил в повседневной жизни военную форму — китель и фуражку, и только после революции стал одеваться в штатскую одежду, носить шляпу.

Занимаясь постоянным самообразованием, Арсеньев всю жизнь собирал библиотеку. По воспоминаниям современников, Арсеньев был щепетильно честным человеком, и даже в бытность службы офицером был доброжелателен к своим подчинённым — нижним чинам. Со многими из солдат — участников своих экспедиций Арсеньев поддерживал общение до конца жизни. В архиве путешественника сохранилось множество трогательных писем, написанных спутниками Арсеньева с фронта Первой мировой войны. Как правило, многие солдаты были безграмотными, и поэтому письма написаны их малограмотными сослуживцами под диктовку. При этом Арсеньев оставался армейским офицером — в 1916 году он имел чин подполковника, и столь тёплые отношения с нижними чинами были достаточно нетипичны для Российской империи начала 20 века.

Увековечение памяти о Владимире Арсеньеве

Почтовая марка СССР 1956 года с изображением Арсеньева и Дерсу Узала, и фотография Арсеньева конца 1920-х годов, с которой был сделан рисунок

• Дом Владимира Арсеньева во Владивостоке сейчас открыт для публичного посещения, так как является главным в крае музеем, который также посвящён его имени.
• Именем Арсеньева названы ледник на северном склоне Авачинской сопки, гора в Приморском крае, приморский город, стоящий в долине переименованной в его честь реки Даубихе (Арсеньевка), центральная улица приморского посёлка Кавалерово, улицы и переулки в других населённых пунктах Дальнего Востока.
• Бюсты установлены в Музее землеведения МГУ, на территории и в здании Арсеньевского городского музея. В 1970-е годы на сопке Увальной у г. Арсеньева поставлен комплекс из барельефа с художественным образом Дерсу Узала и ростового памятника Арсеньеву (см. фото в статье).
• В 1990 году имя Владимира Клавдиевича Арсеньева было присвоено пассажирскому теплоходу — флагману Амурского речного пароходства (прежнее название «30 лет ГДР»).
• В честь Арсеньева назван представитель бокоплавов, обитающий в источниках долины реки Хор, — Crangonyx arsenjevi.
• В память об Арсеньеве названы род травянистых растений Арсеньевия (Arsenjevia Starod.) из семейства Лютиковые, включающий пять видов, и один из видов мятлика — мятлик Арсеньева (Poa arsenjevii Prob.), найденный в 1984 году в верховьях ключа Белого (бассейн реки Рудной) возле посёлка Краснореченский Дальнегорского района. Однако международным сообществом эти названия растений не признаны: так, все представители рода Арсеньевия сейчас относятся к обширному роду Ветреница (Anemone).
• «Владимир Арсеньев. Капитан тайги» (2011): документальный фильм «Издательского дома „Комсомольская правда“» при поддержке Русского географического общества, режиссёр Александр Свешников, в роли Дерсу Рамиль Фарзутдинов.
• Именем Владимира Арсеньева назван самолёт DHC-6 авиакомпании «Аврора».
• В горном массиве Хибины (Мурманская область) в честь исследователя названы перевалы Восточный и Западный Арсеньева.

Научный вклад

• География: дал описание рельефа Приморья и впервые детально обследовал горную систему Сихотэ-Алиня.
• Этнография: рассказал о быте и нравах коренного населения Дальнего Востока. Доказал, что нанайцы, удэгейцы, орочи — потомки древнего и исконного населения Дальнего Востока и Сибири.
• Гидрография: нашёл неизвестные истоки самых крупных рек Приморья и получил первые сведения об их глубинах, режимах течения.
• Метеорология Приморья: выделил две зоны с резко непохожим климатом и разделил их на подобласти с определёнными характеристиками.

Также изучал зверей, птиц, рыб и растения Приморья.

Литературное творчество

• «По Уссурийскому краю»
• «Дерсу Узала»
• «В горах Сихотэ-Алиня»
• «Сквозь тайгу»
• «Китайцы в Уссурийском крае»
• «В кратере вулкана»
• «Дорогой хищник»
• «Искатели жень-шеня»
• «Быт и характер народностей Уссурийского края»
• «Страна Удеге» (исчезнувшие рукописи)
• «Лесные люди — удэхейцы»
• «Встречи в тайге».

Советские переиздания, выпущенные после смерти автора, были сильно сокращены.

«Дерсу Узала» впервые экранизировал Агаси Бабаян в 1961 г (в роли Арсеньева актёр Адольф Шестаков). Спустя 14 лет Акира Куросава снял по мотивам книг Арсеньева «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала» одноимённый фильм, который принёс японскому режиссёру премию «Оскар» (в роли Арсеньева актёр Юрий Соломин). Судя по некоторым фразам в фильме, при создании фильма Акиры Куросавы были учтены полные тексты книг Арсеньева, которые не издавались при существовании СССР.

В 2011 году Издательским домом «Комсомольская правда» при поддержке Русского географического общества снят документальный фильм «Владимир Арсеньев. Капитан тайги» (из цикла «Первопроходцы Дальнего Востока»), режиссёр Александр Свешников, в роли Арсеньева Владимир Сунгоркин.

В 2007 году Издательство «Краски» выпустило в свет первое полное (не сокращённое) собрание сочинений В. К. Арсеньева по текстам дореволюционных прижизненных работ автора (однако на данный момент, 12 октября 2013 г., рассылка всех томов по подписке так и не завершена (из обещанных 7 томов разослано подписчикам от 3 до 4 томов), на текущий момент сайт издательства и сайт, посвящённый собранию сочинений, не функционируют).

Библиография

Собрания сочинений

• Сочинения: В 6 т. / Отв. ред. М. Н. Самунин; Вступ. ст. А. И. Куренцова и М. Н. Мамунина. — Владивосток: Примиздат, 1947—1949.

Т. 1: По Уссурийской тайге. — 1947. — XXVI, 398 с., 2л. портр.: карт. ил., карт.

Т. 2: По Уссурийскому краю; Дерсу Узала. — 1947. — XXII, 308 с.: ил., карт.

Т. 3: В горах Сихотэ-Алиня. — 1947. — XXIV, 283 с.: ил., карт.

Т. 4: Сквозь тайгу; Охота на соболя; Искатели жень-шеня в Уссурийском крае (и др.). — 1947. — VII, 332 с.: ил.

Т. 5: Произведения разных лет. — 1948. — 221 с., 2 л. портр.

Т. 6: Рассказы и очерки. Неопубликованные рассказы и очерки. Научно-организационные статьи. Письма и переписка. — 1949. — 303 с.: ил. — Прил.

• Сочинения. Т. 1-2. Хабаровск, 1948—1949
• Избранные произведения в 2 т./ Вступ. ст. В. Гуминского. — М.: Сов. Россия, 1986. Т. 1: По Уссурийскому краю; Дэрсу Узала. — 576 с.; Т. 2: В горах Сихотэ-Алиня; Сквозь тайгу. — 416 с.

Отдельные издания и рецензии на них

• В дебрях Приморья. — М.: Молодая гвардия, 1934
• В дебрях Приморья. — М.: Молодая гвардия, 1936
• В горах Сихотэ-Алиня. — М.: Молодая гвардия, 1937.
• Дерсу Узала. — М.-Л.,Детиздат, 1937
• В горах Сихотэ-Алиня. — М.-Л.: Детиздат, 1940.
• Дерсу Узала. М.-Л.: Детгиз, 1944
• В дебрях Уссурийского края. — М.: Географгиз, 1949, 1950, 1951, 1952
• Встречи в тайге. — М.-Л.: Детгиз, 1949
• По Уссурийскому краю. — Владивосток, 1949
• Дерсу Узала. — Владивосток, 1949
• Встречи в тайге. — М.-Л.: Детгиз, 1950
• Дерсу Узала. — Иркутск, 1950.
• Встречи в тайге. — Чита, 1951
• Сквозь тайгу. — М.: Географгиз, 1949, 1950, 1951
• По Уссурийской тайге. Дерсу Узала. — Л.: Лениздат, 1952.
• По Уссурийскому краю; Дэрсу Узала/Послесл. И. Кузьмичева. — Л.: Лениздат, 1978. — 509 с.
• Встречи в тайге: Рассказы/Худож. Л. Т. Кузнецов. — Хабаровск: Кн. изд-во, 1981. — 127 с.
• По Уссурийскому краю; Дэрсу Узала/Послесл. И. Кузьмичева. — М.: Правда, 1983. — 447 с., ил.
• Дерсу Узала/ Худож. Г. Лавренко, С. Есипов. Владивосток: Дальневост. кн. изд-во, 1983. — 264 с.: ил.
• По Уссурийскому краю/Худож. С. Черкасов — Владивосток: Дальневост. кн. изд-во, 1986. — 235 с: ил.
• В дебрях Уссурийского края. — М.: Современник, 1983. — 349 с: ил. — Содерж.: По Уссурийскому краю; Дэрсу Узала. То же. — Мысль, 1987. — 492 с.
• По Уссурийскому краю/Предисл к первому изд. В. К. Арсеньева; Послесл. Н. Е. Кабанова — Хабаровск: Кн. изд-во, 1984. — 352 с. — (Дал. Восток: героика, труд, путешествия) То же. — 1988. — 349 с.

Публикации в периодических изданиях и сборниках

1. На Крайнем Севере Сибири: Малоизвест. очерк В. К. Арсеньева/ Вступ. ст. и публ. Белодубровского Е.//Байкал. — 1983. — № 4 — С. 133—135.
2. Арсеньев В. К. Китайцы в Уссурийском крае // Китайцы в Уссурийском крае /В. К. Арсеньев. В страну Будущего / Ф. Нансен. — М.: Издательство «Крафт+», 2004. — 352 с., ил. SBN 5-93675-070-1
3. Доклад В. К. Арсеньева Дальневосточному краевому комитету ВКП(б)// Жёлтая опасность — Владивосток: Изд-во «Ворон», 1996—135 с.

Литература

Книги и монографии

• Азадовский М. К. В.К. Арсеньев. Критико-биографический очерк. — М.: ДЕТГИЗ, 1956. — 80 с.
• Аргудяева Ю. В. В.К. Арсеньев — путешественник и этнограф: Русские Приамурья и Приморья в исследованиях В. К. Арсеньева: материалы, комментарии. — Владивосток: ДВО РАН, 2007. — 272 с. — ISBN 5-7442-1328-7.
• В.К. Арсеньев — шаг в XXI век / Сост. П. Ф. Бровко, И. Н. Егорчев, П. И. Шепчугов и др. — Владивосток: Издательство Дальневосточного университета, 2007. — 144 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-7444-2004-8.
• Егорчев И. Н. «Загадки» Дерсу Узала. — Владивосток: Издательство Дальневосточного университета, 2014. — 177 с. — 500 экз. — ISBN 978-5-7444-3442-7.
• Егорчев И. Н. Неизвестный Арсеньев. — Владивосток: Издательство Дальневосточного университета, 2016. — 164 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-906739-91-9.
• Егорчев И. Н. «Согласно личного приказания Вашего Высокопревосходительства…». — Владивосток: Издательство Дальневосточного университета, 2014. — 288 с. — 300 экз. — ISBN 978-5-7444-3486-7.
• Кабанов Н. Е. Владимир Клавдиевич Арсеньев. Путешественник и натуралист 1872—1930. — М.: Издательство Московского общества испытателей природы, 1947. — 95 с.
• Кузьмичев И. С. Писатель Арсеньев: Личность и книги. — Л.: Советский писатель, 1977. — 236 с.
• Тарасова А. И. Владимир Клавдиевич Арсеньев. — М.: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1985. — 344 с. — (Русские путешественники и востоковеды).
• Хисамутдинов А. А. Мне сопутствовала счастливая звезда…: Владимир Клавдиевич Арсеньев (1872—1930 гг.). — Владивосток: Дальнаука, 2005. — 256 с. — 1500 экз. — ISBN 5-8044-0568-3.

Статьи

• Арсеньев // Анкилоз — Банка. — М. : Большая российская энциклопедия, 2005. — С. 276. — (Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов ; 2004—2017, т. 2). — ISBN 5-85270-330-3.
• [Арсеньев В. К.] Сведения об экспедициях капитана Арсеньева (В. К.) (Путешествия по Уссурийскому краю). 1900—1910 гг. // «Записки Приамурского Отдела Императорского Русского Географического Общества». — Хабаровск, 1912. — Т. VIII, вып. 2. — С. 1—36.
• Арсеньева А. К. Мой муж — Володя Арсеньев. Воспоминания // А. В. Колесов Тихоокеанский альманах «Рубеж» : сб. — Владивосток: «Альманах Рубеж», 2006. — Вып. 868, № 6. — С. 281—333. — ISSN 0869-1533.
• Егорчев И. Н. Каратель Арсеньев: кого выдающийся учёный искал в секретных экспедициях? // Аргументы и факты : газета. — Владивосток, 2014. — 21 августа (вып. 17385, № 34). Архивировано 7 октября 2016 года.
• Егорчев И. Н. Начало путешествия длиною в жизнь: как Владимир Арсеньев оказался на Дальнем Востоке. И почему главный исследователь Приамурья в 27 лет променял столицу на дебри уссурийской тайги — в материале писателя Ивана Егорчева  (неопр.). PrimaMedia.ru (7 сентября 2016). Дата обращения: 22 июля 2018. Архивировано 22 июля 2018 года.
• Егорчев И. Н. Знакомство с гольдом и дружба с орочами: как Арсеньев исследовал Сихотэ-Алинь. Непролазный лес, боль и голод не помешали полугодовой экспедиции Владимира Клавдиевича  (неопр.). PrimaMedia.ru (23 сентября 2016). Дата обращения: 22 июля 2018. Архивировано 22 июля 2018 года.
• Егорчев И. Н. Научная травля и обвинения в шовинизме: оборотная сторона медалей Арсеньева. Смерть избавила Владимира Клавдиевича от репрессий — один из главных исследователей Дальнего Востока едва не стал «врагом народа»  (неопр.). PrimaMedia.ru (17 октября 2016). Дата обращения: 22 июля 2018. Архивировано 22 июля 2018 года.
• Соколов, В. Н. Тропою Арсеньева: к исторической антропологии военного востоковедения ДВ России начала XX века // Владимир Клавдиевич Арсеньев. Собрание сочинений в 6 томах. Том III / В. К. Арсеньев. — Владивосток : Тихоокеанское издательство «Рубеж», 2012. — С. 707—778. — 784 с. — 4000 экз. — ISBN 978-5-85538-065-1.

Ссылки

•  Фильм Акиры Куросавы «Дерсу Узала» (1975) (часть 1) + (часть 2) по мотивам произведений В. К. Арсеньева на YouTube.
• Документальный фильм проекта «Гении и злодеи» о В. К. Арсеньеве на сайте телеканала «Культура».
• Карта В. К. Арсеньева с маршрутами его экспедиций 1906—1907