Царицыно (дворцово-парковый ансамбль)

Царицыно
В день открытия Большого дворца и реконструированного ансамбля. 2 сентября 2007 года
Тип	Дворцово-парковый ансамбль
Страна	Россия
Город	Москва
Архитектурный стиль	Псевдоготика, классицизм
Автор проекта	Василий Баженов, Матвей Казаков
Архитектор	Василий Иванович Баженов
Основатель	Екатерина II
Дата основания	1775 год
Основные даты
1776 — начало строительства по проекту Баженова 1786 — разборка части построек, реализация проекта Казакова 1796 — Строительство остановлено 1984 — Учреждение музея-заповедника «Царицыно» 1980-е—2000-е — Полномасштабная реставрация 2007 — Открытие реконструированного дворцового комплекса
Здания
Большой дворец • Хлебный дом • Оперный дом • Малый дворец • Кавалерские корпуса • Храм иконы Божией Матери «Живоносный Источник»
Статус
Состояние	восстановлен, реконструирован
Сайт	tsaritsyno.net
Медиафайлы на Викискладе

Цари́цыно — дворцово-парковый ансамбль на юге Москвы; заложен по повелению императрицы Екатерины II в 1776 году. Находится в ведении музея-заповедника «Царицыно», основанного в 1984 году.

Это исторически сложившаяся, наиболее известная и благоустроенная часть особо охраняемой природной территории (ООПТ) «Царицыно», расположенной между московскими районами Царицыно, Бирюлёво Восточное, Орехово-Борисово Южное и Орехово-Борисово Северное.

Царицынский дворцово-парковый ансамбль, занимающий площадь более 100 гектаров, расположился на холмистой пересечённой оврагами местности, на месте бывшей усадьбы князей Кантемиров и унаследовал некоторые её черты. Территория ансамбля и парка ограничена с северо-востока и юга двумя глубокими оврагами, с запада — Царицынскими прудами, с востока — комплексом оранжерей.

Царицыно является важнейшим памятником так называемой «русской готики» (псевдоготики); над созданием императорской резиденции в течение 20 лет работали последовательно два наиболее известных архитектора своей эпохи — Василий Баженов и Матвей Казаков. Царицыно — самая крупная в Европе псевдоготическая постройка XVIII века и единственный дворцовый комплекс, разработанный в этом стиле. Особенности дворцово-паркового ансамбля во многом определили новое направление в русском зодчестве: в разных концах бывшей Российской империи существует немало сооружений конца XVIII и начала XIX века, которые созданы под влиянием Царицына.

Самозабвенная работа над царицынским ансамблем, ставшим одной из вершин творчества яркого и неординарного зодчего В. И. Баженова, обернулась для него в то же время тяжёлой жизненной драмой.

Царицынский пейзажный парк, заложенный вместе с дворцовым комплексом, стал одним из первых пейзажных парков России вне петербургских дворцово-парковых ансамблей.

История Царицынского ансамбля

Местность до Царицына

Местность, ставшая впоследствии Царицыном, известна с конца XVI века как вотчина царицы Ирины, сестры Бориса Годунова, под названием село Богородское. Никаких документальных свидетельств о постройках того времени не сохранилось, однако в 1982 году при проведении археологических работ были обнаружены части ведущей к Верхнему Царицынскому пруду пандусной лестницы, которая с большой долей вероятности относится к остаткам усадьбы или охотничьего двора Годуновых. В период Смутного времени постройки Ирины Годуновой были уничтожены, местность пришла в запустение, однако сохранился каскад прудов, обустроенный при Годуновых.

В 1633 году пустошь Чёрная Грязь (так стало именоваться Богородское) перешла во владение бояр Стрешневых, родственников супруги первого царя из династии Романовых, Михаила Фёдоровича. В 1684 году боярин Иван Фёдорович Стрешнев уступил село Чёрная Грязь своему внуку, Алексею Васильевичу Голицыну (сыну князя Василия Голицына, фаворита царевны Софьи).

После низложения Софьи имущество князя Василия Голицына и его сына было конфисковано. Пётр I по окончании Прутского похода в 1712 году пожаловал Чёрную Грязь и близлежащие селения князю Дмитрию Кантемиру, молдавскому господарю, союзнику России в противостоянии с Турцией, вынужденному переселиться в Россию. Вместе с ним в России осели около шестисот верных Кантемиру молдавских воинов с жёнами и детьми; они поселились в сёлах Чёрная Грязь, Сабурово, Булатниково, в деревнях Ореховке и Хохловке. По приказу Дмитрия Кантемира в 1722 году в поместье на месте деревянной церкви, построенной ещё при Голицыных, возник каменный однокупольный храм в честь иконы Божией Матери «Живоносный Источник» (посвящение его осталось тем же, что и у предшествующей церкви).

Известно, что в новом владении Кантемиров был построен интересный деревянный дворец. В 1722 году Берхгольц, камер-юнкер герцога голштинского Карла Фридриха, подробно описал строение, отметив, что дворец располагался на высоком холме, был выполнен в китайском вкусе (возможно, именно Д. К. Кантемир привёз в Россию моду на шинуазри), в нём существовали просторные галереи, откуда открывались прекрасные виды на парк и пруды. Парк имел регулярную планировку и включал в себя обширные фруктовые сады (вероятно, заложенные ещё при Голицыных), он отличался рациональностью и красотой планировочного решения. К садовому фасаду главного дома усадьбы примыкал «геометрический сад», остальные части сада с фруктовыми деревьями были окружены парковыми рощами.

Царицыно при Екатерине Великой

Весной 1775 года императрица Екатерина II, проезжая во время прогулки из Коломенского по территории Чёрной Грязи, была очарована красотами поместья и без промедлений выкупила его у князя Сергея Дмитриевича Кантемира. Купчая была оформлена 18 (29) мая 1775 года; императрица заплатила за усадьбу 25 000 рублей — при том, что князь был готов продать её за 20 000. Не обошлось здесь без рекомендаций князя Григория Потёмкина (он хорошо знал поместье); вероятно, он придумал новое звучное название для Чёрной Грязи и подал Екатерине идею строительства новой подмосковной императорской резиденции. В одном из писем своему постоянному корреспонденту барону Гримму Екатерина писала:

Моё новое владение я назвала Царицыным и, по общему мнению, это сущий рай. На Коломенское никто теперь и смотреть не хочет. Видите, каков свет! Ещё не так давно все восхищались местоположением Коломенского, а теперь все предпочитают ему новооткрытое поместье.

Екатерина II. Портрет работы Ф. С. Рокотова, 1770

План Чёрной Грязи и прилегающих земель, снятый сразу после покупки усадьбы Екатериной II в 1775 году.

В июне 1775 года для Екатерины II и её фаворита рядом с главным домом усадьбы Кантемиров за две недели был построен небольшой деревянный дворец из шести комнат (по проекту архитектора Петра Плюскова), и несколько временных служебных и парковых строений.

В один из летних дней 1775 года Екатерина отправилась на подробный осмотр нового приобретения. Князь Потёмкин, встречавший императрицу в поместье, приложил немало усилий, чтобы оно произвело на новую хозяйку самое благоприятное впечатление. На живописных прудах были обустроены пристани, плавали яркие ладьи; в глубине парка соорудили шалаш, в котором императрице подали полдник. Был организован «праздник сенокоса» в пасторальном духе: крестьянские девушки в ярких сарафанах водили хороводы, юноши соревновались в удальстве и ловкости; рослые, специально отобранные косари-молдаване в косоворотках с красными ластовицами, в поярковых шляпах с павлиньими перьями косили траву под звуки песен, а бабы и девки сгребали сено. В какой-то момент князь Потёмкин взял в руки косу и встал в ряд косарей, чтобы продемонстрировать свою сноровку и умение. Вечером на прудах состоялся грандиозный фейерверк. Екатерина осталась очень довольна.

Остаток лета 1775 года императрица и её тайный супруг, обвенчавшиеся за год до того, провели в Царицыне. Здесь проходили не только придворные увеселительные гуляния, но и заседания Государственного совета. По воспоминаниям Г. Р. Державина, 6 (19) августа 1775 года в день Преображения Господня в Царицыне прошёл торжественный приём в честь штаб- и обер-офицеров Преображенского полка, полковником которого была Екатерина II.

Покупка императрицей Царицына и его дальнейшая судьба связана с празднованием годовщины Кючук-Кайнарджийского мира, завершившего Русско-турецкую войну 1768—1774 годов. 10 (21) июля 1775 года на Ходынском поле открылись грандиозные торжества по этому случаю. Ходынское поле представляло из себя аллегорию Чёрного моря; на поле были обустроены павильоны, которым императрица дала названия крепостей — мест военных сражений, увеселительные сооружения изображали отвоёванные города. С. М. Любецкий, исследователь Царицына в XIX веке, так описывал праздник:

Ходынское поле представляло великолепную панораму: на нём сооружена была целая громада построек, составлявшая целый временный город. Каждое здание, отличавшееся своим цветом, в турецком вкусе, с минаретами, киосками, каланчами, имело вид крепости, острова, орды и корабля. Они назывались Азовом, Таганрогом, Керчью, Еникале и так далее.

Оформлением праздника на Ходынском поле занимались будущие создатели Царицына — руководил проектом В. И. Баженов, который привлёк к работе над чертежами и к возведению павильонов своего ученика М. Ф. Казакова. Создавая временные павильоны «сказочного города», архитекторы использовали тонкую стилизацию «под Восток»; тем не менее, при изучении праздничных построек становится очевидной их связь с традициями древнерусской архитектуры. Екатерина II была довольна торжествами и высоко оценила мастерство зодчих; ходынские празднества, безусловно, повлияли на её выбор архитектора для создания Царицына.

Торжества длились более двух недель, проходили в атмосфере значительного патриотического подъёма и были настолько яркими, что надолго отложились в народной памяти. Императрица пожелала запечатлеть новый, фантазийный стилистический подход, проявившийся на Ходынке — и поэтому она заказала Василию Баженову подготовить проект Царицынского ансамбля, а Матвею Казакову — Петровского путевого дворца. Современники постройки Царицына, помнившие праздник, улавливали сходство дворцового ансамбля с павильонами на Ходынке; более того, ещё в начале XIX века Царицыно воспринималось как памятник славы героям русско-турецкой войны, как мемориальный ансамбль. Андрей Раевский писал в статье «Окрестности Москвы»:

С каким неизъяснимым удовольствием провёл я несколько золотых дней моей жизни, наслаждаясь разнообразною красотою натуры и силою искусства в единственном Царицыне <…> Имя победителя при Кагуле, имя героя [Румянцева-]Задунайского всегда будет незабвенно русским, но при вступлении в великолепные сады сии прелесть прогулки получает новую силу воспоминаниями прошлого.

Наконец, именно в Царицыне состоялась «торжественная конфирмация» (то есть утверждение ратификации Турцией) Екатериной II Кючук-Кайнарджийского мирного договора.

Первоначальный проект Баженова

В том же 1775 году императрица дала задание своему придворному архитектору Василию Баженову разработать проект подмосковной увеселительной резиденции (в письмах того времени Екатерина называла зодчего «мой Баженов», что указывает на её особое к нему расположение). Государыня высказала несколько пожеланий: чтобы постройка была в «мавританском» или «готическом вкусе», и чтобы парк обустраивался как пейзажный — оба пожелания соответствовали установившейся тогда моде. Немаловажно, что этот проект был первым заданием подобного рода для русского архитектора: со времён Петра I и до Елизаветы Петровны строительством императорских резиденций в основном занимались иностранцы.

Следует отметить, что современное понятие «готика» отличается от того, что под этим понималось в XVIII веке. Эпоха Просвещения характеризовалась особым пиететом перед античным искусством, которое понималось как эталон «изящного». «Античному» противопоставлялось «готическое», то есть «варварское», средневековое: всё то, что существовало после античной эпохи и до наступления века Просвещения; однако такое противопоставление не носило характер отрицания «готического». С другой стороны, в выборе личных эстетических предпочтений для эпохи характерен принцип «удовольствие от разнообразия», сформулированный Монтескьё; другими словами, в искусстве допускался полистилизм — в определённых рамках. «Готическому» отводилось место каприза, экзотической затеи, эстетической вольности, уместность которой определялась исключительно субъективным вкусом. Одновременно «готическое» служило необходимым оппонентом для утверждающегося классицизма. Таким образом, получив заказ на создание «готического» ансамбля, Баженов по сути получил широкую свободу для реализации смелых фантазий, демонстрации в полной мере своего творческого мастерства и эрудиции.

Василий Баженов. «Вид Царицына села». Проектный чертёж. 1776.

В начале 1776 года проект в виде панорамного чертежа «Вид Царицына села» был готов. Зодчий учёл пожелания императрицы, но не пошёл у них на поводу. Простое сочетание готических декоративных деталей с ордерной архитектурой для Баженова было невозможным решением, равно как и простое подражание каким-либо средневековым образцам. Он предпочёл создать особый род архитектурных фантазий, в которых средневековые стили проступают как метафора, наводящая на размышления о «готическом» вообще — а склонность к метафорам была характерной чертой Эпохи Просвещения. Пропуская готику сквозь классицизм, Баженов искал общие для них принципы организации пространства. Основой же для поисков неповторимого царицынского стиля, названного Баженовым «нежной готикой», стала русская архитектура последних лет XVII века:

[Архитектор] несомненно исходил из элементов так называемого московского барокко, а не из чужеземного, уже умершего готического стиля. Обращаясь к русской архитектуре XVII века, Баженов не копировал её, он возрождал её в претворённом виде, обогащая новыми приёмами и мотивами.

Баженов избрал в качестве основных строительных материалов для царицынских построек красный кирпич и белый камень (что уже указывает на кровное родство с московским барокко и традициями строительства Московского Кремля). Желание выявить натуральную красоту сочетания камня и кирпича, отказ от отделки штукатуркой были необычными для того времени решениями: так уже никто не строил; Баженов в этом пошёл против канонов эстетики классицизма. Но такое решение находило оправдание в замысле царицынской увеселительной резиденции как «каприза».

Западный фасад Третьего Кавалерского корпуса. (Дворца с круглой залой). Чертёж В. И. Баженова

План Третьего Кавалерского корпуса. Чертёж В. И. Баженова

Фигурные ворота. Чертёж В. И. Баженова

Следует иметь в виду, что в 1770-е классицистические тенденции в русской архитектуре ещё не сформировались в доминирующее направление; шёл поиск нового архитектурного языка, в процессе которого возникали необычные идеи. Важно также и то, что Баженов, получивший академическое образование во Франции и Италии, глубоко знал принципы классицизма, а его неосуществлённый проект Кремлёвского дворца признаётся многими одной из самых значительных работ в истории классицизма.

Ещё одним отступлением от классицистических канонов стал общий принцип решения дворцового ансамбля: Баженов отказался от монументальности, величественных форм единого дворца, которые, казалось, были обязательными для императорской резиденции. Тем не менее, архитектор придерживался характерной для классицизма ясности расположения частей ансамбля, привязки объектов к модульной сетке осей. В основе баженовского плана лежит строгая логичность и геометрическая правильность построения, лишь стилизованная под живописную хаотичность старых допетровских государевых дворов. Эти принципы, наряду с идеальной вписанностью в ландшафт, сочетаемостью и соразмерностью окружающей обстановке, ансамблевостью легли в основу баженовского проекта. Не тиранить природу, не навязывать ей волю, а использовать естественные красоты местности как важный архитектурный элемент — ведущая идея царицынской застройки. Баженов стремился максимально сохранить существующий ландшафт с разделением кантемировской усадьбы на дворцовую, садовую и парковую зоны. Такой подход получил понимание и полное одобрение со стороны венценосной заказчицы.

Зодчий запланировал строительство целого городка: в его центре располагались пять дворцов для Екатерины II и её сына цесаревича Павла Петровича с семейством; вокруг — целая россыпь построек для придворной знати, домиков для прислуги, павильонов. Ансамбль дополнялся мостами и декоративными постройками, а также Кухонным корпусом — внушительным зданием, которое тем не менее так вписывалось в окружение, что не подавляло своими размерами соседние сооружения. Особенности планировки царицынских зданий такова, что позволяет говорить о «поэзии геометрии»: здесь встречаются разнообразные — всегда правильные, симметричные — геометрические фигуры. Павильоны в виде шести- и восьмигранников, крестообразные; Малый дворец — в виде полукруга, Кухонный корпус — в виде квадрата со скруглёнными углами. То же относится и к внутренней планировке: круглые, и овальные и полуовальные залы мастерски сочетаются с залами в плане прямоугольными. Важно отметить, что почти все внутренние помещения царицынских построек Баженов проектировал со сводчатыми потолками, отчего достигался ещё больший эффект игры геометрических форм.

Вместе с проектами сооружений ансамбля был распланирован пейзажный парк при сохранении большинства посадок существовавшего регулярного. Главные аллеи регулярного парка в новом проекте сохранились, а Берёзовая перспектива стала одной из центральных композиционных осей застройки.

Особенностью баженовского проекта было то, что главный дворец как единая постройка отсутствовал — он распадался на три самостоятельных корпуса: центральный с парадными залами (Большой Кавалерский дворец, или корпус), правый и левый с личными покоями императрицы и наследника престола. Такое решение диктовалось идеей сохранения природного естества, включения ландшафта и пейзажей в интерьеры. Зелёная лужайка в обрамлении трёх корпусов должна была стать важным элементом застройки. Архитектор, новаторски решая задачу царицынской планировки, отказался от традиционного устройства ансамбля по типу усадьбы, поместив в центр композиции вместо парадной площади главные объёмы дворцовых построек.

Впоследствии, после рождения у Павла Петровича сыновей Александра и Константина в эту часть ансамбля Баженов внёс изменения: между корпусами Екатерины II и её сына появился небольшой корпус для екатерининских внуков.

Баженов, проектируя Царицыно, совершенно по-новому решал ряд архитектурных задач — до него реализацией подобных идей не занимался никто из российских архитекторов. Зодчий поставил себе целью спроектировать ансамбль таким образом, чтобы на двух главных подъездах к нему — с западной стороны (основная дорога из Москвы, переходящая в аллею через плотину Царицынских прудов) и с северной стороны, от ведущей из Коломенского Каширской дороги (ответвление от неё, переходящее в Берёзовую перспективу) — отдельные постройки воспринимались единым целым. Четырёхсотметровые фасады Царицына с дальних точек обзора должны были восприниматься слитно. На такой эффект восприятия рассчитывались расположенные по нарастающей объёмы — от одноэтажных павильонов на переднем плане через двухэтажные дворцы на возвышенности к доминантной Башне с часами в самой высокой точке (башня не была построена), и протяжённость отдельных зданий — от небольших павильонов впереди к длинным постройкам второго плана — Хлебному дому и Конюшенному корпусу (который также остался лишь в проектах).

Другой градостроительной задачей для Баженова являлась визуальная связанность Царицына с Коломенским. Не случайно он придавал большое значение Башне с часами, которая должна была стать вертикальным акцентом, перекликающимся с коломенской церковью Вознесения Господня.

Наконец, Баженов в планировке Царицына решал ещё две градостроительные задачи — торжественно оформить южный подъезд к Первопрестольной столице и планировочно связать его с Кремлём и парадной Петербургской перспективой. Ансамбль раскрывался не только с Каширской, но и с Серпуховской дороги в районе села Котлы — в этой точке можно было одновременно видеть как Царицыно, так и Кремль. Такое решение для времён правления Екатерины было политически значимым: именно по Серпуховской дороге в Москву прибывали посольства из Персии и Турции.

Сейчас оценить эти градостроительные замыслы Баженова невозможно — современная застройка полностью скрыла виды Коломенского из Царицына, также как и величественные панорамы со стороны Котлов.

История реализации баженовского проекта

Файл:Памятник-Баженову-Казакову.jpg

Памятник Василию Баженову и Матвею Казакову в Царицыне работы Леонида Баранова. 2007

Екатерине II понравился представленный проект, и в мае 1776 года началось строительство. Были заложены три здания вдоль Берёзовой перспективы (Малый и Средний дворцы и Третий кавалерский корпус), павильоны и Фигурный мост. Работы шли успешно: уже в августе Баженов докладывал, что Фигурный мост почти закончен, а «прочие же три дома в половине уже возведены, которые неотменно в нынешнее летнее время совсем к концу приведены будут, есть ли не захватит ненастье».

Однако уже к концу года начались неурядицы со стройматериалами и финансированием; временами это повторялось на всём протяжении строительства, которое растянулось на десятилетие — вопреки планам зодчего уложиться в три года. Баженов писал многочисленные письма чиновникам, выясняя причины затруднений. Тем не менее в 1777—1778 году ранее начатые строения были закончены, а в 1777 году приступили к строительству Фигурных ворот и главного дворца, состоявшего из трёх корпусов. Оно завершилось в 1782 году; тогда же был заложен Большой кавалерский корпус, несколько служебных построек, арка-галерея.

Чтобы строительство не останавливалось, Баженову приходилось даже брать кредиты на своё имя и вести стройку за свой счёт. Во время работы над царицынским ансамблем Баженов был вынужден продать свой дом в Москве вместе со всей обстановкой и библиотекой. К 1784 году на Баженове числилось около 15 тысяч рублей долгов.

Наконец, в начале 1784 года на завершение строительства было выделено 100 тысяч рублей. Неожиданная щедрость казны была связана с тем, что на следующий год императрица запланировала поездку в Москву. Среди прочих дел она хотела осмотреть затеянные ею новые московские постройки: одновременно с царицынским ансамблем строился дворец в Коломенском под руководством Карла Бланка, а в Кремле — Сенатский дворец Матвея Казакова. Баженов отправился в Петербург на личную аудиенцию с тайным советником А. А. Безбородко, пользовавшемся большим влиянием на государыню, и убедил того в том, что выделенной суммы для скорейшего завершения строительства недостаточно. Безбородко передал Екатерине II мнение Баженова, сумма была удвоена, но с условием, что Баженов подготовит проект ещё одного дворца — небольшого — в Булатникове.

В течение 1784—1785 годов Баженову пришлось руководить уже двумя стройками. После ассигнования части обещанной суммы царицынское строительство пошло ускоренными темпами: за год были возведены Большой мост через овраг, Первый и Второй кавалерские корпуса, кухонный корпус (Хлебный дом). Однако и в этот период, несмотря на распоряжение императрицы завершить строительство к её приезду, случались серьёзные перебои с финансированием. В сентябре 1784 года Баженов написал письмо Безбородко, проникнутое неподдельным отчаянием:

Я со всеми моими собранными силами и ревностию, чтобы угодить монархине нашей рвался, мучился и построил весьма много, в обоих порученных мне местах [то есть в Царицыне и Булатникове]. Но что же теперь со мною делается: получено только денег сначала в марте пятьдесят тысяч, коими кое-как удовольствованы были поставщики и подрядчики. Взойдите, милостивый государь: возможно ль столь огромное здание строить столь малыми деньгами. <…> Штукатуры с триста человек <…> ряжены по контракту за 8450 рублей, а выдано им только 2450 рублей, но когда они получат шесть тысяч рублей, ещё неизвестно. Сим бедным надо идти по домам своим — что они принесут жёнам и детям! <…> Бедные плотники, кузнецы, печники, столяры, и всякие другие мастеровые все терпят. Но и я принуждён занять на себя ещё пять тысяч рублей и те все истратил на крайние надобности по строению. Со всем тем ещё приступают, просят и мучить будут поставщики, да и всё не отступают и не дают нигде мне прохода. <…> моего терпения более нету: я принуждён буду бежать из Москвы к вам; оставлю жену, детей в болезни, из коих сына одного уже и похоронил на сих днях.

За время строительства Царицына Баженову пришлось написать не одно подобное письмо; но это наиболее ярко иллюстрирует оборотную сторону дворцового великолепия. Недостающая сумма всё же была выделена; наконец, все запланированные постройки были возведены, кроме Конюшенного корпуса и Башни с часами. Полным ходом шли отделочные работы: все здания были оснащены изразцовыми печами, а помещения оштукатурены (в качестве художественного оформления планировалась, вероятно, темперная роспись по штукатурке), полы выкладывались плиткой. Для залов царицынских дворцов были заказаны изделия из бронзы, а также зеркала на Назинском стекольном заводе.

В первых числах июня 1785 года Екатерина II посетила Москву. Визит был кратким и несколько неожиданным — императрица планировала свой визит на более поздний срок. Отправившись 21 мая (1 июня) из Петербурга в сопровождении свиты (Потёмкина, Безбородко, Шувалова, графа Строганова) и иностранных послов (французского — де Сегюра, австрийского — графа Кобенцля и английского — Фицберберга) на прогулку для осмотра Вышневолоцкого канала, государыня встретилась с генерал-губернатором Москвы графом Я. А. Брюсом, который прибыл сюда специально, чтобы уговорить Екатерину посетить Москву. Идея неожиданной увеселительной поездки понравилась императрице. 2 (13) июня «весёлая компания» (характеристика графа де Сегюра и самой Екатерины) была в Москве, на 3 (14) июня был запланирован осмотр Царицына. Наиболее распространённая версия случившегося в дальнейшем, в основе которой — воспоминания сенатора И. И. Козлова, очевидца событий, гласит следующее.

И. Т. Некрасов. «В. И. Баженов в кругу семьи». (1770-е годы; фрагмент)

Императрица пожелала без промедлений осмотреть царицынское строительство. В день осмотра было приказано Баженову также представить жену и детей. К Царицыну императрица в сопровождении немногочисленной свиты поехала окольными путями, минуя главные подъезды, так как была напугана слухами о возможном покушении, — полюбоваться задуманными Баженовым величественными дальними перспективами и раскрытием царицынских фасадов императрице не довелось. Осмотр самих построек длился недолго. Екатерина II, нигде не задерживаясь, прошла лишь приёмные залы на втором этаже главного дворца и осмотрела парадную анфиладу, а также аванзалы; побывала в боковом корпусе, где располагались её жилые покои. Вердикт императрицы после беглого осмотра был суров: деньги на строительство затрачены понапрасну, лестницы узки, потолки тяжелы, комнаты и будуары тесны, залы, будто погреба, темны. Екатерина приказала «учинить изрядные поломки» и представить новый проект главного дворца. И. И. Козлов рассказывал далее:

Государыня, в гневе возвращаясь к экипажам, приказывает начальнику Кремлёвской экспедиции М. М. Измайлову сломать [дворец] до основания. Баженов останавливает её: «Государыня! Я достоин Вашего гнева, не имел счастья угодить Вам, но жена моя ничего не строила.» Императрица, оборотясь, допустила всё семейство к руке и, не сказав ни слова, уехала.

Решение императрицы на многих произвело должное впечатление: очевидно, что Василий Баженов попал в опалу, и ему был явлен «монарший гнев». Баженов от строительства был тут же отстранён, новым архитектором царицынской резиденции был назначен его ученик, Матвей Казаков, что стало ещё одним унижением для отставленного зодчего.

Трудно предположить, что чрезвычайно одарённый архитектор, до того успешно построивший не одно здание, мог так грубо просчитаться в пропорциях. К тому же царицынские постройки утверждались лично императрицей, всё возводилось с её одобрения; примерные размеры будущих строений и интерьеров были ей известны заранее. Маловероятно также, что зодчий осмелился бы противоречить пожеланиям самой Екатерины. Скорее всего вердикт Екатерины — «здесь невозможно жить» — был только предлогом для отстранения Баженова. Но, вероятно, у императрицы были определённые основания для уничтожающей критики баженовских строений. В ноябре 1784 года генерал-губернатор обеих столиц граф Брюс инспектировал царицынское строительство. В своём отчёте, содержавшем немало восторгов, Брюс высказал также недоумение по поводу взаимного расположения трёх главных дворцовых корпусов, а о Большом Кавалерском дворце написал: «Кажется, что корпус, назначенной для кавалеров, много теснит строение и в некоторых покоях отнимает частию свет».

Некоторые исследователи предполагают, что подлинными причинами монаршего гнева стали принадлежность Баженова к масонам (архитектор прошёл обряд посвящения в 1784 году по поручительству Н. И. Новикова и был принят в ложу «Девкалион», мастером стула которой был С. И. Гамалея) и его тайные контакты с цесаревичем Павлом Петровичем. Хорошо известно отношение императрицы к сыну: она испытывала к нему неприязнь и не допускала к управлению империей, держала вдалеке от принятия важных государственных решений. Одной из целей российских масонов было привлечение в свои ряды наследника престола. Василий Баженов и был избран «братьями» в качестве курьера-посредника между московскими масонами и цесаревичем. Часто выезжая в Петербург по делам царицынского строительства, архитектор тайно навещал «малый двор», встречался с Павлом и передавал ему масонскую литературу. Стоит отметить, что Баженов не имел среди масонов высоких «градусов» (то есть масонских чинов) и не принимал другого активного участия в масонском движении. В общем, тайное стало явным: во время визита императрицы в Москву в 1785 году ей донесли о деятельности московских масонов, в том числе о тайных контактах с наследником. Вероятно, Екатерина углядела в этом зачатки заговора и решила пресечь его на корню. К тому же 1785 году относится начало серьёзных проблем с властями у просветителя и издателя Н. И. Новикова, одного из самых ярких российских масонов и близкого друга зодчего. Кульминацией «дела Новикова» стал его арест в 1792 году; в качестве улики против него фигурировала записка Василия Баженова, относящаяся к 1784 году, в которой архитектор отчитывался о тайной встрече с цесаревичем. По недосмотру Новиков её не уничтожил. Баженов к следствию не привлекался — видимо, императрица сочла, что тот уже достаточно наказан.

Масонство Баженова нашло явное отражение в царицынских постройках. Декор многих зданий, загадочные кружевные каменные узоры отчётливо напоминают масонские шифры и эмблемы. Царицыно нередко именуют «архитектурным справочником» масонской символики XVIII века; само построение ансамбля, его планировку иногда считают также неким масонским шифром. Иконографическую программу масонской символики Царицына неоднократно пытались расшифровать, но без какого-либо достоверного результата; признаётся, что пока это невозможно. К тому же Царицыно настолько богато смыслами, что ни один исследователь пока не смог его исчерпывающе объяснить. Ещё в 1830-е годы философ И. В. Киреевский иронично отмечал:

О Баженове в России каждый встречный-поперечный расскажет Вам что-нибудь новенькое.

Однако при сопоставлении версии, изложенной в воспоминаниях сенатора Козлова, с архивными документами обнаруживается явная подгонка событий в свидетельстве сенатора. Так, уезжая из Москвы, Екатерина II сообщала своим корреспондентам, что поездка получилась весёлой и занимательной и доставила ей много удовольствий. В частности, 8 (19) июня 1785 года писала своему сыну цесаревичу:

Я здорова и уже на обратном пути; ночевать буду в Торжке, а завтра приеду в Вышний Волочек. Петровский дом [то есть Петровский путевой дворец] очень хорошенькая квартира, два другие же, то есть новые дворцы, Московский [имеется в виду Сенатский дворец] и Царицынский, не окончены; последний внутри должен быть изменён, ибо так в нём бы невозможно жить; Коломенский же такой, каким я его оставила.

Бронзовые модели застройки дворцовой части Царицынского ансамбля, установленные в музее-заповеднике «Царицыно» перед Большим дворцом (с обозначением объектов). Сверху — проект Василия Баженова, снизу — последующие перестройки.

То есть в письме нет и речи о сносе дворцов, высказано лишь намерение перестроить их изнутри. В письме от 1 (12) сентября 1785 года М. М. Измайлов констатировал, что императрица повелела «архитекторам Баженову и Казакову сделать планы о переправке со сметами» — таким образом, и здесь нет речи о сломе. Лишь после утверждения нового проекта вышло официальное распоряжение Екатерины II от 6 (17) февраля 1786 года «О разборке в селе Царицыне построенного главного корпуса до основания и о производстве потом по вновь конфирмованному, сочинённому архитектором Казаковым плану». Сопоставление дат делает очевидным то, что решение о сносе баженовских построек пришло к Екатерине не сразу. Версия о «монаршем гневе» при исследовании хронологии и архивных документов выглядит довольно зыбкой.

Возможно, не последнюю роль в судьбе баженовского ансамбля сыграла новая дворцовая затея Екатерины — усадьба Пелла (en:Pella Palace; ныне город Отрадное Ленинградской области). Приобретённая в 1784 году, мыза Пелла впоследствии стала излюбленным местом пребывания императрицы. 13 (24) марта 1785 года, то есть за два месяца до своей поездки в Москву, Екатерина II утвердила проект нового дворца; его подготовил архитектор И. Е. Старов, приверженец строгого классицизма, в то время пользовавшийся благорасположением императрицы и влиявший на её художественные вкусы. Строительство нового дворца шло быстрыми темпами; Екатерина II была полностью поглощена свежей идеей и чрезвычайно гордилась своей новой резиденцией. Барону Гримму в 1786 году она писала:

Все мои дворцы только хижины по сравнению с Пеллой, которая воздвигается как феникс.

Императрицу Екатерину, безусловно, увлекали новые архитектурные идеи; строительству она уделяла много времени, с энтузиазмом затевала новые проекты, не всегда сопоставляя их с возможностями казны. Об этом она не без самоиронии писала Гримму ещё в 1779 году:

Стройка — дело дьявольское: она пожирает деньги, и чем больше строишь, тем больше хочется строить. Это — болезнь, как запой…

Вероятно, к царицынской затее Екатерина II к 1785 году уже остыла, и, скорее всего, она стала испытывать неприязнь к «своему Баженову»; к тому же у неё была веская причина приостановить подмосковное строительство — чтобы направить высвобожденные средства на новую резиденцию. Для этого нужен был какой-то предлог: возможно, заявленные претензии к баженовским постройкам и были всего лишь таким предлогом. Но в любом случае, то, что случилось, не имеет аналогов:

Произошло небывалое в летописях русской архитектуры XVIII века событие: громадный дворец, сооружавшийся отличным художником, потребовавший больших затрат, несмотря на предварительное одобрение проекта императрицей, был разобран.

В ещё одной версии (искусствоведческой) утверждается, что причина неудачи Баженова заключена в самом художественном подходе зодчего к созданию увеселительной загородной резиденции:

Горький парадокс в том, что эта умозрительная, стимулирующая творческое воображение архитектура <…> несовместима с самой идеей усадьбы, того образа идеального мира, что гарантировал раскрепощение личности владельца. <…> Архитектура Царицына <…> слишком самодостаточна, чтобы принять живых людей. Она наделена сильной собственной волей, неизбежно вступающей в конфликт с любым проявлением воли посторонней, чужой. По этой причине Екатерина с громким скандалом отвергла уже законченный ансамбль…

Также связывают царицынскую драму с эволюцией мировоззрения императрицы. В 1775 году ей было 46 лет, она ещё разделяла некоторые демократические идеалы Эпохи Просвещения, была терпима к инакомыслию. Спустя десять лет Екатерина стала ощущать себя исключительной самодержавной правительницей. Её беспокоили умонастроения внутри России, а также кризис королевской власти во Франции, обернувшийся революцией четырьмя годами позднее. Наследнику престола цесаревичу Павлу Петровичу в 1785 году исполнился уже 31 год, и некоторые влиятельные российские вельможи видели в нём законного претендента, несправедливо оттеснённого от престола. Государыня становилась всё более подозрительной и нетерпимой. Для утверждения образа своей абсолютной власти Царицыно, построенное Баженовым, — увеселительный «каприз» — никак не подходило. «Самодержице Всероссийской» нужен был другой дворец, большой, просторный, единый и величественный. Имеется вариация на тему этой версии: якобы императрица оскорбилась, увидев одинаковые дворцы для неё и для цесаревича Павла Петровича, — тем самым Баженов как бы намекал на её узурпацию российского престола. Однако в Пелле в те же годы Старов также построил равновеликие симметричные дворцы; не следует также забывать, что все царицынские постройки утверждались Екатериной ещё на стадии проекта.

Ещё одна версия — довольно распространённая — объясняет случившееся наличием масонских знаков на царицынских постройках. Маловероятно предполагать, будто Екатерина свободно разбиралась в символике «вольных каменщиков»; к тому же ряд масонских символов восходит к христианской эмблематике. Но даже если бы это было так — под снос пошли бы все царицынские постройки Баженова.

В разное время выдвигались и другие версии о причинах случившегося (по некоторым подсчётам, таковых существует не менее тридцати). Например, в одной из них предполагается, что события вокруг Баженова и Царицына стали видимой частью какой-то придворной интриги против князя Григория Потёмкина (но неизвестно, какой). Другая связывает приостановку Царицынского строительства и подготовку к русско-турецкой войне 1787—1792 годов: однако и эта версия, как и многие другие, базируется в основном на предположениях. Причины отстранения Баженова и сноса дворцов по-прежнему не выяснены окончательно и представляют собой одну из самых больших загадок Царицына.

Большой дворец Казакова

Прошло более полугода после осмотра Екатериной II царицынских дворцов, прежде чем был утверждён новый проект дворцовой застройки. За это время, как гласит предание, М. М. Измайлов, начальник Кремлёвской экспедиции строений, которому императрица поручила надзор за переделкой, попытался помочь Баженову вернуть расположение императрицы. Вместе с Матвеем Казаковым решили сделать так: Баженов подготовит новый вариант дворца и представит его при посредничестве Измайлова ранее, чем это сделает Казаков. Видимо, из затеи ничего не вышло: доподлинно неизвестно, знакомилась ли Екатерина с новым баженовским проектом или нет. Известно лишь, что в январе 1786 года Баженов был уволен на год от возложенных на него должностей для поправления здоровья. Для Баженова вторая (после неосуществлённого проекта Кремлёвского дворца) грандиозная неудача стала причиной серьёзного душевного кризиса. Плоды десятилетнего труда, которому были отданы все силы, оказались невостребованными. К должности придворного архитектора при Екатерине он так и не вернулся.

«Генеральный план „Строение в селе Царицыне близ Москвы“». Чертёж Матвея Казакова. 1786.

К февралю 1786 года Казаков подготовил проект Большого дворца, и он был одобрен императрицей. В марте началась разборка двух корпусов — покоев Екатерины и цесаревича Павла; 18 (29) июля был заложен новый дворец «по вновь конфирмованному учинённому архитектором Казаковым плану».

Выбор Матвея Казакова в качестве главного архитектора переделки Царицына не был случайным. Во время своего памятного визита в Москву Екатерина осматривала и казаковский Сенатский дворец; ещё не законченная постройка привела её в восхищение и, по преданию, она сказала:

Как всё хорошо! Какое искусство! Это превзошло моё ожидание; нынешний день ты подарил меня удовольствием редким; с тобой я сочтуся, а теперь вот тебе мои перчатки, отдай их жене и скажи ей, что это память моего к тебе благоволения.

Вероятно, на Екатерину произвело впечатление не только само строение, но и эффектный поступок архитектора, который он совершил при завершении строительства купола дворца. Работники-строители боялись разбирать кружала из-под завершённого купола, полагая, что он рухнет. Ничего подобного в России до того не видели: купол диаметром 24,7 метров был самым крупным сооружением подобного рода в России (и остаётся таковым до сих пор); диковинка вызывала опасения. Тогда Матвей Казаков взобрался на вершину купола и простоял там до тех пор, пока кружала не были разобраны.

Для Казакова царицынское строительство не было любимым детищем, как для Баженова. Архитектор был занят также другими проектами, и строительство в Царицыне нередко велось его помощниками. Матвей Казаков в своём проекте попытался по возможности сохранить избранный Баженовым стиль, основанный на традициях московского зодчества XVII века, но тем не менее новый дворец входил в противоречие с существующей застройкой. Прошло десять лет с момента закладки Царицына, и за это время классицизм набрал силу, стал ведущим направлением развития русской архитектуры; изменились также вкусы и потребности императрицы. Новое задание диктовало и новые решения: так, дворец приобрёл трёхчастное деление, характерное для классицизма, и монументальные пропорции. Баженовские дворцы проектировались с расчётом их многостороннего восприятия и ансамблевого построения; казаковский проект предполагал, что фронтальные точки обзора станут главными. Новый дворец становился ведущим, доминирующим элементом застройки (что подчёркивалось разбивкой традиционной парадной площади перед ним); от ансамблевости в баженовском понимании, от «дуэтов» и «трио» равноправных архитектурных объектов Казакову пришлось отказаться.

Элементы готической архитектуры стали более выраженными благодаря восьми башням, акцентировавшим углы по периметру дворца. В двух из них, с северного (главного) фасада были запланированы лестницы. Нижний марш этих лестниц, по некоторым предположениям, мог подниматься вверх и перекрывать доступ ко второму этажу. Такое решение, восходящее к традициям готических замков, дало повод дискутировать в 1970-е годы — дворцы или замки строили в Царицыне Баженов и Казаков? Казаковский дворец более баженовских предшественников похож на классический средневековый замок. В. Я. Курбатов называл, в частности, замок Шамбор в качестве одного из возможных источников вдохновения Матвея Казакова.

Большой Царицынский дворец Матвея Казакова. Первоначальный (нереализованный) вариант (1786).

Исполнительный чертёж (то есть осуществлённый проект), сделанный Казаковым по окончании строительства дворца

Объёмы нового сооружения значительно превосходили баженовских предшественников: первоначальный вариант Казакова предполагал наличие трёх этажей (без учёта цокольного), высокие кровли, крупные квадратные в плане боковые корпуса, соединённые с монументальным, увенчанным бельведером центральным корпусом. Тем самым восстанавливалась традиционная иерархия зданий, от которой Баженов в своё время отказался: в его ансамбле самым крупным сооружением был Кухонный корпус; теперь же таковым стал дворец.

Но этот проект остался неосуществлённым. Очевидно было, что Екатерина II в конце 1780-х потеряла интерес к своей подмосковной затее: ассигнований на реализацию проекта выделялось недостаточно. После 1785 года она была в Москве лишь однажды, да и то проездом, — в 1787 году, возвращаясь из своего знаменитого путешествия по присоединённому Крыму. Возможно, Екатерина уже была готова полностью отказаться от Царицына — потребность в подмосковном «Царском Селе» ощущалась всё менее, — но на завершении строительства ненавязчиво настаивал Григорий Потёмкин, вызвавшийся профинансировать долгострой.

И всё же в 1790 году строительство дворца было остановлено — предположительно, из-за финансовых затруднений, вызванных новой русско-турецкой войной. А в октябре 1791 года внезапно умер князь Потёмкин-Таврический, вдохновитель царицынского замысла.

Тем не менее в 1793 году, через семь лет после закладки нового дворца, Екатерина II вернулась к царицынскому строительству, но в изначальный казаковский проект были внесены существенные изменения. По её распоряжению высота дворца была уменьшена на один этаж. Архитектору пришлось спешно готовить новый проект, — с учётом того, что дворец был наполовину возведён. Изменение высоты здания привело к тому, что силуэт его стал несколько расплывчатым; нарушение первоначальных пропорций повлияло на архитектурную связность частей дворца. Однако уменьшение высоты здания позволило его лучшим образом вписать в существующую баженовскую застройку, но полной гармоничной взаимосвязи достичь не удалось.

В 1794 году был разобран так называемый Большой Кавалерский корпус — баженовский дворец, занимавший центральное место в его комплексе из трёх дворцов, — один из тех, что вызвал неудовольствие императрицы в 1785 году. («Негодный» дворец, таким образом, простоял девять лет). Возможно, Матвей Казаков рассматривал различные варианты включения баженовского дворца в новую планировку; а разобрали его, вероятно, на стройматериалы, — в связи с желанием императрицы как можно скорее завершить многолетнее строительство. На его месте Казаков, в соответствии с канонами классицистического оформления площадей, планировал установить обелиск.

В ноябре 1796 года Екатерина Великая внезапно скончалась. К этому моменту строительство Большого царицынского дворца вчерне завершилось, здание было покрыто временной крышей, начались внутренние отделочные работы — к моменту прекращения всех работ в Царицыне 17 помещений дворца имели паркетные полы и отделку потолков. В остававшихся баженовских постройках за всё предшествующее десятилетие внутренней отделкой не занимались. Новый император Павел I после коронации в марте 1797 года посетил Царицыно — оно ему не приглянулось. 8 (19) июня того же года последовал указ «в селе Царицыне никаких строений не производить». В дальнейшем обустройство царицынских построек так и не возобновилось, и жилой императорской резиденцией дворцовый ансамбль, долго и трудно строившийся Василием Баженовым и Матвеем Казаковым, так и не стал.

Императорская резиденция после Екатерины

В. Аммон. «Вид Царицына». 1835 год.

Недостроенная царская резиденция довольно быстро пришла в запустение, уже в начале XIX века постройки стали разрушаться и зарастать зеленью наподобие классических руин. За время короткого правления Павла здесь не проводилось никаких работ; лишённый должного ухода, стал засыхать кантемировский «геометрический сад». В начале царствования Александра I царицынский парк стал доступен для гуляний. Внук Екатерины в этом следовал примеру бабушки: в её царствование императорские сады и парки также были открыты для «благородной публики».

Первое десятилетие XIX века в Царицыне связаны с деятельностью П. С. Валуева, начальника «Кремлёвской экспедиции строений», и И. В. Еготова, ученика Баженова и Казакова, с 1803 года являвшегося директором «Кремлёвской чертёжной экспедиции». Под руководством Ивана Еготова завершилось формирование пейзажного парка: на месте нескольких деревянных баженовских были построены каменные парковые павильоны и беседки («Миловида», «Нерастанкино», «Храм Цереры»), обустроены аллеи, дорожки и мостики; на царицынских прудах были оформлены искусственные острова. С этих пор Царицыно обретает свой романтический ореол и становится популярным у москвичей местом пикников, конных и пеших прогулок. П. С. Валуев уделял особое внимание развитию царицынских фруктовых садов и оранжерей. Оранжереи, заложенные ещё в первые годы строительства Царицына, к 1820-м годам стали высокодоходной частью царицынского хозяйства; экзотические фрукты и декоративные растения, выращенные в Царицыне, славились на всю Москву.

Большой Царицынский дворец и Хлебный дом. Литография второй половины XIX века.

Александр Павлович иногда бывал в Царицыне; в его присутствии и при его участии устраивалась рыбная ловля в царицынских прудах. Однако о возрождении царицынских дворцов Александр I не помышлял.

За годы царствования Николая I в судьбе Царицына ничего не изменилось. Сразу после кончины императора Александра разрабатывалась идея о достройке Царицына для вдовствующей императрицы Елизаветы Алексеевны, но она пережила супруга лишь на полгода. В 1835 году Николай I осматривал царицынский дворец с целью изучения возможности восстановления подмосковной царской резиденции. Видимо, дворец императору не приглянулся, — несмотря на то, что Николай и его супруга Александра Фёдоровна питали особое пристрастие к готике (их летней резиденцией стал построенный в 1826—1829 годах дворец «Коттедж» в стиле псевдоготики). В том же году архитектор Белоголовов по распоряжению императора выполнил обмеры зданий, чтобы приспособить их под казармы или военное училище (это был первый проект по спасению от разрушения и использованию царицынских построек в практических целях), но дальше чертежей дело не пошло.

В 1856 году, в начале царствования Александра II, специальным указом в Царицыне и Коломенском было дозволено пить чай гуляющей публике. В царицынском парке появились временные чайные домики; помимо этого, под них также приспособили некоторые баженовские строения. Наконец, в 1860 году, после ревизии, признавшей, что содержание имения не приносит существенных доходов, Царицыно было передано из ведомства, управлявшего царским имуществом, в Департамент уделов. Тем самым Царицыно перестало быть личной собственностью императорской фамилии.

Царицыно-дачное

Руина Большого Царицынского дворца. Открытка начала XX века.

Став собственностью казны, Царицыно должно было приносить доход. Сначала предполагалось продать все постройки на снос и разбор за 82 000 рублей, но покупателя не нашлось. Одновременно по решению Московской удельной конторы часть царицынских земель была отдана в аренду под дачную застройку. Идея тормозилась отсутствием транспортного сообщения с Москвой, но ситуация переменилась в 1865 году, когда была открыта станция «Царицыно» только что построенной Курской железной дороги (с 1904 года именовалась «Царицыно-дачное»). В основном планы по дачной застройке затрагивали территории угодий, располагавшихся к западу от дворцов и исторического парка; но вместе с тем под дачи были отданы Первый и Третий кавалерские корпуса с прилегающими дворцовыми территориями, а также территории оранжерей и фруктовых садов с востока.

Царицыно довольно быстро стало популярным дачным местом; в 1870-х годах возник целый дачный посёлок Новое Царицыно. В разные годы здесь снимали дачи или гостили у друзей и родственников многие знаменитости: писатели Ф. М. Достоевский, Ф. И. Тютчев, А. Н. Плещеев, А. П. Чехов, И. А. Бунин (здесь он познакомился со своей будущей второй женой, Верой Муромцевой), Леонид Андреев, Андрей Белый, Н. Д. Телешов, композиторы М. А. Балакирев и П. И. Чайковский, историки И. Е. Забелин и В. О. Ключевский, естествоиспытатель К. А. Тимирязев, председатель первой Государственной Думы С. А. Муромцев. К началу XX века в Царицыне и близлежащих деревнях насчитывалось около тысячи дач, — при том, что здешние дачи считались чрезвычайно дорогими.

Общее состояние бесхозных дворцовых построек неуклонно ухудшалось. Заброшенное оранжерейное хозяйство пошло под снос; некоторые здания и павильоны эпизодически эксплуатировались и тогда подвергались косметическому ремонту, но большая часть построек по-прежнему находилась в запустении. В 1880 году случилось частичное обрушение кровли Большого Царицынского дворца; во избежание несчастных случаев было решено снять остатки крыши и разобрать каркасы «готического» завершения башен.

Царицыно в годы Советской власти

В первые годы Советской власти «историческое» Царицыно, наряду с Новым Царицыном и ближайшими деревнями вошли в посёлок Ленино.

Созданный в марте 1918 года революционный орган местной власти — Совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов — расположился в Первом кавалерском корпусе; председателем его был революционер и пролетарский поэт Ф. С. Шкулёв. В 1932 году это здание было перестроено и стало 3-этажным (кирпич на достройку был взят из внутренних стен соседнего Второго кавалерского корпуса); в нём разместился исполком Ленинского района Московской области.

В 1926 году дворцово-парковый ансамбль был передан в ведение Главнауки, а оттуда — в Московский отдел народного образования, в его музейный подотдел. 21 июля 1927 года в здании Третьего кавалерского корпуса открылся музей Царицына; через год музей обрёл статус историко-краеведческого. Первым директором и создателем музея был В. В. Казанцев. Основой экспозиции музея стали ценнейшие коллекции баженовских чертежей и документы по истории и строительству дворцового комплекса; демонстрировались также предметы из раскопок царицынских курганов. Музей пользовался известностью; в летние месяцы его посещало более 15 000 человек. Однако в таком виде музей просуществовал недолго: в 1930 году в связи с кампанией по коллективизации основу экспозиции составили муляжи сельхозпродукции и диаграммы развития Ленинского района; сам музей стал называться «Ленинским краеведческим музеем садово-огородного района». Наконец, в 1937 году музей был закрыт, а в здании устроен сельский клуб с кинотеатром.

К 1927 году относятся и первые ремонтно-реставрационные работы в Царицыне: группа реставраторов во главе с архитектором Н. А. Пустархановым в течение двух лет провела реставрацию Фигурных ворот, павильонов «Миловида» и «Нерастанкино», беседки «Золотой сноп» («Храм Цереры»); проводилась также консервация и укрепление некоторых руинированных дворцовых построек. В то же время проводилась очистка прудов и благоустройство парка.

Новую жизнь получил Хлебный дом: в начале 1920-х годов здесь стихийно возникли коммуналки, которые просуществовали вплоть до 1970-х годов. В 1939 году был закрыт храм на территории дворцово-паркового ансамбля; в здании была оборудована трансформаторная подстанция.

В 1936 году по заданию Моссовета архитекторы М. О. Барщ и Г. А. Зундблат разработали проект приспособления царицынского ансамбля под дом отдыха. Реализации этих планов помешала Великая Отечественная война.

В конце 1950-х годов вновь потребовалась реставрация павильонам «Миловида» и «Нерастанкино», беседке «Золотой сноп» и ряду парковых мостиков. Работы осуществлялись в 1958—1961 годы по проекту реставратора М. В. Дьяконова; тогда же под руководством архитектора В. И. Долганова и инженера-лесовода Е. С. Панфёровой были проведены лесоустроительные работы в левобережном парке.

В 1960 году Ленино стало частью Москвы. В 1970-е в связи с застройкой жилого района Орехово-Борисово вокруг Царицына и каскада Цареборисовских прудов была установлена охранная зона площадью более 1000 гектар. Зона дворцово-паркового ансамбля была постепенно освобождена от хаотичной застройки.

К концу 1960-х годов относится первый проект научной реставрации царицынских архитектурных и ландшафтных памятников; он был разработан в «Моспроекте-3» под руководством архитектора В. Я. Либсона. Однако масштабность реставрационных работ стала препятствием для их осуществления. В начале 1980-х годов была образована «Высшая школа живописи, ваяния и зодчества» во главе с Ильёй Глазуновым; первоначально планировалось, что она будет базироваться в отреставрированных зданиях царицынского ансамбля.

Реставрация в конце XX — начале XXI века

Правда истории требует, чтобы Царицыно осталось незавершённым капризом XVIII века: доделанное, включённое в число памятников своего времени, оно бы ложно свидетельствовало об его творчестве, его вкусах. <…> Но всё же живописность Царицына, если бы оно было достроено, придавала бы ему совершенно исключительное обаяние…

— писал знаток подмосковных усадеб Ю. И. Шамурин в 1912 году, отражая противоречивость идей по сохранению Царицына, существовавших на протяжении всей истории дворцового ансамбля. В конце XX века восстановление царицынского ансамбля наконец стало реальностью. В феврале 1984 года Царицынский ансамбль получил официальный статус: был образован Государственный музей декоративно-прикладного искусства народов СССР, в ведение которого передали все дворцовые постройки с целью дальнейшей реставрации и использования под музейные экспозиции. В 1993 году музей был перепрофилирован и переименован в Государственный музей-заповедник «Царицыно»; вскоре его включили в «Перечень памятников истории и культуры федерального значения».

С середины 1980-х годов проводилась научная реставрация царицынских объектов; почти все они к 2004 году были отреставрированы. Оставалось завершить реставрационные работы в Хлебном доме, благоустроить парк, восстановить парковые павильоны; предстояло также восстановление Большого дворца.

В 2004 году музей-заповедник был передан в ведение города, а в сентябре 2005 года в Царицыне развернулись масштабные работы по восстановлению Большого дворца и реконструкции дворцового ансамбля и парка. Проект реконструкции был разработан в «Моспроекте-2» под руководством мэра Москвы Ю. М. Лужкова и руководителя «Моспроекта-2» М. М. Посохина. Однако царицынские строительные работы вызвали острую полемику, которая длилась на всём протяжении реализации замысла. Критики проекта, среди которых были видные искусствоведы, реставраторы и архитекторы, отмечали, что новое царицынское строительство велось с нарушениями законодательства в области охраны памятников культуры и с недопустимыми искажениями исторического облика Царицына. Под критику попала идея устроить атриум в Хлебном доме: проект предусматривал стеклянное купольное перекрытие внутреннего двора, которое изменяло силуэт здания.

Большой Царицынский дворец в 2003 году

Файл:Царицыноl.jpg

Большой Царицынский дворец незадолго до начала полного восстановления (2005 год): стены уже отреставрированы, цоколи укреплены и заново облицованы.

Наибольшие возражения вызвал проект восстановления Большого дворца. Сама эта идея, по мнению критиков, была ошибочна: с позиций сохранения исторической достоверности нельзя восстанавливать то, что разрушалось естественным путём; нельзя достраивать то, что не было достроено в силу исторических обстоятельств. Историк архитектуры Григорий Ревзин указывал, что ещё в XIX веке руина Большого Царицынского дворца являлась самодостаточным памятником, характерным для эпохи романтизма, в которую существовал культ руин. Полуразрушенный дворец был важной составляющей пейзажного парка, формируя вокруг себя особую эмоциональную атмосферу. Михаил Швидковский, ректор МАрхИ, также отмечал, что достройка по сути уничтожала памятник, так как при этом радикально менялось восприятие сооружения.

Следующее возражение оппонентов проекта относилось к облику дворца: если его восстанавливать — то только придерживаясь принципов научной реставрации. А проект предусматривал его воссоздание в том виде, в каком он никогда не существовал. По ходу строительства дворца в 1793 году Матвей Казаков, согласно распоряжению Екатерины II, внёс изменения: дворец был понижен на один этаж и у него появились другие кровли основных корпусов и башен. Проект «Моспроекта-2» сочетал в себе оба варианта — фактически существующие стены окончательного казаковского варианта дворца планировалось завершить кровлями из первоначального, неосуществлённого варианта. Алексей Комеч, директор Института искусствознания РАН и последовательный оппонент планам восстановления дворца, такой подход назвал «фантазийной реставрацией». В качестве альтернативы «муляжу» и «новоделу» предлагалось при помощи современных архитектурных технологий подчеркнуть достоверность руинированного дворца: например, разместив внутри законсервированных руин какие-либо стеклянные помещения, которые можно было бы использовать для музейных целей. Именно такой проект восстановления дворца был разработан и утверждён незадолго до того, как Царицынский ансамбль стал собственностью Москвы.

В ответ на критику проекта московские власти ссылались на мнение москвичей: согласно социологическим опросам, жители района «Царицыно» желали видеть дворец восстановленным. Говорилось также о том, что Москве необходим в Царицыне крупный музейный комплекс европейского уровня, и реконструированный ансамбль отвечает этому запросу. Сохранение дворца как руины потребовало бы возведения другого крупного здания на территории ансамбля для размещения музейных экспозиций. М. М. Посохин отмечал, что кровля, с которой дворец существовал около ста лет, была временной и возводилась в конце XVIII века по распоряжению тогдашних московских властей с целью консервации строительства. Следовательно, её нельзя считать авторским замыслом. Именно по этой причине возник компилятивный проект восстановления дворца, который активно поддержал Ю. М. Лужков (с этим аргументом не соглашался Алексей Комеч, указывая, что «историческая» кровля у дворца появилась за год до кончины Екатерины II и по замыслу Казакова). Также подчёркивалась преемственность компилятивного проекта: он унаследовал основные идеи из разработок 1980-х годов, созданных ведущими советскими реставраторами (и тогда же прошедших все необходимые согласования).

Оппоненты реконструкции Царицына, видя, что их аргументы руководителями проекта игнорируются, обращались в Росохранкультуру и Генеральную прокуратуру РФ с требованием остановить строительство как нарушающее действующее законодательство в области охраны культурного наследия, но безрезультатно. А. И. Комеч, инициатор обращений, предполагал весьма вероятным такой исход:

Нас не услышат, но говорить о сохранении истории всё равно надо, иначе будет ещё хуже.

Работы по реконструкции парка также вызвали критику: Алексей Клименко, член президиума Экспертно-консультативного общественного совета при главном архитекторе Москвы, утверждал, что массовая вырубка деревьев и кустарников в Царицыне привела парк на грань экологической катастрофы. Похожие суждения высказывал депутат Московской городской думы Сергей Митрохин, участвовавший в протестных акциях горожан в исторический части парка. Однако, по сообщениям местных властей и ландшафтных архитекторов, проводилась вырубка в основном сухостоя, старых и больных деревьев; подлесок и кустарники вырубались для благоустройства парка. Это были необходимые меры для возвращения парку, за столетие превратившемуся в лес, подобающего состояния — с восстановлением пейзажных видов и перспектив, задуманных создателями парка. Эксперты критически отзывались также о возникновение на территории дворцово-паркового ансамбля ряда объектов, которых ранее не существовало: трансформаторной будки в «готическом стиле», стеклянного павильона, ведущего в подземный вестибюль музея, светодинамического фонтана на Среднем Царицынском пруду (отмечалось, что Екатерина II фонтаны не любила).

Несмотря на жёсткую критику ряда специалистов, проект восстановления Большого Царицынского дворца в 2005—2007 годах осуществился полностью. В короткие сроки был проведён большой объём строительных, восстановительных и реставрационных работ; многие из них носили уникальный характер. Своеобразным девизом строительства стали слова мэра Москвы Ю. М. Лужкова:

Прощай, печальная руина! Здравствуй, возрождённое Царицыно!

2 сентября 2007 года, в День города Москвы, состоялось официальное открытие реконструированного дворцового комплекса, в том числе восстановленного Большого Царицынского дворца. В торжественных мероприятиях принял участие Президент РФ В. В. Путин. Восстановленный царицынский дворцово-парковый ансамбль вызвал неподдельный интерес у москвичей; парк, сразу же ставший популярным местом прогулок, по просьбам горожан с ноября 2007 года работает круглосуточно.

Большой Царицынский дворец в ноябре 2007 года.

В 2008 году проект реставрации и реконструкции царицынского ансамбля был признан абсолютным победителем конкурса «Лучший реализованный проект 2007 года в области инвестиций и строительства», который проводится правительством Москвы, а коллективу реставраторов, работавших над воссозданием Царицына, была присуждена международная премия имени Бернхарда Реммерса «За выдающиеся заслуги в реставрации и сохранении памятников архитектуры». Специалисты, критиковавшие «фантазийную реставрацию» Царицына, с сожалением отмечали, что данный подход лежит в русле современных мировых тенденций в реставрационном деле.

Архитектурный ансамбль

Равно был я в Царицыне, где строение образом наилучшим отделано <…> Вид же Царицына при въезде так хорош и приятен и великолепен, и паче в своём особом роде как истинно ничего для глаз так приятного я не видел.

— так писал Екатерине II Яков Александрович Брюс, генерал-губернатор обеих столиц, после инспекции царицынского строительства в ноябре 1784 года. С тех пор, несмотря на критику самой императрицы и её последствия, баженовский ансамбль на протяжении веков вызывал восхищение у любителей архитектуры. Казаковскому Большому дворцу в этом смысле повезло меньше: по окончании строительства он воспринимался чужеродным объектом; лишь к концу XIX века стали отмечать его несомненные художественные достоинства, но к тому времени он стал живописной руиной.

Особенность баженовских построек — их постоянное визуальное взаимодействие, ансамблевость. Зодчий расположил объекты таким образом, чтобы со многих точек обзора они создавали «дуэты» и «трио». Постройки также гармонично взаимодействуют с ландшафтом, водной гладью прудов и парком. Ещё в конце XVIII века царицынский ансамбль стали называть «театром архитектуры» — отчасти из-за эффектной композиции и необычного оформления зданий, воспринимавшихся как декорация для сказочного спектакля; отчасти из-за нарочитого несоответствия внешнего облика зданий их предназначению: «под маской» дворца могла скрываться обычная хозяйственная постройка.

Основой архитектурного ансамбля стали две оси — Берёзовая перспектива и Аллея через плотину. К ним привязаны все объекты. Берёзовую перспективу Баженов продлил к Большому мосту через овраг — парадному въезду в Царицыно со стороны Коломенского — при помощи Фигурного моста; тем самым аллея кантемировской усадьбы стала ведущей композиционной осью царицынского ансамбля. Другим важным композиционным элементом Баженов мыслил «геометрический сад», скомпоновав вокруг него главные дворцовые постройки. Но они не сохранились, сад также погиб ещё в начале XIX века.

Большой мост через овраг

Основная статья: Большой мост через овраг

Шедевр отечественного мостового строительства, Большой мост через овраг (иногда его называют Готическим мостом) строился в 1778—1784 годах с перерывами. При возведении моста пришлось забить более двух тысяч свай для укрепления грунта, оказавшегося слишком зыбким. В 1784 году мост был закончен, недоставало только парапета. Баженову не удалось здесь полностью воплотить свой авторский замысел: парапет у моста появился лишь в начале XIX века и отличался от задуманного архитектором.

Большой мост через овраг — самый крупный из сохранившихся мостов XVIII века. Он обладает уникальными художественными особенностями; мост производит впечатление цельности и гармоничности, массивная конструкция мастерски декорирована и визуально облегчена. Здесь в полной мере представлен баженовский «театр архитектуры»: утилитарное сооружение оформлено «не по статусу» богато. Стрельчатые арки центральной части моста имитируют порталы готических соборов; люкарны, розетты, орнаментальный пояс-зигзаг под карнизом создают неповторимую выразительную декорацию. Ряд декоративных деталей моста образно выражают масонские идеи Баженова: к символике масонов относятся солнечные лучи, обрамляющие полукруглые арки (намёк на Всевидящее Око — христианский символ, ставший также одним из главных масонских символов) и скрещённые мечи в квадратах, символизирующие верность масонскому братству и справедливость.

Архитектор выбирал местоположение моста с целью сделать его составной частью Берёзовой перспективы — одной из главных осей ансамбля. С Большого моста по замыслу Баженова начинался собственно дворцовый ансамбль: к нему подходило ответвление от Каширской дороги, идущей от Коломенского. С подъезда к мосту раскрывался северный фасад Царицына с ближних ракурсов.

Мост эксплуатировался по прямому назначению до 1975 года. К началу реставрационных работ находился в аварийном состоянии; Реставрация проводилась в 1985—1995 годах с помощью польских специалистов.

• 
• 

Фигурный мост

Его красивая арка, облепленная деревьями и эффектно перекинутая через дорогу, кажется отзвуком тревожных рыцарских времён; Фигурный мост — самая убедительная часть Царицына: здесь становится понятной неосуществившаяся мечта Баженова о романтичном замке над озером среди вечных деревьев, замке с цепью старых легенд, грезящихся в детских сказках о спящих красавицах, о злых королях и юных принцах…

Фигурный мост, построенный в 1776—1778 годах по проекту Баженова, является продолжением Берёзовой перспективы, идущей от Большого моста через овраг к Малому и Среднему дворцам, соединяя её северную и южную части. С западной стороны парка, при движении по Аллее через плотину между прудами, мост воспринимается как въездные ворота. Сейчас это главная аллея, ведущая к дворцовому комплексу; в XVIII веке — второй парадный въезд на территорию Царицына. Баженов выбрал необычайно выигрышное местоположение для постройки: мост, расположенный на крутом склоне холма, скрывает панораму центральной части дворцового комплекса. Такое расположение обеспечивает эффект внезапности раскрытия дворцовой панорамы перед взором посетителя, проходящего под мостом. Со стороны дворцовой площади благодаря рельефу местности от моста видна лишь его верхняя часть: постройка, казавшаяся монументальной со стороны прудов, отсюда воспринимается лёгкой декорацией с башенками.

Краснокирпичный мост, возведённый по принципу виадука, декорирован богато и разнообразно: необычная кирпичная кладка образует геометрические рельефы, по бокам — белокаменные георгиевские кресты. Высокий парапет в обрамлении узких стрельчатых проёмов соединяет полукруглые башенки, которые завершаются декором «ласточкин хвост» на мотив стен Московского Кремля. При создании Фигурного моста Баженов проявил себя как глубокий знаток допетровской московской архитектуры и яркий стилизатор: все детали разнообразного и красочного убранства моста находят аналогии в постройках XVI—XVII веков. Кажущиеся мощными снаружи, башни моста изнутри теряют вид боевого сооружения; разрезанные проходом, они представляют собой декоративные экседры.

Мост не перестраивался и, в отличие от многих других царицынских объектов, неплохо сохранился к началу реставрационных работ в 1980-х годах. Реставрация, длившаяся пять лет, полностью завершилась к 1992 году; в 2006 году проводилась повторно.

• 
  Вид из западной части парка
• 
  Вид из восточной части парка
• 
  Колонна, украшающая подход к мосту
• 

Кавалерские корпуса

Основная статья: Кавалерские корпуса

Три постройки царицынского ансамбля называются «Кавалерскими корпусами», однако названия эти весьма условны. Они появились в XIX веке и не отражают изначального предназначения зданий. Отчасти это случилось потому, что уже к XIX веку для современников предназначение построек было неясным; архивные документы, изучавшиеся исследователями, также не дают однозначного ответа на вопрос, и сегодня существуют различные гипотезы на этот счёт. Помимо условного названия, постройки связывают размеры — все три Кавалерских корпуса невелики и построены в один этаж, и местоположение — все они нанизаны на ось, идущую вдоль Большого оврага и представляют собой «нижний ярус» северного царицынского фасада.

Постройки имеют ряд интересных архитектурных особенностей, в них выявилось то, что иногда называют баженовской «поэзией геометрии» — формы зданий решены с особой выдумкой. Третий Кавалерский корпус отличается планировкой с круглым залом, который выходит наружу в виде полуротонды; Второй Кавалерский корпус имеет восьмиугольную планировку, (за что иногда называется «Восьмигранником»); маленький Первый Кавалерский корпус также задуман по-особенному: он в плане имеет форму квадрата с изъятой со стороны угла трапециевидной частью.

Третий Кавалерский корпус (иногда именуемый Дворцом с круглой залой) по своему стилю и оформлению сильно отличается от двух других и близок к Малому дворцу; изящная постройка, возведённая в 1776—1779 годах, увенчана башенкой-бельведером. Императрица придавала особое значение этому строению: только в чертежах Третьего Кавалерского корпуса есть её собственноручные правки. Корпус построен на холме, на том самом месте, откуда Екатерина II в летнюю ночь 1775 года любовалась фейерверками на Царицынских прудах.

Второй и Первый Кавалерские корпуса, построенные в 1784—1785 годах, вероятно, предназначались для дворцовой прислуги. Они имеют общие черты в оформлении — портики с изящными кирпичными колоннами и фронтоны-кокошники со сходным рисунком. Декор фронтонов с композициями из звёзд, трилистников и лучей, вероятно, содержит намёк на масонскую символику.

У построек были разные судьбы — Второй Кавалерский корпус никогда не эксплуатировался и к 1980-м годам превратился в руину; Первый и Третий корпуса в конце XIX века сдавались под дачи. В советское время в Первом Кавалерском корпусе размещались органы местной власти, а впоследствии — музыкальное училище; в Третьем корпусе — первый царицынский музей (закрытый в 1937 году) и сельский клуб. В процессе реставрационных работ 1988—2003 годов зданиям вернули их первоначальный облик. Сейчас в них располагаются административные и культурно-образовательные службы музея-заповедника «Царицыно».

• 
  Третий Кавалерский корпус
• 
  Второй Кавалерский корпус
• 
  Портик Второго Кавалерского корпуса
• 
  Первый Кавалерский корпус

Храм иконы Божией Матери «Живоносный Источник»

Основная статья: Храм иконы Божией Матери «Живоносный Источник» (Царицыно)

Северную часть дворцовой площади замыкает храм иконы Божией Матери «Живоносный Источник», расположенный между Вторым Кавалерским корпусом и Фигурным мостом. Это единственная постройка усадьбы Кантемиров, которую Баженов включил в свой ансамбль. Храм построен на месте деревянной церкви усадьбы Голицыных в 1722 году по повелению Дмитрия Кантемира.

В 1759—1765 годах по воле Матвея Дмитриевича Кантемира храм был полностью перестроен (архитектор неизвестен), и у него появился северный придел во имя великомученика Димитрия Солунского, созданный в память отца. Стилистически здание представляет собой характерную храмовую постройку елизаветинского барокко: восьмигранный центральный объём, устроенный по принципу «восьмерик на четверике» увенчан гранёным куполом; сдвоенные пилястры, волюты, оконные наличники акцентированы окраской в белый цвет.

После создания дворцового ансамбля храм перестраивался в 1883—1885 годах под руководством архитектора П. Н. Лавина: появился южный придел во имя иконы Казанской Божией Матери, трапезная была расширена. Колокольня подверглась существенным изменениям: на баженовских планах она зафиксирована небольшой двухъярусной, не выше купола самого храма (тем самым не выделявшаяся по высоте среди окружающих дворцовых построек), но была перестроена в три яруса, став вертикальной доминантой застройки.

В годы Советской власти здание использовалось для размещения трансформаторной подстанции; церковные реликвии были в основном разграблены (лишь малая часть попала в музеи). В 1990 году храм передан Русской православной церкви и началась его реставрация; работы завершились в 1998 году.

Хлебный дом (Кухонный корпус)

Основная статья: Хлебный дом

Самая крупная сохранившаяся постройка Баженова в Царицыно возводилась в короткие сроки, в 1784—1785 годах. Своё второе название корпус получил по двум горельефам-эмблемам в виде каравая с солонкой, украшающим фасады, развёрнутые к парадной части царицынского ансамбля. Над ними размещается вензель из букв «Х» и «С» (хлеб-соль); «С» выполнена в форме калача, а «Х» напоминает скрещённые линейки — намёк на принадлежность к масонству Баженова (в качестве масонских символов использовались инструменты строителей и архитекторов).

Кухонный корпус представляет собой в плане квадрат со скруглёнными углами и имеет внутренний двор, ныне превращённый в атриум. На дворцовую площадь ансамбля он выходит под углом, замыкая собой перспективу площади. Крупное здание должно было стать наряду с непостроенным Конюшенным корпусом ведущим элементом дальнего плана парадных царицынских фасадов.

В здании ярко проявился баженовский «театр архитектуры»: прозаические кухни скрываются под маской дворца. Хлебный дом уникален, ему присущ редкий по цельности и гармоничности художественный образ. Общее декоративное решение делает его похожим на североитальянские палаццо; одновременно Хлебный дом похож и на неприступные средневековые арсеналы и имеет черты сходства с за́мками. Со стороны парадных фасадов отсутствуют входы: они расположены с другой, непарадной стороны здания и ведут во внутренний двор, в котором, в свою очередь, имеются лестницы в помещения Кухонного корпуса. Такое решение обеспечивало бы незаметность хозяйственной жизни для обитателей дворцов.

Среди хозяйственных построек других императорских резиденций России Хлебный дом не имеет аналогов не только в художественном отношении, но и в функциональном. Баженов здесь проявил себя мастером, знающим многие тонкости кулинарных технологий. Всего им было запланировано восемь кухонь, среди них — специализированные кухни вроде кондитерских цехов и тому подобных.

Кухонный корпус получил постоянную железную кровлю в 1787—1788 годах, когда строительством Царицына уже руководил Матвей Казаков. По своей форме кровля с тех пор отличается от первоначального варианта: Баженов проектировал Кухонный корпус с плоской крышей. Некоторое время, пока строился новый Большой дворец, корпус использовался по своему прямому назначению; здесь же размещались хозяйственные службы царицынской усадьбы в начале XIX века. В дальнейшем в здании помещалась больница; потом помещения сдавались внаём, а с 1920-х годов в Хлебном доме стихийно возникли коммуналки. Реставрация, начавшаяся в 1987 году, на завершающем этапе превратилась в реконструкцию. Изменение силуэта здания из-за купола атриума исказило изначальный замысел Баженова, что вызвало критику специалистов. В Хлебном доме, открытом в 2006 году, ныне размещены основные экспозиции музея-заповедника «Царицыно»; атриум используется как концертный и выставочный зал.

• 
  Северо-западный фасад
• 
• 
  Деталь декора, давшая название сооружению

Большой дворец

Основная статья: Большой Царицынский дворец

Строившийся с перерывами в течение 1786—1796 годов на месте разобранных баженовских корпусов, дворец в чём-то повторял замысел Баженова: его основу составляют два равных крыла, квадратных в плане, предполагавшихся для покоев Екатерины II (правое крыло) и цесаревича Павла (левое). Оба крыла соединены средней частью, которая снаружи выглядит главным элементом здания — монументальным и величественным. Однако, если посмотреть на дворец в плане, станет очевидным, что середина дворца довольно узкая, и по сути представляет собой галерею, соединяющую главные объёмы.

Дворец, несмотря на яркие псевдоготические черты (башни, стрельчатые арки) по своему решению близок канонам классицизма: строгая симметрия, трёхчастное деление фасадов, общее спокойствие и уравновешенность пропорций, монументальность и некоторая тяжеловесность деталей (полуколонн по углам башен, сандриков, лоджий боковых корпусов). В шатровых завершениях башен присутствуют черты, восходящие к башням Московского Кремля. Во многом Большой Царицынский дворец демонстрирует иной подход к решению задачи постройки загородной резиденции «в готическом вкусе»: по сравнению с баженовским проектом, здесь посредством классицистических решений проявилась «державная мощь» и отсутствуют лёгкость и игривость. Готика и «московское барокко» перестали быть частями творческого синтеза для выработки особого, неповторимого стиля, оставшись элементами тщательно проработанного декора.

Дворец не был завершён из-за внезапной смерти Екатерины II. К 1796 году у него уже была временная кровля, выкрашенная в чёрный цвет. Это придавало зданию мрачноватый облик, что отразилось на восприятии дворца у современников строительства и их потомков: его называли «катафалком», «темницей», «замком Черномора» и тому подобным. Лишь к середине XIX века критики стали отдавать должное архитектурным особенностям дворца.

Руинированный дворец, за свою историю никак не использовавшийся, в 2005—2007 годах был превращён в современный музейный комплекс. Концепция восстановления, в особенности создание интерьеров, которых во дворце в законченном виде никогда не существовало, вызвала широкую критику в СМИ. Сейчас дворец используется для экспозиций и выставок музея-заповедника «Царицыно», а также и концертов, проводящихся под патронатом музея.

• 
• 
• 

Арка-галерея

Декоративное сооружение, расположенное между Хлебным домом и Большим дворцом, построено Баженовым в 1784—1785 годах в виде галереи, прерывающейся в середине аркой с шипами. Оно не несёт на себе никакой функциональной нагрузки. Когда-то предполагалось, что галерея должна была служить для связи Кухонного корпуса и дворца (например, для подачи блюд к столу), но в этих зданиях отсутствуют выходы непосредственно в галерею и они никогда не существовали.

Видимо, единственная цель создания арки-галереи — зрительно связать дворцы и Кухонный корпус. Её праздничный ритм контрастирует с более спокойными соседними зданиями. Общий силуэт арки-галереи напоминает сказочную декорацию. Необычны опоры арки — они богато украшены пирамидальными пинаклями, колоннами и белокаменными сердечками. Массивные башенки выглядят не столько опорами, сколько самостоятельными сооружениями; от этого лёгкое завершение арки, напоминающее терновый венец, смотрится как бы парящим в воздухе.

Отмечается, что эта арка — единственный в русской дореволюционной архитектуре пример перекрытия аркой в виде свободной дуги, не имеющей сверху нагрузки.

Арка-галерея стала первым объектом, с которого началась реставрация царицынского ансамбля в 1985 году; реставрация галереи длилась 7 лет.

• 
• 
• 

Малый (Полуциркульный) дворец и холм-пирамида

Основная статья: Малый дворец (Царицыно)

Одно из самых замечательных строений Баженова в Царицыне расположено на холме восточного берега Верхнего Царицынского пруда, поблизости от Фигурного моста. Холм-пирамида, унаследованный Царицыным от усадьбы Кантемиров, является интересным памятником паркового искусства XVIII века. Садовники Кантемиров придали крутому склону холма правильную конусную форму, расположив полукруглыми террасами прогулочные дорожки между регулярными парковыми посадками. Вершину холма венчала деревянная беседка; в ней летом 1775 года Екатерина II проводила заседания Государственного совета.

Баженовский Малый дворец, построенный в 1776—1778 годах, стал естественным завершением холма, повторив его форму. Здесь проявилось высокое мастерство архитектора, нашедшего точные пропорции и формы, чтобы идеально вписать постройку в ландшафт. В небольшом сооружении, размерами напоминающее парковый павильон, не сразу угадывается дворец: лишь великолепная белокаменная эмблема с вензелем императрицы в лучах славы, венчающая фасад, говорит об особом предназначении постройки. Здание имеет вытянутые, в готических формах, стрельчатые завершения окон. Дворец строился, вероятно, для развлечений Екатерины II в особо приближённом кругу.

Здание нерегулярно использовалось в XIX веке; к началу XX века дворец превратился в руину. Реставрация проводилась в 1989—1996 годах; теперь в его залах проводятся небольшие музейные выставки.

• 
  Малый дворец и холм-пирамида
• 
• 
  Декор Малого дворца стал эмблемой ГМЗ «Царицыно»

Средний дворец (Оперный дом)

Основная статья: Оперный дом

Оперный дом — одна из лучших построек Баженова не только в Царицыне, но и в его творческом наследии; его нередко сравнивают с гигантским резным ларцом для драгоценностей. Дворец возводился в 1776—1778 годах и предназначался, вероятно, для небольших официальных приёмов, проведения придворных церемоний, а также для театральных представлений и придворных увеселений Екатерины II.

Довольно крупное здание протяжённой формы производит впечатление цельности; оно наиболее сложно декорировано среди сохранившихся царицынских построек Баженова. За счёт тщательно проработанного декора его формы кажутся лёгкими, устремлёнными ввысь. Парапет, венчающий дворец, по сравнению парапетами других царицынских построек особенно сложен по рисунку, наряден и очень высок; с южного и северного фасадов в него включены замечательные по своей графичности контурные белокаменные двуглавые орлы, подчёркивающие официальный статус здания. С восточной стороны в его центральной части имеется декоративный рисунок, напоминающий театральный занавес, со звёздами, кругами и планетарными знаками, намекающими на масонство архитектора. К масонской символике в оформлении дворца также относят декоративные детали второго этажа наподобие обелисков с заострёнными штырями — «лестницы вольных каменщиков».

В основе его планировки — великолепный двусветный зал со сводчатым потолком и превосходной акустикой, к которому примыкают два аванзала. Та часть, что выходит к Верхнему Царицынскому пруду, состоит из анфилады небольших помещений, вероятно, служебного или вспомогательного характера, спланированных Баженовым с особой выдумкой: здесь есть комнаты с нишами и комнаты овальной формы.

В документах Баженова здание именуется «Дворец напротив боку садового» (имелся ввиду «геометрический сад» Кантемиров); в его письмах времён постройки Царицына оно также встречается под названием «Средний дворец». Название «Оперный дом» закрепилось за постройкой в XIX веке после того, как оно впервые появилось на одном из планов Царицына в 1816 году; оно связано, вероятно, с планировкой здания. Несмотря на устойчивое музыкальное название, музыка в нём никогда (до конца XX века) не звучала — на протяжении всей своей истории дворец никак не использовался.

Дворец реставрировался в 1988—1996 годах. До 2006 года дворец был главным выставочным и концертным залом музея-заповедника «Царицыно».

• 
• 
  Окно первого яруса
• 
  Окно второго яруса

Фигурные (Виноградные) ворота

Бывшая Берёзовая перспектива заканчивается Фигурными воротами, расположенными возле Оперного дома. Они акцентируют условную границу между дворцовой и пейзажной частями парка. Своё второе название ворота получили благодаря украшению-гирьке в виде виноградной грозди, которая завершает причудливый и загадочный белокаменный узор, вписанный в проём арки. Ворота благодаря своему уникальному художественному решению стали своеобразным символом царицынского ансамбля.

…Ворота прекрасной фигуры, по моему мнению, и прямо нежной готической архитектуры совсем же отделаны.

— так сообщал Василий Баженов о завершении строительства в официальном отчёте в Петербург. Нарядные ворота в виде башен-опор и стрельчатой арки были построены за два строительных сезона в 1777—1778 годах. Они не имеют прямых аналогов среди построек в других императорских резиденциях, как по художественным качествам, так и по смысловым. Баженову здесь удалось соединить трудно сочетаемые вещи: торжественность триумфальной арки и лиричность парковой «затеи». В этом соединении усматривают ещё один пример царицынского «театра архитектуры». На триумфальный характер ворот недвусмысленно указывают барельефы трубящих Слав; сами ворота воспринимаются в единстве с Оперным домом, южный фасад которого украшают двуглавые орлы. Стилистически ворота близки Фигурному мосту: ряд деталей в декоре обеих построек перекликаются.

Изначально Виноградные ворота имели богатое скульптурное убранство: по описи 1825 года известно, что декор ворот включал в себя 4 вазы, 2 фигуры купидонов и 2 изваяния мопсов. Но уже к середине XIX века убранство было полностью утрачено; до наших дней дошла одна собака из керамики, найденная случайно в 1927 году во время ремонтных работ (ныне находится в Музее архитектуры имени Щусева). В остальном ворота полностью сохранили свой изначальный архитектурный облик. В 1960—1961, 1998—2000 и 2006 годах проводилась детальная реставрация.

• 
  Фигурные ворота
• 
  Декор ворот

Оранжерейный мост и Оранжереи

Оранжерейный мост (именуемый также «Оранжерейная плотина») не связан с творческой деятельностью Баженова или Казакова; он построен в начале XIX века по инициативе Экспедиции Кремлёвского строения под началом И. В. Еготова и, вероятно, по его проекту. Мост расположен вблизи Хлебного дома; строился в утилитарных целях — облегчить сообщение между хозяйственной частью, сосредоточенной в Хлебном доме, с оранжереями и обширными царицынскими плодовыми садами, располагавшимися на другой стороне оврага. Скромный по своему декору, особенно в сравнении с Большим мостом через овраг, мост тем не менее выдержан в общей для царицынского ансамбля цветовой гамме и стилистике. Парапет акцентирован небольшими редко расположенными геометрическими рельефами из белого камня, арка моста у основания усилена мощными контрфорсами, характерными для средневековой архитектуры.

К концу XX века ни разу не ремонтировавшийся мост обветшал, особенно сильно пострадал от времени и небрежения парапет. В 1995—2001 годах проведена полная реставрация.

С востока дворцово-парковый ансамбль ограничен оранжерейными прудами, за которыми расположен оранжерейный комплекс. Первая каменная оранжерея в Царицыне построена Баженовым ещё в 1780-е годы на месте существовавшей в усадьбе Кантемиров деревянной. В начале XIX века возник комплекс из пяти больших зданий, построенных под наблюдением смотрителя царицынского сада Пельцеля. В 1820-е годы оранжереи были расширены и перестроены, их число увеличилось до восьми; руководил работами архитектор Е. Д. Тюрин.

Царицынское оранжерейное хозяйство в первой половине XIX века было самым лучшим под Москвой, его продукция славилась отменным качеством и приносила хорошие доходы. Оранжерейный комплекс состоял из апельсинной, померанцевой, персиковой, виноградной, ананасной оранжерей; в них также выращивались арбузы, абрикосы, лавровые и оливковые деревья; декоративные кустарники — мирты и олеандры; множество клумбовых растений, которые высаживались в парк. В баженовской оранжерее содержалась коллекция редких тропических растений. Помимо этого, вокруг оранжерей существовал питомник для выращивания деревьев для парка и обширные фруктовые сады.

Царицынские оранжереи находятся в самом цветущем состоянии. В окрестностях Москвы они не имеют равных себе ни по обширности своей, ни по достоинству лелеемых в них плодов.

— писал П. П. Свиньин в очерке «Царицыно» в 1839 году. Однако поддержание оранжерейного хозяйства было делом хлопотным, и после передачи Царицына в Удельное ведомство в 1860 году оранжереи закрыли — несмотря на то, что они были единственной частью царицынского усадебного хозяйства, стабильно приносящей доход. В 1880-е на месте оранжерей и садов начал складываться дачный посёлок.

В 2006—2007 году корпуса оранжерей были воссозданы на основе сохранившихся чертежей; проводится восстановление оранжерейного хозяйства для образовательной и экологической деятельности музея-заповедника «Царицыно».

Оранжерейные пруды отделяют оранжереи от дворцово-паркового ансамбля; они составляют каскад из трёх небольших прудов. Первый пруд появился в середине XVIII века, в начале XIX добавились ещё два. Пруды созданы в утилитарных целях для функционирования оранжерей. К концу XIX века они напоминали «заросшие прудики» — сюжет, хорошо известный по русской пейзажной живописи того времени. Впоследствии они превратились в заболоченные участки. Восстановление прудов и плотины проводилось одновременно с воссозданием оранжерей. Сейчас это один из поэтичных уголков царицынского парка.

• 
  Оранжерейный мост
• 
  Оранжерейный пруд

Нереализованные и утраченные постройки Баженова

Василию Баженову не удалось построить два объекта, которым он придавал большое значение — Башню с часами и Конюшенный корпус. В течение нескольких лет он в своих рапортах о ходе строительства настойчиво испрашивал разрешение приступить к строительству Башни, но безрезультатно — каждый раз ему велели заниматься другими постройками. В его письмах и чертежах Башня с часами называется Фарос — имя взято у легендарного Фаросского маяка, одного из «Семи чудес света». Сам выбор названия для Башни говорит о том, насколько важной Баженов считал эту постройку. Отдельно стоящая Башня должна была стать самой высокой постройкой Царицына, вертикальной доминантой ансамбля. Она хорошо просматривалась бы за многие вёрсты от Царицына, а особенно выразительно смотрелась бы из Коломенского, перекликаясь с церковью Вознесения Господня. Её расположение на планах — севернее Кухонного корпуса, на возвышенном месте. Башня должна была представлять собой постройку в три яруса, увенчанную высоким шпилем.

Конюшенный корпус также играл важную роль в баженовском замысле; в длину он должен был стать наиболее протяжённой царицынской постройкой. На панораме «Царицына села» он расположен на самом дальнем плане, на самой высокой части холма, замыкая собой ансамбль с запада. Конюшенный корпус должен был расположиться на заовражной территории, севернее оранжерей.

Фундамент Большого Кавалерского дворца

Павильон входа в подземный вестибюль музея, воспроизводящий контуры Управительского дома

После отстранения Баженова четыре здания царицынского ансамбля были разобраны по повелению Екатерины II. На фундаментах трёх дворцов с личными покоями императрицы, цесаревича и внуков Екатерины, разобранных в 1786 году, Матвей Казаков построил Большой дворец. Баженовские дворцы с личными покоями отличались отсутствием в них парадных залов — для придворных церемоний, торжественных выходов, приёмов и балов предназначался располагавшийся в непосредственной близости Большой Кавалерский корпус (именуемый также Кавалерским дворцом). В планировке дворцов с личными покоями выделялись главные помещения овальной формы, занимавшие бо́льшую часть второго этажа зданий; окна овальных залов выходили на юг, на «геометрический сад» (таким образом, они в течение дня должны были хорошо освещаться).

Большой Кавалерский дворец, построенный в 1782—1784 годах, был самым крупным среди баженовских дворцов в Царицыне. Для церемониалов предназначался большой круглый двусветный зал, занимавший центральную часть объёма сооружения и венчавшийся ступенчатым куполом. По своему принципиальному решению дворец восходит к итальянской вилле Ротонда (Виченца, архитектор Андреа Палладио, 1551 год). Но, несмотря на палладианские истоки, дворец был оформлен в характерном для Царицына неповторимом ключе с ажурными парапетами на крыше, стрельчатыми готическими окнами, белокаменными узорами. Помимо парадной придворной жизни, он предназначался также для проживания вельмож из свиты императрицы. После его осмотра Екатериной, оставшейся недовольной постройкой, он простоял ещё девять лет: разобрали дворец в 1794 году. Возможно, он пошёл на стройматериалы для скорейшего (по требованию государыни) завершения казаковского Большого дворца; но возможно, что Кавалерский корпус просто мешал обустройству площади перед новым зданием.

В то же время был разобран Камер-юнфарский павильон, построенный для проживания девушек из свиты императрицы (камер-юнфер; от «камер-юнгфрау»). Это небольшое здание располагалось между Фигурным мостом и Большим дворцом; оно закрывало вид на дворец и площадь со стороны Берёзовой перспективы. Павильон, возведённый в 1776—1778 годах, отличался крестообразным планом; внутри в центре его был зал, к которому примыкали попарно восемь небольших комнат.

В начале XIX века за ненадобностью были разобраны ещё три баженовских постройки: Крестообразный и Шестигранный павильоны и Управительский дом. Первые два предназначались, вероятно, для размещения караульных служб; они располагались между Третьим Кавалерским корпусом и Фигурным мостом. Управительский дом, располагавшийся между Большим дворцом и Кухонным корпусом, предназначался для смотрителя за усадьбой, но смотритель проживал в то время в Первом Кавалерском корпусе. Крестообразный и Шестигранный павильоны были самыми маленькими постройками ансамбля, но играли важную роль в формировании переднего плана западной панорамы. Как и другие царицынские постройки, они были оформлены в едином ключе ансамбля, с затейливыми белокаменными узорами; тем не менее у каждого павильона были свои, непохожие на другие, детали декора; индивидуальным был и общий архитектурный образ каждой постройки.

Управительский дом скрывался за аркой-галереей и также был решён в «царицынском стиле». Во время реконструкции ансамбля в 2006—2007 годах на его месте был создан стеклянный павильон входа в музейные залы ГМЗ «Царицыно» с эскалаторами, ведущими в подземный вестибюль; павильон в общих чертах повторяет формы Управительского дома.

Тогда же проводились археологические работы на дворцовой площади под руководством главного археолога Москвы А. Г. Векслера и были раскрыты фундаменты Большого Кавалерского дворца и Камер-юнфарского павильона. Место, где располагались Крестообразный и Шестигранный павильоны, было обозначено каменными плитами, выложенными по контуру сооружений. Теперь фундаменты музеефицированы и стали постоянным напоминанием посетителям Царицынского ансамбля о его драматической судьбе.

• 
  Камер-юнфарский павильон
• 
  Крестообразный павильон
• 
  Шестигранный павильон. Чертежи В. И. Баженова

Царицынский пейзажный парк

План дворцово-паркового ансамбля, выполненный в 1810-е годы

Башня-руина. Рисунок 1848 года

Царицынский пейзажный парк начал складываться ещё в 1775 году. Почти сразу же после покупки Екатериной II усадьбы Кантемиров в парке были высажены лиственницы и сибирские Кедры, присланные в подарок императрице горнозаводчиком Прокопием Демидовым (лиственницы растут в парке до сих пор, но это возобновлённые посадки середины XIX века). Обустройством парка занимался Василий Баженов на всём протяжении своего руководства царицынским строительством. Известно, что основу регулярного парка в усадьбе Кантемиров составляли берёзы (Берёзовую перспективу, аллею усадьбы, Баженов использовал в качестве одной из главных осей дворцового ансамбля).

Архитектор, работая над устройством пейзажного парка, рачительно относился к тем посадкам, которые остались со времён прежних хозяев усадьбы. Так, был оставлен без изменений «геометрический сад», примыкавший к дворцам и представлявший собой классический партерный сад небольших размеров из стриженых кустарников и невысоких деревьев, с симметричными дорожками. Минимальным переделкам подверглись берёзовые посадки на холме-пирамиде и сама Берёзовая перспектива. В основной части парка, раскинувшегося южнее дворцовой части ансамбля, Баженов сохранил трёхлучевую композицию аллей, расходящихся от дворцов, и широкую прямую аллею, перпендикулярно пересекавшую «лучи» (два из трёх «лучей» — в парке до сих пор, как и пересекающая их аллея, известная впоследствии как Липовая). Основными деревьями баженовской композиции были берёзы и сосны — то есть деревья со светлой окраской зелени, не образующие густой тени. Местами, в соответствии с принятой тогда модой, Баженов устроил посадки из деревьев с тёмной окраской листвы — лип и дубов. Таким способом к светлым насаждениям формировался контраст на дальних планах «из тёмной дичи, сбитых в кучу групп или густых и непрозрачных рощей». Баженов существенно расширил парк, обозначив новые границы берёзовыми рощами.

В 1784 году в Царицыно прибыли выписанные из Англии садовые мастера Фрэнсис Рид и Ион Мурно. Видимо, между ними и Баженовым возникали трения: англичане предложили частичную вырубку парка и его перепланировку. Это предложение было продиктовано традиционным подходом к устройству классического английского пейзажного парка: в нём не было места прямым аллеям и густым посадкам. Однако русские пейзажные парки XVIII века нередко сохраняли элементы регулярной планировки — в этом было их своеобразие; другой их особенностью являлась намеренная загущенность посадок (об этом присущем только русским пейзажным паркам свойстве писал Д. С. Лихачёв). Защищая парк от вырубки, Баженов 11 июля 1784 года сообщал А. А. Безбородко:

[Царицыно] за девятилетнее время столь оделось приятными рощами и видами разных картин, что едва ли в самой Англии таковое место найдётся; а просит только оное место несколько помощи в поправлении некоторых мест по положению своей природы.

Парк в 1900-е годы (Липовая аллея). Открытка начала XX века

Павильон «Миловида» в 1900-е годы. Открытка начала XX века

Однако императрица приняла решение в пользу английских мастеров, а Баженову было велено «до садов отнюдь не касаться». Архитектор и садовники, вероятно, всё же нашли общий язык, так как дальнейшие парковые работы носили компромиссный характер — партерный сад и прямые аллеи не изменялись. С помощью английских мастеров были раскрыты некоторые наиболее выигрышные виды и обустроены новые аллеи и дорожки в стиле английских парков. В 1784 году Баженов также занимался Верхним Царицынским прудом — эти работы были непосредственно связаны с обустройством парка. Сооружались новые плотины речек Язвенки и Городенки (в результате зеркало пруда увеличилось на треть); на появившиеся живописные заливы и искусственные острова раскрывались видовые картины из парка. Баженов их акцентировал павильонами и другими парковыми постройками. Примерно в эти же годы в парке появилась созданная Фрэнсисом Ридом Утренняя дорожка — одна из самых красивых аллей парка, начинающаяся за Виноградными воротами и вьющаяся по склону холма вдоль берега пруда; с неё открываются наиболее эффектные пейзажные виды.

В начале XIX века парк стал популярным местом гуляний у московской привилегированной публики. В то время он представлял собой чередование светлых посадок с многочисленными открытыми полянами и лужайками; лишь местами они акцентировались группами деревьев с тёмной листвой. Дальнейшая судьба парка непосредственно связана с деятельностью П. С. Валуева, назначенного Александром I начальником дворцов и садов Москвы. Валуев полюбил Царицыно и часто в летний сезон отдыхал здесь с семьёй. Для благоустройства парка он привлёк архитектора Кремлёвской экспедиции И. В. Еготов; главным садовником парка и оранжерейного хозяйства был К. И. Унгебауер. Ими был составлен план реконструкции парка, отвечавший его новому назначению и требованиям моды. В 1830-е годы над обустройством парка работал архитектор Е. Д. Тюрин.

В 1810-е годы исчез «регулярный сад» Кантемиров. За ним в годы царствования Павла I не было должного ухода, он стал засыхать, некоторые деревья чрезмерно разрослись, закрывая вид на дворец. К. И. Унгебауер в 1807 году сообщал в письме Валуеву, что «по представлению садового подмастерья Сергея Махова должно вырубкою ненужных дерев открыть виды, приличествующие английскому саду». Так на месте регулярного партера возникла Дворцовая поляна — примечательное место царицынского парка, существующее поныне. Некоторое время на ней ещё сохранялись кустарниковые посадки по углам, заменённые впоследствии дубами; в центральной части до начала XX века регулярно разбивались клумбы. Во время очистки Верхнего Царицынского пруда в 1830-е годы весь донный ил был уложен на поляне, отчего её уровень значительно повысился — более чем на метр; возник необычный визуальный эффект — поляна кажется парящей над окружающими посадками и застройкой. В середине XIX века в центре Дворцовой поляны была посажена сосна, ставшая акцентом этого уголка парка. Дворцовая поляна стала одним из самых живописных мест парка: её огромное пространство и вытянутый парковый фасад Большого Царицынского дворца, оттенённый воздушными силуэтами деревьев, создают яркий художественный образ; её нередко относят к лучшим образцам отечественного садово-паркового искусства.

К 1800-м годам относится замена некоторых баженовских павильонов — взамен обветшавших деревянных возводились кирпичные. Одновременно с работами на Дворцовой поляне Сергей Махов вырубками в другом конце парка раскрыл пять видовых перспектив на остров с Аркой-руиной. Под руководством К. И. Унгебауера в то же время проводились массовые посадки деревьев устойчивых темнолиственных пород — в основном липы, клёна и дуба; опушки у пруда и по краям некоторых полян были акцентированы посадками ивы. С Берёзовой перспективы исчезли берёзы — они постепенно заменялись на липы. Парк к середине XIX века существенно изменил свой характер, обретя мрачноватый, тенистый облик, соответствующий эстетическим вкусам эпохи романтизма.

В конце XIX века парк стал превращаться в лес; за ним почти перестали ухаживать. Постепенно образовались многочисленные кустарниковые заросли и самосевные чащобы. В XX веке временами проводились паркоустроительные работы и частичные вырубки, но делалось это нерегулярно. Первые работы восстановлению парка проводились в 1990-е годы; в 2005—2007 годах по проекту коллектива ландшафтных архитекторов под руководством М. Р. Мориной была осуществлена полная реконструкция парка с вырубкой кустарников и самосева, восстановлением пейзажных видов.

Особенностью Царицынского парка является то, что в нём расположены курганы-могильники племени вятичей, относящиеся к XI—XII векам. Они привлекали внимание историков и археологов ещё в XIX веке — первые исследования проводились с участием И. Е. Забелина, одного из создателей Исторического музея. Наиболее полные археологические раскопки относятся к 1944 году. Группа под руководством А. В. Арциховского обнаружила ряд интересных предметов, в том числе орудия труда, до той поры не встречавшиеся в подобных курганах Подмосковья. Находки исследователей впоследствии были переданы музею-заповеднику «Царицыно» и положили начало его археологической коллекции.

Царицынский парк в процессе обустройства начала XIX века приобрёл не только павильоны и беседки, но и многочисленные скульптурные украшения и несколько гротов. Один из них был восстановлен в ходе реконструкции парка в 2006 году. Археологические раскопки тогда же позволили обнаружить остатки так называемого «Большого грота»; он состоял из трёх ниш и когда-то был богато украшен (планируется его восстановление). Исчезнувшая в середине XIX века парковая скульптура в Царицыне была возрождена в 2007 году: в разных уголках парка появились несколько статуй (Минервы, Дианы, Флоры, дриады), выполненных Александром Бургановым. Он же исполнил для «Храма Цереры», статую богини, вновь украсившую беседку.

В Царицынском парке существовали интересные деревянные постройки, не дошедшие до наших дней. Некоторые из них предназначались для бесплатного проживания в течение 2—3-х дней лиц «благородного состояния», посетивших Царицыно. Наиболее известна оригинальная царицынская «Хижина», построенная смотрителем садов К. И. Унгебауером (разобрана за ветхостью в 1877 году).

• 
  Вид на Большой и Малый дворцы от Верхнего пруда
• 
  Аллея парка
• А. Бурганов. «Диана»
  А. Бурганов. «Диана»
• А. Бурганов. «Минерва» (Скульптура установлена рядом с курганами)
  А. Бурганов. «Минерва» (Скульптура установлена рядом с курганами)
• 
  Серпантинные аллеи
• 
• 
  Дворцовая поляна

Павильон «Миловида»

[Павильон] вполне оправдывает своё поэтическое наименование: к пруду ведёт широкая просека, от павильона открывается обширный, редкий по прелести вид, восторженно описанный Тургеневым в «Накануне». Белоснежная на тёмном фоне зелени «Миловида» кажется одним из тех ясных античных видений, которые грезились Клоду Лоррену и Гюберу Роберу.

— писал исследователь подмосковных усадеб Ю. И. Шамурин в 1912 году. Павильон «Миловида», построенный, скорее всего, по проекту И. В. Еготова, установлен в одной из самых живописных частей парка. Здесь среди густых посадок раскрывается вид на залив пруда с искусственным островом. «Миловида» возведена в 1803 (или 1804) году и заменила собой пришедший в ветхость прежний деревянный павильон Баженова. Однако баженовская постройка хоть и находилась на той же перспективе, но располагалась ближе к берегу, на нижней террасе холма. Ко временам Баженова восходит и пасторальное название (от «милый вид»). «Миловида» представляет собой открытую сводчатую галерею с поперечными проходами — от этого образуются четыре помещения по углам. Свод галереи поддерживают колонны тосканского ордера. Декор свода выполнен в технике гризайль; снаружи павильон украшают фигуры сфинксов, медальоны, статуи вакханки и сидящих богинь Авроры и Венеры. Изначально скульптурное убранство было богаче, но со временем дельфины, вазы и бюсты были утрачены. Садовую декорацию в классицистическом стиле отличают уравновешенные пропорции. «Миловида» гармонирует с окружением: архитектор с большим искусством включил павильон в композицию парка. К «Миловиде» сходятся множество аллей, в том числе Утренняя дорожка и так называемый «Глухой проспект» (один из «лучей» парка кантемировой усадьбы); расположение павильона рассчитано на бесконечное разнообразие визуальных впечатлений и смену контрастных «садовых сцен». В его местоположении и архитектурном облике присутствует приём кулисообразного размещения планов, воспринятый от живописи, в котором второй план становился главным.

Во времена дачного бума в Царицыне декоративная постройка использовалась как чайный домик; в соседней роще, получившей название «Миловидовой», нередко играл духовой оркестр. В дальнейшем павильон пришёл в запустение. Реставрационные работы проводились в конце 1920-х и в 1958—1961 годах. В 1992 году в павильоне случился пожар, серьёзно повредивший «Миловиду». Реставрация 2006—2007 годов, проведённая коллективом реставратором под руководством М. Д. Голубина, вернула павильону тот облик, который существовал на протяжении XIX века. Скульптурное убранство воссоздано А. Сусликовым и В. Крючковым.

• 
  Павильон «Миловида»
• 
  Сквозные проходы и роспись в технике гризайль
• 
  Вид на «Миловиду» с противоположного берега Верхнего пруда

Башня-руина

Возникновение самой романтичной царицынской парковой постройки продиктовано модой, существовавшей в конце XVIII — начале XIX веков на сооружение в парках и садах искусственных руин. Предание связывает возникновение Башни-руины с судьбой авантюристки, известной как княжна Тараканова. Когда граф Алексей Орлов по заданию Екатерины II отправился в Италию на поиски и поимку княжны, с ним на корабле был некий художник, делавший во время поездки зарисовки достопримечательностей. Миссия останавливалась на Ионических островах и здесь художник набросал несколько эскизов с развалинами древней крепости. После его возвращения в Петербург с рисунками ознакомилась императрица, и они ей так понравились, что Екатерина распорядилась возвести в Царицыне руину с бельведером по одному из этих набросков.

Ранее считалось, что строительство Башни-руины связано с деятельностью Баженова в Царицыне; однако по современным сведениям музея-заповедника «Царицыно» она построена в 1804—1805 годах, и предполагаемым автором является Иван Еготов.

Сооружение, имитирующее развалины крепостной стены с угловой башней, возведено на крутом холме в месте излучины Верхнего Царицынского пруда. Строительным материалом послужил грубо обработанный камень, сложенный нарочито небрежно; имеются фрагментарные вставки из красного кирпича. Необычный силуэт Башни-руины удачно вписан в окружающий ландшафт, а с её смотровой площадки открываются живописные панорамы парка. До середины XIX века башню венчал бельведер, сложенный также из грубого камня, но впоследствии был утрачен и не восстанавливался. За особенности лестницы, ведущей к площадке, сооружение прозвали «чёртовой лестницей» или «чёртовой горой»: по ней легко было взобраться, но нелегко спуститься. Московские газеты конца XIX века сообщали о травмах, полученных здесь подвыпившими посетителями.

К концу XX века постройка превратилась в настоящую руину. Реставрационные работы проводились в 2006—2007 годах; лестница башни обрела перила — теперь спуск со смотровой площадки стал безопасным.

• 
  Башня-руина со стороны пруда
• 
• 
  Колонна Башни-руины

Павильон «Нерастанкино» и арка-руина

Павильон «Нерастанкино», построенный в 1803—1804 годах по проекту И. В. Еготова, отмечает ещё одну ключевую обзорную точку: он сориентирован на пологий и протяжённый спуск холма к Верхнему пруду, завершающийся живописной луговиной; на самом пруду обустроен искусственный остров с аркой-руиной, которая образует с павильоном эффектную визуальную связку. С начала XIX века за павильоном закрепилось второе название Храм меланхолии, — видимо, из-за особой лиричности раскрывающихся здесь пейзажных сцен. Само название «Нерастанкино» обычно связывают с фразой «не расстанешься», имея ввиду, что чувствительной душе трудно расстаться с красотами здешних мест. Однако на одной из карт Царицына 1816 года этот павильон обозначен как «Миростанкино». Возможно, таково было исходное название; его смысл, особенно в контексте расположенных неподалёку курганах-могильниках, заключается в намёке на бренность человеческого существования.

«Нерастанкино» представляет собой постройку в канонах строгого классицизма в виде открытого зала с боковыми нишами, увенчанного небольшим куполом, и с колоннами тосканского ордера. Павильон отделан таким образом, что штукатурка не скрывает текстуру кирпичной кладки. Декор минимален: только четыре вазы-урны в боковых экседрах. Декоративный павильон имел некоторое практическое применение: в нём посетители парка могли найти садовые кресла для отдыха.

Склон холма, спускающегося от павильона к пруду, во время проживания Екатерины II в Царицыне летом 1775 года стал местом для одной её увеселительной затеи. Здесь был устроен «воздушный театр» (то есть театр под открытым небом) и была поставлена комическая опера. Красивые пейзажи стали натуральной декорацией; императрица, вероятно, знала об особых акустических свойствах местности и выбрала склон не случайно. По одной из легенд, по случаю постановки спектакля к искусственному острову (ныне известному как «Русалочий») прорыли подземный ход от холма, где сейчас находится беседка «Храм Цереры»; по нему на остров проходили занятые в спектакле крепостные девушки, чтобы неожиданно появиться по ходу представления.

Русалочий остров примечателен аркой-руиной, возведённой, вероятно, одновременно с павильоном «Нерастанкино» и тем же архитектором — Иваном Еготовым. Постройка имитирует фрагмент некой древней белокаменной аркады и является вторым в Царицынском парке сооружением в жанре искусственных руин. Ранее арка имела небольшую башенку с вымпелом, но уже к середине XIX века её лишилась. Сам остров при сооружении арки был разделён протокой на два таким образом, что опоры арки располагались на разных островах. По замыслу устроителей, это было одним из самых романтичных мест парка: любителям лодочных катаний, проплывающим под аркой-руиной, открывалась далёкая живописная перспектива на венчавший холм павильон «Нерастанкино». Второе название арки — «Русалкины ворота» — связано, вероятно, как раз с романтичным образом постройки. Протока существовала до конца XIX века и впоследствии исчезла.

Павильон «Нерастанкино» уже в начале XX века превратился в руину. Ю. И. Шамурин в 1912 году писал о нём как об «окончательно погибшем» памятнике. Однако павильон отреставрировали в конце 1920-х годов и в 1930-е он использовался для размещения парковой библиотеки-читальни; в дальнейшем он также не раз реставрировался. Арка-руина к 1980-м годам представляла собою не имитацию, а самую настоящую руину. Реставрационные работы в 2006—2007 годах вернули павильону и арке их исторический облик.

• 
  Павильон «Нерастанкино»
• 
• 
  Вид от павильона на арку-руину
• 
  Арка-руина на Русалочьем острове

Беседка «Храм Цереры» и гротесковые мостики

Такие беседки на фоне мечтательного парка неразрывно связаны с представлением о дворянской усадьбе конца XVIII века; ими полны иллюстрации и виньетки, бисерные работы и вышивки; классическая беседка на краю золотистого поля или берёзового леса — один из чарующих и многозначительных образов XVIII века. Царицынский «Храм Цереры» был первым созданием этого рода в России…

До начала XX века было принято считать, что нынешний «Храм Цереры» построен Баженовым в 1780-е годы, и, вероятно, в самом деле был одним из первых парковых сооружений подобного рода в России. Однако современные исследования подтверждают, что существующая беседка возведена в 1805 году Иваном Еготовым, заменившим обветшавшую деревянную постройку Баженова. Как выглядел баженовский «Храм Цереры» — неизвестно, но, вероятно, Еготов в общих чертах повторил предшественника. Круглая купольная беседка-ротонда с восемью колоннами ионического ордера отличается особой стройностью, изяществом и совершенством пропорций. Такому восприятию способствует интересный архитектурный приём: колонны на 5 см наклонены к центру беседки.

Местоположение беседки не случайно. На этом холме в июне 1775 года располагался шалаш, в котором отдыхала Екатерина II и её двор; с этого холма императрица наблюдала за праздником сенокоса, устроенным Григорием Потёмкиным. Праздник проходил на соседнем поле, которое и сейчас можно увидеть от беседки. С тем праздником связано и посвящение парковой постройки Церере — богине плодородия.

Изначально в беседке стояла статуя богини, но она была утрачена в середине XIX века. С тех пор у постройки появилось второе название «Золотой сноп» — по золочёным колосьям, украшающим купол беседки. В 1927 году появилась новая Церера, привезённая из подмосковной усадьбы Лукино, но и она исчезла в 1940-е годы. Ныне в беседке установлена скульптура работы Александра Бурганова. Сама беседка в XX веке неоднократно реставрировалась. Последние реставрационные работы проводились в 1999—2001 и 2007 годах.

Интересными парковыми постройками являются Гротесковые мостики в южной части парка, изрезанной узким и глубоким извилистым оврагом. Мостики сооружены для удобства подхода к беседке «Храм Цереры» от павильона «Нерастанкино» примерно в одно время с беседкой и павильоном и также (предположительно) по проекту Еготова. Своё название мостики получили из-за грубо обработанного камня («гротеска»), который использовался для возведения мостиков в качестве декоративных вставок в краснокирпичную кладку.

• 
  Беседка «Храм Цереры»
• Статуя Цереры работы А. Бурганова
  Статуя Цереры работы А. Бурганова
• 
  Средний и Малый Гротесковые мостики
• 
  Большой Гротесковый мостик

Пруды

Основная статья: Царицынские пруды

Каскад Царицынских прудов формировался на протяжении XVI—XVIII веков. Самым старым является наиболее удалённый от дворцово-паркового ансамбля Борисовский пруд — он появился в царствование Бориса Годунова (отсюда и название; ранее именовался Цареборисовским). Верхний и Нижний Царицынские пруды появились в то время, когда имением Чёрная Грязь владели бояре Стрешневы: Нижний (или Шипиловский) пруд появился в середине XVII века; Верхний (впоследствии именовавшийся также Английским) был обустроен между 1666 и 1673 годами. Все последующие владельцы Чёрной Грязи — Голицыны и Кантемиры — уделяли много внимания поддержанию прудов в хорошем состоянии, строя и реконструируя плотины, водяные мельницы, создавая искусственные острова. Средний Царицынский пруд появился в 1980-е годы после сооружения высокой дамбы, по которой пролегла трасса Новоцарицынского шоссе, разделившей Нижний пруд на две части. Непосредственно к царицынскому дворцово-парковому ансамблю примыкают Верхний и Средний пруды. Они являются естественной границей ансамбля с запада и его важной составной частью — на пруды ориентированы некоторые дворцовые постройки и павильоны пейзажного парка.

Верхний Царицынский пруд

Верхний Царицынский пруд считается самым красивым в каскаде. Его площадь около 10 гектаров, максимальная глубина до 2 метров; пруд образован запруживанием речек Городни (Городенки), Язвенки и Черепишки (Черепишенки). К нему выходят Малый дворец и Оперный дом (от Малого дворца к пруду вела не сохранившаяся пандусная лестница), на него ориентированы все павильоны пейзажного парка. Примечательны искусственные острова: они появились, предположительно, в середине XVIII века для нужд разведения водоплавающих птиц. Но их предназначение не было сугубо хозяйственным: им были приданы правильные геометрические формы в соответствии с концепцией регулярного сада; на прудах имелись декоративные посадки. Самый большой из них расположен в наиболее широкой части пруда, как раз напротив дворцовых сооружений; при Кантемирах он был квадратным, впоследствии его очертания стали круглыми. Наиболее живописная часть Верхнего пруда образована заливом при впадении речки Черепишки; в створе залива находится небольшой остров. Вид из пейзажного парка на залив отмечен павильоном «Миловида». Третий искусственный остров («Русалочий», с аркой-руиной) возник в конце XIX века, когда исчезла протока под аркой и два маленьких островка соединились в один. При реконструкции системы прудов в 2006—2007 годах ему придали круглую форму, общую для всех островов. Тогда же на верхнем пруду по результатам археологических исследований воссоздали лодочные пристани в их исторических местах — катания на лодках в XIX веке были очень популярны у отдыхавших в Царицыне. К наиболее интересной пристани со сфинксами ведёт спуск от дворцов.

• 
  Верхний пруд в наиболее широкой части
• 
  Пристань на Верхнем Царицынском пруду
• 
  Круглый остров на Верхнем пруду
• 

Средний Царицынский пруд

Средний Царицынский пруд неглубок: его глубина не превышает 1,5 метров, а площадь составляет около 5 гектаров. Средний пруд отделён от Верхнего плотиной — примечательным гидротехническим сооружением конца XVIII века. Она построена взамен пришедшей в негодность, по проекту архитектора К. И. Бланка в 1777—1779 годах. Именно по ней пролегла аллея, которой в проектах Баженова отводилась роль одной из композиционных осей дворцового ансамбля. В 1779 году для производства работ по строительству плотины привлекался Матвей Казаков. В царствование Павла I плотина серьёзно пострадала во время паводка и не ремонтировалась; пруды были спущены и превратились в луга. В 1803 году под руководством И. В. Еготова плотину восстановили, а пруды очистили.

На Среднем Царицынском пруду имеется С-образный искусственный остров; его диаметр составляет около ста метров. Когда и зачем он был обустроен — неясно; на плане усадьбы Кантемиров, снятого в 1775 году сразу же после её покупки Екатериной II, острова нет. Вероятно, остров-подкова был парковой увеселительной затеей вроде водного лабиринта для катающихся на лодках; по другим версиям — маленький залив острова предназначался для разведения рыбы или птицы.

Существует легенда, что именно на этом острове в 1775 году князь Григорий Потёмкин устроил фейерверк в честь императрицы, сопровождавшийся салютом из трофейных турецких пушек. Легенда не лишена оснований: турецкие пушки во времена Екатерины в Царицыне действительно имелись; сохранился документ о продаже в 1802 году 12 малых орудий (фальконетов) и 12 больших на переплавку.

В 2005—2007 годах во время проведения восстановительно-реабилитационных работ пруда острову вернули его исторические очертания; теперь его соединяют с берегом мостики (архитектор В. С. Кереметчи). Тогда же в заливе острова появился светодинамический фонтан с музыкальным сопровождением диаметром 55 метров — крупнейший в Москве. Его водомёты (всего их 915) могут поднимать струи воды на высоту 15 метров с переменной силой, синхронно мелодии; работа фонтана обеспечивается 82 подводными насосами.

• 
  Плотина, разделяющая Верхний и Средний пруды
• 
• 
  Фонтан и остров-подкова

Царицыно в литературе и искусстве

• Интерес состоятельных москвичей к прогулкам в Царицынском парке в середине XIX века запечатлел И. С. Тургенев в романе «Накануне» (1859). Действие в одной из глав разворачивается в Царицыно; автор при этом уделил немало места описаниям парковых пейзажей. Автор сделал акцент на двух примечательных местах парка — склоне холма (увенчанном павильоном «Нерастанкино») с особой акустикой и заливе напротив павильона «Миловида».

• Описание Царицына содержится в романе Григория Данилевского «Княжна Тараканова» (1883).

• Леонид Андреев, часто проживавший на рубеже XIX—XX веков в летний период на царицынских дачах, написал здесь несколько рассказов. Два из них непосредственно связаны с Царицыным и его реальными обитателями — «Петька на даче» (1899) и «Жизнь Василия Фивейского» (1903).

• Иван Бунин, также часто живший на дачах в Царицыне примерно в те же годы, что и Леонид Андреев, создал впоследствии несколько рассказов, связанных с Царицыным и вошедших в сборник «Тёмные аллеи» (окончательная редакция опубликована в 1946 году); царицынские образы также присутствуют в нескольких стихотворениях писателя. Бунин нередко специально избегал привязки сюжетов своих рассказов к конкретной местности, но тем не менее Царицыно угадывается в некоторых из них. Доподлинно связаны с царицынской дачной жизнью рассказы «Кума» и «Десятое сентября» (опубликован в 1961 году).

• Существует предположение, что на сюжет для пьесы «Вишнёвый сад» А. П. Чехова натолкнула вырубка царицынских фруктовых садов под дачную застройку. Чехов никогда не снимал дачу в Царицыне. В последние месяцы своей жизни он планировал здесь поселиться и подыскивал подходящую дачу в феврале 1904 года. Бывал ли Чехов в Царицыне весной или летом — неизвестно. Однако в 1892 году в Царицыне жил его брат Михаил, приглашавший писателя к себе погостить.

• Константин Юон в последние годы жизни летние сезоны проводил в Царицыне; здесь художник создал несколько пейзажей и жанровых картин.

• В 1939 году в Царицыне снимались некоторые сцены фильма «Музыкальная история». В фильме Сергей Лемешев исполняет для героини Зои Фёдоровой вокальный номер на склоне холма, известного своими особыми акустическими свойствами. По ходу действия фильма с мостика над плотиной речки Язвенки Эраст Гарин падает в воду.

• В 2008 году в залах Большого Царицынского дворца проходили съёмки фильма «Адмиралъ» (сцены воображаемого бала).

Ссылки

• Царицыно, история и фотографии
• Государственный музей-заповедник «Царицыно» — официальный сайт
• «Царицыно» — История парка и усадьбы. Описание памятников. Фото.
• Музеи России: Историко-архитектурный и ландшафтный музей-заповедник «Царицыно»
• Природно-исторический парк «Царицыно» — рассказ о Царицынском заповеднике в ЮАО г. Москвы.
• Природно-исторический парк-заповедник «Царицыно»
• Фото парка «Царицыно» и Москвы

Литература

Книги

• Згура В. Проблемы и памятники, связанные с Баженовым. — М., 1929.
• Снегирёв В. Л. Знаменитый зодчий В. И. Баженов. — М., 1950.
• Михайлов А. И. Баженов. — М., 1951.
• Виноградов Н. Д., Земсков Б. С. Царицыно // Подмосковье. — М., 1956.
• Власюк А., Каплун А., Кипарисова А. М. Казаков. — М., 1957.
• Сергеев И. Н. Царицыно. Суханово: Люди, события, факты. — М.: Голос, 1998. — ISBN 5-7117-0304-8.
• Василий Иванович Баженов: Письма. Пояснения к проектам. Свидетельства современников. Биографические документы / Сост. Ю. Я. Герчук. — М.: Искусство, 2001. — (Мир художника). — ISBN 5-85200-325-5.
• Наумкин Г. И. Архитектурная иконография Царицынского ансамбля В. И. Баженова. — М.: Компания Спутник+, 2004. — ISBN 5-93406-703-6.
• Андреева Л. В. Музей-заповедник Царицыно: дворцовый ансамбль, парк, коллекции. — М.: Государственный музей-заповедник «Царицыно», 2005. — ISBN 5-88149-209-9.
• Греч А. Н. Царицыно // Венок усадьбам. — М.: АСТ-Пресс, 2007. — ISBN 5-462-00549-0.

Статьи

• Байбурова Р. М. Царицыно, бывшая Чёрная Грязь: история, владельцы, странная закономерность // Наука и жизнь. — 1992. — № 4. — С. 74—79.
• Чусов С. Ю. О ранней истории имения Чёрная Грязь (Царицыно) // Московский журнал. — 2000. — № 6.
• Соколов Борис. Жребий Баженова // Наше наследие. — 2002. — Вып. 63—64.
• Бегичева Вера. Царицыно, остров любви // Наука и религия. — 2006. — № 3.